Судьба

"Я за тобой в ад! Мне без тебя - смерть! Даже не знаю, как жить без тебя мне. Там, где кричала тьма, ты мне дарил свет! Я запомню тебя на миллионы лет!" (с) Л. Успенская, "По полюшку"

      Тот факт, что Фестиваль был мерзким типом, в команде даже не обсуждался и никогда никем не оспаривался. В семье не без урода - так гласит народная мудрость. Особенное уродство начинало проявляться после очередного выполненного задания, когда его штырило от адреналина, как наркомана. Кровь и желчь в нём смешивались в одно кипящее варево, и он доходил до пика своего "остроумия".       - И вот я говорю ему, типа, чувак, ты не можешь чувствовать холод, у тебя нет руки! - Фестиваль засмеялся нарочито громко и заливисто под шуршание шин фургона, который вёз команду на базу.       Хмыкнул на сомнительную шутку только Гудвин. Он не считал сказанное смешным, как и остальные, но его забавлял Фестиваль, который никогда в жизни не признается, что он не просто выплескивает стресс своими идиотскими шутками, но и пытается приободрить других. Как умел, разумеется, в своей циничной и мерзкой манере. Пониманием такой неуловимой для других подробности Гудвин поделился однажды с Лисой, но она на это только закатила глаза и сказала:       - Вы просто двое похожих, гнилых внутри, ублюдков.       Гудвин даже не спорил, не зря же он женился на этой женщине. Правда, она так не считала, спасибо лучшему другу Скифу.       - Нет у вас чувства юмора, - делано возмутился Фестиваль на молчание в ответ и мрачные взгляды.       - Был бы тут юмор, может, и посмеялись бы, - флегматично ответил Скиф.       Фургон трясло, как будто они ехали по метровым выбоинам, и в какой-то момент затрясло особенно сильно. Пришлось хвататься за скамьи, на которых они сидели. Спам зашипел от боли в простреленном навылет бедре, бинт на повязке начал пропитываться свежей кровью из открывшейся раны. Люба сразу же достал из разгрузки ещё один индивидуальный перевязочный пакет. Спам, понимая что от него требуется, сдвинулся на край скамьи, позволяя другу осторожно ощупать рану и наложить ещё один слой бинта. Фестиваль наблюдал за его действиями с нескрываемой брезгливостью, мгновенно забыв про Скифа.       - Люба, хватит его лапать, подожди до базы!       Спам затравленно посмотрел на Фестиваля, и рука метнулась к рукояти пистолета.       - Тихо, тихо, - торопливо сказал Скиф, хватая Дениса по руку с одной стороны, с другой - Спама придержал за плечо Люба.       - Ты когда-нибудь дотрындишься, - умиротворенно сказал сидевший рядом с Фестивалем Пай.       Когда Спам был в хорошем настроении, он с азартом мог включиться в перепалку с кем угодно. Трепать языком Денис умел отлично, и выходило у него на порядок остроумнее, чем у Феста. Но Спам в хорошем настроении не был. Это было из тех заданий, которое не требовало острой необходимости привлекать весь состав группы, Гудвин об этом объявил сразу, и Спам однозначно не хотел браться за этот объект, и не взялся бы, если бы Люба не изъявил своё героическое желание участвовать. А куда Спам отпустит Любу одного? Плевать, что в команде. Если он без Спама, значит равносильно одному. В команде ведь как думали? Воспринимали Костю как некое молчаливое приложение к Спаму, не имеющее своей воли. Разубеждать не хотелось даже и пытаться, сами пускай включат наблюдательность и откроют для себя, что Спам никогда ничего не делал против воли Любы, если вопрос касался их двоих. Более того, чаще всего это он, Денис, поступал так, как скажет Люба. Спаму сегодняшнее задание изначально казалось каким-то бестолковым, не проработанным, но Гудвин только пожал плечами - разведданные точные и проверенные, подвоха быть не должно. Теперь Люба виновато смотрел на Дениса и незаметно пытался приобнять, чтобы другим не бросилось в глаза. Зачем скрываться Спам не догонял. Команда про них всё понимает, даже если немного искажённо рисует себе картинку их отношений. Вон, Скиф, Лиса и Гудвин в своём треугольнике уже просто потерялись, так почему Денису должно быть неудобно? Но Люба так не считал. Не считал так и Фестиваль.       - Спам, а мне тебя всегда так жалко было, - Фестиваль неблагоразумно проигнорировал замечания Пая, гадко ухмыляясь. Спама придерживали, поэтому он не стеснялся ехидничать.       Люба отвернулся от друга и смерил Феста тяжёлым и враждебным взглядом, словно предупреждая.       - Жалко у пчёлки. Себя пожалей, убогий.       - У Любы-то здоровый, я в дУше видел. Ты потом дня два ходить не можешь?       Пай не успел стать между Спамом и Фестом. Денис бросился на Фестиваля, проигнорировав боль в ноге и хлынувшую из раны кровь, и ударил в лицо со всей силы, как не бил, наверное, никогда. На стенку фургона брызнула кровь.       Люба перехватил Дениса мощной рукой и вновь усадил на скамью. Фестиваль вскрикнул и захрипел, падая на пол, отплёвываясь кровью, хлыщущей из сломанного носа. Над ним склонилась Лиса, не выражая ни грамма сочувствия.       - Ты сраный мазохист, дружище, - бодро прокомментировал Гудвин, равнодушно рассматривая скрюченное на полу тело. - Спам, не кипятись, береги силы.       - Ты будешь ещё более мужественно смотреться со сломанным носом, девчонки так и будут липнуть, - добавила Лиса.       Фестиваль смотрел безумным взглядом, не обращая внимание, что половина его лица залита кровью, и улыбался странно и непонятно, обнажая красные от крови зубы. Спам отвернулся от него. Фестиваль и правда мазохист, а заодно и грёбаный энергетический вампир. То ли наказывает себя за что-то, то ли самому себе увечья причинять не хватает духу, поэтому пытается вывести из себя других.       - Или мальчишки, а не девчонки, - отозвался Люба. - Ты так достал своими шутками про нас, что мне кажется ты мечтаешь залезть на меня или Спама.       Гудвину это показалось на столько складным, даже очень логичным, что он рассмеялся и захлопал в ладоши, одобряя.       Фургон остановился и дверь открыли снаружи. Они вернулись на базу. ***       - Ты в порядке? - спросил Люба. Спам отвлёкся от разглядывания звёздного неба и повернул голову на голос. Он курил недалеко от санчасти, на лавочке в каких-то цветущих белым кустах. Сигарету выбрасывать уже было поздно.       - Да, нормально. Костоправы сказали жить буду, ничего страшного. Болит только как-то странно, никогда так раздражающе не болело. Не будешь ругать за сигарету?*       - Сегодня не буду, - заверил Люба, он подошёл совсем близко и присел рядом. - Ты сломал нос Фестивалю. Тяжёлый открытый перелом.       - Очень жаль, что только нос, немного промахнулся для перелома челюсти. Я бы ему пулю в башка давно пустил, но нельзя - боевой товаааарищ.       В темноте над ними нависало огромное звёздное небо, но на Дениса оно не навевало ни капли романтики. Наоборот. До прихода Любы, он чувствовал себя очень одиноким и разбитым. Надоели бесконечные переброски, боевые, стрельба, ранения. Весь мир достал. Только рядом с Любой всегда хорошо и не одиноко. Денис не мог назвать это банально любовью, наверное, потому, что всё, что он под этим словом мог обозначить, было меньше, ниже выстроившегося между ними. Люба шёл за ним всюду, был за него и с ним. Ни одна женщина не смогла так проникнуть в душу, как получилось у Кости, и не сможет.       - Ты знаешь его конченый характер, ты его наказал, теперь забудь, - пожал плечами Люба. На нём были обычные спортивные штаны и майка, открывавшая мощные руки, покрытые синяками от ремней, на которых он таскал тяжёлый пулемёт. Возле локтя зиял огромный кровоподтек. Если бы Спаму позволяла комплекция, он бы обнял Любу, как ребёнка, но вместо этого Костя обхватил его за плечи и через секунду Денис уткнулся ему в грудь.       - Люб, я эгоист...       - Открыл Америку, - усмехнулся Люба, но Денис его перебил.       - ...потому что не хочу, чтобы ты умер первым. Сначала я! - решительно сказал Спам.       Люба обалдело замер. Денис обычно всё принимал как данность, такова его натура, и услышать, что ему кто-то на столько дорог - сродни увидеть НЛО.       - Да, - согласился Люба, - про меня ты в этой схеме не подумал.       - Подумал, Люб. Я готов к чему угодно, хоть к концу света, но не к тому, что придётся увидеть твою смерть. Понимаешь?       - А я, значит, более стойкий, как оловянный солдатик?       - Люб, не обижайся, правда.       Костя не умел и не мог обижаться на Спама. Он улыбнулся в ответ.       - Если тебя не станет раньше меня, я давно решил каким будет сценарий.       - Каким?       - Очень коротким, Денис. Я всегда и везде следую за тобой, смерть это правило не отменяет.       Мужские слёзы Спам считал крайне позорной вещью, но сдержать их не было никаких сил. Люба знал и понимал про него всё, поэтому поцеловал друга в уголки глаз. ***       Маленькую комнатку рядом со спальными помещениями они облюбовали давно. Места на большую компанию там хватило бы вряд ли при размере помещения два с половиной на столько же. Спам когда-то раздобыл ключ и притащил туда матрас. Комната находилась в блоке их группы, поэтому посторонние не забредали, а своим соваться было незачем. Они с Любой закрывали дверь на замок и размещались с удобствами.       Спам лежал на боку, чтобы меньше тревожить раненную ногу. Он не снимал полностью штаны и бельё, только приспустил на бёдра, чтобы Люба мог трогать его так, как захочет. Денис тяжело и ровно дышал, как всегда, тихо наслаждаясь процессом. Он вообще терпеть не мог крики во время секса. Костя лежал за его спиной и бережно и неспешно толкался в него, целуя в шею, спину, лопатки. Спаму было жарко, сладко и его одуряло чувство непонятной невесомости и лёгкости. Ему нравилось, когда Люба трахал его. С ним он не просто не думал о боли, а вообще не понимал как может быть иначе, чем как в Раю.       Потный и разгоряченный Люба уткнулся Спаму в шею, полностью вошёл в него, сильно и резко, и замер, кончая. Рукой он скользнул Спаму между ног. Денис любил так больше всего. Ощущать нутром, что Косте с ним хорошо, как ни с кем другим. Люба тяжело дышал ему в затылок, слизывал солёный пот с шеи. Спам так некстати подумал о Лисе. Её не первый год делят двое друзей, и большой вопрос, что им важнее - она или то, что с ней спали оба. А Денис полностью принадлежал одному человеку без оговорок, условий и бразильских страстей.       - Ты не кончил, - виновато сказал Люба, прервав размышления Спама.       - Ничего, мне всё было в кайф, - заверил Спам. После близости с Любой он немного успокоился. Он повернулся и поцеловал друга в плечо, в один из синяков. - Всё хорошо, Люб.       Костя чувствовал Спама, как себя, понимал, что другу плохо, и прекрасно понимал какими мыслями он терзается. Может, любовь, может одержимость, может что-то больше их и выше понимания, но судьба всегда стоит над всем и над всеми, и Люба знал ради кого он живёт и предчувствовал за кого умрёт. Впрочем, со стороны Спама была полная взаимность. Они оба были готовы встретить и принять свою общую судьбу, какая бы она ни была.