Недобрый день

      Энакин стремительно вошёл, развернулся в дверях, взметнув полы своих джедайских одежд, с чувством захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и простонал, глядя в потолок:       — Какой же паршивый день.       Оби-Ван повернулся от окна и сделал заинтересованное лицо.       Энакин закрыл глаза и ещё немного драматически постоял у двери, ожидая реакции, а не дождавшись, спросил:       — Ты хочешь узнать?       — Не уверен, — вежливо ответил Оби-Ван, — но сложно представить, что у меня есть выбор.       — Нету, — решительно заявил Энакин, открыл глаза и так же стремительно, как до этого, прошёл к кровати и упал на неё, закинув руки за голову.       — Тогда продолжай, — смиренно предложил Оби-Ван и присел рядом.       Энакин вздохнул.       — Сначала я потерял меч...       — ЭНАКИН! — вскричал Оби-Ван. — Опять?!       — Опять, — покорно ответил Энакин. — Но я его уже нашёл.       — Слава Силе, — выдохнул Оби-Ван. — И как это случилось?       — По чистой случайности, — признал Энакин. — Он был за тумбочкой, я обыскал всю комнату, а потом в отчаянии лёг на пол, приготовился умереть, чтобы не слушать твою отповедь, и... ну... увидел его.       Он посмотрел на Оби-Вана. Оби-Ван задумчиво посмотрел на него.       — Вообще-то я спрашивал о том, при каких обстоятельствах ты его потерял, но теперь уже вижу, что это несущественно.       Энакин кивнул.       — Точно. Спасибо. Но из-за этого я опоздал на встречу с мастером Винду.       — И тебе всё равно пришлось выслушать отповедь? — предположил Оби-Ван.       — Да. Так что вариант умереть был не так уж плох, но я упустил шанс.       — Ни минуты не сомневаюсь, что ты наверстал шансов в избытке в течение дня.       — Нуууу... — уклончиво протянул Энакин и признался: — да. Выйдя от магистра Винду я споткнулся об порог и упал на мастера Луминару.       Оби-Ван прикрыл глаза рукой.       — Нет, — глухо сказал он.       — Да, — уныло ответил Энакин. — А она наступила на юбку и мы вместе упали на мастера Пло.       — Надеюсь, на этом сия прискорбная цепь обрушений тел прервалась, — не отрывая ладони от лица, пробормотал Оби-Ван.       — Да, — успокоил его Энакин.       Оби-Ван успел сделать ровно один вдох, прежде чем Энакин продолжил.       — Но потом мы встретились с Рексом.       — И упали на магистра Йоду? — с трепетом спросил Оби-Ван.       Энакин мотнул головой.       — Нет, его я сегодня ещё не встречал.       — Сила благоволит магистру, — заметил Оби-Ван.       Энакин повернулся на бок, подпёр голову рукой и с осуждением посмотрел на Оби-Вана.       — Тебя моя судьба вообще интересует? Это у меня был плохой день, а не у них всех.       — О, поверь, — убеждённо ответил Оби-Ван, — у них всех день тоже был прескверный.       Энакин душераздирающе вздохнул.       Оби-Ван взглянул на него из-под ладони.       — Хорошо, — смилостивился он, — я тебе сочувствую. Продолжай. Ты встретил Рекса и ещё кого-то чуть не убил.       Энакин проигнорировал этот выпад.       — С Рексом мы пошли прогуляться, поспорили, как далеко я смогу его закинуть, я закинул на соседний дом, а он там наткнулся на грабителя, вылезавшего из окна, мы за ним погнались, я разбил машину, за которую Ордену теперь придётся платить, Рекс сломал палец на ноге, когда от обиды, что мы упустили грабителя, пнул разбитую машину, потом нас уже обоих отчитал мастер Винду, а потом, когда я уже шёл к тебе, меня сбил с ног какой-то юнлинг, я упал и ушиб копчик, и вот теперь я здесь, и я отсюда до завтра больше не выйду.       Энакин выдохнул и снова улёгся на спину с чувством исполненного долга.       Оби-Ван какое-то время помолчал, переваривая всю обрушившуюся на него информацию, а потом заметил:       — Это моя комната.       — Я знаю, — ответил Энакин. — Поэтому я останусь здесь. Здесь безопаснее всего.       — Для тебя или для меня? — уточнил Оби-Ван.       Энакин опять приподнялся, опершись на обе руки и серьёзно сказал:       — Для нас обоих.       — Ты не будешь на меня падать? — спросил Оби-Ван.       — Это зависит, — ответил Энакин.       Оби-Ван приподнял бровь.       — От чего же?       Энакин посмотрел на него внимательно и помедлил, прежде чем ответить.       — От того, насколько ещё хуже или лучше станет мой день, — наконец ответил он.       Оби-Ван вдруг улыбнулся и сказал так безмятежно и весело, что у Энакина от сердца отлегло — этот день и правда его достал, и пока что Оби-Ван не делал его лучше своим сарказмом:       — Что же тебе поможет после стольких приключений, юный падаван? Что вернёт тебе покой и радость жизни?       На мгновение вид у Энакина стал почти растерянный, и Оби-Ван успел изумиться, чем так задел его, но в следующую секунду взгляд Энакина стал уверенным, будто он принял решение, и что-то в этом взгляде завораживало Оби-Вана, впрочем, как завораживало всегда. Эта отчаянная и безоглядная решимость, это упорство, которое многие считали вздорностью, но не Оби-Ван. В этом была вся жизнь Энакина, весь он, в этом страстном, неостановимом порыве, в этой жажде, доходившей то до ярости, то до самоотречения, и как Оби-Ван мог не любить то, что было самой сутью Энакина?       — Вот что, — сказал Энакин, быстро потянулся к нему и поцеловал в губы.       Он оторвался почти сразу, будто испугался собственной смелости, даже не успев толком понять, отвечает ему Оби-Ван или нет.       — Энакин, — выдохнул Оби-Ван.       Но Энакин уже жалел, что сдал назад, и решимость его стала только крепче.       — Нет, — твёрдо сказал он.       Оби-Ван вопросительно приподнял брови.       — Нет, — повторил Энакин, и снова подался к нему, почти касаясь губами его губ. — Даже не смей делать мой день ещё хуже.       — Вообще-то, — шепнул в ответ Оби-Ван, — я и не думал.       И теперь уже точно ответил.