Танцы у костра

Костёр пылал в ночной мгле ярче Жар-Птицы, луна дарила ледяной блеск земле, не жалея своего холодного света. Жёсткая трава казалась мягче, а ночная прохлада не чувствовалась совсем, вместо неё по телу разливалось приятное тепло. Мягкая льняная рубашка была куда лучше, чем жёсткая шерсть, а на двух ногах Коньку стало намного удобнее, чем на чувствительных копытах. Выпив пару глотков чая из шишек перевоплощения, Конёк ожидал увидеть в зеркале высокого крупного богатыря, а не низкорослого смуглого грузина. Зато после нескольких, комплиментов Вани о том, какой он теперь красавчик, комплексы сразу испарились и теперь он во всю поёт и танцует в поле возле костра. — Зазвенела моя струна, — распевался Конёк, демонстрируя широкую лошадиную улыбку. — В тёмном небе сверкают звёзды, — продолжал Ваня, приобнимая парня за торс, прижимая к себе. — Льётся осенний воздух, — Конёк устроил руки на плечах Ивана, глядя снизу ему в глаза. — Тихо плывёт луна, — в унисон пропели друзья, пьяно танцуя у костра. Царица не знала куда деться, ночь на дворе, а Ивана всё нет и нет. Неужто случилось что… Время позднее, созвать бы слуг, да шум разводить не хочется, а то ещё суета начнётся. Отправилась Царица сама. На конюшне пусто, в царском дворе никого, где бы он мог быть… Послышался шум со стороны поля, видимо не очень далеко, ведь можно было услышать его, лишь малость прислушавшись. Поднялась Царица на холм, а за ним поле чистое, а недалеко и костёр разведён. Вот он, голубчик, ещё и не один. С кем-то веселится, песни распевает. Да только вот кто этот «кто-то»? Издалека, тем более ночью, хрен что рассмотреть удастся. Ваню то Царица узнала бы из тысячи, только вот кто рядом… Такой низкий — Ване едва до плеча достаёт. Неужто ребёнок чей? Нет, для ребёнка крупноват будет. Может Соловей-разбойник, да какой там?! Тот уже как три года в темнице заперт. По мере приближения, очертания становились более чётче, стало заметно чёрную шевелюру незнакомца, что наталкивало на мысль, что это мог быть пришедший с юга какой нибудь торговец или путешественник. Царица остановилась, рассматривая очертания лица незнакомца. Ваня, по всей видимости, был не совсем трезв, как, в принципе, и незнакомец. Медленно небрежно танцевали, прижимаясь друг к другу. Тот, кто ниже ростом то и дело пытался дотянуться до лица Вани, что получалось не особо удачно, тогда парнишка переместил ладонь на шею Ивана, не отрывая взгляда от его глаз. Пение становилось тише, а движение медленнее, а когда губы уже почти соприкоснулись, Конёк перевёл взгляд на женскую фигуру и замер. — Ваня… Тогда Царица узнала его и, кажется, расслабилась. Боже, это же всего лишь Конёк. Хотя в человеческом облике почти совсем не узнаваем, но всё же о нём не стоило беспокоиться, Ване он не навредит, в этом она не сомневалась. Ваня взглянул на жену и отскочил от Конька на пару метров, густо покраснев. Боже, что бы сейчас было, если бы они продолжили прямо перед ней… — Извините, что прервала столь романтический момент, но вы вообще знаете который час? — Чисто крепкая мужская дружба… — с сарказмом пробормотал Конёк. — Всё хорошо, тебе не стоило беспокоиться, чего ты в одной сорочке выскочила, любовь моя? — Ваня подошёл ближе, обнимая девушку, на что Конёк лишь поморщился. — Тушите костёр и идёмте в замок, время позднее… Приказу царевны никто перечить не стал.

***

Конёк теперь, как настоящий человек, стал ночевать в замке, в своих личных покоях. Но не прошло и четверть часа, как Ваня снова соскочил и побежал к нему, прихватив с собой несколько булок. — Конёк! Парень резко сел на кровати, взглянув на источник звука, который подбежал к кровати друга и сел на неё, сунув в руки булку. — Наконец-то поем нормально… Ваня радостно улыбался и едва ли не пищал от счастья, то и дело рассматривая каждую ярко выраженную черту лица Конька. Острые, но не слишком грубые скулы, аккуратный нос и большие карие глаза, смотрящие из-за густых чёрных ресниц с такой же добротой и преданностью как и раньше. Ваня глядел и глядел, не в силах оторвать глаз. — Ты во мне дырку скоро прожжёшь… Ваня лишь усмехнулся и обнял парня, едва не повалив его на кровать. — Кушай кушай, тебе расти надо. — Ещё одна шутка про мой рост… Конёк поморщил носик, чем только сильнее раззадорил Ивана, заставив его крепче обнять друга. Когда булка была съедена, а во дворце воцарилась полнейшая тишина, друзья устроились на кровати рядом друг с другом, наблюдая за ночным небом из окна. — Я надеюсь, из-за нашего костра там не сгорит целое поле, — прошептал Ваня. — Мы его потушили, дурень, — фыркнул Конёк, — ещё и потоптались на нём, забыл уже, что-ли? — Да я рядом с тобой обо всём забываю! — Ага, даже о том, что у тебя есть жена, — закатил глаза Конёк, мягко улыбнувшись. — Эй! — Зовут лоша… — Вообще-то это ты пытался меня поцеловать! — И я сделаю это! Не позволяя Ване опомниться, Конёк перевернулся и, нависая над ним, накрыл его губы своими, чувствуя перед этим лишь его тёплое дыхание.