Узы: Дом

      Четыре года назад, когда Какаши впервые знакомился с Командой №7, Саске показался ему крайне молчаливым, угрюмым и мрачным. Джоунин надеялся, что это просто из-за подросткового возраста и ещё свежей в душе травмы и вскоре пройдёт. Теперь же он видел, что мрачность Саске со временем не только никуда не делась, но ещё и разрослась до невиданных высот.       Саске не обмолвился и словом после того, как Хокаге приказала им отправиться в район Учиха за телом Итачи, несмотря на начавшийся дождь. Не заговорил он и тогда, когда шиноби начали копать могилу шиноби-отступника, который оказался одним из величайших героев Конохи.       По пути из Страны Железа Наруто попытался пересказать Какаши добытую из головы Данзо информацию, но впоследствии всё равно пришлось обратиться к Сакуре, которая куда более спокойно рассказала учителю о заговоре клана Учиха и жертве Итачи. Копирующий Ниндзя, разумеется, удивился, узнав, что Итачи всегда оставался верен Конохе и пытался защитить своего брата, но шоком для него эта информация не стала. Хатаке служил в АНБУ и знал о заговоре. Теперь, можно сказать, всё встало на свои места.       Но не для Саске. Правда об Итачи перевернула его мир с ног на голову. Страшно и представить какие муки он испытал, пытаясь смириться с этой информацией. С этим так и не несостоявшимся назначением Шестого Хокаге Какаши так и не смог навестить ученика. Лишь перед походом к Цунаде они обменялись парой фраз, и то Учиха отвечал односложно, явно будучи не настроении на диалог. Оставалось надеяться, что Наруто и Сакура хоть как-то подбодрили его за это время.       Палящее солнце скрылось за массивными тучами, лёгкий дождь умягчил почву, от чего шиноби было легче копать могилу Итачи. Хатаке хотел завязать разговор с учеником, но понимал, что сейчас не самое подходящее время. Цунаде отдала приказ помочь Саске без лишних разъяснений, Саске тем более молчал, как рыба, но Хатаке понимал, для чего вдруг Учихе понадобилось тело брата. Пока они копали, генин несколько раз чуть не вонзил лопату в ногу учителю и пару раз недостаточно высоко поднимал её, из-за чего земля бросалась в стенку ямы, а не в кучу над ней. Джоунин заметил потускневший цвет глаз Саске ещё утром в резиденции Хокаге. Он понял, что его зрение в очередной раз ухудшилось, но не осознавал насколько. Теперь худшие его опасения подтвердились.       Но Какаши заботил не меньше другой приказ Хокаге, отданный не ему, а Ямато с Саем — разведать опустевшую штаб-квартиру «Корня» и найти образцы клеток Первого Хокаге. Какаши сумел сложить дважды два и догадаться что к чему.       — Ты всё ещё хочешь научиться Стихии Дерева? — не в силах больше терпеть молчание со стороны ученика спросил Какаши.       Саске не сразу ответил, но мгновенно перестал копать. Он посмотрел на учителя безразличным взглядом.       — Нет, — коротко бросил он, вернувшись к работе.       — Тогда зачем тебе клетки Первого Хокаге?       — Чтобы пробудить Риннеган, — на удивление легко ответил он.       — Риннеган? — слегка опешил Хатаке. — Но…       — Риннеган можно пробудить, скрестив гены Учиха и Сенджу.       Какаши недоверчиво посмотрел на генина.       — Где ты об этом узнал?       — А какая тебе разница? — фыркнул Саске, не отрываясь от дела.       — Саске, кажется, мы об этом уже говорили. Ты не должен взваливать всё на себя одного…       — Ты ведь служил вместе с Итачи в АНБУ, — прекратив копать, но всё ещё не поднимая на учителя взгляда, перебил генин. — Возможно, он даже считал тебя своим другом. И ты так легко поверил в то, что твой товарищ, мой брат, оказался таким чудовищем? Так легко отвернулся от него?       В голосе Саске Какаши отчётливо чувствовал постепенно нарастающую ярость. Джоунин отложил лопату в сторону и повернулся к ученику.       — Значит, ты злишься на меня? — предположил Хатаке.       — О, нет, Какаши. Я злюсь на всех, — злобно прошипел Учиха. — На всех жителей этой прогнившей деревни, которые заставили моего брата страдать. Каждый, кто злил моих соклановцев, подталкивая их к перевороту; каждый, кто предал Итачи, когда он принёс самую страшную жертву из возможных; все они должны искупить свои грехи.       — Жители не знали ничего о жертве Итачи. Он обманул всех, Саске, — аккуратно возразил джоунин.       — Да, Итачи сделал всё, чтобы скрыть свой героизм, но неужели ты так легко поверил в то, что твой товарищ превратился в монстра? — Руки Саске так сильно сжали лопату, что костяшки побелели. — Ты даже не допустил ни единой мысли о том, что всё могло оказаться не так, как все говорили, даже не попытался разобраться в ситуации? Грош цена такому другу.       Какаши не спешил отвечать. Когда он узнал о геноциде Учих, он посчитал, что совсем не знал Итачи. Для Какаши только худшие из отбросов могут предаёт своих друзей, но тот, кто убивает свою родню — для таких даже определения трудно придумать. Теперь Хатаке может только удивляться решимости Итачи и его верности Скрытому Листу, но тогда…       — Я действительно слишком легко поверил в преступление Итачи, — вздохнул Какаши. — Я решил, что просто слишком плохо знал его, а крохи сомнения отталкивал. Возможно, из-за того, что я больше не хотел ощутить чувство потери, но я не стану оправдываться… Не знаю, как мне искупить свои грехи, так что попрошу тебя сказать мне: что мне нужно сделать, чтобы заслужить твоё прощение?       Саске затих. Он слегка расслабил хватку и вздохнул. Какаши знал, что споры его не переубедят, а только разозлят. Лучше дать ему то, что он хочет.       — Расскажи мне о нём. — Голос Саске звучал на удивление мягко, фраза почти походила на просьбу.       — За те пару лет, что мы вместе служили в АНБУ, Итачи запомнился мне гением во всех планах, — начал Хатаке с трудом, устремив взгляд в пасмурное небо. — Несмотря на то, что он был самым младшим в нашем отряде, я испытывал такое удовольствие при разговоре с ним, как с великим мудрецом. Мы могли часами рассуждать о самых разных вещах. О его силе, думаю, нет смысла и говорить — я никогда не видел, чтобы он прикладывал много усилий в бою. Он выполнял любую миссию идеально, даже хладнокровно порой. И всё же Итачи всегда казался мне крайне добродушным, никогда никого не обидел бы без уважительной на то причины. Хотя он и был одиночкой — во время совместных миссий редко разговаривал с товарищами. Он хранил много секретов, его лицо всегда было беспристрастным, будто это у него маска на лице. И всё же однажды я приметил на его лице радостную улыбку. — Какаши мягко улыбнулся, глянув на ученика. — Когда мы увидели тебя, идущего в Академию.       Саске удивлённо поднял взгляд на учителя, потом смущённо спрятал его. Копирующий Ниндзя не хотел манипулировать учеником, но знал, что такая информация разгонит тучи, нависшие над его душой.       — Я слишком плохо знал Итачи при жизни, но уверен насчёт одного — он любил тебя больше всего на свете.       Генин всхлипнул, сдерживая слёзы. Через пару секунд, протерев глаза, он поднял голову и взглянул на джоунина.       — В храме Нака находится зашифрованная скрижаль, которую может прочесть лишь развитый Шаринган, — проговорил он, пытаясь отойти от темы. — Именно там я узнал о том, что скрещенные гены Учиха и Сенджу позволяют пробудить Риннеган.       Какаши вздохнул, только теперь вспомнив о своём вопросе. Значит, Саске теперь настроен на диалог.       — Но зачем тебе Риннеган? Уверен, Вечного Мангекё тебе вполне хватит для противостояния Кьюби.       — Речь не только о Кьюби. Грядёт война, и я знаю, кем является наш соперник — Мадара, который помог Итачи вырезать клан, — выбросив из голоса эмоции, пояснил Учиха. — У него — так же, как и у меня в скором времени — имеется Вечный Мангекё. Мне нужна любая сила, какую я смогу найти, чтобы защитить дорогих мне людей. Я не позволю больше никому умереть.       — Но ты ведь знаешь, что клетки Первого Хокаге опасны, — напомнил Какаши, также вернув себе суровый тон. — Ты можешь погибнуть в случае…       — Мне нужно совсем немного ДНК Хаширамы, чтобы она смешалась с моей, — возразил он. — Теоретически, это почти не должно отразится на моём здоровье.       Какаши вздохнул. Его крайне заботили эти слова: «теоретически», «почти»…       — Мне ведь не удастся убедить тебя в том, что это плохая идея? — В ответ молчание. — Тогда скажи хотя бы, что ещё тебя гложет. Я же вижу, есть что-то, что до сих пор не даёт тебе покоя.       Учиха вновь опустил взгляд. Он долго собирался с силами, прежде чем ответить.       — Мне страшно, Какаши… — разбито произнёс он. — Я всё ещё не могу решиться, что мне делать. Сначала я захотел уничтожить всю Коноху, убить каждого её жителя, вплоть до самых маленьких детей. Я даже был почти готов убить Сакуру… — Какаши спрятал своё удивление. Ещё не хватало, чтобы Саске посчитал, что в нём разочаровался его же учитель. — После разговора с Наруто я, казалось, одумался, но… Я не могу смириться с той болью, на которую пошёл Итачи; на которую его отправила Коноха. Меня всё чаще посещают мысли о том, что Итачи мог ошибаться, что он зря отдал свою жизнь и уничтожил клан ради Скрытого Листа. Мне страшно, что, когда ко мне вернётся сила, я не сдержусь, поддамся эмоциям, приму импульсивное решение, о котором в будущем буду жалеть… — Маленькие капли дождя не смогли скрыть от Какаши покатившиеся по щекам Саске слёзы. — Я даже думал отказаться от идеи вернуть зрение, чтобы не иметь возможности никому навредить… но тогда я и защитить никого не смогу…       Какаши молчал. Он понимал терзаемые его ученика сомнения и с горечью осознавал, что не может ему помочь. Может только поддержать.       — Я скажу тебе лишь то, что уже говорил неоднократно, Саске: как бы ты ни решил поступить, я обязательно помогу тебе, — сказал он, положив тому руку на плечо. — Знаю, я никогда не смогу заменить тебе старшего брата, и всё же я сделаю всё, чтобы ты всегда мог положиться на меня.       Саске в очередной раз зажмурился, пытаясь сдержать слёзы, но после того, как Какаши притянул его к себе и обнял, не выдержал и заплакал.       Какаши было искренне больно от того, что стал так часто видеть ученика в столь разбитом состоянии. Радовало лишь одно: все тяжёлые для себя моменты он переживал с поддержкой близких ему людей. Страшно представить, что бы случилось с генином, пройди он все испытания без Какаши, Сакуры и, конечно же, Наруто.       Хатаке не раз убеждался в чудовищном влиянии одиночества. Собаку но Гаара, Нагато, да и он сам был близок ко тьме именно из-за долгого одиночества. После смерти Обито, Рин, Минато-сенсея он совсем потерял волю к жизни. Если бы не люди, придавшие его существованию хоть какой-то смысл, Копирующий Ниндзя мог навсегда отринуть свет. И он не хотел, чтобы подобное случилось с его любимым учеником.       Учитель и ученик ещё пару минут молча постояли, а потом безмолвно отошли друг от друга и потянулись обратно за лопатами. И едва Какаши вонзил свою лопату в землю, как почувствовал сильное сопротивление и услышал звонкий звук. Переглянувшись, шиноби убрали оставшуюся землю с каменного гроба, а потом специальной техникой подняли его.       Даже спустя несколько дней под землёй тело Итачи едва повредилось. Саске не видел его состояния, лишь поверил комментариям Цунаде, уже когда они уединились в операционной комнате госпиталя. Там уже находился Ямато, молча отдавший Хокаге какой-то кейс и покинувший комнату.       — Кем-кем, а лжецом ты не выглядишь, и всё же я надеялась, что ты ошибся, — проговорила Хокаге, достав несколько колбочек из кейса. Саске не видел, но догадывался об их содержимом. — Я слышала о том, как вводили клетки Первого подопытным. Я поступлю так же, но введу тебе всего одну двухсотую от той дозы. Теоретически, гены Хаширамы должны полностью раствориться в твоих. Стихия Дерева и регенерация тебе никак не передадутся, зато и лицо дедушки не вырастет на теле. — Цунаде попыталась издать смешок, дабы разбавить обстановку, но Саске прекрасно слышал напряжение в её голосе. — И всё же, если ты прав, этого должно хватить, чтобы пробудить Риннеган.       — Я уверен в этом, Хокаге, — заверил он, ложась в операционное кресло. Он, конечно, думал возразить и сказать, что можно ввести и побольше клеток, но спорить желания не было.       — Но предупрежу тебя, Риннеган ты в любом случае пробудишь далеко не сразу, — сообщила Сенджу, готовя всё к операции. — Клетки Хаширамы, если верить твоей теории, должны полностью раствориться в твоей крови, чтобы создать новый ген, нужный для Риннегана. Этот процесс можно было бы ускорить, если бы я регулярно контролировала твой поток чакры, но сразу после операции я отправляюсь в Скрытое Облако, а потом…       — Неважно. Я готов подождать.       — Да… Что же, тогда можем приступать, — вздохнула Пятая, будто скрывая своё недовольство. — Сейчас я применю на тебе технику, которая погрузит тебя в глубокий сон, заменив тем самым общий наркоз. Проснёшься, уже когда всё будет позади.       Цунаде сделала паузу, будто ожидая согласия или возражений со стороны Саске, но их не последовало. Пятая стала складывать печати. Учиха ненавидел перспективу оказаться без сознания в комнате с человеком, режущего его череп, но и желанием провести всю операцию в сознании он не горел. К тому же, он даже не знает, насколько болезненным окажется введение клеток Хаширамы в организм. Не то чтобы Учиха боялся боли — он считал ниже своего достоинства бояться её после того, что пережил его брат, — но и не находил нужным гнаться за ней.       Наконец, Цунаде сложила последнюю печать, и Саске в ту же секунду почувствовал накатившую усталость. Окружающие его вещи воспринимались всё туманней и туманней, тело против воли расслабилось. Саске чувствовал, как погружается во мрак, но мрак этот был не столько пугающим, сколько манящим.       Уже скоро Саске увидит всё в новом свете. Да, может, мудрость Итачи не перейдёт ему вместе с глазами, но, вернув зрение, Учиха сможет решить, как ему поступить дальше. И выбор предстоит тяжёлый.       Цунаде заслужила прощение его клана. Она поможет ему вернуть зрение и даже больше. Для искупления слабости её учителя этого хватит. Какаши покаялся в своём предательстве и пообещал помочь. Старейшины честно ответили на все вопросы Саске, благодаря чему он имеет детальную картину событий. Но они играли едва не ключевую роль в истреблении клана Учиха, поэтому их искупление должно стоить куда большего. Убивать их Саске так и не стал, только чтобы Наруто и Сакура не посчитали его кровожадным монстром.       Но не сорвётся ли он через пару дней? Ненависть в нём отступила, благодаря поддержке друзей, однако не исчезла. Саске действительно нужно лишь найти повод, чтобы плюнуть на все узы, вновь вспомнить боль, что испытал Итачи из-за Конохи, и решить мстить. Тогда уже не только старейшины падут от его клинка. Саске понимал: как только он начнёт свой путь мести, то не остановится, пока последний шиноби Конохи не перестанет дышать. И он уверен, что не обрадуется своему положению, когда достигнет этой цели.       Именно поэтому он не может оставить всё, как есть. Вернув зрение, Саске не станет сидеть на месте. Ему придётся предпринять действие, такое, от которого никто не пострадает. И Саске уже знает, что это.       Глаза Саске сомкнулись без его приказа. Последнее, что они увидели — размытая фигура Хокаге, подносящей к его лицу скальпель. Когда Учиха в следующий раз посмотрит на что-то, увидит он всё уже новыми глазами.