***
— Хватит говорить, что у меня ничего не получится! Вот увидите, что мы нагнём весь мир!***
— Да как ты не поймёшь, что эта песня не подходит для альбома!***
— Я люблю тебя. — А я тебя нет.***
Виктории настолько все осточертело, что она ненавидит все: свой характер, свою внешность, своё тело, свою игру на бас-гитаре, своих родителей, происходящие вокруг события, свою безответную любовь. Она вынуждена молчать о своих чувствах к Дамиано, ведь понимает головой, что, признавшись в них, она подставит группу. Сейчас де Анжелис сидит на полу в своей же комнате, облокачиваясь на бортик кровати, и вспоминает, как все начиналось. Как начиналась история Måneskin. Если бы не та мелкая ссора с предыдущим вокалистом, она бы не взяла Давида в группу. От воспоминаний о том, каким он был тогда, в детстве, по губам Виктории невольно скользит совсем мимолетная улыбка. Сейчас это совершенно другой человек. Но это ни в коем случае не в негативном смысле. Дамиано как хорошее вино. С годами только лучше. На телефон приходит уведомление от Инстаграма, и Виктория бросает взгляд на него.«Доска», «Кто это вообще такая?», «Малолетняя шлюха».
Виктория хоть и не подаёт вида, но иногда эти сообщения действительно задевают, в особенности в большом количестве. А когда и без того плохо, то, увидев подобное, становится как никогда паршиво. Сейчас тот самый случай. За десять минут до того, как Ви оказалась в комнате, она поругалась с друзьями из-за того, что никак не могла взять себя в руки и играть, попадая в ноты. Мешали мысли о Дамиано. Чертовы постоянные мысли о Дамиано. Сидя в одиночестве, ей хочется плакать. Но держит все в себе, по крайней мере старается. Виктория после того, как однажды какой-то одноклассник поиздевался над ней из-за ее слез (за что потом получил от Дамиано пару ласковых и не только), пообещала самой себе, что больше никому она не покажет свои слёзы. Но ведь она в комнате одна, верно? Одна за другой слезы скатываются по щекам, оставляя мокрые дорожки. Ви старается плакать как можно тише, уже на подсознательном уровне. Стук в дверь. Она поспешно старается вытереть слёзы, но понимает, что делает только хуже, размазывая по лицу тушь и тени. В дверях стоит Дамиано. Виктория поднимает глаза, а у парня в груди что-то словно защемило. Ему больно смотреть на ее слёзы, больно видеть то, как она молит о поддержке, но молчит. Она ведь не хочет казаться ему слабой. Но Дамиано знает то, насколько на самом деле она сильна. — Хэй, ты чего, маленькая? — непривычно ласково говорит парень, присаживаясь рядом и закидываю руку на плечо Ви. — Ничего, — отвечает подруга, невольно отворачиваясь, чтобы снова скрыть накатывающиеся слёзы. Дамиано разворачивает ее лицом к себе, устраивая голову Виктории на своём плече и целуя в лоб. Это положение было привычным для них, так же как и любого рода объятия, прикосновения, поцелуи. Но сейчас для девушки это объятие значит гораздо больше, чем для него, по ее мнению. Однако Виктория ошибается, ведь Дамиано сейчас чувствует то, как ему хочется обнимать девушку как можно дольше, не отпускать ее как можно дольше. Он готов быть ее жилеткой не потому что так надо, а потому что он сам того хочет. — Я чувствую себя Коралин*, — с тихим всхлипом говорит Виктория. — Я чувствую груз, и чувствую, что ломаюсь. Люди вокруг говорят, что я ничего не стою. Я плачу, тревожусь, боюсь моря. И хотела бы исчезнуть. — Ты же знаешь продолжение, — после недолгого молчания отвечает Дамиано, устремляя свой взгляд на неё и держа лицо Ви в своих руках. — Река и море внутри тебя. В тебе такая невероятная сила, что ты не могла бы даже себе представить мое восхищение тобой. Каждая твоя слезинка — это океан на моём лице. — Он горько улыбается, вытирая слёзы с щёк Виктории. — Я буду огнём и холодом, прибежищем зимой. Я буду тем, чем ты дышишь, я пойму, что внутри тебя, и буду питьевой водой, смыслом добра. Я буду и солдатом или светом в ночи, и я не прошу ни о чём взамен. Лишь об улыбке*, — Дамиано пропевает эти строки, а Виктория чувствует мурашки от мысли о том, что эта песня могла бы быть про неё. — Не оставляй меня, прошу, — тихо просит девушка, упираясь лбом в плечо парню и пытаясь спрятать лицо, но ей не удаётся, потому что Дамиано поднимает его. Целует. Не впервые, но впервые так трепетно и нежно. Впервые они оба показывают друг другу то, что держали в себе так давно. Поцелуй словно становится глотком воздуха, спасением для них обоих. Спасением от собственных мук, не позволяющих рассказать друг другу о том, что чувствуют. От слез Виктории поцелуй соленый, но им все равно на это. Хочется лишь только не прекращать это мгновение. — Я всегда был, есть и буду рядом с тобой, как и ты была, что бы между нами ни было, — все же прерывает поцелуй Дамиано, но ему важно сказать эти слова. Виктория на этот раз сама тянется поцеловать парня, но момент рушит собачка Чили, которая влетает в комнату с огромным желанием играться с хозяйкой и ее другом. Эта ситуация забавляет и ребята смеются, вместе хватая собачку на руки. — Больше ничто не сможет тебя ранить*.