* * *
Завтрак проходил, как обычно. Все преподаватели, как всегда, пили тыквенный сок. Только Северус пил чай, а Гарри — молоко. Странности начались к концу завтрака. Сидящая рядом со Снейпом Минерва вдруг стала подкладывать ему на тарелку кусочки повкуснее. — Кушай, Северус, ты такой худенький. — Тоже мне, толстая нашлась, — огрызнулся тот. — Ты считаешь меня слишком толстой? Ох! Я с сегодняшнего дня сажусь на диету. Или использовать заклинание? Ради тебя я готова на любые жертвы. Я не знала, что тебе нравятся худенькие женщины. — Молчи, старая кошка! Северусу нравятся маленькие мужчины, правда, милый? — перебил её Флитвик, строя Снейпу глазки. Северус обалдело переводил взгляд с одного на другую. — Мальчик мой, а ты не хочешь прийти ко мне на чашечку чая? Ради тебя я выброшу все лимонные дольки. — Солнышко, а у тебя ничего не болит? А то я бы могла полечить тебя поцелуями. — Северус, а какие цветы ты любишь? Я схожу в Запретный лес и соберу для тебя самый красивый букет. — Милый, а у меня в библиотеке есть очень интересный любовный роман. Может, вместе почитаем? — Северус, да ну их к чёрту, те мандрагоры! Не расстраивайся из-за них, а то твои красивые глазки станут печальными. — Профессор, а хотите, я подарю вам лучшего котёнка миссис Норрис? Северус почувствовал, что сходит с ума. Ну не может же быть, что он — один нормальный среди толпы сумасшедших. Главное, не спорить с психами — тогда, может быть, цел останется. А тем временем сцена «Что бы предложить зельевару?» закончилась и перешла на новый уровень: " Кто из нас самый красивый». — Северусу нравятся стройные, худощавые, элегантные женщины. — Это ты про кого сейчас говоришь, старая кошёлка? Ему нравятся начитанные, романтичные… «Старые девы. Ага-ага, точно мой любимый типаж», — ехидно подумал самый завидный жених, оценив библиотекаря. — А я говорю, что ему нравятся маленькие мужчины! Они удобны, компактны и мало едят. «Он мне себя в качестве домашней зверушки предлагает?» — Северус озадаченно уставился на Флитвика. — Неправда! Ему нравятся большие мужчины, чтобы его на руках носили. «Всю жизнь мечтал прокатиться верхом на Хагриде». — Северусу нравятся мои поцелуи. Он сам сказал, что не позволит, чтобы я целовала студентов. Ревнивый очень… «Я — ревнивый? Да целуй ты хоть соплохвостов! Я о студентах волнуюсь. Детская психика очень ранимая». — Северусу очень нравится моя борода. Он любит её гладить… «Ты ещё лягушек с чаем припомни, старый Казанова». — Ничего вы не понимаете! Он любит страстных, брутальных мужчин с грациозной походкой и огнём в глазах, — заявил Люпин. «И кого это ты описал? Только не говори, что ты о себе такого высокого мнения». — Профессору нравятся мужчины с кошечками, — скромно опустив глаза, сказал Филч. «А также с собачками, хомячками и осликами», — мысленно заржал Снейп. — Так, ладно, вы тут разбирайтесь, кто мне больше нравится, а я пошёл. У меня сейчас урок. И пока претенденты на его руку и сердце не успели опомниться, Северус шустренько сбежал. Пытаясь найти какое-то разумное объяснение, профессор зашёл в тупик. Если это розыгрыш, то почему идиотами выглядят именно они? Или это такой тонкий розыгрыш в стиле Дамблдора? Чтобы никто ничего не понял? Это слишком странно даже для директора. Тогда что? Они все внезапно влюбились в него? Ага, конечно! Северус же — суперзвезда Хогвартса. Красивый, брутальный, с томным взором и искрами из-под копыт, или как там Люпин себя описывал? Войдя в свой класс, Северус дал студентам самостоятельное задание, а сам продолжил размышления. Дверь приоткрылась, и в класс пролез Филч с ведром и тряпкой. — Вы что-то хотели, мистер Филч? — Я — человек маленький. Везде хожу, убираю… Я тут немножечко помою, ладно? — А это обязательно делать во время урока? — Я совсем чуть-чуть… Завхоз принялся тряпкой тереть стол. Студенты забросили свои зелья и таращились на цирк, устроенный Филчем. После стола тот принялся тереть стул, потом пол под ногами Северуса. Потом ему вздумалось почистить одежду зельевара. — Так, хватит! У меня чистая одежда. Вы мешаете мне вести урок! — Ох, я рассердил вас! Накажите меня, а то я сам себя накажу. — Хватит изображать из себя домового эльфа! Ещё головой побейтесь! — Как скажете, — заявил Филч и приложился лысиной об стол. Среди студентов послышался смех. — Да что же это такое? Вы срываете мне урок! — А вы меня накажите! — Чёртов мазохист! Не буду я тебя наказывать. Вали отсюда! — Не уйду, пока не накажете. — Идиотизм какой-то. Хорошо, я тебя накажу. — Вы — просто прелесть! — восхитился Филч и принялся снимать штаны. — Что ты делаешь? — Готовлюсь к наказанию. — Идиот! Я не собираюсь тебя пороть! — О, господин подвесит меня за пальцы ног? Это прекрасно! — Я не собираюсь этого делать. — Нет? О, неужели господин… — И этого тоже не собираюсь. — А что же тогда? Северус мучительно придумывал самое нелюбимое занятие. — Свари кашу для Гарри. — О, господин хочет заставить меня съесть целую кастрюлю горячей каши? — Нет. — Значит, мой господин хочет вылить кипящую кашу мне на… — Нет, придурок! Просто свари кашу для Гарри. — А кого господин тогда хочет наказать? Я совершенно не умею готовить. — Уйди с глаз моих, маньяк! — рявкнул Северус так, что Филча как ветром сдуло. Взорвавшийся котёл дал понять, что студенты с огромным интересом наблюдали за спектаклем, устроенным завхозом, и совершенно забыли об уроке. Устроив выволочку разгильдяям, Северус сбросил пар и немного успокоился. Но тут опять открылась дверь, и в класс ввалился огромный букет с ножками. Профессор в ужасе попятился и, споткнувшись о забытое Филчем ведро, с грохотом упал, потеряв сознание. Бросив букет, Хагрид схватил в охапку несчастную жертву и потащил в больничное крыло. Поппи очень обрадовалась такому пациенту и попыталась выгнать Хагрида, чтобы не мешал. Полувеликан уходить категорически отказался. — Размечталась! Я уйду, а ты полезешь к Северусу со своими поцелуями? — А тебе завидно? — Да я, если хочешь знать, могу и сам его поцеловать. — Ты себя в зеркало видел? Чудище косматое! — А ты у нас, значит, звезда балета? Толстуха! — Да что ты понимаешь в женской красоте, хомяк-переросток! — Клизма семиведёрная! Что же ты, такая красивая — и не замужем? — А ты — сын гориллы и верблюда, почему не женат? — Я ещё молодой. — Действительно, пятьдесят лет — это юность. Кому ты нужен? — У тебя я тоже не заметил очереди из женихов. — Я искала своего принца — и вот нашла. — Нужна ты ему, капустная кочерыжка! — Да я тебе… Северус отполз подальше от сцепившихся мадам Помфри и Хагрида, которые клубком катались по больничной палате, и решил, что надо убираться подальше от этого дурдома. Осторожно, вдоль стены он добрался незамеченным до двери и, открыв её, заорал от ужаса. За дверью стоял скелет в мантии профессора Макгонагалл. Увидев Снейпа, скелет радостно оскалился и, пощёлкав челюстями, заявил: — Милый, теперь я достаточно красива для тебя? — Сногсшибательная красавица! — пробормотал Северус и перекрестился. — Ну, так может, сходим на прогулку? — скелет кокетливо похлопал ресничками. — Точно, пошли прогуляемся! Ты — в эту сторону, а я — в противоположную. — Какой ты затейник! А где мы встретимся? — На другой стороне земного шара. Скелет скукожил шкуру на черепе в обиженную гримасу. Чтобы прикрыть зубы, шкуры не хватило. — Ты надо мной смеёшься? — Что ты, милая? Как можно смеяться при виде тебя? Тут можно только орать… От восторга… — Так может, ты меня поцелуешь? — Куда? — В губы. — А где они? Скелет обиженно загремел костями. — Ты надо мной издеваешься? — Как можно? Я с уважением отношусь к твоим костям. — Только к костям? — А что, есть ещё что-то? Покажи. Хотя… Ой, не надо! Скелет возмущённо защёлкал челюстями. Северус шарахнулся. — Я — приличная женщина! Как ты смеешь мне делать такие пошлые предложения! — Я? Тебе? Нет, я столько не выпью! — Ты что, меня ветреной девчонкой считаешь? — Точно, солнышко! И теперь ты, как приличная женщина, должна надуть губки (или что у тебя там вместо них), смертельно обидеться и уйти от меня как можно дальше. Скелет задумался, а Северус, пользуясь этим, тихонечко сбежал. Сейчас несчастному зельевару нужно было добраться до своих комнат, чтобы спокойно посидеть и обдумать причины этой массовой эпидемии любви к его носатой персоне. Но, как известно, если чего-то очень хочется, то судьба сделает всё возможное, чтобы этого не случилось. — Северус, а я как раз тебя искал. Только довольной морды Люпина и не хватало для полного счастья. Может, удастся удрать? — Римус, ты меня прости, но я очень спешу. Мне нужно зелья для больничного крыла варить. — Да ну их, те зелья. Давай лучше вместе побегаем по Запретному лесу, повоем на Луну. — С какого перепуга? Я вообще-то не оборотень! Да и ты тоже. Люпин растерялся. — Ну, просто побегать ведь можно? Это же так весело! — То-то я смотрю, ты здесь у нас в Хогвартсе самый весёлый. — Правда? Ты считаешь меня весёлым? Я так рад, что сумел тебе чем-то понравиться! Так может, сходим куда-нибудь повеселимся? — Люпин потянул Северуса за руку, но прилетевшее откуда-то заклинание отбросило его в другой конец коридора. — Негодяй! Как он посмел приставать к моему любимому мужчине? — пропищало где-то в районе колена. — Если он будет тебе докучать, ты только мне скажи. Я не дам тебя в обиду, — маленький Флитвик был очень горд собой. — Обязательно обращусь. А сейчас мне пора идти. — Не так быстро, милый. Мы можем прекрасно провести вечерок вдвоём. Знаешь, я прекрасно вальсирую. Да и во всех других отношениях я весьма неплох… — Даже не сомневаюсь. — Так может, проверишь? — кокетливо стрельнул глазками Филиус. Представив такую картину, Северус вздрогнул. — Нет, спасибо. Не в этой жизни. — Ты мне не веришь? Сейчас же нагнись! Я тебя поцелую. — Уйди, противный! — Это что здесь происходит? Я значит, шла почитать с тобой любовный роман, а ты мне изменяешь с этим коротышкой! Судя по стопке книг в руках Ирмы Пинс, чтение любовных романов должно было затянуться на месяц. — Прошу меня простить, но я страшно спешу. Очень много зелий нужно варить для больничного крыла. — Каких зелий? Я теперь буду всех лечить поцелуями. И ты — мой первый пациент. Куда сбежал недолеченный? Только Помфри здесь и не хватало. — Какими ещё поцелуями? Размечталась! Мы с Северусом будем читать любовные романы. — Ничего у вас не получится. Мы с ним идём танцевать. И не только. — Вы все для него слишком толстые! — Ой, мамочки! Что это? Увидев похорошевшую Минерву, обе соперницы забыли о своей вражде и, обнявшись, от страха вжались в угол. Маленький Флитвик храбро попытался закрыть их своим телом — только тела не хватило. Северус попытался улизнуть под шумок, но скелет Минервы вцепился в него мёртвой хваткой. Профессор бросился бежать, волоча за собой на буксире жертву любви и анорексии. Так быстро Северус ещё не бегал. Он даже не заметил, в каком из коридоров от него отвалилась Минерва. Влетев в первый попавшийся кабинет, он наложил на дверь все запирающие и защитные заклинания, какие знал. Пытаясь отдышаться, он уставился на дверь, опасаясь, что её сейчас выбьют его взбесившиеся коллеги. — Мальчик мой, ты заглянул ко мне на чашечку чая? Северус только заскулил. Это же надо было из всех кабинетов выбрать кабинет Дамблдора, да ещё и вместе с хозяином! — Ты чем-то опечален? Что могло так расстроить моего мальчика? Что омрачило эти прекрасные глазки? Может, тебя утешит, если ты потрогаешь мою бороду? — Убери от меня эту ощипанную мочалку! — Но ведь раньше тебе нравилось гладить её? — Я лягушку в ней искал. — Северус, в бороде не водятся лягушки. А, понимаю, это ты сейчас пошутил! Ты такой весёлый. — Да уж, обхохочешься! Прямо, как Люпин! — Римус? Весёлый? Ну, может, в глубине души… — Какой глубине? Он — самый весёлый в Хогвартсе. Просто клоун, блин! А Минерва — самая красивая, когда челюстями не щёлкает. А мадам Помфри — вообще роковая женщина. Может зацеловать насмерть! А Флитвик — знаменитый танцор и сексуальный маньяк. Хотя нет, должно быть что-нибудь одно… Если он танцор, выходит, ему ничего не мешает, а значит, и маньячить нечем. — Мой мальчик, ты меня пугаешь! Ты не перегрелся? Давай я тебя напою чаем, уложу на диванчике… — Сказку расскажу, колыбельную спою… — Ну, если ты так хочешь. — Безумно! До конца своих дней буду вспоминать свою любимую бородатую няню. — Ну, конечно! Ты решил поиграть! Ах ты, шалунишка! — Точно! Давай играть в прятки. Я сейчас спрячусь, чтобы ни один маньяк меня не нашёл. — Прячься, мой мальчик. Директор зажмурил глаза и принялся считать. Северус бросился к двери и попытался открыть, но она не поддавалась. — Выпусти меня отсюда! — А как же прятки? — Вот по всей школе и буду прятаться. Открой сейчас же! Меня распирает от желания поиграть в прятки. А ты меня запер и не выпускаешь. — Но ты же сам наложил запирающие заклинания. Северус хлопнул себя по лбу. Совсем одурел! Слава, что ли, в голову ударила? Или поклонники последние мозги вышибли? Сняв заклинания, он вышел, испуганно озираясь по сторонам. Спокойно дойдя до лестницы, ведущей в подземелья, Северус уже почти расслабился, но тут… — Вот он! — Держи его! — Лови! Несчастная жертва кубарем скатилась по лестнице, пулей пролетела по коридору и забаррикадировалась в своих апартаментах. Облегчённо вздохнув, профессор рухнул на диван. Под ним что-то пискнуло. Отскочив от дивана, Северус выхватил палочку. Из-под одеяла выполз Поттер, протирая кулачком сонные глаза. — Что ты здесь делаешь? Хотя, глупый вопрос. Тебя бы там просто затоптали. Да и смотреть за тобой теперь некому. Все неадекватные. Придётся нам с тобой теперь от всех прятаться. — Севу юбят? — Так любят, что не знаю, куда сбежать. Подожди… А ты откуда знаешь? Это что, твоя работа? Ах ты… Немедленно всех расколдуй! Тяжко вздохнув, карапуз сполз с дивана и отправился в лабораторию. Взмах детской ручки — и котёл наполнился водой. Ещё один — и под котлом загорелся весёлый огонёк. И опять в диком сочетании полетели в зелье различные ингредиенты. Северус сидел, в восторге открыв рот, как ребёнок, которому показывают чудеса. Ну конечно, мешать в котле нужно веником. Зельевар судорожно пытался вспомнить, какое зелье готовится из карандаша, огрызка яблока, зубной щётки и трусов Северуса… Что?! Последний штрих — взмах рукой и заклинание: «Сева, зяба, котя!» Профессор в ужасе ощупал своё лицо, пытаясь понять — в «зябу» его превратили или в «котю»? Чудо-ребёнок стоял и ждал, пока оценят его творение. Северус робко заглянул в котёл, боясь даже предположить, что могло получиться из его трусов. Оказывается, антидот против амортенции. — Ой, я — дурак! Не догадался, что это амортенция. Хотя, моё противоядие вряд ли подействовало бы… С твоим зельем они любили бы меня вечно. Как же ты умудрился их всех напоить? Впрочем, догадываюсь. Домовиков подговорил? В ответ — хитрая улыбка. — Значит, так и будем действовать. Диппи! Перед ними, как чёртик из табакерки, материализовался домашний эльф Хогвартса. — Вот этим противоядием нужно напоить всех преподавателей, кроме меня. Всех, кого вы с этим вундеркиндом отравили. Понятно? Домовик закивал, как китайский болванчик, и, сцапав котёл, исчез. На ужин Северус не пошёл, они с Гарри поели в его апартаментах. Утром, когда Снейп с малышом на руках неуверенно вошел в Большой зал, их встретила тишина и смущённые взгляды коллег. Облегчённо вздохнув, он сел на своё место. Чья-то рука робко коснулась его плеча. — Северус, мне неудобно просить, после всего, что мы тебе сделали… но мне нужно зелье для Минервы, — стараясь не глядеть ему в глаза, пробормотала мадам Помфри. — А что, она уже не считает себя самой красивой? Хорошо, только не перестарайся, а то вместо скелета получится колобок в клеточку. Получив со стороны коллег несколько укоризненных и осуждающих взглядов, Северус улыбнулся. Как же всё-таки хорошо, когда тебя не любят!Часть 1
12 июня 2021 г. в 01:28
Северус проверял домашние работы студентов. Гарри на другой стороне стола рисовал. Судя по чёрным колючкам на голове, крючку вместо носа, ручкам — палочкам, это был портрет профессора. А огромная улыбающаяся пасть, видимо, означала, что это — счастливый Северус.
Идиллию прервала толпа народа, ввалившаяся в комнату зельевара и принявшаяся орать, заглушая друг друга.
— Тише! Орите по одному, я вас не понимаю.
— Твои слизеринцы облили мандрагору тыквенным соком, и она засохла, — возмущалась профессор Спраут.
— Я всегда говорил, что тыквенный сок — редкостная отрава, поэтому и пью только чай.
— А моей кошечке твои слизеринцы привязали к хвосту консервную банку, — плакался Филч.
— Ты опять снял баллы с гриффиндорцев ни за что! — неистовствовала Минерва.
— Как это ни за что? Я снял баллы за то, что они — идиоты.
— А я вторую неделю говорю тебе, что в больничном крыле закончились зелья. Чем мне лечить студентов? Поцелуями?
— Не вздумай! Посадят за совращение несовершеннолетних.
— Твои слизеринцы притащили в мой кабинет соплохвоста, и он всё разгромил. А что не разгромил, то сжёг, — пропищал Флитвик откуда-то из-под колена Хагрида.
— Вот-вот, моего любимого соплохвоста. У него теперь несварение от учебных пособий, — Хагрид вытер слёзы шторой.
— Северус, мальчик мой, на тебя поступает очень много жалоб. Твои слизеринцы плохо себя ведут, а ты чем занимаешься?
— Позирую для портрета.
— Какого ещё портрета?
— А вон, Гарри рисует.
— Ох, Гарри, солнышко. Это портрет профессора Снейпа? Как похож! Просто вылитый!
— Значит так, мальчик мой, либо ты выполняешь свои обязанности, либо мы будем вынуждены тебя наказать.
— Угу, в угол поставите.
— Не паясничай! Ты совершенно не занимаешься своим факультетом. Они уже сели тебе на голову и ножки свесили.
— Ну конечно, а твои гриффиндорцы — просто ангелы во плоти.
— Мои гриффиндорцы из отработок не вылезают по твоей милости. А своих ты не наказываешь, что бы они ни натворили.
— Хорошо. Я поговорю с ними.
— И про зелья не забудь! — вставила свои пять кнатов мадам Помфри.
Толпа удалилась. Северус печально посмотрел на малыша.
— Вот видишь, Гарри, никто меня не любит. Все на меня кричат. Вот такой я весь несчастный.
— Не юбит?
— Не любит. Ладно, я пошёл, повоспитываю студентов, а ты будешь сидеть и рисовать. Хорошо? Шкодничать не будешь?
— Гайи хаёсяя!
— Надеюсь.
Северус ушёл воспитывать слизеринцев и не видел, как Гарри, поразмыслив, отправился в лабораторию, как варил какое-то зелье, как потом о чём-то шептался с домовым эльфом, и как эльф унёс это зелье с собой.
Когда профессор вернулся, ребёнок вручил ему его портрет, а также продемонстрировал портреты Альбуса и Минервы. Разумеется, сходство было фотографическим. Особенно хорошо вышли рога на голове Макгонагалл и хвост трубой у Дамблдора.