Не горел костёр

Было страшно. Его окружала темнота. Лес мог пугать днем своей неизвестностью, ночью же, лишившись зрения, страх пробирался под кожу, бежал по позвоночнику вверх и прятался где-то между лопаток. Было холодно. Ветер качал верхушки деревьев. По их протяжным стонам они были готовы обломиться и рухнуть, но никак не могли, снова и снова наклоняясь из стороны в сторону. Тело немело. Руки слишком сильно связали, а ноги мерзли от ледяной земли. В лесу она даже не успевала прогреться. Риддл распахнул глаза от боли в районе щеки — это комар успел его укусить, перед тем, как его размазали на месте плечом. Староста вглядывался в темноту, но между кустами не было и намёка на костёр лагеря. Должно быть он был слишком далеко, или их поймали всех. Даже Себека. Сзади послышался тихий перезвон, Роузхартс закрутил головой, но только через пару мгновений заметил небольшое свечение. Феи. Только их не хватало. Они смотрели на него гневными личиками и недовольно звенели. Риддл заерзал на месте, спину поцарапала кора дерева, но он был согласен больше на это, лишь бы не испытать на себе гнев фей. Только вот удача была вовсе не на его стороне. Маленькие светящиеся огоньки окружили его, долго мелкая перед глазами, ослепляя и заставляя зажмуриться. А после принялись впиваться своими острыми зубками во все открытые части тела. Несколько штук кусали руки, другие шею, одна защекотала своими волосами и клычками правое ухо. И целых две впились ему в губы. Укусы не были сильно больными, но неприятно горели. Неожиданно несколько штук забралось к нему под майку и принялись кусать соски. Это была та самая боль, которая приводила на грань возбуждения. С десяток фей обхватили его каждую ногу и чуть приподняли. Он оказался в более лежачем положении, так что крылатые создания под одеждой устремились к его области паха, где появлялся небольшой бугорок. Он почувствовал как в сторону оттягивают нижнее белье, его член уже терся просто о ткань спортивного костюма. Заднего прохода касается что-то важное и холодное. Оно входит внутрь, полностью не имеет формы и все ходит волнами. Оно ледяное, но одновременно и раскаленное. Феи воды и огня объединили свою магию, сделав своеобразное дилдо, которое вновь и вновь проходилось волной по простате. По структуре оно напоминало берег моря, покрывающийся льдом, внутри которого растекается лава. Это самая "лава" сейчас коснулась внутренних стенок, вырвалась из глубин "моря, и её место тут же заняла ледяная вода. Риддл и закричал, и застонал одновременно. Эта магия ходила внутри него ходунами, сокращаясь и вновь увеличиваясь, то шире, то уже. Тело начинало потряхивать, член набухал все больше и больше, но неожиданно его оплела лоза. Тонкий росточек отделился от неё и вился вверх по члену, к самой головке, медленно проникая в уретру. Одна фея снаружи взмахнула своими маленькими ручками и рядом вырос цветок с синими лепестками. Он стремительно увеличивался в размерах, а после и вовсе приблизился ко рту Риддла, в тот самый момент, когда кусок льда в его анале прошёлся по клубку нервов, он раскрыл в беззвучном стоне рот, и цветок поспешил этим воспользоваться. Проник внутрь, он был столь плотный, сильный и большой, что как-бы Роузхартс не сжимал его зубами, никак не мог его затормозить. Растение проникло в горло, его конец набух перекрыл нормальное поступление кислорода, из него потекла странная кислая жидкость, а после вывалилось пара круглых шариков, ягод скорей всего, прямо в желудок. Цветок не спешил покидать тело, он продолжал пускать сок, до тех пор, пока Риддл не почувствовал как его собственные яички увеличиваются в размерах. Феи радостно зазвенели, и ещё парочка проникла под одежду и принялась активно покусывать кожу на вздутых яйцах и члене. Но не так сильно, как на других частях тела. Цветок и после этого так никуда и не делся, лишь слегка уменьшившись в размерах. Риддл сдирал спину о кору дерева, захлебывался в собственной слюне и цветочной соке от неспособности кончить, но двигал бёдрами, лишь бы довести себя до экстаза, и наплевать на искусанные губы и стертые запястья о верёвку. Зеленый росток резко выходит из его члена, и Риддл кончает громко и обильно. На головке оказывается своеобразная шапочка, не дающая сперме растечься. Оргазм накрыл его на минут 10, и все это время он не прекращал изливаться. Дилдо в проходе превращается в нечто жидкое, омывает стенки, напоминая чем-то десятки языков, и свободно протекает по его телу вверх, а после вниз, закупорив вход пробкой из льда, оставив после себя лишь жар, остатки магии огня. Цветок выскальзывает изо рта и уходит под землю, только тогда, когда Риддла начинает лишь слегка потряхивать. Феи быстро вылетают из его одежды, остальные оставляют в покое его ноги, они ударяются о землю. От этого Роузхартс громко стонет, так как пробка сменила свое положение и пламя в анале как будто шелохнулась, взметнулось вверх, по трубке, к самому желудку, и вернулось обратно. Феи, что кусали и вылизывали его уши во время всего происходящего, тоже поспешили за своими товарищами. Трое из зелёных огоньков несли в своих рукал шар из листвы, наполненный спермой. Их перезвон отдавался эхом среди деревьев. Но он был уже не полный злобы и обиды, а радости и веселья. Они счастливые удалялись домой. Роузхартс полусидя лежит без сил какое-то время, а после чувствует возбуждение от широкой ледяной пробки и жара внутри. В течении всей ночи, он трется задом, вся чужая магия внутри переворачивается, лед давит на стенки, он получает несколько раз оргазм, но из полового органа не вырывается ни капли. На утро в его проходе остаётся лишь приятное жжение и вода, которая не собирается вытекать, принося чувство заполненности.