Тем, кто сводит с ума

— Как Дима? — вопрос Юли звучит почти небрежно. И Игорь почти на это ведётся. Вот только девушка смотрит напряженно и выжидающе, садясь за стол напротив него. — Задержится — Гром непроизвольно хмурит брови, ставя только что открытую банку с пивом на стол. Глухой звук кажется слишком громким в повисшей тишине. — Почему? — Пчёлкина с подозрением прищуривается, всем своим видом давая понять, что это совсем не то, о чём она спрашивает. — Работа — Игорь отмахивается и отпивает пиво, что даёт ему полное моральное право пару мгновений на Пчёлкину не смотреть. Вряд ли сегодня их разговор будет клеиться. Вечер пятницы был их. Все началось с того самого дня, когда Гром вернулся с работы и обнаружил у себя в квартире Диму, Юлю и дверь в туалет. На вопрос «какого хрена?» в него просто кинули шаверму и банку пива. Игоря это устроило и вопросов про овощи больше не возникало. Их никто никогда не звал, но в пятницу вечером Дима, Юля и ящик пива стабильно материализовывались у Грома на кухне. И стабильно за всю неделю этот вечер был лучшим. В чем Игорь, конечно же, никогда не найдет смелости признаться. Он бы сейчас мог расхаживать по комнате, эмоционально описывая очередную драку, разморенный алкоголем Дима бы полулежал на диване, лениво делая наброски у себя в блокноте и периодически вставляя комментарии в громовские истории, Юля бы смеялась, выуживая из кастрюли последние пельмени и заговорчески подбивала Игоря взять их с собой в следующий раз к Прокопенко. Игорь, конечно, был бы категорически против, так как не хотел, чтобы еще два человека смеялись над его стряпней. Дима бы душевно заверял его, что они с Юлей и так отлично могут отличить в тарелке его шедевры. Но сейчас ничего этого не было. — Какая еще работа? — Полицейская. — Игорь, что происходит? — Юля на него в недоумении смотрит. Гром никогда мастаком поддерживать диалог не был, но видимо это уже перебор. — Почему сама не спросишь, как у него там дела? — он все еще уклоняться пытается. — Разве вы не напарники? — Пчёлкина хмыкает, намекая на что-то очень очевидное. — Разве вы не лучшие подружки? — спокойно парирует Гром. Юля поджимает губы, машинально проверяя телефон. Не нужно быть детективом, чтобы понять, что сообщения от Димы на этой неделе Пчёлкину расстраивают. Возможно в принципе расстраивает их отсутствие. — Юль, давай о чем-нибудь другом. Как там твоё новое расследование? — Игорь, с ним что-то не так, неужели, ты не видишь? Игорь видел. Игорь, чёрт возьми, всё видел. Видел синяки под глазами, видел мелко трясущиеся руки, видел несвойственную усталость. — Он уже большой мальчик — Гром давит из себя добродушную улыбку. Не хочет, чтобы Юля переживала. — Хороший же из тебя друг! — Пчёлкина откидывается назад на стул, скрещивая на груди руки. — Хороший, я не лезу, куда меня не просят — Игорь разглядывает в руке пустую банку. Это почти правда. Он не лезет, потому что его попросили. Дима просил поверить ему. И Гром изо всех сил старается верить. — И совсем не волнуешься? — Нет — Врёшь ведь. Игорь врал. Игорь не только волновался, но его просто до чертиков пугали абсолютно потухшие глаза, которые не так давно еще светились искреннем интересом и любопытством. Верить оказывается очень сложно. — У него проблемы? — Юля задает новый (какой это уже?) вопрос. — Он умеет драться — Гром пытается выставить все как шутку, но Пчелкина смеяться не хочет. — Не все проблемы так решаются — очень серьезно говорит она. — Чего ты от меня хочешь? — он устало поднимает глаза на Юлю. — Почему ты не рассказываешь мне? — в голосе Пчёлкиной слышатся нотки искренней обиды. — Говорю же — работа. — А ты почему здесь? — Я не подходил. — Это для какой же работы майор Гром не подходил? Юля Игоря с ума сводит. Упрямая, бойкая, невероятная. Они весь вечер по кругу ходят, но Юля не сдается. Она не боится того напускного образа грозного Майора Грома, что он строил долгие годы. Она как-будто его даже не видит. Зато видит его - Игоря. Игоря, который смущен, напряжен и взволнован. Он не может этого показать, потому что образ Майора с ним сросся, под кожу забрался. Не позволяет эмоции показывать. Но Юля эмоции слабостью не считает. Она не стыдится открыто беспокоиться и переживать за близких. Он её от этого защищать пытается, вот только Пчёлкиной не нужна защита. Она сильная и она справится. Не справляется здесь только Игорь. — На роль курьера в банду эту новую — он сдается, прикрывая глаза. — В каком смысле? — Юля непроизвольно отрицательно качает головой, будто не понимая. — Да есть тут одни ребятки. Растут уж слишком быстро. К ним нужно было кого-то из наших внедрить, помоложе, да и без "известности в нелицеприятных кругах" — тут Гром цитировал Прокопенко — Вот он то и подвернулся. — Игорь, но ведь это же Дима — тихо говорит Юля. Игорь понимает, почему Пчелкина так реагирует. Они оба знали и видели, что Дубин не просто так удостоверение получил, что он отпор может дать, что холодным и расчетливым может быть. Но сложно было сопоставить его с тем Димой, который в своем скетчбуке настолько увлеченно рисует, что пожарную тревогу не слышит, с тем Димой, который им по субботам завтраки готовит, с тем Димой, который каждого жучка, что попадает в помещение, жалостливо на улицу выпускает. Игорь почти не хочет рассказывать больше, не хочет рассказывать о своих навязчивых подозрениях. Но Юля заслуживает откровенности, поэтому Гром будет пытаться. Он протягивает руку и накрывает ее длинные тонкие пальцы своей широкой ладонью. Чувствует, как она сжимает ее в ответ. — Я вижу, что-то пошло не так — Игорь смотрит в стол, потому что не может смотреть девушке в глаза, чувствует, как Юля кладет вторую руку поверх его и слегка гладит многострадальные костяшки. Она здесь, с ним. Разделяет его тревогу, и от чего-то легче становится. — Просто вижу — Гром продолжает — Он не говорит, отчеты приносит. Хорошие, зараза, отчеты, важные сведения. Просит вопросов пока не задавать. А как их не задавать, Юль, если он сам не свой? И дело же не в просто в том, что он под прикрытие пошёл. Там был план разработан, это не должно было быть очень опасно, не пустили бы. — Дерьмовый тот план был. Игорь резко разворачивается к входной двери. Дима стоит в проёме между коридором и комнатой. Весь какой-то чужой, потерянный. Без очков, в черной мешковатой толстовке, слишком крепко лямку рюкзака сжимает и дальше не проходит. Как-будто вообще не понимает, почему пришел. Гром замечает, что у Дубина костяшки все наспех бинтами перемотаны, и видимо так сбиты, что кровь и через марлю уже видно, замечает, что челюсть у него справа припухать начинает. Юля не выдерживает первой. Встает, делает шаг навстречу, потом следующий. Она останавливается прямо перед Димой, в глаза заглядывает. — Прости, что опоздал — он жмурится, опускает голову. Пчёлкина протягивает Дубину пиво. Он осторожно забирает все еще холодную банку, прикладывает к челюсти. — Все еще хочешь, чтобы я ничего не спрашивал? — Гром внезапно почти шипит, только от одного взгляда на помятого напарника волна гнева накатывает. Он резко встает, но не подходит, а лишь начинает измерять шагами свою непонятную кухню-гостиную. — Игорь, я... — Дима качает головой, заканчивать предложение передумывает, из рюкзака папку достает и кладёт на покосившийся столик — Здесь последние сведения, можно брать. Занеси завтра в отдел, пожалуйста. У Грома при одном взгляде на документы аж глаза загораются, он волнуется и злится, но напарник его проделал хорошую работу. — Как ты доставал сведения? — Игорь с вызовом ближе подходит. Дубин явно над собой усилие делает, чтобы назад не отступить, но ответить не успевает. — "Участие в нелегальных боях"? — внезапно громко спрашивает Юля. Игорь смотрит на нее, девушка держит в руках открытую папку с отчётом, которую Дима только что на стол положил. Теперь два плюс два не сложно сложить. — Я хотел рассказать. — Хреново хотел. — Ты бы вмешался. Игорь замирает и бестолково смотрит на Диму. Что за чушь, конечно бы он вмешался. Возможно бы дело этим завалил, не просто так его не привлекли изначально. Но разве позволил бы другу в одиночку идти в какой-то чертов "Бойцовский клуб", где участники хоть и знают многое, но общаются только с другими участниками? Дубин смотрит ему в глаза с какой-то грустью, явно догадываясь, о чем напарник думает. — Прокопенко на это согласился? — Игорь прекрасно понимает, что один он бы этого не провернул. Да и в реальных отчетах все нужно было как-то описывать. Гром уже осознает, что все время видел только их укороченную версию. — Да — коротко отвечает Дима и тише добавляет — Потому что он то помнит, что я тоже сотрудник полиции. В его словах нет ни злости, ни обиды. Просто какая-то холодная и печальная констатация факта. Грому хочется волком выть, он не знает, как неправоту Дубину объяснить. Зато Юля знает. — Дело ведь не в доверии, чертов ты идиот — до сих пор молчавшая Пчёлкина внезапно взрывается — Я тебе доверяю, и даже этот — она тыкает пальцем в сторону Грома — доверяет. Но не жди от нас, что мы будем сидеть и не рыпаться, если ты в дела мутные ввязываться будешь. Не работает так. Думаешь, от молчания твоего легче становится? Знаю, что раз уж помочь не можем, то отгородить нас от этого хочешь. Но мы же не слепые, Дим. Как бы хреново все не было, нас теперь трое. С этим придется считаться. Сам же говорил, что мы стая, сам же Игоря в самодеятельности упрекал — она выдыхается, снова подходит к Дубину и говорит уже тише и спокойнее — Обещай, что хотя бы будешь о таком рассказывать, иначе мы решим, что это ты нам не доверяешь. Дима не отвечает, кладет руку Юле на плечо, будто ища опоры, и коротко кивает. Она прижимается, сначала утыкается носом в его шею, а лишь потом обнимает, скрещивая руки на его талии. Дима хрипло вздыхает, Пчёлкина испуганно отстраняется. — Спорим, этого в твоих отчетах нет — Игорь хмурится, двигается вплотную, его руки бесцеремонно оказываются под чужой толстовкой. Так и есть. Еще бинты. Дима дергается в сторону, пытается вырваться, но с двух сторон его зажимают крепко, бежать некуда. — Черт возьми, Дим — Юля выдыхает ему в плечо, аккуратно проводит пальцами по оголившимся бинтам. — Я выигрывал не каждый день — Дубин сдаётся, перестаёт вырываться. Дима Игоря с ума сводит. Настырный, стойкий, отдающий себя целиком. Гром всё так же руки на его ребрах держит. Напарник их не сегодня травмировал и даже не вчера. Из под бинтов уже пожелтевшие синяки виднеются. И Дима всё равно на этот чёртов ринг возвращался. Дима, который ненавидит насилие, уж Гром то знает. И почему напарник не вмешиваться просил знает. Не чтобы отделу что-то доказать, не Цветкову, Прокопенко или даже самому Грому. Дубину нужен шанс проверить, на что он способен. Ему самому уверенность нужна, что он не подведет никого. Юля не до конца права, дело в доверии. Дима себе доверять хочет. И Игорь это уважает, но надеется, что обещание напарник сдержит. — Отвратительно наложено, перемотать нужно — Гром бурчит куда-то светлые волосы, но никто из них троих с места не двигается.