21 грамм сосновых иголок

Утро. Над маленьким городом медленно плывут густые облака, яркое солнце приветливо заливает деревья и окна светом. По дороге всё так же с мирным гулом проезжают машины, а где-то вдалеке весело кричат дети. Когда Феликс открывает глаза, то желает сначала умереть. Потом уснуть обратно. А потом обещает себе никогда больше так не напиваться. Наверное, так и начинается похмельное утро почти у каждого человека. После короткого мига страданий и несмирения с реальностью, он всё же решается встать с матраса и проверить обстановку, мысленно готовясь к наихудшим результатам вчерашних действий. Осмотрев себя, Феликс обнаружил футболку и шорты для сна. Додумался переодеться хотя бы — это уже радует. На первом этаже были слышны звуки телевизора и скрежет посуды, оповещающий о том, что утро бабушки в самом разгаре. Голова трещит… Ли вспомнил, что клал в свою сумку набор таблеток с маминой инициативы, хотя Феликс и уверял её, что здесь и в доме аптечка имеется, и аптека на углу улицы есть. Сейчас парень мысленно благодарил маму, ведь добираться сейчас до полки на кухне в таком виде было непозволительно — помятый, наверняка пахнущий и с полной обречённостью в глазах. Бабушка либо напугается, либо выгонит его из дома. Взяв таблетку в ладонь, Феликс направился в коридор, схватив по пути первые попавшиеся свежие вещи. Ему явно сейчас нужна прохладная ванна и куча зубной пасты. Двигаться он старался максимально бесшумно и медленно. После нескольких шагов по коридору голова потяжелела, а сознание будто провалилось сквозь тело, заставив парня привалиться плечом к стене. «Это надолго…» — пронеслось в голове, заставив Ли вымученно выдохнуть. Стараясь не думать о своих ощущениях, Феликс переключился на попытки вспомнить вчерашний день. Шаг. Вчера был ливень. Хёнджин пришёл к нему домой и рассказал о возвращении Минхо. Два шага. Они побежали в лес. Хёнджин сказал, что их ждёт выпивка. Два шага. Он познакомился с Минхо. Шаг. Они напились. Джисон рассказывал о том, что ему одиноко. Остановка. Хёнджин. Феликс быстро залетел в ванную и тихо прикрыл за собой дверь, привалившись к ней спиной. Блять. Блятьблятьблять. Блять. Бля… Он с мучительным стоном закрыл лицо руками. Но перед глазами всё равно прокручивался один единственный момент. Они поцеловались. Просто… Взяли и поцеловались по пьяни. Причём первым ведь поцеловал сам Феликс. Почему? Зачем? Чем он руководствовался в тот момент? Взяв себя в руки, он со вздохом встаёт с пола и открывает кран с водой, чтобы набрать ванну. Там же зачёрпывает воду ладонью и запивает таблетку. Перед глазами всё пляшет, никак не встаёт на свои места и заставляет парня почувствовать приступ тошноты. Через силу он снимает с себя одежду и залезает в полупустую ванную, сворачиваясь там в клубок и обхватывая голову руками. Он явно жалеет о прошлом вечере. Приступ стыда накрыл с головой, мешая спокойно дышать. И как теперь идти в лес? Вдруг их видели остальные? Что они могут подумать? Феликс тихо заскулил. У него явные проблемы. Хорошо, не стоит паниковать. Сейчас нужно решать проблемы по мере поступления. А эта проблема ещё не поступала, только на горизонте маячит и собраться мешает. Актуальная задача — отскрести от себя запах вчерашней тусовки. Но, натирая кожу мочалкой до красноты, Феликс всё равно возвращался к беспокойным размышлениям. Он помнит, что начал всё это Хёнджин. Говорил что-то смущающее, ластился, личное пространство беспардонно рушил. Но для чего? А вдруг… Ли помотал головой, зажмурившись. Нет и нет. Нет. Секундно мелькнувшая мысль заставила его конкретно запаниковать. Видимо, он понравился Хёнджину. Его поведение явно указывало на это. Благо Феликсу есть, с чем сравнивать. Но поведение — слишком жалкая зацепка. Мало ли что у пьяных в голове возникает? Джисон вообще вниз головой висел, но он же не делает так, когда трезв. Может, Хёнджин всегда такой мягкий, когда пьян. Просто Ли позволил ему пересечь черту. Наверное, им придётся поговорить об этом… Хотя бы для душевного успокоения Феликса. Потому что он не мог оставить всё так, как есть сейчас. Но когда Ли начинает задумываться, как начать такой диалог… Браться за это уже не хочется. Он не выдержит такого количества смущения. Вышел из ванной Феликс в смешанных чувствах. Голова уже так не кружилась, а воспоминания взбодрили его лучше любой чашки кофе, поэтому он мог спокойно ходить и даже выглядеть как обычный человек. Почувствовав приятный запах с кухни, в животе у Ли проснулся всепоглощающий голод. Спустившись, он увидел бабушку за плитой и стопку блинов на столе. В гостиной по телевизору громко вещал новостной канал о последних событиях недели в регионе. — Доброе утро! — весело произнесла бабушка, обернувшись в сторону лестницы. Для готовки её длинные волосы были убраны в низкий пучок, а на домашнем платье красовался фартук в горошек. — Доброе… — обилие звуков и света на первом этаже ударили по рецепторам Феликса, заставив почувствовать очередной приступ головной боли. — Какой-то ты сегодня хмурый. Не выспался? — Да, поздно вернулся вчера, — Ли подошёл к кухонным шкафчикам в поисках кружки для чая. Кофе сейчас был явно не лучшей идеей, по его мнению. — О, так значит мне не показалось! Я просыпалась вчера ночью от каких-то звуков на этаже. — Швабру случайно в ванной уронил на выходе… — быстро сымпровизировал парень. Он вообще не помнил, как добирался до своей комнаты. — Часто же ты её ронял, — усмешка со стороны бабушки заставила Феликса жутко покраснеть. Ей ведь невозможно соврать, он это ещё с детства усвоил. Но всё равно предпринимал глупые попытки, надеясь сохранить репутацию в её глазах. Даже сейчас держался от неё на расстоянии, боясь, что перегар не отлип от него после трёхразовой чистки зубов и долгой ванны. — Я буду у себя в комнате. Предупреди, если куда-то соберёшься, — когда последний блин оказался на тарелке, бабушка выключила плиту, сложила всю посуду в мойку и отправилась в сторону лестницы. — Вся посуда на тебе, — добавила она, обернувшись на внука с улыбкой. — Хорошо, — тихо вздохнул Ли. Усевшись за обеденный стол с кружкой в руках, Феликс достал с опаской телефон из кармана, надеясь не увидеть там ответов на свои позорные пьяные сообщения. Но его уведомления были чисты, а значит за телефон он вчера не брался. Это заставляет немного успокоиться. Просматривая ленту, парень окончательно решил сегодня не выходить на улицу. В таком вялом и полубольном состоянии он вряд ли сможет хорошо провести время. Надо бы оповестить Джисона. Но спустя пару мгновений до него дошло… За это время он так ни у кого и не взял контактов. У них получалось обходиться без связи, и сейчас Феликс был в замешательстве. И как тогда связаться с Джисоном, не выходя на улицу? Однако эта ситуация вызвала у него улыбку. Он и в телефон никогда не залипал в их присутствии, попросту не нуждался в этом. Вдруг телефон в руках парня завибрировал. На экран выплыло уведомление — запрос о видеозвонке от Сынмина. А мозг Ли холодом обдало от осознания — он ведь должен завтра уехать. Собрать сегодня вещи, купить билет на электричку в Сеул и попрощаться с ребятами. Уголки губ неконтролируемо опустились от мимолётного осознания. Нажимая на зелёный кружок, Феликс постарался убрать с лица потускневшее выражение, чтобы не вызвать вопросов. — О, ну хоть не умер ещё в той деревне, — первое, что вылетает из динамика после начала звонка. А на экране появляется улыбчивое лицо друга. — И тебе привет… — протянул Ли, поднимая чашку чая к губам и прячась за ней. — Сначала хотел спросить, почему ты не отвечал вчера, но сейчас всё встаёт на свои места. Кажется, я через экран чувствую перегар… — Ким театрально поморщился, чуть отдаляя телефон от себя. А Феликс на всякий случай делает громкость поменьше. — Не дави на больное, пожалуйста. Я уже сам на него надавил. — Что-то натворил? — Косвенно, — парень нашёл на столе опору для телефона, которой послужила сахарница, после чего взялся за первый блин. — И даже не расскажешь? С кем пил-то? — Сынмин прищурился, сверля взглядом друга. — Такое я лучше расскажу с глазу на глаз… — Феликс боялся и за лишние уши на втором этаже, и за эмоциональную стабильность Кима в данный момент. Лучше шокировать его один раз целым рассказом о своих каникулах, чем сообщать подобное через звонок. Да и рассказывать о произошедшем кому-либо сейчас не очень хотелось. Хотелось только абстрагироваться на как можно больший срок. — Кстати об этом… — Сынмин отвёл глаза в сторону в смятении, видимо, собираясь с мыслями. Потом глянул в экран виновато. — Мама отправляет меня в Таиланд к сестре… И кажется, она планирует оставить меня там до начала учёбы. — Божечки… — Феликс встал в короткий ступор, прекратив завтрак, а данная новость медленно доходила до него. На душе стало ещё более погано, хотя Ли надеялся, что хуже уже некуда. Он слишком скучал по живому общению с Сынмином, а перспектива увидеть его только в конце лета явно не могла радовать. Им придётся продолжить общаться в чате, разбавляя всё редкими звонками и фотографиями. — Твоя сестрица, конечно, классная, но такой длинный срок — явный перебор. — Да мы скорее убьём друг друга, чем сживёмся, — усмехается Сынмин, почёсывая шею. – Но почему так внезапно? Без планов и посреди каникул... – На самом деле она хотела отправить меня к ней на всё лето. Просто до этого момента я вполне успешно отпирался, что мне в этом Таиланде делать? Сестра и её муж работают, местности я не знаю, а дома сидеть я и тут могу. Как же мне надоели её нелогичные заскоки.... В течение следующего часа они делились новостями из жизни, которые не смогли рассказать в формате сообщений. Непринуждённая болтовня заставляла успокоиться и забыть о предшествующих разочарованиях. Феликс закончил завтрак и взялся за мытьё посуды, поставив динамик на полную громкость, и параллельно слушал возмущённые тирады Кима насчёт самых разных вещей — начиная от сломавшегося на той неделе лифта и заканчивая новым альбомом любимой группы. Слушал с улыбкой, осознавая, что ему этого даже не хватало. Сынмин довольно часто был занозой, но занозу эту Ли любил до невозможности. Потому что эта заноза — его лучший друг, и уже довольно долго. И долгие разговоры с ним всегда были отдушиной для парня. О своём падении с велосипеда он рассказывал во всех красках, сопровождая всё шутками, в их с Сынмином стиле. Попрощавшись и сбросив трубку, Феликс почувствовал огромную пустоту внутри. Лучший друг будет в другой стране… Теперь Ли ощущает, что в Сеуле ему будет делать нечего. Без Кима этот огромный город будет пустой трибуной, в которой можно лишь бродить меж рядов без цели. А здесь у него появились новые друзья, и с ними явно будет веселее. Получится ли отсрочить поездку домой? Это решение кажется ему закономерным и вполне логичным. Вести сейчас долгие переговоры с мамой Феликс явно не настроен, поэтому решает организовать всё завтра. Сегодня у него короткий отдых от привычного темпа жизни. В комнате Ли устало плюхается в незаправленную постель, переворачивается на спину и разглядывает сонным взглядом потолок. Остаться тут ещё на целый месяц? Эта новость и радует, и расстраивает одновременно. В Сеуле ему привычно и комфортно — своя кровать, свой душ, свои магазины и парки. До боли привычный пейзаж из окна с десятого этажа. Но здесь он чувствует настоящее успокоение. От скромных низких домов, более тихих дорог. От более ярких закатов, ведь тут какая-нибудь стеклянная высотка не загородит солнце. Здесь у Феликса появилась компания, которая заставляет его просыпаться с бодрым настроем на весёлый день. И хотя их времяпровождение уже кажется парню однообразным, он чувствует в этой стабильности счастье. Ли усмехнулся, прикрыв глаза. И когда всё успело так резко поменяться? Внезапно слышится скрип двери. Подняв голову, Феликс видит в проёме бабушку. — Никуда не идёшь сегодня? — Ага, — парень ложится обратно, пока она медленно проходит в глубь комнаты, осматриваясь. — Поссорился с кем-то? — присаживается на край матраса, вытягивая ноги перед собой и глядя на внука с интересом. — Нет, совсем нет. Просто… Сегодня настроения нет. — На тебя не похоже. Я ведь вижу, что тебя что-то гложет. — Я немного запутался, — вздохнул Феликс и сложил руки в замок на груди. В голове сейчас правда настоящая каша. Все его чувства смешались в один клубок с мыслями, запутывая отношение к произошедшим вещам. Будто сознание встало против него и отказывается логически соображать и действовать вместе с ним самим. — Ба, а что такое любовь? — Ли повернул голову к бабушке, в волнении закусив губу. Наверное, он сейчас выглядел маленьким пытливым ребёнком с такими глупыми вопросами. — Так много книг, стихов и песен посвящено этой теме, а ты так и не усвоил? — рассмеялась в ответ она. — Там всё передаётся образами, преподносится слишком идеалистично, а не как в реальной жизни! Расскажи на своём примере, как ты осознала, что действительно любишь дедушку? — Ох, умеешь же озадачить… — задумчиво улыбнулась женщина, опёрла локоть о колено и поставила на ладонь подбородок. — Наверное, впервые я поняла, что это настоящая любовь, когда он поцеловал меня на улице. Тогда был уже поздний вечер, на улицах не было людей, но я всё равно испугалась, что нас увидят, — она убрала прядь волос за ухо, а на глазах появилась эдакая пелена воспоминаний. Удивительное явление, когда взгляд человека словно направлен в своё прошлое, а настоящее для него в этот миг стирается, позволяя вернуться в тот момент хотя бы ненадолго. — Разве в этом есть что-то плохое? — Тогда подобные действия считались в обществе неприемлемыми. Любовь раньше была тихой, скрытой от чужих глаз, не требующей лишнего внимания. Но в тот момент, когда я поняла, что ему всё равно, что о нём и о нас подумают другие… Я поняла, что эти чувства гораздо важнее чьего-то мнения. Тогда у меня на душе стало так легко… — Оу… — Феликс нахмурился, глядя в потолок и пытаясь осознать этот рассказ. Пытался понять, но всё равно не мог. — Думаю, это чувство слишком сложное. — В этом ты прав. Будучи подростком, ты не поймёшь, но когда вырастешь… — Разве подростки не могут любить? — надулся оскорблённо Ли. — Так, как взрослые, очень редко, — рассмеялась бабушка. — В подростковом возрасте возникает более лёгкое чувство — симпатия. Она наивная, простая, окрыляющая. Непосредственная, как ребёнок. Ей подвластны твои внутренние инстинкты, поэтому она может толкать тебя на необдуманные действия. Может ослепить тебя, воодушевить, вдохновить. Это светлое чувство, но если оно будет не взаимным, то может так же легко разбить вдребезги. — Звучит жутко… — Феликс немного поёжился, дослушав до конца, но в памяти для себя пометки оставил. Может, это поможет ему разобраться в себе. — Но ты такая поэтичная, ба. Даже простой рассказ красивой речью сделала, — улыбнулся он, взглянув на бабушку. — От деда твоего набралась, — вздохнула она. — У него тоже что ни диалог был, то целая поэма. Любил он очень литературу… «А ты его». — Спасибо за новую порцию мыслей. Буду теперь весь день думать, — сказал Ли после короткой паузы, отвлекая бабушку от своих мыслей на себя. — Можно ли поинтересоваться, для чего ты это спрашивал? — спросила она с иронией и поднялась с места. Солнце из окна осветило край её коричневого платья. — Да так, для науки, — улыбнулся хитро в ответ парень, приподнимаясь на локтях и провожая её взглядом. — Смотри, не обожгись этой наукой. Бабушка скрылась за дверью, видимо, удовлетворив своё любопытство. Феликс нередко удивлялся её молчаливому понимаю. Она всегда была проницательным слушателем, который без лишних вопросов мог понять всю ситуацию в целом. Наверное, это было у неё на каком-то природном, инстинктивном уровне. Поэтому Ли даже немного побаивался свою бабушку — она слушает молча, не высказывает своих выводов, но из простого разговора может вытянуть для себя столько, что ты и не поймёшь даже. И потом шутки с ней будут плохи, ведь всё своё понимание она запросто может обернуть против человека. Феликс упал обратно на матрас со вздохом, возвращаясь к своим размышлениям с новым грузом информации. Симпатия… Хёнджин симпатизирует ему? «Ей подвластны твои внутренние инстинкты, поэтому она может толкать тебя на необдуманные действия». А что, собственно говоря, чувствует он сам? С Хёнджином комфортно. Всегда просто и комфортно, будто нашлось самое удобное положение в этой философской «объективной реальности». Ведь именно в простоте находится всё самое сокровенное и нужное. Феликсу нравится обсуждать с ним всякую ерунду, сидя на поляне. Хёнджин интересно разговаривает — вроде бы и резко, но тебя не обижает. Он красивый, очень красивый. Ли всегда нравились красивые люди, чисто эстетически. А ещё танцы нравились, очень сильно. А Хёнджин как раз танцор. Он может легко смутить Феликса и сам Феликс совсем не против. А ещё Хёнджин классно целуется. Может ли назваться учащённое сердцебиение симпатией? А паника от незначительных мелочей? А факт того, что он первым поцеловал Хёнджина? Феликс, честно говоря, не знает. Не понимает. Но что-то в глубине души, интуитивное, надеется, что ответ будет положительным.

★-★-★

— Прости, на тебя места в машине не хватит. Хочешь, пригласим тебя в следующий раз? — Да, зовите меня, пожалуйста. (Но ты ведь знаешь, что нахер им не сдался. Понимаешь, что никуда они тебя не пригласят. Ты лишний для них, ты чужой, ты не нужен.) У меня есть друзья. Я не одинок. Мне есть кому выговориться. У меня есть друзья. У м͊еня ͠есть̓ ̒дру͌зья͛. ͌Я не ͠один͛о͆к. ͐М̉н͗е ес͜ть, ко̔му ͆выговорит́ься. У͋ ме͎ня ест͐ь друзь̀я. У́ м͝е н͝я̈ естͅ ь ̈др̅ у̃з̎ь я. У͝ меня ͝ѐс͠т̚ ь̅ ͅд̆р̅ уз͋ь͗я.̒ ͠У мͅе͂н̎я ̽е с̕т͘ь̉ ͂дͅр͠ӯ з̄ья.͆ ͠У̐ м͝е ня ӗс͊т͋ ь̀ д̚ру з̉ь̓я̔.͒ Ў̾ м̄е͗ня͗ ̚е̉с̌ т̕ь ͝д͝р̈у͝з͊ь͆ я.̌ ̕ . У̉м͠еня͒есть͘д̕р͝уз̾ь͜я̾.Уͅм̕еͅнͅя͆ес͜тьдͅр͠уͅз͠ья.͝Ум̕е̐н͠я͝есͅт͝ь͘др͜уз́ь͘я̕.У̕м͝ен͘яе͠ст͠ьд͠р͠уз͠ья̚.Уменя̔е̚ст͘ьдрӱзь͝я.Ӳ̒меня͑естьͅдру͝з͆ьͅя͝.̓У̓м̕е̅н͒яе͝с͜тьд͜руз͝ья͠.ͅУ͝м̐еня̚ес͊т͠ьд̒р͝ӳ͠зь͠я͜.Ум͠е͝няёсть͝д́ру͝з̓ья.͠У͂меня̚е͝стьдрузь̕я.͜У̉м͠еня͒есть͘д̕р͝уз̾ь͜я̾.Уͅм̕еͅнͅя͆ес͜тьдͅр͠уͅз͠ья.͝Ум̕е̐н͠я͝есͅт͝ь͘др͜уз́ь͘я̕.У̕м͝ен͘яе͠ст͠ьд͠р͠уз͠ья̚.Уменя̔е̚ст͘ьдрӱзь͝я.Ӳ̒меня͑естьͅдру͝з͆ьͅя͝.̓У̓м̕е̅н͒яе͝с͜тьд͜руз͝ья͠.ͅУ͝м̐еня̚ес͊т͠ьд̒р͝ӳ͠зь͠я͜.Ум͠е͝няёсть͝д́ру͝з̓ья.͠У͂меня̚е͝стьдрузь̕я.͜У̉м͠еня͒есть͘д̕р͝уз̾ь͜я̾.Уͅм̕еͅнͅя͆ес͜тьдͅр͠уͅз͠ья.͝Ум̕е̐н͠я͝есͅт͝ь͘др͜уз́ь͘я̕.У̕м͝ен͘яе͠ст͠ьд͠р͠уз͠ья̚.Уменя̔е̚ст͘ьдрӱзь͝я.Ӳ̒меня͑естьͅдру͝з͆ьͅя͝.̓У̓м̕е̅н͒яе͝с͜тьд͜руз͝ья͠.ͅУ͝м̐еня̚ес͊т͠ьд̒р͝ӳ͠зь͠я͜.Ум͠е͝няёсть͝д́ру͝з̓ья.͠У͂меня̚е͝стьдрузь̕я.͜