The end of my hopeless life

— Мне очень жаль, но у вашего сына фатальная бессонница, — пробурчал врач, сосредоточенно вглядываясь в отчёты экспертизы. — Что простите? — непонимающе прошептала Инко. — Вы же уже знакомы с этим термином? У вашей матери был идентичный диагноз, — заметил мужчина, но, увидев удивление матери пациента, предпочёл разъяснить ситуацию. — Фатальная семейная бессонница — это редкое, наследственное и неизлечимое заболевание, что котором больной умирает от бессонницы. Ваша мать погибла по той же вине. — Боже. — на зелёных глазах навернулись слёзы. — Я очень удивлён, ведь подобной болезнью страдают взрослые от тридцати до шестидесяти лет. Но мальчик ещё совсем молод, — он выдержал паузу, чтобы любезно дать женщине платочек. Она не отказалась. — Я изучил его медицинскою карточку. И, как видите, не зря. Как мне известно, в семилетнем возрасте он попал в эпицентр кровопролитного нападения террористов на торговый центр вместе с вашим, уже покойным, мужем. В её результате мальчик выжил, но в течении трёх лет вы боролись с последствиями этой беды. Физические повреждения вы, по мере возможности, восстановили, но про психологические совсем забыли, — доктор покачал головой и глянул на Инко из-под чёлки с долью осуждения. — Но я же водила его к психологу! — женщина оскорблённо вскрикнула, выпрямившись в спине. — Нужно было к психотерапевту. Ваш психолог ничего не сможет сделать после такой нагрузки на мозг. Психика этого мальчика полностью разрушилась. Очень жаль, что вы этого даже не заметили. — Но.! Но как же.! Он такой счастливый был. Правда, пару месяцев совсем ходил как в воду опущенный, но я подумала, что у него трудности в школе. Вот и не стала ничего ему говорить, — Инко теребила край своего розового свитера, непроизвольно постукивая небольшим каблучком по плиточному полу. — У него наблюдается лишь первая стадия. В неё входят тяжёлая бессонница, панические атаки и фобии. Судя по вашим словам и показаниям пациента, этот этап в скором времени пройдёт и появятся ещё такие симптомы как галлюцинации, полный отказ организма на сон, быстрая потеря веса, полная потеря чувств и смерть. К тому же, мальчик страдает биполярным расстройством, из-за, по большей части, травли в школе. — Его… Его травят в школе.? — растеряно переспросила Мидория, закрывая рот рукой. — Почему.? Почему он мне ни слова не сказал…? — Наверное, потому что вы обесценивали его проблемы, а вскоре он потерял в вас надобность, — доктор без доли сожаления высказал всё, что думает. Эта женщина сама виновата в скорой потери сына. Единственный, кого ему было действительно жаль — это Изуку. Узнав о приближении смерти, даже фальшивый огонёк в его глазах потух. Смысла в его мечте больше не было. Смысла в его существовании больше не было… Паренёк сидел на кушетке, в соседней палате, втыкая убитым взглядом в противоположную стену. Он думал, как же ему жить дальше. Он никому не нужен в этом огромном чёртовом мире. Будучи семилетнем ребёнком, он с отцом пошёл в парк аттракционов в загородном торговом центре в честь своего дня рождения. Они катались на колесе обозрения. Маленький мальчик сверкающими глазами изучал разных людей с огромной высоты. — Папа! Пап! Смотри, там какая-то штука красная мигает! — неоднозначно заметил Изуку, указывая пальчиком в потолок. Хисаши проследил за пальцем сына и заметил спрятанную бомбу. Мужчина тут же напрягся и давай кричать, чтобы все убегали. Его крики посеяли смуту и панику в толпе, а про двух людей, находящихся на высоте десяти метров, в миг позабыли. — Сынок! Изуку! Давай руку! — крикнул он потерявшемуся Изуку, который стоял столбом и не понимал такой реакции на его интересное открытие. Мидория не успел очухаться. Взрыв прогремел с гулким рёвом, арматура падала на головы людям, побелка посыпалась. Колесо обозрения рухнуло и погребило под собой десятки жизней. Всё вокруг полыхало. Люди кричали и плакали. Изуку повезло упасть сверху на кучу людских тел и металлических вставок смешанных с обрушившимся бетонным потолком и чудом не разбиться, сломав лишь ноги. Мидория отполз в дальний, более-менее чистый, уголок и тихо плакал, сжавшись в комочек. Раздался ещё один взрыв. Мальчик ещё сильнее вжался в содрогающуюся стену, чуть выглядывая из-под пальцев рук. Ударная волна подхватывала чужие обожжённые конечности и уносила в диаметре пятидесяти метров. К ногам Изуку прикатилась чужая голова с шеей и одной ключицей. Правый глаз некрасиво вывалился из глазницы, тихо хлюпая о пол. Вместо уха и височной части было кровавое месиво с виднеющимся черепной коробкой. В шее была дырка открывающая вид на трахею. Щёки были разодраны, казалось, даже были видны травмированные десна. Изуку, не в силах отвести взгляда, ошалело уставился на часть трупа неопознанной женщины, или может мужчины, а вдруг это такой же ребёнок как и он. Только ему повезло меньше. Изуку ревёт, чуть ли не кричит. Мальчик воет, захлёбывается в соплях и слезах, бьётся в конвульсиях, крепкой хваткой хватает своя волосы, выдёргивая их. Глаза широко раскрыты, не отводя взгляда ни на миллиметр от чужой головы. Мидория находит в себе вилы закрыть веки. Гремит третий взрыв. Тишина. Никто не кричит, не просит о помощи. Лишь громкие всхлипы сопровождаемые сдавленным скулежом. Изуку моргает и возвращается в реальность. Он скоро умрёт. Почему ему не было суждено погибнуть девять лет назад? Почему это происходит после такого количества дерьма что он пережил? «А ведь правильно Каччан говорил, мне нельзя было рождаться. Смысла в этом нет.» Сейчас он учится на первом году общеобразовательной старшей школы. Там все полностью игнорируют его существование, лишь иногда отпуская всякие колкости или смачный удар в зависимости от степени раздражённости одноклассника. Но это всяко лучше, чем в средней школе. В его прошлом учреждении Изуку учился вместе с давним знакомым и, по совместительству, главным обидчиком. С самого поступления он настроил весь класс против мальчика и нашёл себе компашку, которая помогала ему подстрекать и избивать Мидорию. Каждый день он получал всё новые синяки и ссадины, а ожоги в виде ладоней всегда будут служить мальчику самыми ненавистными воспоминаниями. Изуку люто ненавидел Кацуки и, в то же время, пытался выяснить причину его действий. Но, увы, оправдать «друга детства» он не смог. Мидория сипло усмехнулся натянув улыбку. Как-никак, Бакуго был единственным человеком который мог его понять и поддержать, пусть это и было очень давно. Изуку привязался к блондину, как бы сам того не хотел. Просто не может и всё, так уж тут. Изуку зарылся пальцами в свои потемневшую шевелюру, с отдельными седыми волосинками — сильный стресс сказался. Пусть он скоро умрёт, пусть у него присутствуют еле сдерживаемые маниакальные приступы, оставшейся год он проживёт достойно. Парень схватил листок и ручку, выводя аккуратным подчерком «Цели перед смертью». «Цель №1: Уйти из жизни Каччана»