21 грамм сосновых иголок

Минхо и Джисон с детства не разлей вода. Выросли в одном городе, учились в одной школе, жили в одной философской парадигме. Вместе делили первую бутылку пива, вместе сбегали с уроков, смеясь над грозными охранниками. Делили свои революционные идеи и мятежные планы на двоих, не узнавая себя друг без друга. Некоторые случайно называли их братьями, вот только пьющая мать Минхо не подойдёт на роль родителя этим двоим, а матери Джисона хватало одного ребёнка без чувства самосохранения и здравомыслия. В их квартирах были разбросаны вещи друг друга, а одежда, кажется, уже пахла одинаково. Вот только было одно отличие. — Минхо, я умоляю тебя. В комнате Джисона темно, ведь солнце давно село, а включать свет было не в их стиле. Минхо стоял спиной к парню, опустив голову, молчал. На холодной руке, словно тяжёлое одеяло, висели тёплые ладони, согревая тело, но оставляя свинцовую тяжесть на сердце. Минхо тихо усмехнулся. Повернулся лицом к лицу напротив, взглянул в такие знакомые карие глаза, полные боли и беспокойства. Прищурился, пытаясь разглядеть в них отражение своей ненависти к себе и отчаяния, вот только не смог. Безысходность месяцами перекрывала кислород Минхо, заставляла задыхаться в приступах истерики и, кажется, с огромным удовольствием топтала его душу, размазывая по гладкому асфальту. Но он слишком привык переживать свою боль в одиночку, уже отменно научен переступать через свои чувства и эмоции. В ответ Джисону он издевательски улыбается, чуть склонив голову вбок. — Ты ведь даже не знаешь, с чем столкнулся, солнце. Я могу показать тебе радужный мир, полный наслаждения и кайфа, где до тебя никто не доберётся. Мы сможем трахнуть этот мир. Минхо говорит тихо, с безумной улыбкой и расширенными глазами, и Джисона будто ледяным хлыстом по внутренностям ударяет. Он инстинктивно съёживается, но руку парня не отпускает. Смотрит всё так же умоляюще, хотя и боится теперь до чёртиков. Джисон не понимает. Он ничего не понимает. Когда самый близкий человек в его жизни успел так отдалиться от него? Когда их миры разделились? Они ведь практически всегда вместе, всегда были одним целым. Он тяжело вздыхает, берёт себя в руки, выталкивает свой страх за границы сознания, решая разобраться с ним потом. Когда-нибудь. Подходит ближе к Минхо, смотрит в его глаза теперь убеждённо. Одна рука плавно перемещается на щёку парня, поднимая его голову и позволяя взглянуть на саму душу. Израненную, рыдающую на самом тёмном дне. — Я помогу тебе. Всегда помогал. Ты бросишь это дело, обещаю тебе. Минхо хочет только истерически рассмеяться в ответ. Но предложение он не отвергает. А спустя пару месяцев и вовсе благодарен себе за то, что он принял эту помощь. Джисон ведь всегда был чутким собеседником. Несмотря на свою шутливую манеру общения, он прекрасно понимает человека напротив даже сквозь несколько слоёв масок. Благодаря своей способности он может найти подход к каждому, и Минхо, честно говоря, завидует самой чёрной завистью этой способности. Ведь Джисон смог найти подход даже к нему. Сквозь тернии и колючки он добрался до самой души, тихонько сел рядом с ней, пригрел тёплым боком да и забрал с собой. Помог Минхо даже в, казалось бы, беспросветной ситуации. Джисон подал ему руку и показал путь к свету, не прося ничего взамен. Только бросить это дело. И вот, лёжа на прогретой за первые майские дни земле, утопая в мягкой подушке мха, они смотрели на звёздное небо. На бескрайнее тёмное полотно, усыпанное тысячами звёзд. Ведь тут, в лесу, ни одна нефтяная вышка и ни один завод не смогут перекрыть своим мёртвым светом красоту природных пейзажей. Джисон увлечённо показывал Минхо созвездия, ориентируясь на свою немного потрёпаную звёздную карту. Минхо же покорно искал нужные фигуры, украдкой любуясь более интересным пейзажем в нескольких сантиметрах от себя. Прохладный ветер прокатился по земле, невесомо касаясь волос Джисона и чуть откидывая их назад. Его рука лежала непозволительно близко к руке Минхо, поэтому тот просто не удержался и накрыл ладонь парня своей, поглаживая выступающие костяшки. — Я обязательно брошу, Джисон. Я обещаю тебе. Ведь кажется, что Минхо нашёл для себя новый кайф.