***
Перечёркнутый календарь и на последнем числе — сердечко. Тридцать первое число какого-то месяца, какого-то дня недели. И в этом «каком-то» дне, ранее привычный мир Киты начал давать трещины. Ацуму вернулся, и если раньше все трещины затягивались, то теперь картина иначе. Привычных объятий не было, было только: — Привет, Кита. Два слова прозвучали так же, как если бы ногтями провели по доске. Ацуму стал отчужденным, холодным и слишком задумчивым, что-ли. Не притрагивался к Ките, подозрительно отворачивался, когда Шинске хотел поцеловать. Хватило одного раза, и Кита отступил, но для разговора не хватает смелости. И Кита начинает себя ненавидеть за это. В другие дни улучшений не наблюдалось, всё становилось хуже. Блуждающие мысли выедали мозг, напрочь лишая сна. Аппетит, что неудивительно, пропал. Пропало всё, что выстраивалось годами, Кита в ужасе представлял свою жизнь, и последующую тоже. Оставаться без Ацуму в своей жизни — самый худший сценарий, к такому Кита не готов. А будет ли? И не смотря на жару за окном, тело начало знобить, заставляя съёживаться в калачик и обнимать себя за прижатые ноги. Припухшие глаза щиплет, но на душе противнее. Кита чувствует себя в оковах, что стягивают в позу эмбриона и тащат на дно, не давая даже вздохнуть. Уткнувшись носом в коленки, Шинске закрывает глаза, чтобы хотя бы на миг перестало щипать. Чтобы не болело хоть где-то, хоть что-нибудь.***
За окном вновь паршивая погода. Хиого окутали дожди, что подстать настроению и душевному состоянию Киты. Проснулся, кстати, Кита на кровати, и это, удивляет. Крутит головой, окончательно продрав глаза, но в комнате пусто. — Ацуму? — Говорит в пустоту, и клянётся, задай он выше тембр голоса, по комнате бы разлетелось эхо. Прислушивается, в надежде услышать шуршание на кухне. Тихо, только дождь за окном идёт не переставая. Кита взглядом просверливает потолок, и собирается морально. Нужно вставать, нужно умыться, нужен кофе. Чёртов кофе, что стал на завтрак, обед и ужин. Киту буквально тошнит от кофе, и так же буквально он не может без него. Лениво встаёт и выходит в коридор, убеждается в том, что Ацуму ушёл. В очередной раз неизвестно куда. Молчаливость Ацуму пожирает Киту похлеще любого рака. Каждый непонятный день новыми язвами отпечатывается где-то на душе, заставляя ту свербить и ныть от невыносимой боли. Опираясь рукой о стенку, Кита медленно прошёл с как оказывается, длинного коридора, до уже раздражающей кухни. Действия на автомате: высыпать кофейные зёрна в кофемашину, подставить, как однажды сказал Ацуму «стеклянный чайник», нажать на кнопку и заварить самый крепкий кофе, что своей горечью заставит морщиться, и если сон — проснуться. Кита загипнотизированно смотрит на кофе, вдыхает горячий пар и сдерживает рвотные позывы. В усталом сознании промелькивает навязчивое «Расставить все точки». Ещё одна очередная душевная язва отпечатывается где-то под ребрами слева, Кита только устало кивает и смотрит на ненавистный кофе. — Как же хочется блевать. — Выливает кофе и всполаскивает кружку. — От одного только запаха. Путь в ванную вновь по стенке. За короткое время Кита морально извёл себя, как не изводили никогда. Холодная вода отрезвляет, Кита всполаскивает лицо, желая смыть с себя всё, и хорошо, если гримаса смоется. Поднимает взгляд и смотрит в зеркало. Глаза красные, опухшие, лицо заметно осунулось, и видимо, у Киты срабатывает защитная реакция, потому что с уст слетает: — Ну, я как с обложки журнала. — Медленно начинает умываться. Возвращение в комнату по стенке, Кита ищет взглядом телефон и находит. Несмотря на сырость за окном и везде выключенный свет, даже загоревшийся экран начинает резать глаза, вынуждая их хотя бы прикрыть. Всплывшее уведомление, входящее сообщение, Кита уверен, очередная реклама. Промаргивается и хочет удалить, но взгляд наконец фокусируется и Кита про себя читает два слова от Ацуму. «Буду поздно.» И только хочет отложить телефон, приходит новое от того же абонента. «Выспись. Нам вечером нужно поговорить.» А сон как рукой снимает и тело начинает ломать так же, как и потресканый внутренний мир. Кита от холода прячется под одеяло, и смотрит на подушку Ацуму, притягивая к себе. Пахнет мёдом и спокойствием, Шинске еле всхлипнув, вжимается носом в подушку, видимо заранее пытаясь запомнить запах на всю оставшуюся жизнь. Подсознание явно решает сыграть злую шутку, посылая все воспоминания разом. Как Ацуму даже в самый жаркий летний день прижимал Киту к себе, как они вместе готовили имбирные пряники в канун нового года, как вместе украшали дом в разноцветные гирлянды и мишуру, Ацуму тогда ещё очень хотел, чтобы Кита примерил красный нос, и уговорив, сфотографировал на память, поставив везде на обои. Как мазали друг друга мукой, пытаясь приготовить пирог, и в итоге всё закончилось жарким сексом и сгоревшим лакомством. Почему-то вспомнилось как Ацуму упал на коньках, таща за собой Киту, и те, заливаясь смехом, пытались встать, падая обратно. Они ещё долго вспоминали силу гравитации, красуясь синяками на полупопиях и превратив коленки в «космическое» месиво. Случайно вспомнилось и первое признание в любви, когда Ацуму впервые приехал на ферму ночью, и смотря на луну, тихо произнёс: — Луна сегодня красивая. Кита тогда растерявшись, долго думал, что ответить человеку, который на тот момент был в отношениях. А потом, лёжа в траве и смотря на звёзды, Кита и сам от себя не ожидая, нашёл ответ: — Такая красивая, что можно умереть. Лежания на траве закончились тем, что Ацуму заболел и Кита лечил. Лечил долго, растягивая моменты вместе. А Ацуму подобрав время, прижал к себе и поцеловал. Робко, так невинно и по-детски, а потом уехал, оставив лишь воспоминания. И если тогда он вернулся, то сейчас, всхлипывая от игр разума, Кита не знал и не знает, чего ждать. Ацуму отстранённым кажется, задумчивым, и это пугает. И тем не менее, вслушиваясь в усилившийся дождь, Кита в обнимку с подушкой проваливается в сон, надеясь при пробуждении, увидеть вновь любящего Ацуму, что прижимает к себе.***
Вернувшись домой, Ацуму вслушивается в тишину и пытается вглядеться в темноту. Звеняще тихо, и старается так же тихо раздеться. Окутывающая темнота до искр в глазах, Ацуму на ощупь ищет тумбочку, ударяется рукой и чертыхается, кладя ключи. Выходит звонко, и Мия уже матерится шепотом, скидывая куртку, и обувь. На цыпочках добирается до комнаты и заглядывая, пытается рассмотреть Киту. Глаза привыкшие к темноте фокусируются на кровати, Ацуму снимает с себя одежду и ложится рядом, ударяясь затылком об стенку. Подушка оказывается в плотных объятиях Киты, и с одной стороны, блондин не хочет забирать, дабы не разбудить, а с другой, Ацуму ломит без объятий. Находит ладонью голову спящего и гладит по волосам, потому что знает, Кита от этого засыпает и спит крепко. Цепкие руки отпускают подушку, Шинске всхлипывает сквозь сон, потирая глаза. Ацуму воспользовшись моментом, быстро кидает подушку под голову и прижимает Киту к себе, ощущая влажные щёки. Тихо шепчет, вытирая пальцем слёзы: — Прости меня, Кита. — Целует в лоб и крепче прижимает к себе. Шинске поёжившись на груди и коротко продрожав, сам обнимает Ацуму и тихо посапывает. Ацуму объятиями согревает Киту, стараясь как можно больше укрыть его одеялом, и ещё раз поцеловав в лоб, сам начинает засыпать.***
Просыпается Кита вновь в одиночестве, и даже не вспоминает о подушке до тех пор, пока в комнату не заходит Ацуму. Судя по полотенцу на плечах, тот из душа, и Кита отводит взгляд в сторону, потому что сейчас особенно больно смотреть на любимого человека. Ацуму молча садится на край кровати, явно репетируя предстоящий диалог. Кита решается первым. — Не говори мне этих слов, Ацуму. — Хрипло произносит Кита, вглядываясь в окно. — Ты что, — Ацуму удивлённо смотрит на Киту, — уже знаешь? — Прошу Ацуму, молчи. — Скидывает одеяло, пытаясь сбежать хотя бы в ванную. — Давай позже. — Образовавшийся ком в горле больно давит на гортань, выдавливая непривычно дрожащий голос. Ацуму подрывается на месте и садится обратно, перебирая варианты, кто мог донести до Киты лишнюю информацию. Интерес берёт своё, но Мия терпеливо идёт на кухню, дожидаясь Киту. Уверен, он пойдёт туда же за кофе. И через десять минут оказывается прав. Шинске молча садится за стол, прожигая взглядом кофемашину, Ацуму заботливо ставит готовый кофе, и удивлённо смотрит на парня. — Перепил кофе значит. — Садится специально напротив, скрепляя руки в замок. Воздух начинает душить, Кита уверен в худшем исходе и не решаясь взглянуть в глаза, опускает голову, изучая взглядом свои ноги. Тишина гробовая. — Я не знаю, — неуверенно начинает Атсуму. — Кто тебе рассказал? Теперь не знает и Кита, а точнее — окончательно не понимает. Вопрос оставляет без ответа, только вопросительно и устало смотрит на Ацуму. Кажется, между ними пропасть становится всё больше, а трещины на внутреннем мире вот-вот лопнут, рассыпаясь в мелкую пыль. — Сказал что? — Вновь опускает голову и изучает взглядом ноги. — Ацуму, я не понимаю. Даже если бы мимо проползал таракан — однозначно, он бы тоже не понял. На кухне полное недопонимание и отвратительная тишина. Кита впервые жалеет, что нет летающей мухи, чьё жужжание бы хоть как-то развеяло атмосферу. Ацуму копошится в кармане и что-то ставит на стол рядом с Китой, но тот не решается посмотреть. — Кита, — окликает Ацуму, — посмотри на меня. — В ответ мотают головой и Мия добавляет: — Пожалуйста. В ответ тишина до гроба. Кита трясётся, будучи уверенным в то, что Ацуму хочет расстаться. Всхлипывает, собирается с силами и сжимает руки в кулаки. Мия садится рядом, прижимает к себе. — Не знаю, что ты себе надумал, — целует в висок и выдержав паузу, продолжает: — Все дни готовил тебе подарок, боясь разочаровать. — Пододвигает бархатную коробочку ближе. — Кита, давай распишемся? Последнее Кита слышит плохо, голос любимого человека перекрывает шум в ушах. Медленно поднимает голову, сразу же глазами встречая кольцо, так же медленно поворачивается к Ацуму, что смотрит в ответ с улыбкой. Кита осознаёт, как накрутил себя, не пытаясь даже поговорить, со своей глупости хочется начать смеяться. — Ацуму, зачем тогда. — Не заканчивает фразу из-за поцелуя. Мия накрывает своими губами губы Киты. Отстраняется смотря в глаза и чуть краснеет, сразу же отводя взгляд в сторону. — В день моего приезда я был выпивший. — Нехотя сознаётся, зная что Кита не любит запах алкоголя. — Я не хотел, чтобы ты почувствовал. А потом, ты отстранился. — Вновь смотрит в золотистые глаза, видя в них своё отражение. Кита смотрит не на Ацуму, а сквозь него. Не знает, как реагировать и что говорить. Смех сквозь слёзы вырывается наружу, ставя Мию в неловкое и вопросительное положение. — Тогда, победи в следующей игре. — Слёзы уже текут от радости, и Кита их старательно вытирает тыльной стороной ладони. — И мы распишемся. — Обещаю тебе, Кита. Мы победим. — Робко целует в скулы. Ацуму обещает себе выложиться на максимум, и прижав к себе Киту, утыкается носом в макушку. Пахнет родным домом и имбирными пряниками, от этого на душе расстилается спокойствие. Ацуму обязательно позже извинится перед Китой, а тот, в свою очередь, перестанет себя накручивать. Через две недели, Ацуму сдерживает своё обещание. «MSBY Black Jackal vs. Schweiden Adlers (3:1)»