Монетка

Отсыревшие коридоры, покрытые редкостной гадостью в виде плесени и множеством других растений, что несёт только своим видом смерть, само место хочет чтобы ты сгинул средь этих огульно опрятных помоев. Столь отвратного желания, не должно проявлять замок аж самого Лорда Димитреску! Но верно ли судить только по внешним этажам, всё самое интересное сокрыто, где же ? Правильно, на цокольных этажах, как тривиально, но извечно актуально. Парадигма. Эти несколько отдалённых мыслей, в некой степени давали способ нервной системе Итана на несколько краткосрочных мгновений нормализоваться. В особенности в этих жутких, покрытых мраком и несколько неизвестной субстанцией лабиринтах. Выйдя наконец в более освещённое и значительно приятное по обстановке ответвление, более схожее на театральный кулуар, только значительно пустующий, без прилагающихся для отдыха бархатных соф и мраморных ваз с растительностью. Пыль всё также расстилалась ковровой дорожкой по сусекам, но вид приобретал более приемлемый для покинутого помещения. Исключение, что явно озадачивало, это некоторые обломки железных деталей, по сути устаревший хлам, что спокойно можно было сдать на металлолом. Ведь какие-то части попросту словно проделали путь назад в будущее, как например рукоятка телефонного звонка 17 века, да это несколько моветон выкидывать ценную реликвию, но по сути своей, нужны соответственно и другие детали, чтобы продать это по более роскошной цене. Направившись прямиком к спасительному выходу, Итан скоротечно впопыхах пытался воткнуть в замочную скважину заветный ключ, что был выужен буквально из лап смерти, а именно когтей Лорда. Это столкновение будет трудоёмко забыть, ведь лишить его руки дважды, причём одной и той же, правда в разный промежуток времени и другим человеком, но всё же дастся это очень сложно. Того хуже, весёлые покатушки с сыновьями Димитреску, эти серпы были ещё и затуплены, поэтому не разрезали плоть, а разрывали. Сейчас это было благо позади и ещё один отрезок пути будет пройден. Ключ наконец вошёл в замочную скважину, Итан почти радостно собрался было отворить железные ворота, но удача отвернулась ему своей сияющей задницей, наплевав на все желания и мольбы мужчины. -А ты оказался живучим, Итан Уинтерс,- Весьма грубый голос огласил комнату, закрепляя фразу сиплым смешком, направленным куда-то под нос -А ты что ещё за мудак ?- Почти надсадно вопрошал блондин, ему достаточно одного взора на подобные личности, как этот незнакомый, но где-то запечатлённый в памяти очерк, чтобы осознать в какой же он жопе. -Грубо. Очень грубо, Итан- Взметнув пару железок, что окружали повсюду светловолосого, теперь он окончательно понял, что он ещё в пущей жопе. Металл методично прилипал к конечностям Итана, сопутствуя естественной тяжестью и болью. Очередной металлический предмет собирался было прилипнуть к его груди, но был порезан на лоскуты. Это не должно было остановить незнакомца, ведь магнетические свойства всё равно были задействованы, правда это явно привлекло внимание так называемого "Магнето". -Не столь быстро, Гейзенберг- Сокрыв свои когти, подобно коту под пушистой лапкой, явился на свет Лорд Димитреску, обнажая уже несколько другое место. Гейзенберг, что-то знакомое, но такое отдалённое. Напрягшись всеми своими извилинами, Уинтерс отчаянно искал, хоть какую-то информацию об этом человеке в своём сознании. И весьма удачно, ведь блондин понял о ком идёт речь, что было затруднительно, ибо столько информации поступало в сознание Итана, что в ней легко запутаться, как в гирляндах на Новый Год. -О, мистер Гигантская гнида, тоже здесь- Гримасничая, Гейзенберг, снял свою шляпу якобы в знак приветствия. -Я тоже, весьма не рад нашей встрече, поэтому я удаляюсь вместе с Итаном- Схватив за локоть молчавшего блондина, Лорд рачительно¹ соскрёб несколько железок с мужчины. Сейчас он напоминает точно самого Уинтерса, также он заботиться о Розе, если она что-то прольёт по случайности. Одним словом, ведёт себя как опекающий папаша. Это было диковато со стороны ощущать, в особенности от Димитреску. Он сразу же почувствовал себя ребёнком, что забирают с песочницы, причитая не беседовать со странным дядей в шляпе. -Что ?! Нет, подождите!- Очнувшись разительно¹ поспешно, чужак здешних краёв отпрянул от больших ладоней, что без усилий убирали металл. -Видишь, ему больше по душе холодный метал, нежели твои клыки и когти, верно ?- Обернув по-хозяйски вокруг талии свою руку, Карл прижал к себе странника. -Нет, я не..- Не успел толком и договорить, как цепкие с широкими ладонями руки вернули Итана на прежнее место. Давя крайне завидными формами, ещё одно преимущество столь большого тела. -Убедись сам, раз не можешь заметить очевидного, он бежит от тебя!- Наклонившись к остолбеневшему и разгневанному блондину, господин выразительно смотрит на него, позже на Карла. -Ты просто сбрендил, меньше мертвичину ешь и пей, может голова встанет на место !- Перейдя уже на восклицание, Гейзенберг прижал своим станом Итана более тесно к мускулам Лорда, что смотрел грозно на своего гнусного собеседника. Это было чрезмерно забавно наблюдать, но находиться между ними, это своего рода наслаждение в боли. Простонав от тяжести сдавливающихся тел, Уинтерс так напомнил о себе. -Ох, я приношу свои извинения- Вампир нагнулся и огладил щёку заплутавшего чужака, чуть выпуская свои когти -Не порть, мальчишку, тварь!- Бессовестно прервав жуткие деяния мужчины, Гейзенберг отдёрнул к себе светловолосого -Раз он обоим так нам нужен, тогда давай кинем жребий, если выпадет орёл-отпустим, если решка-поделим его вдвоём. Считают честной фидуцией- Выпрямившись Димитреску, протянул монету, а именно один Лир. -Блять.. Справедливо звучит, но кидать буду я- Скупо выхватив жребий, Карл подбросил его Это томительное мгновение, словно длилось саму вечность, ведь Итан желал помолиться уже Богу от отчаяния. -Решка!- Самодовольно воскликнули оба дитя Миранды -Блять...- Тихо буркнув под нос, блондин осторожно подбирался к воротам, собираясь скоротечно испариться. Схватив за светлые волосы путника, господин Димитреску наклонился к самому лицу бедного папаши -Знаешь у хищников всегда прекрасный нюх, поэтому они чуют страх, Итан- Впившись в чужие губы, статный дворянин нагло исследовал рот, позволяя недозволенное в светском обществе. -Не бойся, Итан, мы не кусаемся, разве что чуть-чуть -Хриплый смешок прошёлся по ушной раковине своим горячим дыханием, это не пугало, а как-то предательски возжигало желание. Опустившись к шее Гейзенберг закрепил свои утверждения фривольным засосом на шее, отпуская и пару зубных следов. Как противоречиво и заманчиво, тягостные поцелуи расцветающие алыми бутонами на коже, губах, везде где возможно, они не были грубы, скорее игривы от того тяжелее, ведь проще ощущать боль чем это. Всё человеческое дрожало пред величием двух господ с личиной человека, но страждущие¹ от неги внутренности возжаждали освобождения, апогея¹ сладости мгновения. Чувство отторжения, неправильности происходящего, на затворках сознания, оно покинуто, практически безостаточно лишено существования в черепной коробке. Руки ласкают стан. Как с божества, но с толикой нетерпения срывают одежду, обводя нагие бёдра, где-то Карл, кусает лопатки зализывая чужие метки, собственичая. Делят как лакомство, что осталось на обеденном столе. Ребячество¹ перерастает во взрослую игру, когда статный вампир греховно обвёл своим языком от груди до сочившегося естественной смазкой стояка, тонкая ткань боксеров была лишь мещанской подобием бамбуковой ширмы. Глаза Лорда были наполнены похотью, в котором утопал и сам Итан, это извечный безостановочный шторм, с первозданными буранами в коих захлёбываешься самим мёдом. Такой примитивной с животной стороны жажды, не видал обречённый отец даже от собственной жены. Это льстило, обжигало. Ты словно ешь запретный плод облитый горячей карамелью, проявления боли так жестоки, что хочется взвыть, но ты продолжаешь ради сладкого кушанья, ведь наслаждение приходит. Гейзенберг не собирался оставаться в стороне, наблюдая лишь за братским делом, прижавшись мощным телом к спине, он направил искушающий взор на Димитреску. Это было на уровне ментальной взаимосвязи, коей пользовались только они. Как бы чуждо это не было, но право, "Твой брат-это лучший друг и худший враг". Поднявшись с колен, на коих до селе был дворянин, он положил длани на болезненно-белёсые бёдра, искушённо упиваясь тягостным поцелуем, прокусывая до крови. Взглянув замутнённым от любостратия¹ взором, окинутым оценочно, будто принимая решения. Господин Альсин был увековечен более снующим поцелуем, над котором он замедленно рассуждал в сознании. Уста Карла были сладковатыми от никотиновых затяжек, но столь же терпкими. Это произвело фурор на вкусовые рецепторы дворянина, что ему хотелось ещё и ещё, до краёв. Взгляд говорил за себя, поэтому предварительно показательно вовлекая в своё жадное до осточертения лобызание, находившегося между телами Итана, Карл провёл рукой по весьма круглой ягодице Лорда. Мгновение и Уинтерс стонет от неожиданности в поцелуй. Коготь Альсина прошёл по боксерам оставляя небольшую кровавую дорожку, которую поспешно стирают излюблено уветливым¹ гривуазным¹ жестом, слишком сладко, чтобы не угоститься. Блондин от этого приглашения, смелеет, поэтому грубоватыми действиями распахивает шёлковую рубаху, сползающая с плеч как масляный поток. Инженер следит, оглаживая уже оголевшие полностью бёдерные косточки, нарочито не притрагиваясь к члену, избегая и смеясь. Его горячие дыхание остаётся на ушной раковине, подрывая последнее самообладание. Итан ревёт от желания, поэтому впивается укусами в мускулистое тело вампира, стараясь быть взаимно нежным, что выходит крайне безобразно, но это даже мило. С Гейзенберга срывают его, изживший себя по годам даже саму Матерь Миранду, плащ. Откидывают в сторону, судорожно расстёгивают пуговицы на рубашке, стягивая затем и футболку. Царапают когтями чуть предплечья, теперь Карл учтёт, что предпочтёт Лорда в совместимости с Итана. Не иначе. Шляпу и очки снимает отвлёкшийся Уинтерс, он поворачивается и заботливо кидает вещи как можно мягче, инженер польщён такой заботой, что заставляет невольно улыбаться. Поэтому поцелуй выходит несдержанным, что чуть толкает на Лорда два стана, приподнимая за бёдра самого заплутавшего странника. Чувство голода, крутит и болезненно отдаётся, поэтому выудив подобию мази господин Димитреску круговыми движениями массажирует анальное отверстие, хорошо его смазывая и просунув сразу два пальца. Вырвавшийся стон с губ блондина, был насыщенно-звонкий из-за неудержимости. Гейзенберг вставил два пальца в рот Итана, заставляя его старательно облизать фаланги. Аккуратные статные пальцы Лорда с лаской в действиях растягивали анальные мышцы, продвигаясь глубже, а за терпение вознаграждал смазанными, но страстными поцелуями в щёку или висок. Выуживая из рта светловолосого фаланги, Карл стал помогать в этом весьма непростом деле. Опершись слабо лбом о плечо Гейзенберга, Итан прятал своё рубиново-красное лицо в шею мужчины, облизывая из-за частых стонов ключицу. В тщетных попытках заглушать, режущийся сквозь горловые связки крик. Четыре пальца старательно раскрепощали пытливого путника, добавляя в процессе ещё по одному. Боль отстранилась, уходя на второй план, пылкие воздыхания кружат голову, кислорода словно недостаточно для полноценного вдоха. Схватив оба члена под ягодицами Итана, Гейзенберг задал свой темп, мастурбируя для выделения большей естественной смазки. Присоединившись к своему брату, господин Димитреску смазывал некой мазью, что использовал ранее два члена. Зарычавший и периодически низко стонавший Карл, вовлёк в кусачие лобызания братца, больше раззадоривая нежели соревнуясь. Отпрянув, он посмотрел на пылкие уста мужчины, проведя языком изначально по коже Итана, а позже подбираясь к бледной плоти, что изящно натягивалась от перекатов шейных мышц. Прекратив испытывать скудное в своём остаточном и ослабленном лишь только проявлении терпение Уинтерса, мужчины то ли с глухим мычанием, то ли низким выдохом ректально вошли в подготовленное тело. Два ствола тёрлись о друг друга в анусе заплутавшего отца, обременённого сгинуть. Истину знал каждый, но мало кого это волнует, по крайней мере не в сей момент. Задав в силу возможностей человеческого стана мягкий темп проникновения, Альсин принялся оставлять множество разнообразных меток, словно Итан был его нескончаемым полотном, где он писал алые пейзажи, добавляя в палитру индиговые оттенки фиолетового, насыщенно-сочные. Светловолосый дав себе вольность, беспрестанно издавал разной тональности вожделённые выкрики, сопутствуя скребущими по чужой инженерской спине следы, впиваясь и своими клыками в кожу. Ему хотелось присвоить тоже своё, на что он не претендовал, но смог уцепить. Несколько животное желание, которые было поощрено ухмылкой на заросшем лице. Ускорившись, Уинтрес завёл одну руку назад прижимая к себе ближе Лорда в самом субтильном действии, за ланиты, чьё прикосновение было влажным от пота. Второй же рукой придерживаясь за мощную шею Карла, блондин поглаживал большим пальцем очертание скулы. Это симтактия¹, изрядно распыляла страсть с коей желалось любить до упаду с ног. Глубоко проникнув двое мужчин застыли как и сам светловолосый беглец, что опрокинул голову к потолку с немым криком исступления, это нещадно заставило кончить. Спустя пару движений в анусе образовалась липкая субстанция, коей была горячей сперма. Опустив на плечо вампира затылок, в одночасье став грузной головы, Итан лишь сбивчиво дышит, мечтая продлить момент и этому желанию согласны все.