Крошка

      Когда Пятый нырнул во времени, он молился и надеялся только на одно (кроме того, чтобы не помолодеть ещё больше и не ошибиться — места в голове, слава Богам, хватало с лишком) — не увидеть её среди всех остальных. Ни её глупого лица, ни одного шатенистого волоска с её башки, ни намёка на её запах не почувствовать и её нахождения где-то поблизости. Не услышать бархатистое с нотками басистости и хрипотцы спокойное восклицание. Потерять её по дороге из апокалипсиса, только вот он не молился не потерять всех разом.       И не молился не увидеть её на обложке журнала, который показывает Эллиот, говоря, что она похожа на одну из путниц.       Он определённо точно решает оставить её тут, но Диего намекает, что в этом времени ей тоже не совсем место. Скоро и Мерлин Монро умрёт, мало ли, та решит её спасти. А от известной блондинки и до президента недалеко, а, может, и Дылда уже спит с ним. Пятому приходиться только покачать головой и вздохнуть. Он обещает заплатить Дылде за все её грехи. Только вот, обещал он заплатить Дылде, но та вряд ли может сейчас посоперничать ростом даже с Диего.       — Коротышка!       Перед зеркалом сидит девчонка, пока её красят визажисты старой косметикой перед новым фото. А Пятый хочет заржать, ибо наконец-то его молитвы окупились хоть как-то. Она всё ещё выше него, но хотя бы он ей не по пояс. Он пытается вспомнить название журнала, и перед ним всплывает его образ: слева сердечки и детские бантики, справа руки которые вяжут и огромная надпись «TEEN» за башкой шатенки.       — Коротышка, ты не изменился, подожди секунду, пара кадров, — она встаёт из-за стола, возвышаясь над ним на голову.       — Никаких кадров, это случилось опять. Мы сделали это опять.       — Да? — выражая задумчивое удивление раскрывает она глаза. — Какая жалость! Тебе же никто не поверит и пошлёт! Ой, — она закрывает ротик, а потом шепчет на ухо, — уже?       — Пошли, — он вздыхает и поворачивается, думая, что хотя бы тупая пойдёт за ним.       — Мне придётся заплатить неустойку, если я уйду сейчас. Вот так просто. Через главный выход…       — Хорошо, давай руку, — закатывает он глаза.       — Класс! Только пару платьев захвачу, коротышка! И это, — она сдирает вещи с вешалками и суёт в карманы украшения, а у Пятого нервы не резиновые, и он дёргает её за локоть и испаряется.       Когда деликатно вышедшая визажистка заходит вновь, то не находит ни вещей, ни модели, ни даже её брата.       — Коротышка! Я не взяла бордо! Мне так оно шло!       — Захлопнись.       — Ну уж нет, Коротышка! Я теперь преступница, а ради чего? Ради чего, я тебя спрашиваю, если я не взяла то бордо?       Пятый слушает её упрёки из-за какого-то платья всю дорогу, когда до этого слышал нападки за то, что запер их тут, не помогает спасти президента, не позволяет общаться с женщиной из другого времени и не рассказал о том, кто стал причиной апокалипсиса.       «Она просто слишком тупая, чтобы забивать свою извилину чем-то существенным», — кивает он головой, абстрагируясь от убаюкивающего бархатистого с нотками басистости и хрипотцы голоса.