Узы: Дом

      Впервые за очень долгое время тело Саске сковал подлинный страх.       Учиха думал, что достаточно приготовился к схватке с Итачи. Он продумал весь бой до мелочей, просчитал каждый вариант событий, и всё шло по его плану, вплоть до появления Сусаноо — огромных доспехов из чакры, являвшимися третьей техникой Мангекё Шарингана. Саске использовал весь свой арсенал, все свои техники, израсходовал весь свой запас чакры, даже допустил освобождение Орочимару, но Сусаноо Итачи было всё ни по чём.       Защита предателя ослабла лишь на мгновенье, когда он начал неожиданно харкать кровью. Саске немного растерялся, но, не теряя ни секунды, метнул в Итачи кунай с взрывной печатью. Сусаноо мгновенно восстановилось, загородив своего владельца щитом. Тогда Учиха метнул в брата все взрывные печати, что у него были, но на щите и царапины не осталось.       В порыве отчаяния Саске просто выхватил свой меч и бросился на Итачи, надеясь, что Сусаноо не сможет блокировать Кусанаги. Однако столкновение привело лишь к тому, что меч и его хозяин отлетели в разные стороны.       Саске остался полностью безоружным.       Итачи медленно приближался к Саске, пока тот мог лишь в ужасе пятиться назад. Так продолжалось до тех пор, пока молодой Учиха не врезался спиной в стену с изображённым на ней гербом клана.       Бежать больше некуда.       Это конец.       У Саске начали дрожать колени. Он не столько боялся смерти, сколько факта того, что он не справился. Он не смог отомстить за свой клан. Все его старания, тренировки у Орочимару, предательство оказались напрасными. Сколько боли он вытерпел, чтобы стать сильнее. Сколько боли принёс другим… Как ужасно он бросил Сакуру, как жестоко избил Наруто, как подло подвёл Какаши и предал жителей Конохи. Всё это Саске оправдывал тем, что лишь таким образом он доберётся до Итачи и отомстит за клан.       Но всё оказалось зря.       «Простите, — мысленно молил Саске, проглотив язык. — Простите, мама и папа. Простите, члены клана Учиха. Простите, жители Конохи. Простите, Какаши, Наруто и Сакура. Я не справился»       Братьев разделяли теперь только пара метров. Итачи протянул руку к глазам Саске, готовясь забрать их и заменить ими собственные, зрачки которых уже почти полностью побледнели из-за долгого пользования Мангекё Шаринганом. Саске не просто не справился, он ещё и преподнёс брату такой дар, как Вечный Мангекё. Теперь Итачи станет всемогущим и его уже никто не сможет остановить.       Чёрт подери, как же он был близко! Убийца почти окончательно ослеп, он уже еле держится на ногах и вряд ли выживет, если ему не окажут медицинскую помощь другие члены Акацуки. Потренируйся Саске лишний год, добудь он этот чёртов Мангекё Шаринган, и победа была бы его.       Но теперь он мог лишь впереться в стенку, надеясь провалиться в ней.       От его глаз руку Итачи отделяли всего несколько сантиметров, когда она внезапно застыла.       В последние мгновенья жизни Саске взглянул в лицо тому, кого когда-то называл братом. Его лицо долгое время оставалось безразличным, но тут его губы вдруг зашевелились. Парализованный страхом, Саске не услышал его слов. Он лишь смог увидеть, что, когда Итачи закончил, его губы тронула мягкая улыбка. Может, ему показалось, но в ней Саске точно читал странную смесь облегченья и… благодарности?       Рука убийцы вновь потянулась вперёд. Саске приготовился к худшему, но, вместо того чтобы вырвать глаза брата прямо из глазниц, Итачи стукнул его по лбу. Так, как он делал многие годы назад.       Саске ошарашенно вздрогнул, не в силах дышать. Сусаноо взревело, будто в агонии, а после растаяло прямо в воздухе. Итачи перестал двигаться. Лишь со временем его рука соскользнула по лицу брата, оставив на нём кровавый след, а сам он безжизненно свалился на пол.       Саске показалось, что время остановилось. Его взгляд всё ещё был прикован к ничему, а грудь так и не наполнилась воздухом. Прошло немало времени, прежде чем Учиха вернул контроль над своим телом и смог взглянуть вниз, где лежало бездыханное тело Итачи. И потребовалось ещё больше времени, чтобы поверить в случившееся.       Саске был уверен, что это очередное Гендзюцу, и стоит только ему поверить в свой успех, как будет внезапно атакован. Потом решил, что он умер и его умершее сознание просто заставляет его верить в свою победу. Но, отогнав дурные мысли, Саске понял. Он действительно это сделал.       Он победил.       Тело Итачи было изувечено множеством ран, одежда пропиталась кровью, а он сам не подавал признаков жизни.       Предатель мёртв. Цель достигнута. Клан Учиха отомщён. Все страдания и тренировки Саске были не напрасными. Это казалось особенно невероятным после того, как Учиха уже был готов похоронить себя.       Однако радости он почему-то не чувствовал. Саске ждал этого дня, готовился к нему, планировал его, наконец, получил то, чего желал почти целых десять лет. Но даже облегчение было у него натянутое. Кто знает, может, виной тому был дождь, начавшийся только что и заставивший задрожать от холода полуголого Саске. А может, мёртвое лицо брата вызывало у него только лишь печаль.       Он смотрел в лицо Итачи и чувствовал горечь. Горечь от того, к чему пришли они оба — два брата, всегда защищавшие друг друга, вынужденные теперь друг с другом сражаться. Саске понимал, убеждал себя, что должен сейчас радоваться тому, что наконец справедливость восторжествовала и он отомстил за смерть своей семьи. Но радость от смерти Итачи так и не приходила.       А может, это из-за того, что Учиха сам был близок к тому, чтобы отправиться вслед за братом.       Саске потерял слишком много чакры, не говоря уже об усталости и количестве ранений. Ноги больше не поддерживали тело, глаза смыкались, погружая Учиху во мрак. Он знал, что засыпать под холодным дождём не стоит, но у него не хватало сил пойти искать убежище. Он мог лишь упасть рядом с братом и надеяться, что Карин, Суйгецу и Джуго найдут его.       Саске потерял сознание сразу, однако сон его постоянно прерывался. Крупные капли дождя с силой избивали его тело, будто намеренно отрывая от отдыха и заставляя пойти искать укрытия, но усталость была сильнее какой-то там водички.       Так Саске и продолжал лежать, пока не услышал за пеленой дождя шаги, а с ними и голоса. Шум плескающей воды заглушал их звучание, а разум Учихи соображал ещё слишком расплывчато. Он мог лишь гадать, кто это пришёл: его друзья или подельники Итачи; а может, и вовсе кто-то просто мимо шёл.       Последнюю теорию ещё немного функционирующий мозг Саске отбросил сразу. Шаги становились всё громче, а значит, их обладатели приближались. При чём, с трудом отметил Саске, приближались они быстро и в большом количестве. Для страха разум Саске слишком устал, но беспокойство его охватило.       Из последних сил заставив себя приоткрыть веко, молодой Учиха увидел расплывчатую картину: около шести фигур в белых промокших плащах столпились над братьями Учиха. Разглядеть их лица никак не получалось.       Не Акацуки, смог всё же сообразить Саске. Те всегда работают по двое, ходят в чёрных плащах с красными облаками, к тому же, насколько нукенину известно, сейчас среди Акацуки не наберётся и шести живых членов. Но для Хеби тоже многовато людей. Саске оставалось только гадать, кто пришёл по его душу.       Кто-то из пришельцев вышел вперёд, опустившись на одно колено и проверяя у Саске пульс. Долго пришлось проверять, Саске сам не был уверен, бьётся ли ещё у него сердце, но через пару секунд незнакомец встал и крикнул что-то своим. Однако Саске этого уже не слышал, вновь провалившись во тьму.       Последним, что он увидел, была красивая девушка, приближающаяся к нему. Саске вновь подумал, что умирает, и его хочет забрать в загробный мир этот розоволосый ангел…       — Он жив! — сообщил Какаши-сенсей.       Сердце Сакуры запело. Не теряя больше ни секунды, она рванулась к Саске, оттолкнув сенсея в сторону, опустилась на колени и принялась за использование техники исцеления. Его тело было всё в ранах: порезах, ожогах, синяках. Связав свою чакру с его, она поняла, что он ещё и ужасно переутомил себя. Чудо, что он ещё продолжал дышать.       Как только отряд из шести человек наконец отбился от загадочного Тоби, оставив Сая и Ямато отвлекать его, найти Саске не составило труда. Уже издалека было видно большое здание, лес вокруг которого горел чёрным пламенем. Сомнений, где может быть Саске, больше ни у кого не было.       Когда они увидели два лежащих тела, сердце Сакуры ёкнуло. Итачи Учиха считался преступником ранга S. Пусть Саске и имел шансы на победу, но девушка опасалась, что всё кончится тем, что два брата просто убьют друг друга.       Но вот Саске здесь, живой. Побитый, раненый, но живой. А Итачи лежит рядом, мёртвый, что подтвердил Какаши, проверив и его пульс.       — Либо это очередная его иллюзия, либо Саске действительно сделал это, — произнёс Копирующий Ниндзя.       — Конечно, сделал, даттебаё! — возгласил Наруто, радостно сжимая кулак. — Я ни на секунду не сомневался, что он достигнет своей цели! Пусть он и много дров наломал, я не переставал в него верить! Он ведь такой же, как я, а я…       — Заткнитесь! Вы мешаете мне концентрироваться, — грубо заткнула его Сакура, хотя сама она ловко совмещала поддержку техники и любование лицом Саске.       Если попытаться смотреть сквозь кровь и ссадины, то Сакура могла отметить, что Саске ничуть не изменился. Разве что стал более мужественным. Тогда, когда он покинул Коноху, он был красивым мальчиком, за которым гонялись девочки. Теперь же он был действительно прекрасным юношей с мужественными чертами лица, красивыми волосами, сильным, накаченным, привлекательным телом…       Почувствовав, что техника исцеления начала слабеть, Сакура резко качнула головой, заставляя себя уже реально сконцентрироваться.       — Я сделала всё, что могла. — Сакура наконец развеяла технику и поднялась на ноги. — Он выживет, но ему всё ещё нужна медицинская помощь. Только госпожа Цунаде сможет вылечить его до конца.       — Так, и что нам делать теперь? — недоумевал Киба, восседавший на Акамару.       — Что значит «что теперь делать»? Мы сделаем то, что и планировали с самого начала — вернём его домой! — воскликнул Наруто, вновь повернувшись к старому другу. — Я ведь обещал, что верну тебя. А я никогда не отказываюсь от своих слов, даттебаё!