Прожить чужую жизнь

      В Аврорате на меня орали, топали ногами и корчили свирепые рожи, но я упорно притворялся валенком и делал вид, что не понимаю, о чём идёт речь. К счастью, веритасерум ко мне применять не стали — его запрещено давать несовершеннолетним без разрешения опекуна, а мой опекун сам находился в розыске. Тётю Петунию в качестве моего опекуна никто даже не рассматривал. Приори Инкантатем предсказуемо на моей палочке никакой Авады не обнаружило. Прочитав на всякий случай мораль, меня с тем же эскортом торжественно отправили в Хогвартс — как раз к завтраку.       Моё появление в Большом зале было феерическим. Гермиона, пискнув, бросилась обниматься. Дадли и Невилл радостно пожимали мне руки, гриффиндорцы выкрикивали приветствия. Профессор Макгонагалл сидела, смущённо опустив голову, а профессор Снейп ехидно на неё поглядывал.       — Почему выпустили этого убийцу? — заверещало нечто из-за стола Гриффиндора.       Я с изумлением рассматривал странное лысое существо с ослиными ушами, фингалами под обоими глазами и красноречивой надписью на лбу — «предатель».       — Это что — Ронни? — узнать бывшего друга в таком экстравагантном виде было сложно. — И кто его так?       Невилл хихикнул.       — Один фингал — от Дадли, лысина — от меня, печать «предателя крови» — от Гермионы, а уши — от близнецов. Ещё были летучие мыши, облепившие ему всю морду — от Джинни.       — А второй фингал?       — Не поверишь — от Малфоя, — Гермиона весело рассмеялась. — Когда он услышал, как этот идиот бахвалился на весь зал, что благодаря ему убийца теперь в Азкабане, то вылез из-за стола, подошёл к нему и припечатал в глаз. А потом полюбовался — и заявил, что вот теперь всё ровненько и красиво, а то его художественный вкус страдал от незавершённости картины.       — Надеюсь, вас не наказали за художественное оформление этого придурка? — забеспокоился я.       — Всем неделя отработок у Филча. И кучу баллов сняли — но ведь это того стоило? По-моему, он сильно похорошел, — Гермиона шкодливо улыбнулась, и от этой улыбки на душе стало тепло и радостно. Как же мне повезло с моими друзьями!       — А что же преподаватели или мадам Помфри его не вылечили?       — А это уже заслуга нашего декана, — Дадли рассмеялся. — Она заявила, что какими бы благими ни были намерения Уизли, но Гриффиндор не поощряет предательства, и в наказание пусть он ходит так, пока само не сойдёт.       — А профессор Флитвик наградил Гермиону двадцатью баллами за отлично выполненные чары, которые мы будем изучать только на шестом курсе, — весело добавил Невилл.       — Ну и, конечно, профессор Снейп не мог не отличиться, — веселилась подруга. — Он присудил Малфою двадцать баллов за изысканный высокохудожественный вкус.       Обернувшись на слизеринский стол, я встретился глазами с ухмыляющимся Малфоем, нахально помахавшим мне рукой.

* * *

      Из-за отработок, назначенных ребятам, обещанную встречу пришлось временно отложить. Не зная, чем себя занять в отсутствие друзей, я решил проведать Шшушшу. Профессор Снейп с радостью составил мне компанию. Ему как раз для каких-то исследований требовался яд василиска. К тому же он обнаружил в библиотеке Слизерина очень редкую книгу по зельеварению, при упоминании которой взгляд у него становился, как у маньяка. Пока профессор тщательно конспектировал свою уникальную находку, василиск делился со мной воспоминаниями о временах Основателей.       Оказывается, всё, что говорилось об Основателях в учебниках, и вполовину не соответствовало действительности. Перед моими глазами слой за слоем вскрывались времена, о которых уже не помнила ни одна живая душа, за исключением старого василиска. Осознание того, что, возможно, я сегодня являюсь единственным человеком на всей земле, услышавшим реальные истории о далеком прошлом из первоисточника, ложилось на мои плечи многовековым грузом.       Как живая, взмахнув букетом цветов, заливалась звонким смехом хохотушка Пенелопа; покусывала кончик пера, задумавшись над рифмой, поэтесса Кандида; с шальным восторгом на вороном коне летел красавец Годрик; рассеянно смотрел перед собой Салазар, нехотя оторвавшись от исписанного формулами пергамента…       Шшушша так интересно рассказывал, что профессор Снейп только на третий раз сумел докричаться до меня и вернуть в двадцатый век.       Всё ещё витая в облаках не нашего времени, я брёл к башне Гриффиндора, улыбаясь своим мыслям, и пришёл в себя, только когда почувствовал, как волшебная палочка вылетает из моей руки. Ах, ну да, конечно… Храбрые гриффиндорцы — Ронни с Дином Томасом и Симусом Финниганом — смело напали втроём на одного, да ещё и со спины. Убедившись, что моя палочка находится в руках Дина, Уизли осмелел и заулыбался. Симус стал позади меня, тыкая мне в спину палочкой, а Дин сбоку, направив на меня свою палочку и небрежно поигрывая моей. Ронни расплылся от счастья, предвкушая расправу над безоружной жертвой. Ну-ка, послушаем, какую речь он заготовил для меня.       — Что, Поттер, без своих дружков ты уже не такой храбрый?       — Зато ты, как я посмотрю, храбрый, когда втроём на одного, к тому же безоружного.       Симус сзади молча ткнул меня кулаком.       — Ты — убийца! С тобой можно не церемониться.       — А ты — дурак, если с первого раза не понял, что тебя разыграли. Авроры проверили мою палочку и ничего на ней не нашли.       — Ты их обманул! Ты дружишь со слизнями, и они тебя научили, как убивать, чтобы тебя не поймали! — плевался от злости Ронни.       — Сам придумал, сам поверил… — проворчал я, выхватывая у Дина свою палочку, одновременно делая ему подсечку и на развороте впечатывая кулак в челюсть Симуса. Я, конечно, рисковал, повернувшись, хоть и на короткое время, спиной к Уизли, а потом ещё потратив несколько лишних секунд, разоружая Финнигана и Томаса, но Ронни этой форой не воспользовался. Он стоял, растерянно щёлкая клювом, и смиренно ждал, пока мой кулак пересчитает ему зубы. Не зря Дадли обучал меня приёмам самообороны. Вот, пригодилось… А Роник, наоборот, ничему не учится. Придётся повторить урок. Использовав заклинание Гермионы, я написал на лбу Ронни — «идиот», а чтобы было лучше видно, добавил заклинание Невилла, ликвидировав скудную растительность на рыжей бестолковке. Жаль, что заклинания близнецов я не знаю. Ослиные уши были бы ему к лицу.

* * *

      Разумеется, новый имидж Рона не остался незамеченным. Любопытные гриффиндорцы набросились с расспросами на моих друзей, которые и сами были не в курсе. Я не планировал рассказывать о выходке шестого и компании, но обмануть мою подружку было нереально.       — Гарри, а почему при виде Рона Уизли твоя физиономия становится такой довольной?       — Ну как — почему? Ты же не будешь отрицать, что выглядит он очаровательно? Смотришь на него — и душа радуется.       — И ты хочешь сказать, что не приложил к этому свою шаловливую лапку?       Невилл и Дадли понимающе переглянулись, а я сделал вид, что обиделся.       — Только не говори, что тебе его жалко.       — Даже и не собиралась. Но всё же хотелось бы узнать причину. Не поверю, что ты просто так взял и заколдовал его, — Гермиона, прищурив глаза, посмотрела на меня, давая понять, что видит меня насквозь.       — Ладно, не буду вас мучить, а то кое-кто сейчас лопнет от любопытства.       Гермиона возмущённо фыркнула. Невилл и Дадли, ухмыльнувшись, посмотрели на неё, даже не сомневаясь, кто именно эта любопытная особа.       — Хорошо, вы правы — то, что Уизли так похорошел — это моя работа. И, разумеется, заколдовал я его за дело, а не просто так. Он решил подстеречь меня, когда я буду один. Но у него хватило ума понять, что против меня — он ноль без палочки, и поэтому он прихватил с собой двух прихвостней — Томаса и Финнигана. Сами понимаете, что колдуны они никакие, и, судя по всему, намеревались меня просто избить.       — Ох! — Гермиона в ужасе закрыла рот руками. — Они тебе что-нибудь сделали?       — Нет. Слишком уж они расслабились, решив, что я для них троих — лёгкая добыча. К тому же мне повезло, что Дадли обучал меня приёмам самообороны, — я отвесил брату шуточный поклон.       Дадли, похоже, шутить был не настроен.       — Трое — на одного? Трусы! А почему ты отделал только Уизли?       — Томас и Финниган — всего лишь шавки, которым Ронни сказал «фас».       — Так и скажи, что просто поленился. Ну ничего, мы наведём порядок на факультете. Гриффиндорцы мы или кто? — Дадли предвкушающе размял кулаки.       — Ага! И загремите снова на отработки.       — Зачем? Мы же не будем вправлять им мозги посреди Большого зала.       При виде довольной физиономии кузена я посочувствовал двум идиотам, попавшим под танк гриффиндорской справедливости.       — Гермиона, и даже ты им ничего не скажешь? — предпринял я ещё одну попытку, взывая к голосу разума.       — Почему не скажу? Скажу! Мальчики, я с вами.       — Обалдеть… — это было всё, что я смог произнести.       — А ты считаешь, что мы должны позволить всем, кому не лень, нападать на тебя?       — Да я и сам могу с ними разобраться.       — А для чего тогда нужны друзья? — обиделся Невилл.       Отговорить воинственно настроенных товарищей не удалось. Значит, оставалось только присоединиться к борцам за справедливость.       Поймать злополучную троицу труда не составило, но вот драки не получилось. Увидев нашу четвёрку, трусливая команда бросилась врассыпную. Пришлось ещё и гоняться за ними. Бить трусов даже Дадли показалось неспортивным, поэтому Томаса и Финнигана наградили небольшими рожками, облезлыми жиденькими бородками и надписью «козёл» на лбу. Рон же так усердно пытался удрать, что споткнулся и сломал свою палочку. И здесь он опять доказал полное отсутствие логики в своих действиях. Если целой палочкой он даже не пробовал воспользоваться, то сломанной непременно захотел нас заколдовать. В результате — дурака, плюющегося слизняками, даже трогать никто не стал. Его и так природа обидела.       Последнюю плюху Ронни получил от собственной сестрёнки, которая в подробностях расписала матери о художествах братца. А уж на громовещатели Молли Уизли никогда не скупилась.