Выходной в Кеттари

— Эта смешная курительная палочка — отличная штука! — подмигнул мне Лонли-Локли и вдруг глупо хихикнул. — Если бы ты знал, Макс, как смешно говорить с тобой, глядя на эту рыжую девчонку! Хихиканье перешло в настоящий смех, а я почувствовал непреодолимое желание перекреститься, но так и не вспомнил, какой рукой и в какую сторону это нужно делать. — С тобой всё в порядке, Шурф? — осторожно спросил я. — Со мной всё чудесно, Макс. — сказал он, обнажив зубы в хищном оскале. — Так хорошо мне уже давно не было. Ну, что ты смотришь на меня, как зайчонок на анаконду? Знакомься с настоящим Шурфом, а не тем скучным послушным мальчиком, который даже дышит по расписанию. — Ммм… привет. — осторожно сказал я, вспоминая недавно услышанные мною факты из биографии Безумного Рыбника, а кто стоял передо мной сомнений не вызывало. Оставалось только надеяться, что он не набросится на меня прямо посреди улицы для того, чтобы воочию увидеть, как работает моя селезёнка. Она мне ещё нужна. Желательно в пределах моего тела. — Как красноречиво. — Усмехнулся маньяк-убийца со стажем, смотря на меня лихорадочно блестящими глазами. — Да расслабься ты, отдохнём чуток, повеселимся. Может даже большая часть города останется жива. В конце концов, спать с красавицами я люблю так же сильно, как их есть. Так что? Пройдёмся по набережной, леди Мерилин? В тот же миг он стремительно сделал шаг вперёд, стальной хваткой стискивая мою правую руку, положив вторую мне на лопатку, как в вальсе. Понятия не имею, слышал ли кто-то в Ехо про такой танец, но позицию, как оказалось, точно знали. — Шурф, успокойся, пожалуйста. — Я судорожно пытался придумать план действий. В конце концов могли пострадать невинные люди, к счастью, улица была пустынна. Солнце стояло в зените и горожане прятались кто в кафе, кто дома, кто неведомо ещё где. Только в конце улицы на нас с любопытством смотрел сытый довольный рыжий кот. Всё это я заметил ещё до волшебного преображения Шурфа, потому что сейчас я мог перевести взгляд с его безумных глаз только на губы, в тот момент, когда он быстро облизнулся… примерно как тот рыжик. Только в отличие от кота, мой друг только собирался полакомиться своей добычей. — Мы можем пойти в снятый дом, ты там отдохнёшь… — пробормотал я, -или нет… давай пойдём, искупаемся… В этот момент Шурф притянул меня к себе сильнее, а я в панике сделал самую логичную, по моему мнению, вещь. Ладно. Нелогичную. Первую, пришедшую в голову. Но, это не отменяет, что она должна была быть самой эффективной. К сожалению гении часто бывают недооценёнными — судьба у них такая. Я быстро сложил большой и указательный пальцы левой руки, уменьшая своего друга до размера пылинки или даже меньше. И уже даже успел выдохнуть, когда новоиспечённая пылинка скрылась в моей руке. Интересно, сколько продлится эффект самокрутки? И будет ли идти для Шурфа время в таком упакованном между моими пальцами виде? Некоторые мудрые люди предупреждают нас, простых смертных человеческих человеков, чтобы мы боялись своих желаний, потому что они могут сбыться. Так вот, со всей ответственностью заявляю, что для Вершителей, коим я, оказывается, являюсь, перекочевав из разряда «простой человеческий человек», это относится в стократном размере. Ну, подумал бы я об этих вопросах через денёк. Погладил бы иронично смотрящего на меня кота (не знаю, как кот может смотреть иронично, но взгляд данного представителя своего вида был именно таким), а там и придумал бы чего небось. Но секунд через пять мою левую руку стало жечь. Сначала не очень сильно, но жар нарастал, пока не стал нестерпимым и я не затряс этой рукой, чтобы уменьшить боль. В тот же миг злобная, шипящая «пылинка» вылетела из моей руки и возмущённо уставилась на меня. Точнее, Шурф. Злой Шурф уставился на меня, красными от полопавшихся капилляров глазами. — Вот так, значит, Макс, да? — разъярённый Рыбник шипел не хуже той самой анаконды, а может даже лучше, как минимум потому, что этих огромных тварей я не видел вживую ни разу, а Шурф он вот, стоит в полуметре от меня. — Ну ладно… Хорошо… — уже веселее сказал он, — Да, это будет чудесно… Ты будешь чудесным… У меня к тебе предложение. Разумеется деловое. — хихикнул он. — Ты… не хочешь отпускать меня одного, чтобы я не разнёс полгорода. Ну, так не отпускай. Пойдёшь развлекаться со мной и я… даже иногда буду к тебе прислушиваться… в пределах разумного, конечно. Полностью кайф я себе обламывать не собираюсь… либо ты можешь обо мне просто забыть и не мешать, но тогда жертв будет больше в разы… ну, что?.. ты же согласен, да? — последнюю фразу он уже мурлыкал. — Д…да, я согласен, — в конце концов хорошо контролируемый мной Рыбник лучше, чем никем не контролируемый психопат, склонный к неуёмному каннибализму. — Чудесно… Макс, ты чудесный… тебе кто-нибудь говорил? Не отвечай… я захочу вырвать им глаза, а искать их будет хлопотно… потом этим займусь. Но, дорогая Мерилин, у меня есть одно условие… мы же не хотим постоянно оглядываться на твоё чувство ответственности? М? Нет, не хотим…- он нежно погладил меня по щеке. Мой внутренний зайчонок испуганно замер, бессмысленно пытаясь слиться с окружающей средой. Вряд ли даже это мне бы помогло, Шурф меня сейчас из-под земли достанет, если захочет. А он захочет, достанет и снова захочет. — Шурф, ну ты что? — нервно хихикнул я. — Где я и где чувство ответственности? Ты же меня знаешь. — Значит ты не против докурить? — спросило это исчадье ада в лице моего друга, держа между средним и указательным пальцем самокрутку. Ту самую! Я уже о ней и забыл. Когда она только успела потухнуть и не догореть? — Подожди… нет, Шурф ты чего? Ты серьёзно? Я не буду это делать. Мне это не нравится, я же уже говорил. Шурф? — Сотни жертв, Макс, ну же. Что ты выберешь? — на меня смотрели его насмешливые глаза. — Давай. Он щёлкнул пальцами и зажёг источник моих бед, поднёс к моим губам… и я сделал затяжку. А потом ещё одну и ещё, пока в голове не начало мутиться. Перед глазами смешно плясали цветочные горшки с противоположного дома, и чья-то восторженная улыбка. — Пойдём, Макс. — я увидел, как эти губы шевельнулись. — Пойдём. Дальнейшие события я помню не так чётко, как следовало, но, лучше, чем хотелось бы. Вроде мы гуляли по набережной, а потом решили искупаться в фонтане, или это был не фонтан? По крайней мере вода там была какой-то странной, гуще чем должна быть. Решили покрасить чёрных птиц, что напомнили мне по форме чаек, в жёлтые полоски. Потому что летали они грузно, а грузно летать имеют право только шмели. Шурф хотел их поймать и съесть, но я настоял именно на перекраске. Заодно объяснил, что такое «Билайн» и зачем его рекламировать. Птицы не очень-то прониклись моим объяснением, но моему другу понравилось, и вскоре вокруг нас летали грузные, хохлатые, шмелёвые чайки, «живущие на яркой стороне». Я так и не уловил, когда это произошло, но в какой-то момент я понял, что я больше не Мерилин, а вполне себе сэр Макс, как я его представляю. Куда делась Кофина работа, для меня оставалось загадкой. Дальше Шурф потащил меня играть в крак, что там происходило, моя память наотрез отказывается выдавать, но после мы шли с карманами, набитыми деньгами, укулеле (хотя Шурф называл её по другому. Тем не менее это не мешало ему периодически на ней тренькать песню про какую-то Чифу и зелёного дракона), тростью с набалдашником в виде серебристой лисицы и носовым платком с синей каймой с завернутыми внутрь человеческими зубами. Проверив свои зубы, я с эгоистической радостью подумал, что они не мои, а на мой закономерный вопрос Шурф ответил, что если уже все деньги продули, нефиг ставить зубы на отсечение, чтоб отыграться. А потом у нас откуда-то взялся хомяк. Шурф сказал, что с ним ограбить ювелирку будет легче. Зачем хомяку грабить ювелирку, я так и не понял, но пусть весёлый зверёк делает, что хочет. В конце концов он тут местный, а мы приезжие. Так бы мы и продолжили развлекаться, но в какой-то момент времени Шурф крикнул: «Валим!». Если сказано валим, значит, надо валить. Это я ещё с юных лет уяснил, когда мы бегали на школьный чердак. Детей туда не пускали и дверь запирали, но мы всё-равно умудрялись туда пробираться, хотя, положа руку на сердце, ничего интересного там и не было. Доски какие-то, да коробки. Но суть была не в этом, а в ощущении, что тебе сюда нельзя. В любом случае учителя за такое варварское пренебрежение школьными правилами кричали на нас так, что вяли уши, как трава под палящим солнцем, да ещё и родителей вызывали. Так и осталась быстрая реакция на это «Валим!» или «Шухер!». Куда мы валим, в общем-то тоже понятно не было. Но надо, так надо. Я быстро запрыгнул в стоящий рядом амобилер, потянув своего спутника на себя, почему-то мне это казалось плохой идеей, но ухватить эту мысль мне никак не удавалось. И я поехал куда-то, кажется в сторону реки, когда на моей дороге встал здоровый дядечка с рыжими волосами, в которых играло солнце. Я затормозил перед ним, потому что не остановиться было невозможно, такую силу и уверенность он излучал. И улыбался сквозь усы укоризненно, но как-то по-доброму, как дедушка смотрит на любимого внука, когда он стащил вишнёвое варенье из погреба и всё его личико в сладком лакомстве, но он упорно продолжает отрицать свою причастность к преступлению. — Ну всё, Макс, Шурф, слезайте, нарезвились уже. Он подошёл ко мне и погладил по голове, и это последнее, что я помню. Просыпался я неохотно, голова гудела, тело было тяжёлое и неподъёмное, но назойливые солнечные зайчары продолжать лезть ко мне в глаза. Скоро я не выдержал и всё же открыл глаза и потянулся. Я лежал на кровати в ворохе одеял. Оглянувшись, я увидел моего друга, а по совместительству самого жуткого человека на земле Шурфа Лонли-Локли, сидящего за столом и пьющего из зелёной чашки, над которой извивался горячий пар. — Доброе утро, сэр Макс, — вежливо поздоровался мой друг. Отличие от вчерашних воспоминаний было столь разительным, что я аж нервно дёрнулся, к счастью лежал, — Я взял на себя смелость принести завтрак и для вас. Присоединяйтесь. Я, выдохнув, кивнул. Это был привычный законопослушный Сэр Шурф, а не Безумный Рыбник. — Утро добрым не бывает. Но с завтраком оно определённо лучше, чем без него, — кивнул я. — Надеюсь, вам тоже понравился проведённый выходной, потому что я намерен его повторить как-нибудь лет через двадцать. Кстати, — Шурф глотнул из чашки, — с вами хотел поговорить местный шериф Сэр Аинти. У нас уже состоялся разговор, но вас мы решили не будить. Я обречённо застонал и понадеялся, что всё, подкидываемое моим мозгом, по поводу вчерашнего времяпрепровождения — всего лишь моё воображение. Но как я где-то недавно слышал: то ли во сне, то ли от случайного прохожего: «Надежда — глупое чувство».