Свет посреди мрака

      Самое ужасное среди дождливых, пасмурных и однообразных серых дней Петербурга - всепоглощающее одиночество. А когда кончается пачка сигарет и деньги на счету мобильного телефона, так вообще выть хочется. А дни работы следователем в полицейском участке веселья и хоть какого-то счастья в жизнь не прибавляют. Единственная отрада в этой мрачной и ужасно скучной жизни Антона - Оля. Его младшая сестра, его личное солнышко. Оля перебралась в Москву из-за хорошей и прилично оплачиваемой работы, и по сей день живет там. Они стараются поддерживать связь каждый день, но сегодня, как назло, деньги на счету у Антона кончились, из-за чего его и так всегда поганое настроение еще больше испортилось. Сейчас Антону двадцать семь, но ощущает он себя на все девяносто. Почему девяносто, он не знает, просто он внутри уже давно старик. С тех самых пор, как жил в том странном поселке, где повстречался с Хозяином Леса и в свои двенадцать лет пережил такой ужас, что у любого ребенка осталась бы психологическая травма. Конечно, и Антона она не обделила - он до сих пор боится спать ночью в полной темноте и тишине, поэтому спит с ночником и тихо работающим радио. Курить Антон начал уже после того, как приехал в Петербург. Как это случилось, он уже и сам не помнит. Просто увидел пачку сигарет и, беспечно махнув рукой на свое здоровье, решил попробовать. Так сигареты стали частью его жизни еще три года назад. Но только недавно он вспомнил, что покупает такую же марку, что и Ромка, его старый друг, с которым они вместе преодолели все те ужасы, что настигли их в том поселке. И сейчас, взяв в руки пачку сигарет этой марки с полки в полупустом магазине, Антон почувствовал, как в груди разливаются тепло и щемящая нежность. В голове молнией пронеслись воспоминания: вот он в новом классе, вот его уже задирает Семен, Антон бьет его, и уже бежит по лесу, Ромка приставляет к его горлу нож, поливает его ядом, словно змея; его заставляют надеть маску Зайчика, он морально уничтожает Семена, и вот он уже с Ромкой и Бяшей идет по лесу... И много, много моментов он вспоминает. Он понимает, как же стремительно развивались их отношения с Ромкой. Из неприятелей, можно сказать, врагов, превратились в лучших друзей. Он понимает, как же он счастлив, что не струсил тогда и послал Семена, ведь тогда он бы не обрел такого друга, как Ромка. И понял, что ему стыдно. Стыдно, что ни разу не позвонил тому с того момента, как они распрощались тогда, перед его переездом в Питер. Конечно, Ромка и сам не звонил, но все-таки он не должен был забывать про лучшего друга, с которым они пережили столько всего вместе. Тряхнув головой, чтобы отогнать наваждение непонятно чего, Антон пошел на кассу, по пути прихватив бутылку липтона и доширак. Да, Антон питался не очень правильной едой, но его это не трогало. В целом, он ел только потому, что надо было. Нет-нет, это не депрессия. Просто Антону все до жути надоело, надоело выполнять ежедневные обязанности, надоело ждать улучшения своей бесполезной жизни. Казалось бы, есть все, что нужно для счастья - хорошая работа, жилье почти в центре Питера, семья, из состава которой он общается только с Олей. Он в принципе общается только с Олей. Накатило необъяснимое и огромное желание бросить все к чертям и вернуться в поселок, в тот самый поселок, который изменил его навсегда. Интересно, Ромка все еще живет там? Он четко помнил образ Пятифана, его глаза, в которых можно было утонуть. После нередких кошмаров прийти в себя помогали образы Ромки и сестры. Это все, что у него осталось. Это все, ради чего он живет. Это все, из-за чего до сих пор живет, а не существует.       И когда ему жутко хуево, он словно наяву слышит успокаивающий голос друга. Ромка - его спасательный круг, причина, по которой он до сих пор не начал пить. Ведь говорят, что люди пьют алкоголь чаще всего из-за боли, которая разъедает их изнутри. Они заливают в себя яд, чтобы забыть о том, что их уничтожает. Чтобы выпасть из реальности, которая бьет прямо по живому.       Сняв с банкомата деньги и пополнив счет на телефоне, Антон удовлетворенно хмыкнул, и вышел из магазина, положив телефон в карман куртки. Тучи собирались на небе Петербурга. Антон устало вздохнул, заметив, как порыв ветра поднял желтые, цвета золота, листья, заставив их закружиться в вальсе. Он давно понял, что Петербург - это город дождей, ветров и вечной прохлады. Но для него Петербург - это город одиночества, которое преследует его повсюду и всегда.       Натянув капюшон на голову, Антон быстрым шагом пошел в сторону дома. Дождь начал мелкими каплями орошать город. И становился все сильнее, ровно как и усталость Антона. Он хотел встать под крышу, чтобы переждать очередной ливень, но передумал. Поддавшись какому-то своему очередному безумному и безрассудному, но такому сильному желанию, Антон снял капюшон, и побежал прямо под разошедшийся дождь. Он поднял голову, подставляя свое лицо под удары капель. Прохожие, пытающиеся спрятаться от дождя, с удивлением смотрели на блондина, который просто стоял, расставив руки в стороны и запрокинув голову к небу. Антон улыбался, чувствуя холодные капли, стекающие по лицу. Но дождь не помог снять усталость и вечную пустоту внутри. Дождь - это аспект одиночества и апатии. Дождь - лучший друг Антона.       Антон, конечно, не против одиночества, ведь оно стало его жизнью. Но он чувствовал, что устал от всего, и от одиночества в том числе. Зайдя в квартиру, он повесил мокрую куртку на вешалку, поставил доширак вариться, достал из шкафа какую-то банку дешевого кофе, и сварив его, открыл пачку сигарет. Достал сигарету, зажигалку, взял кружку кофе и вышел на балкон. Ветер с грустной песней проносился по окрестностям почти пустынного Петербурга. Эта песня - гимн Антона. Он сделал затяжку, и устало выпустил дым, устремив взор своих серо-голубых глаз в серое небо. Серое и усталое небо. Совсем как сам Антон. Выкурив и затушив сигарету, Антон теперь не спеша потягивал кофе из кружки, закрыв глаза и вслушиваясь в стук капель по подоконнику и крыше. Боль пронзила виски. В который раз за день. И от этого Антон устал тоже. Антон устал от всего.       Выпив кофе, который оказался на удивление сносным, Антон бегло просмотрел контакты. Худые и длинные пальцы задержались в воздухе над контактом "Рома". Антон вновь посмотрел на небо, будто спрашивая у него совета, как поступить. И в следующую секунду он нажал на кнопку вызова. Гудки. Невыносимые секунды ожидания длиною в вечность. И вознаграждением за это томительное ожидание стал родной голос с хрипотцой: –Алло?       Весь мир будто замер на мгновение. Антон даже забыл, как дышать. За несколько секунд в его голове мелькнул миллион спутавшихся мыслей. Антона накрыло осознание того, как же долго они не общались. Голос Ромки очень изменился за эти три года. Он стал более хриплым и более усталым. Усталым. Как Антон. Он словно наяву увидел Ромку. Такого же, каким он видел его в день их расставания. И сердце защемило от непонятной тоски. Он понял, как же соскучился по другу. Появилось дикое желание взъерошить вечно темные волосы, увидеть его глаза, услышать его голос, только вживую. Антон жутко захотел к нему. Увидеть его, хоть на сотую долю секунды. Обнять его, побыть рядом... –Антон? Антон, это ты? Ты чего молчишь? –похоже, молчание Антона не осталось незамеченным для внимательного Ромки. –Рома... –голос сорвался. Антон судорожно втянул носом воздух, стараясь не дать невесть откуда взявшимся слезам волю. –Привет, Тошка, –Ромка тут же успокоился, услышав голос друга, и его голос приобрел теплые нотки. Прямо как в тот раз, когда он в лесу предложил Антону проводить его до дома. «А то ты как слепой котенок»       Антон истерически засмеялся, вспомнив тот самый момент, все еще стараясь не рызрыдаться, как девчонка. Более менее успокоившись, он заговорил, не заметив, как счастливая улыбка осветила его лицо: –Привет, Ромка! –Ну наконец-то, думал, уже не услышу голос друга, –со смешком сказал Ромка, но и он, и Антон, знали, что это вовсе не шутка. И этот факт наполнял теплом душу и сердце последнего, прогоняя вечную изморось, что покрывала эту же душу и это же сердце последние три года. –Я тоже рад слышать тебя, Ромка. Ты не представляешь, как я по тебе соскучился, –тепло и искренне ответил Антон, чувствуя непривычное чувство...счастья. –Так приезжай. Ты не представляешь, как мне тут...хуево, –на том конце трубки послышался усталый вздох, отчего Антон почувствовал вину за то, что не позвонил раньше. –А где ты живешь? –Антон быстро переместился в свою спальню, достав из шкафчика записную ручку и взял ручку со стола. И сел, готовый записывать. —Там же. В своем доме, где...в нашем...поселке, –тихо сказал Рома. –Подожди, Ром, ты действительно все еще там? Я думал, что ты тоже уехал в другой город, –недоуменно протянул Антон. –Я...не знаю, почему не уехал. В принципе, у меня очень нестабильная ситуация с финансами сейчас. И поэтому, только поэтому, я еще здесь. Вот поэтому мне и жутко хуево, поскольку я помню...я до мельчайших подробностей помню все, что здесь происходило. Еще и ужасные события своего прошлого до того, как вся та чертовщина начала происходить. Ну, сам понимаешь... –Рома не договорил, но Антон понимал, конечно, он все понимал, поэтому заговорил сам. –Да, конечно, я понимаю, Ром. Я скоро приеду, прости, что не позвонил раньше, –Антону показалось, что Ромка шмыгнул носом, но решил, что ему показалось, –ты не раскисай там, хорошо? Мы справимся, я тебе помогу, ты не одинок, –сейчас Антон действительно пожалел, что нельзя обнять человека по телефону, –мне тут тоже нелегко, и единственное, что дает мне силы по-настоящему жить, а не существовать, это мысли о тебе. Я знаю, что не одинок - у меня есть ты и Оля. И ты помни, что я у тебя есть, хорошо? –Да, хорошо. Спасибо, Тош, –Антон прислушался, и с облегчением понял, что голос у Ромки ровный, только немного грустный. –Ладно, Ромка, наверное, надо уже отключиться, а то у меня могут снова деньги на счету кончиться, а мне надо еще Оле позвонить. Ты не кисни, ладно? Я приеду так скоро, как только смогу, обещаю! –Хорошо, Тох. Пока, удачи, –несмотря на полный усталости и легкой грусти голос, Антон чувствовал, что настроение Ромы заметно улучшилось, и невероятно обрадовался этому. Да и сам Антон почувствовал, что вместо обычной пустоты он чувствует теперь легкую радость и даже некоторую эйфорию.

***

      С момента их разговора прошла неделя, а может и две. Антон работал как не в себя, даже устроился на подработку (правда, на дому, но не в этом суть), дабы помочь Роме уладить его финансовую ситуацию. У него даже появился аппетит, коего особо не наблюдалось уже давно. Поэтому он все больше готовил себе нормальную еду, а не просто варил доширак или роллтон. И вот наконец были куплены билеты от Питера до того самого захолустья, где прошла часть его детства и где сейчас жил Рома. В поезде пришлось трястись несколько дней, но они не были растрачены зря: Антон читал книги, которые захватил с собой в поездку, чего ему очень не хватало по причине недостатка времени, и хорошо высыпался, чего ему тоже не хватало по той же причине. Но темные круги под глазами еще не сошли по причине многочисленных кошмаров, да и врожденная худоба оставалась, но его это особо не волновало - все-таки это генетика, а не болезнь. Эти несколько дней пролетели как один миг, и вот Антон вновь в том самом месте, что стало причиной его кошмаров и страхов. Но это и то самое место, где он познал, что такое настоящая дружба. То место, благодаря которому в его жизни появился Рома. Рома, который, сам того не подозревая, стал ангелом-хранителем для Антона.       Вот Антон проходит через лес, который срубили после всей той чертовщины, что здесь происходила. Теперь здесь проселочная дорога. И хоть причины его ночных кошмаров здесь больше нет, воспоминания все равно остаются живы и заставляют сердце биться, как птичку, загнанную в клетку. Дыхание, кажется, тоже учащается, и перед глазами мелькают картинки обезображенных трупов детей, жуткий голос диктора и образ Хозяина леса. Ладони потеют, и сердце начинает биться все чаще. Антону кажется, что он снова в этом ужасном лесу, что осталось пройти еще немного, и перед ним появится Черный Гараж. Антону страшно. У Антона ноги становятся ватными и подкашиваются так, что кажется, что Антон сейчас упадет. У Антона звенит в ушах, у Антона все ужасы перед глазами проносятся, и единственная мысль, за которую он хватается, как утопающий за соломинку, –Ромка ждет его. Здесь есть Рома. Тот, кто всегда его спасет и укроет от всех бед, от всех кошмаров. Тот, кто понимает, что это такое. Тот, кто никогда не осудит и всегда поддержит. Тот, кто стал для него большим, чем просто другом. Рома - тот, кто стал для него всем.       И осознание электрическим током поступило в мозг. Осознание, почему Рома всегда вызывал такие чувства в Антоне. И Антону страшно снова, но уже не из-за леса. Антон знает, как Рома ненавидит педиков. Антон знает, что Рома их раньше даже пиздил за гаражами. Антону страшно, что Рома его не примет таким. Не только педиком, но педиком, влюбленным в самого Рому. Антону страшно, что Рома его оттолкнет.       Но Антон понимает, что он должен сказать. Он не может не сказать. Конечно, возможно, Рома оттолкнет и возненавидит его, но все-таки...может быть, есть шанс на взаимность? Антон понимал, что это глупо, что такой гомофоб, как Ромка, вряд ли примет его чувства, да еще и ответит на них взаимностью. Но в глубине души Антон действительно надеялся на это. И надеялся, что надеется не зря. С такими мыслями он и дошел до дома друга. Собравшись с силами, он постучал. Через несколько минут дверь открылась, и у Антона перехватило дух. Ромка очень изменился. Он возмужал, похорошел, стал выглядеть более солидно. Но он был очень усталым. Антон, несмотря на восхищение его внешностью, заметил болезненную бледность, изможденность, темные круги под глазами, отчего предположил, что, возможно, Ромку тоже, как и его, мучают кошмары. И снова появилось непреодолимое желание обнять и защитить от всех невзгод этого человека, который притворяется сильным, грубым и бесчувственным. Потому что Антон знает, какой он на самом деле. Потому что Антон понимает, почему Рома носит эту маску.       Ромка вымученно, но счастливо улыбнулся и отошел, пропуская Антона внутрь. Антон, закрыв за собой дверь, поставил на пол чемодан и снял пальто. Обернулся к Ромке, и впервые за долгое время улыбнулся во весь рот. А потом так сильно и быстро его обнял, что они упали на пол. Ромка тоже стиснул в объятиях Антона, и они так пролежали несколько минут - оба усталые, но счастливые. –Может, тебе чай сделать? –тихо спросил Ромка, не выпуская Антона из объятий. Антон издал какой-то звук, похожий на "неа", и прижался к Роме сильнее. –Пожалуйста, давай еще вот так немного полежим. Ты не представляешь, как мне тебя не хватало, –так же тихо произнес Антон. –Я тоже по тебе соскучился. Знаешь, каждый день вспоминал тебя и жутко жалел, что не уехал вместе с тобой, –грустно усмехнулся Ромка и, разорвав объятия, сел, облокотившись спиной о стену. Антон тоже сел рядом, положив голову тому на плечо. –Я тебя больше не брошу, обещаю. Я помогу переехать тебе в Питер, и мы будем вместе там жить, если ты захочешь. –Да я о таком даже и мечтать не смел, –улыбнулся Ромка, и приобнял Антона, –спасибо тебе, Тош. За все. –Это тебе спасибо, –тихо сказал Антон, –если бы не ты...если бы ты не появился в моей жизни, я бы уже давно сдался. Кстати, Ром...я должен тебе кое-что сказать, точнее, кое в чем признаться, но, боюсь, тебе это не понравится. –Тох, ты что такое говоришь? Все хорошо, не бойся, я тебя поддержу, что бы ни случилось. Давай, выкладывай, –Рома освободил плечо Антона от своей руки, и взял его ладонь в свою. Антон поднял глаза на него, понимая, что нужен зрительный контакт. –Ром, дело в том, что я, кажется, влюбился. В тебя. Нет, даже не так. Я точно люблю тебя. Я люблю тебя, Ром, –медленно проговорил Антон, последнюю фразу произнеся почти шепотом и со страхом ожидая приговора. Глаза Ромки сначала были полны недоумения, но потом в них появились отголоски...надежды? –Ты не шутишь, Тох? –недоверчиво и так же тихо спросил Ромка. –Таким не шутят, Ром. Я знаю, что ты ненавидишь педиков, а я к тому же еще и влюбленный в тебя педик, –Антон горько усмехнулся, –но, пожалуйста, не отталкивай меня. Пожалуйста. –Тош, –Рома расплылся в счастливой улыбке, –получается, я должен ненавидеть не только тебя, но и самого себя. –В смысле? –Антон правда не понимал, к чему клонит Ромка, но у него начали появляться смутные догадки, что давали надежду на взаимность. Но он понимал, что это лишь догадки, поэтому не спешил радоваться. –Я тоже люблю тебя, глупенький, –усмехнулся Рома, аккуратно приподнимая лицо Антона за подбородок. –Правда? Боже, –только и смог выдохнуть Антон, чувствуя скопившуюся в уголках глаз влагу. –Да, правда. Я люблю тебя, Тош. Я сам боялся признаться, как последний трус, но сейчас...я буду говорить тебе столько, сколько понадобится. Я люблю тебя. Люблю. Люблю, –и на последнем выдохе заветного слова Рома поцеловал Антона настолько нежно, насколько мог, вытирая большим пальцем одинокую слезинку на скуле бывшего друга, сейчас уже парня. Антон неумело, но чувственно и так же нежно ответил на поцелуй Ромы, осторожно сминая его губы своими, как бы еще не веря своему счастью.       А весь оставшийся вечер на кухне в этом доме горел свет. Там сидели два юноши, которые пили чай, болтали по душам и смеялись. Они больше не чувствовали тяжесть огромного груза прошлого на плечах. Они были счастливы, потому что теперь были вместе. И вместе уже навсегда. Так две уставшие от всего души наполнили друг друга счастьем и теплом. Так два натерпевшихся многих невзгод в своей жизни человека сделали друг друга счастливыми.