Самое важное в жизни – быть любимым и любить самому

Местность за окном менялась с каждой минутой. Встречалось все меньше и меньше домов, построек. Все меньше людей. Ехали они поначалу по гравийной дороге, а потом закончилась и она. Местность плавно перетекала в какой-то пустырь. Элиза сразу поняла,что её везут в дом их семьи за городом.В Безлюдный, пустой, без единого дерева, без единой тени. Сухая колючая трава уныло колыхалась из стороны в сторону. Земля тут была сухая, с крупными трещинами. И как бы Элиза ни пыталась быть спокойной, сколько бы ни внушала себе, что беспокоиться и паниковать все равно нет смысла, её душа разрывалась от тревоги. Она чувствовала что-то необратимо-ужасное. Интуиция била тревогу, как не била ее никогда прежде. Машина снова высоко подпрыгнула. Элиза ударилась затылком о потолок машины и поморщилась. Джонсон грубо пихнул Джона в плечо и всего на секунду обернулся назад, чтобы удостовериться, что Элиза не пострадала. Через десять минут Джон сбавил скорость. Резко затормозил и вывернул руль. Город был далеко позади. — Приехали, — уныло сказал Джонсон, вылезая из машины. Второй автомобиль был уже на месте. Джонсон распахнул дверь, вытащил раскладной нож из кармана Элиза всё поглядывала на вторую машину, но никто из нее не выходил. А за темными бронированными стеклами не было видно лиц. — Едут, — сказал Джон, глядя на дорогу. Черный Мерседес был едва виден. Элиза сглотнула. Машина отца. Джонсон ободряюще похлопал её по плечу. Не помогло. Нисколько. Это место само по себе нагоняло ужас. Было оно каким-то странным, нереальным, пустым. Словно сама чума прошлась вихрем по этой местности и поглотила все живое. Чем ближе приближалась машина, тем сильнее Элизе хотелось залезть обратно в машину и закрыть ее изнутри. Она до последнего надеялась, что Леви не тронули. Забрали только её саму. — Кто во второй машине? — спросила Элиза, готовясь услышать худшее. Джон промолчал. Джонсон пожал плечами и буркнул что-то вроде «увидишь». Внезапно поднявшийся ветер сильно ударил песком в глаза. Все одновременно отвернулись. Машина отца Элизы, наконец, подъехала, остановилась напротив них. Элиза напряглась. Пока отец открывал дверь и выходил из машины,Элизе показалось, что прошла целая вечность. А потом их глаза встретились. Ничего не изменилось. Он внимательно оглядел её с ног до головы. — Доброе утро,Элиза — сказал он спокойным, властным голосом. — К чему все это представление? — нетерпеливо спросила Элиза — Представление? — задумчиво переспросил отец. — Оно для того, дочь, чтобы время от времени напоминать тебе, кто ты. Он поднял обе руки и один раз хлопнул в ладони. Дверь второй бронированной машины открылась. Водитель ее был высокий, почти два метра. Лысый, как Джон, только без наколок. Нос у него был широкий, кривой. Черный костюм смотрелся на нем нелепо и казался на пару размеров больше. С той стороны вышел мужчина в военной форме.С автоматом за спиной. Элиза перевела удивленный взгляд с него на отца. Он усмехнулся. Те двое открыли заднюю дверь. Сердце Элизы пропустило удар. Она шокировано прикрыла рот обеими ладонями, с нескрываемым ужасом глядя, как они грубо выволокли Леви из машины и бросили на землю. Аккерман не шевелился и вообще никаких признаков жизни не подавал. Все лицо было в крови, губы разбиты, под глазами странные рубцы. На ладонях и шее виднелись крупные ожоги. Услышав истошный крик, отец вздрогнул. Джон и Джонсон, не менее удивленные ринулись за сорвавшейся с места Элизы. Джон бросился вперёд и схватил Элизу за руку,а Джонсон повалил на землю. Та пыталась ударить его локтем или хоть как-то вырваться из крепкого захвата. Несколько раз больно ударила его в переносицу, но Джонсон, тихо матерясь и превозмогая боль, завел обе её руки за спину. — Не так грубо, идиоты, — сказал отец с недовольством в голосе. Элиза с трудом подняла голову, уставившись на Леви. Сердце её просто разрывалось от боли. Она окликнула его еще несколько раз, но всё бесполезно. Мужчина в форме стоял все это время неподвижно возле него. И лишь когда Элиза, объятая страхом, вновь позвала Аккермана, тот мужчина в форме, грязным сапогом пихнул её в спину. Леви слабо пошевелился. Обгоревшие руки прижал к груди и приоткрыл один заплывший глаз. — Не смей к нему прикасаться, урод! — сказала Элиза. — Лежи спокойнее, — прошипел Джонсон, придавливая её своей тушей. — Отпусти меня! Брыкаться она стала с новой силой. Джону и Джонсону вдвоем едва удавалось удерживать её на месте. Отец, вдоволь налюбовавшись мучениями дочери, оттолкнулся от машины. Подошел к ним и сел перед Элизой на корточки. — Довольна? Элиза подняла голову, вдыхая спертый, воздух. — Ненавижу тебя, — процедила она сквозь зубы. Отец пожал плечами. На его лице не дрогнул и мускул. Он стянул белоснежную перчатку и, замахнувшись, ударил её по щеке. Элиза прикусила губу, но промолчала. — А глаза-то уже на мокром месте. Так боишься за его жизнь? Ответь мне. — Не вижу смысла говорить с тобой. — Чем больше ты меня расстраиваешь, тем хуже твоему… — он с отвращением поморщился, — другу. — Парню, — мстительно поправила Элиза, за что получила снова. И уже не перчаткой, а рукой . — Так опозорить наш род, Элиза.Что теперь я должен делать с этим юношей? Убить? Элиза испуганно дернулась. Реакция дочери более чем удовлетворила его. — Тогда, откажись от меня, — сказала Элиза, кашляя.Пекущее солнце лишь усугубляло ситуацию.— Вычеркни из всех документов. Забудь, что у тебя была дочь. Просто…оставь нас в покое. — Ты несешь бред, — ответил Кристофер(отец Элизы). — Как я могу отказаться от своей дочери? Я тот, кто подарил тебе жизнь. Тот, кто сделал из тебя человека.Тот,кто дал тебе всё. — Ты еще так глупа. И не понимаешь очевидных вещей. Что это? Любовь? — он схватил длинными пальцами Элизу за подбородок, заставляя ту высоко задрать голову. —Это разве любовь? Или самая обычная привязанность, страх потерять родственную душу? Ты полюбила впервые и поэтому так отчаянно цепляешься за него. Но будут еще другие,Элиза. — Тебе не понять, — прошептала Элиза, щуря глаза от солнца. Кристофер нахмурился. Элиза, наконец, расслышала имя человека в военной форме. Энтони. Поймав взгляд Кристофера, Энтони тяжелыми берцами ударил Леви в живот. Затем наступил на обожженные пальцы, с какой-то ленцой поправляя висящее на спине оружие. Элиза всё-таки извернулась и, силой ударила Джона в челюсть. Джонсон, отброшенный на спину, словно ребенок, вскочил, стряхивая пыль с локтей, и помчался сломя голову вперед. — Почему два натренированных бойца не могут справиться с подростком? — рявкнул Кристофер. Элизе казалось, что она никогда не добежит. Элиза только сообразила, что кричала она,Леви смотрел на неё, лишь чудом оставаясь в сознании. — Прекрати создавать всем проблемы! — гаркнул Джонсон, хватая её за некогда белый ворот рубашки. — Да она с ума сошла, — сказал Джон пыхтя, выплевывая осколок зуба. Кристофер наблюдал за ними молча. Смотрел то на Аккермана, то на дочь, которую и три человека не могли остановить. Впервые за восемнадцать лет он увидел, как плакала Элиза. Джон, Джонсон тяжело дыша, и подуставшие, все придавливали её к земле, заломив обе руки за спину. Энтони открыл багажник машины, подошел к Аккерману и ткнул его в щеку дулом автомата. «Эй, поднимайся» сказал он нетерпеливо. Леви зашевелился, оперся, израненными руками о раскаленную землю и обессилено рухнул обратно. — Подойди, — сказал Кристофер, обращаясь к Энтони. Они о чем-то переговаривались, пока Энтони, удовлетворенно кивнув, не вернулся к машине. Закинул автомат на водительское сидение, завел машину, а затем вернулся за Леви. Поднял его и грубо затолкал в багажник. Всего на мгновение их глаза встретились. Леви слабо улыбнулся. Прошептал разбитыми в кровь губами «будь сильной». Когда машина тронулась с места, Элиза замолчала. Перестала шевелиться и смотрела пустыми глазами в одну точку. Джонсон провел ладонью перед её лицом, щелкнул пальцами, никакой реакции. — Что с ней? — тихо спросил он Джона. В ту же секунду Элиза рухнула без сознания. *** Прошло 2 дня За окном,комнаты Элизы слышались крики и смех соседских детей. Темно-красные розы садовник всегда ,поливал их с особой любовью. Элиза не шевелилась. Она слышал голоса за дверью. Веселый хохот прислуги, пение птиц, смех детей. Слышала громкое мяуканье кошки и собачий лай. Она слышала, как дверь в её комнату тихо приоткрылась. Огромная широкая кровать слегка прогнулась под чужим весом. Кто-то сел возле неё. Аромат этих духов Элиза не спутал бы. Как и нежное прикосновение теплых рук.Мама.Кэтрин Элиза скучала по ней,но не хотела сейчас никого видеть.Кэтрин просто сидела на кровати,не издав ни звука. —Элиза. —Прошу уйди. —Ты не выходишь из комнаты уже трое суток,пожалуйста поешь.-сказала Кэтрин —Пожалуйста,просто оставьте меня в покое.-взбешённо сказала Элиза На следующий день прислуга снова принесла ей еду. Молодая горничная, работавшая в этом доме не больше недели.Элиза к еде даже не притронулась. На следующий день,она тоже не притронулась к еде,так же как и на следующий. Кэтрин начала всерьез беспокоиться. На шестой день Элиза перестала даже шевелиться. Ужасно исхудала, никак не реагировала на мать, прислугу и остальных людей,которые заходили к ней в комнату. А на седьмой день,к ним заглянул доктор,он осмотрел Элизу и выйдя из комнаты сказал отцу и матери —Она испытала шок.Вы знаете,из-за чего он мог быть вызван?-спросил доктор —Понятия не имею.-ответил Кристофер—Вы можете остаться в доме на некоторое время,пока Элиза не восстановится?-сказал Кристофер и протянул чек. *** Сколько бы лекарств Элизе не прописали,ей не становилось лучше.Она каждый день видела перед собой лицо Леви и его последнюю фразу "Будь сильной" Она усмехнулась своим мыслям "Быть сильной"?-для кого? Кэтрин ужасно волновалась о дочке,но единственный способ,который остался это физическая сила. Кристофер позвал Джонсона ,а у Элизы уже не было сил сопротивляться.