* * *
На следующий день, когда все собрались в гостиной, я услышал, как Джинни рассказывала брату, что её приглашал к себе директор и расспрашивал о какой-то чёрной тетрадке. Теперь я был уверен в причастности Дамблдора к этой истории. Вот только что он будет делать, когда поймёт, что крестраж исчез в неизвестном направлении? Канон я изменил, и как будут развиваться события, оставалось загадкой. Каково же было моё изумление, когда на следующей неделе на стене возле туалета Плаксы Миртл появились пресловутая надпись и оцепеневшая кошка! Обнаружил её вездесущий Малфой. К тому же ещё и начал митинговать рядом с ней, за что схлопотал звание «наследника Слизерина» от благодарных слушателей и гнев Филча, обвинившего его в убийстве кошки. Растерянного Драко утащил к себе директор, а я ломал голову, как и для чего он всё это проделывает. События явно подгонялись под канон. Вот только крестраж был у меня. Неужели директор — змееуст? Агент — Гермиона доложила мне, что Джинни стала какая-то странная и постоянно что-то пишет в чёрной тетрадке. От этой новости я впал в ступор. А что тогда у меня в сейфе?* * *
Квиддич оказался не настолько страшным, как я ожидал. Видимо, сохранилась какая-то телесная память, потому что летать у меня получилось неплохо. Я даже умудрился поймать снитч в игре с Пуффендуем, опередив Седрика Диггори. Оставалось только радоваться, что летом удалось отпугнуть Добби, и он не стал меня спасать от василиска. Благодаря этому и на поезд мы нормально попали, и бладжером меня не пришибло. Вот только отпраздновать свою победу Гриффиндору не удалось. В этот вечер в больничное крыло попал оцепеневший гриффиндорец Колин Криви. Чем больше я думал над этим, тем меньше сходились концы с концами. Получается, Дамблдору очень нужно, чтобы я сразился с василиском. Зачем? Выращивает карманного героя? Каким образом Джинни Уизли попадает в Тайную комнату, не являясь змееустом? Почему василиск подчинился ей, ведь он утверждал, что никому не подчиняется? Врал? И спросить у него теперь проблематично. Вдруг на него наложили какое-то заклинание подчинения, и попытавшись с ним пообщаться, мы составим компанию Криви в больничном крыле? Перерыв всю библиотеку, мы с Гермионой перечитали всё, что нашли о василисках, но ничего, что противоречило бы словам самого змея, там не обнаружилось. Тем временем больничное крыло пополнилось ещё двумя пострадавшими: Джастином Финч-Флетчли и Почти Безголовым Ником. Насколько я помнил, следующей жертвой должна была стать Гермиона. Я понимал, что ситуация выходит из-под контроля. Нам срочно требовалась помощь взрослого опытного волшебника. Нужно было идти к Снейпу, тем более, что он — единственный, посвящённый в тайну василиска.* * *
Внимательно выслушав всё, что мы смогли ему рассказать, не прибегая к откровенной лжи, профессор задумался. Понимая, что наша версия, мягко говоря, притянута за уши, я не льстил себе надеждой, что умный зельевар не станет задавать никаких вопросов. И он оправдал ожидания. — Вы ждёте от меня ответов, при этом скрывая от меня большую часть информации. Неужели вы настолько самонадеянны, что рассчитываете использовать меня втёмную? С чего вы взяли, что нападения — это имитация взгляда василиска? Каким боком к этим нападениям причастны директор и Джинни Уизли? Почему такой преувеличенный интерес к тетрадке, в которой что-то пишет первокурсница? Откуда такая уверенность, что эта сцена разыгрывается ради вас, Поттер? А теперь — либо вы мне выдаёте информацию в полном объёме, либо я вас больше не задерживаю. Переглянувшись с Гермионой, которая пожала плечами, предоставив принимать решение мне, я решился. — Хорошо, профессор, я расскажу вам всё, но только после непреложного обета. Я должен быть уверен, что эта информация не будет передана вами никаким путём, кому бы то ни было без моего разрешения. — Поттер, у вас мания величия? С чего вы решили, что имеете право диктовать мне подобные условия? Что мне мешает просто пойти и сообщить директору о том, что вы плетёте заговоры за его спиной? — Если вы так поступите, сэр, то Британию ждёт вторая магическая война, возрождение Волдеморта и огромное количество жертв, в число которых, кстати, входите и вы с Дамблдором. — А что в таком случае мне мешает просто применить к вам легилименцию? — В этом случае я просто после этого развернусь и уйду. И попробуйте обойтись без меня. — Вы снова преувеличиваете значение собственной персоны для магического мира, мистер Поттер. Мне всё больше нравился этот словесный волейбол. Увешанный обетами, как новогодняя ёлка игрушками, Снейп упирался, не желая получить ещё один. Но, зная профессора, я не сомневался, что его любопытство сильнее аллергии на обеты. А если ещё и заинтриговать… — Можете мне не верить, сэр, но только я способен убить Волдеморта. Не стану объяснять, откуда я это знаю, но это — факт. — Глупый мальчишка! Вы себе не представляете, насколько это сильный волшебник. Вам и минуты не продержаться в бою против него. — Да, если не знать, как это можно сделать. — Тем более, вы не имеете права скрывать такую информацию, если она у вас имеется. Зная то, что известно вам, взрослые волшебники лучше справятся с этой задачей. — Эта информация известна Дамблдору. Он справился? Да он и пальцем не пошевелил, чтобы выполнить вашу просьбу и спасти мою мать, хотя ему это ничего бы не стоило. Вы уверены, что он станет спасать магический мир? Снейп побледнел. — Откуда вам это известно? — прошипел он. — Обет, профессор! Все вопросы потом. — Чёрт с вами! Мисс Грейнджер, вы знаете, что нужно делать? Ну ещё бы — чтобы наша умница чего-то не знала? Содрав с сердитого профессора обещание, я принялся грузить его информацией. Эмоции на лице Снейпа сменялись, как в калейдоскопе: растерянность, печаль, интерес, скепсис, злость… — Вы меня за идиота держите? Вынудили принести обет, а теперь пытаетесь скормить сказочку о переселении душ и магловских книжках. — Тем не менее, именно из этих книжек я узнал о существовании василиска, о том, где находится вход в Тайную комнату, и о том, каким образом Дамблдор повязал вас по рукам и ногам. Чтобы вы не сомневались, могу ещё сказать, что именно вы подслушали часть пророчества и сообщили о нём Волдеморту, тем самым поспособствовав началу охоты на мою семью. — Ну, если верить вашему рассказу, то семья не ваша, а Поттера. — Вы уверены, что то, что двум членам этой семьи помогли отправиться на тот свет вы, а последнему — Дамблдор, может служить вам утешением? — Что вы можете знать о моих чувствах, о цене, которую я заплатил за свою ошибку? Кто вы, чтобы меня судить? — Я? Я теперь Гарри Поттер. И именно мне придётся исполнять его миссию. И род Поттеров продолжать тоже мне. Больше некому. Я рассказал вам об этом не для того, чтобы упрекнуть, а для того, чтобы доказать, что это всё правда. — Вы могли это узнать от Дамблдора. — Чтобы этот паук раскрыл кому-то свои секреты? Чем он тогда будет вас шантажировать? Кстати, мне интересно, он всегда нанимает людей на должность преподавателей в забегаловке «Кабанья голова»? — Нет. Обычно он проводит собеседование у себя в кабинете. — Тогда почему именно в тот раз он решил изменить своим привычкам? Может быть, для того, чтобы вы смогли подслушать это пророчество? — Вы хотите сказать, что это была инсценировка? — Я хочу сказать, что это был один из этапов плана Дамблдора. У меня нет доказательств, но я не верю в такие совпадения. Что ему стоило увезти куда-нибудь эту семью и спрятать? Даже без вашей просьбы. Если он сам слышал пророчество, мог бы и понять, что этим людям нужна защита. А он что делает? Ничего. Он отдаёт ребёнка-мага в семью маглов, ненавидящих волшебство. Ребёнок живёт в чулане под лестницей, трудится на маглов в качестве прислуги, одевается в обноски, терпит оскорбления, служит боксёрской грушей для кузена и считает, что он — сын алкоголика и проститутки. — Что?! — Это ему твердили Дурсли с малых лет. Гарри узнал, что он — волшебник, в одиннадцать лет, когда за ним пришёл Хагрид, выломал дверь, напугал маглов и наколдовал Дадли свиной хвост. А теперь объясните мне, где здесь забота о ребёнке? — Я об этом не знал… А почему вы думаете, что директор имеет отношение к оцепеневшим студентам? — Потому что тетрадку-крестраж я утащил из котла Джинни и надёжно спрятал. Рыжая говорила своему брату, что директор расспрашивал её о чёрной тетрадке, а спустя несколько дней у неё появилась такая тетрадь — и начались оцепенения. Либо на василиска подействовали подчиняющим, либо пытаются изобразить нападения змея. Нужно как-то узнать у него, имеет ли он к этому отношение. Но, если он находится в подчинении, то может и на нас напасть. — Так, может, лучше просто сидеть и ждать, что из этого получится? — Следующая жертва — Гермиона. А потом одержимая дневником Джинни, отдав все силы на воскрешение Волдеморта, погибнет, если я не убью василиска и не уничтожу дневник. — Что за чушь? Как вы можете убить василиска? — Мечом Гриффиндора. Директор пришлёт мне на помощь Фоукса с распределяющей Шляпой, из которой я буду должен достать этот меч. — Но это невозможно! Двенадцатилетний ребёнок не сможет убить тысячелетнего василиска! — Поверьте, мне тоже не хочется это проверять. — И какой помощи вы ждёте от меня? — Для начала нам нужно попробовать поговорить с василиском. — А потом? — Нам просто нужно знать, что вы на нашей стороне, что мы можем рассчитывать на ваши советы, как более умного и опытного волшебника. — То есть, вы предлагаете мне стать тройным шпионом? — Нет, мы хотим, чтобы вы освободились от всех хозяев и жили своей жизнью, а не так, как от вас требуют. — Заманчивое предложение. И что для этого нужно? Убить обоих? — Ну, одного точно придётся убить, но не вам. А второй, надеюсь, сам отцепится. — Я бы не надеялся… — Если не будет Волдеморта, значит, он должен быть доволен. Пусть ест свои лимонные дольки и радуется жизни. — Он ещё что-нибудь придумает. — Давайте решать проблемы по мере их поступления. Сейчас нам бы с василиском разобраться. Вначале решили идти вдвоём. Но тут возмутилась молчавшая до сих пор Гермиона. Ну да, кто-то же должен унести то, что от нас останется. Этим заявлением она умудрилась даже Снейпа заставить ухмыльнуться. — Никуда вы без меня не пойдёте! — И как же вы собираетесь нас остановить? — Я… Я вас заколдую! Гермиона напоминала маленького зайчишку, который отчаянно хочет казаться храбрым. Карие глаза стали подозрительно влажными, но девочка упорно сжимала кулачки, отстаивая своё место в нашей команде. — Ладно, вы идёте с нами, но до тех пор, пока я не разрешу, будете стоять в безопасном месте! — Я согласна! В глазах Гермионы вспыхнула такая радость, что я уже начал опасаться, что она бросится на шею Снейпу. К счастью, здравый смысл победил. Прихватив свой рюкзак со снаряжением, мы прошли через ход, начинающийся в подземелье. Сразу за дверью остановились, чтобы переодеться. Для большей безопасности Гермионе дали мантию-невидимку. Оставив подругу за колонной недалеко от входа, мы с профессором двинулись к статуе. Минуты после произнесённого пароля показались мне вечностью. Неужели этот большой дружелюбный змей стал марионеткой в чужих руках? Когда из статуи стал выползать василиск, пришлось прилагать усилия, чтобы обуздать свои ноги, которые норовили убежать. — Ну, наконец-то! Я по вам соскучился. Почему вы так долго не приходили? Мне стало стыдно. Пообещали и забыли. И сейчас бы не пришли, если бы не происшествия. — Привет, Шшушша! У нас в последнее время происходят очень нехорошие вещи. Двое студентов, кошка и призрак найдены оцепеневшими. Это точно не ты сделал? — Я уже много лет нигде не был, кроме этой комнаты и запретного леса. — А к тебе сюда никто не приходил, кроме нас? — Нет. А что, есть ещё говорящие? — Надеюсь, что нет. — Почему? Это же хорошо, если есть с кем поговорить. — Эти люди не будут с тобой разговаривать. Они хотят тебя убить. — Это плохие люди? — Не совсем. Просто, если они чего-то боятся, то хотят это уничтожить. — Глупые люди. Шшушша никому не желает зла. А почему вы не взяли с собой маленькую храбрую самочку? — Взяли, она спряталась. Успокоив профессора, что василиск в этой афере не участвовал, я позвал Гермиону, которая тут же устроила обнимашки со змеем. От предложения отправиться в библиотеку все, как ни странно, отказались. Перед нами стояла проблема, которую следовало как-то решить, и все хотели участвовать в обсуждении, хоть и не знали серпентарго. Я на своей шкуре почувствовал, насколько тяжела работа переводчика. Мне приходилось вести двойной перевод. К концу беседы мой язык уже стал заплетаться. Наконец профессор сжалился надо мной и сказал, что нам пора возвращаться. Мы простились с василиском и вернулись к себе.