Овечья шкура

Для Гоши этот год должен был стать знаменательным: он готовился пойти в первый класс. Гордость распирала изнутри. Все-таки быть взрослым – круто! Гоша по обыкновению подошел к плательному шкафу и приоткрыл дверцу. Из темноты вынырнул рукав синего школьного костюма. Гоша с благоговейным трепетом огладил ткань и полюбовался отблесками на глянцевых пуговицах на манжетах. У деда в шкафу висит точно такой же. Гоша мечтательно улыбнулся. Вот наденут они свои костюмы, как два взрослых человека, и пойдут гулять в парк. Будут разговаривать про то, что цены в нынешнем году опять поднимутся и про лекарства разные. «Кор-ва-лол» - мягко прокатилось по языку недавно выученное слово. Гоша счастливо зажмурился, представляя, с какой гордостью козырнет им перед дедом. Пребывая в сладостных фантазиях, Гоша опустил взгляд, который невольно зацепился за школьный портфель, притулившийся в углу. Настроение сразу сбавило градус. Не нравился Гоше этот портфель: совсем он некрасивый и не взрослый. С такими рюкзаками только малыши в детский сад ходят. А бабушка расхохоталась, когда Гоша сообщил ей об этом. Такая старая - взрослая! - а ничего толком не понимает. Обида жаром опалила лицо. И вообще, он хотел себе такую же сумку, как и у дедушки. Хорошо, что дед пообещал купить ему новый портфель. Хоть какое-то облегчение. Из открытого окна послышались голоса. Гоша рванул туда и высунулся наполовину. Он пытался разглядеть друзей, но это оказались не они. Гоша решил пойти на улицу и поискать ребят там. Лето было самым любимым временем года Гоши, потому что родители на все три месяца отправляли его жить к бабушке с дедушкой. Особенную радость доставляло то, что можно было проводить с дедом много времени, гуляя по городу, а еще он разрешал целый день играть во дворе. Хотя Гоша часто слышал, как дед с бабушкой спорили о том, что ему нужно больше времени уделять урокам, потому что он идет в школу. С одной стороны, бабушка была права. Гоше нравилось думать о том, что он будет учиться в школе, как местные старшие ребята, которые пользовались безусловным авторитетом у Гоши благодаря тому, что называли себя школьниками. Совсем скоро сам Гоша войдет в число этих особых людей. Но в то же время, как же было здорово играть с друзьями! Гораздо лучше, чем корпеть над буквами и цифрами, старательно выводя каждую завитушечку! У Гоши уже мозоль на пальце вспухла. Эта дилемма часто заставляла Гошу вступать в бой с самим собой, когда он подходил к письменному столу и выхватывал взглядом ярко-оранжевые кружочки на обложке тетради. И когда побеждала та часть, которая любила болтаться целыми днями по окрестностям, Гоша шел к деду отпрашиваться. Но это нужно было делать тайком, чтобы не услышала бабушка. Если бы Гошу спросили, кого он любит больше, то он без сомнений назвал бы деда. От дедушки всегда веяло добротой. И он был щедрым. Хотя у Гоши собралась приличная коллекция всевозможных машинок, у деда в кармане всегда находились деньги, чтобы купить еще одну. Бабушка же, напротив, часто говорила, что «лишние копейки у них не водятся». Гоше так и хотелось хлестнуть в ответ ее любимой фразой «Ты мне лапшу на уши не вешай!» Мало того, что подняла на смех из-за проклятой школьной сумки для лялечек, так еще ей денег жалко на собственного внука! Одно из любимых бабушкиных занятий было, по мнению Гоши, постоянно что-то запрещать. - Ты должен понимать, что существует слово «нельзя», Гоша. Да, тебе очень хочется включить телевизор. Но сейчас - нельзя, потому что уже пора спать. Понимаешь? Нельзя! Нельзя то, нельзя это… Будто бабушка слов других не знает. Нельзя, - ну вот пусть не делает. Причем здесь Гоша вообще? Он никогда ничего криминального не просил. А бабушка каждое второе желание обрубала категоричным запретом. Зато дедушка никогда не говорил этого противного слова. Вот кто по-настоящему любит своего внука! Гоша принялся натягивать носки. Глядя на них, он вспомнил недавнюю ссору с бабушкой. В тот день бабушка, судя по всему, решила, что пришло время приучать внука к самостоятельности. Она достала эти злополучные носки, пошла в ванную, позвав Гошу за собой, взяла хозяйственное мыло, показала, как нужно правильно намыливать и велела постирать их самому. А почему, собственно, он должен это делать, подумалось тогда Гоше. К тому же, в комнате его ждала недостроенная башня из конструктора и линейка с записями в тетрадке. В прошлый раз ему удалось построить башню на целых три сантиметра выше, чем обычно. И сегодня он намеревался побить очередной рекорд. А бабушка тут сует ему под нос грязные носки. Ввиду наличия более важных дел и отсутствия желания приобщаться к ведению домашнего хозяйства, Гоша мотнул головой, отказываясь, и вышел из ванной. Ух, как бабушка разозлилась! Ее лицо забавно покраснело, она начала часто дышать и быстро-быстро раздувать ноздри. Весь бабушкин вид напоминал Гоше мультяшного быка. Только золотое кольцо в нос воткнуть осталось. Гоша прыснул со смеху, мысленно дорисовав желтое полукружье в ее ноздре, и решил подлить масла в огонь: - Не буду я трогать мыло! Оно воняет! Никогда в жизни Гоша не слышал, чтобы бабушка так кричала. Но ему стало еще смешнее, потому что бабушкино лицо приобрело невообразимый цвет, какой-то фиолетово-красный, и выкатились глаза. Гоша подумал, что ему стоит принести из кухни маленькое ситечко, чтоб ловить ее глазные яблоки, когда они повыскакивают из орбит, почти как в игре, в которой Волк из «Ну, погоди!» ловит яйца. Интересно, сколько очков Гоше удалось бы набрать? Но неизвестно, как бабушка отреагирует, если он развернется и пойдет на кухню, поэтому в качестве запасного варианта Гоша решил использовать ладони, сложенные ковшичком. Он уже приготовился воплощать свою задумку, как неожиданно бабушка успокоилась. Гоша на миг испугался, что веселью пришел конец. - Нет! Не хочу я стирать эти дурацкие носки! Сама стирай! – решение пришло само собой. Бабушка снова завелась, и Гоша тоже вознамерился не отставать. Он заткнул уши и начал скороговоркой повторять свое упрямое «нет». Сквозь вакуум продирались обрывки яростных фраз, проскользнула мысль о башне, одиноко стоящей посреди комнаты. Гоша более немедля рванул к себе в комнату, со всей силы захлопнул дверь и покатился со смеху. Но самое приятное, произошло позже, когда Гоша увидел эти самые носки, болтающиеся на веревке. Они были чистыми. Получается, бабушка сама их постирала. А это, в свою очередь, значит, что наконец-то нашелся способ отомстить бабушке за все ее бесконечные запреты. На каждое «нельзя» у Гоши теперь имелось ответное «нет». Более того, Гоша чувствовал, что может заставить ее меняться ролями: он указывает, а бабушка слушается. Почаще бы так. Хорошо, что любимый дед никогда не вел себя, как она. Как было бы прекрасно, если бы они остались жить с дедушкой только вдвоем! Гоша натянул штаны и еще раз подошел к шкафу полюбоваться костюмом. Сердце сладко сжалось, предчувствуя что-то совершенно необыкновенное. Футболка нашлась на стуле. Он напялил ее и помчался обуваться. – Я пошел! – крикнул Гоша уже захлопывая дверь. Яркое утреннее солнышко радовало Гошу. Он пробежался вокруг многоэтажного дома, в котором жил, ища друзей. Ребят еще не было. Приятное копошение под сердцем так и не прекратилось. Гоша прерывисто вдохнул и с блаженством выдохнул: сегодня точно должно произойти что-то невероятное. Он подобрал палку, помахал ею на манер катаны, пытаясь оживить в уме образ врага. Но тот все не желал появляться. Испугался Великого Самурая-Мечника, пытаясь разжечь в себе азарт боя, подумал Гоша. Но размахивать палкой, которая уже и в воображении теряла налет сказочности, становилось скучно. «Невероятное» все никак не желало происходить. Тогда он отбросил ее в сторону и уселся на лавочку, задрав голову. По ярко-синему небу медленно плыло маленькое облачко. Гоша прищурился и попытался прикинуть, на что оно похоже. Вдруг что-то острое больно оцарапало щеку. Гоша встрепенулся от испуга так, что едва не навернулся со скамейки. Группа довольно улыбающихся мальчишек стояли полукругом. – Чего расселся? – ухмыльнулся один из них. – Клад искать идешь или нет? Давай быстрее! Гоша только сейчас вспомнил вчерашнюю историю одного из ребят о сокровище, под одним из деревьев позади заброшенной школы. Волнительное предвкушение охватило его. Все-таки не зря он предчувствовал «невероятное». Гоша резво подхватился со скамейки и помчался за удаляющимися мальчишками, вовсе не желая оставаться в стороне. *** Анечка возвращалась домой, когда дорогу до подъезда освещал лишь свет, лившийся из окон. Снова мама будет сердиться. Анечка поднялась на свой этаж и тихонько постучала. Дверь распахнулась, раздраженный мамин голос произнес: – Почему опять так поздно? Ты на время смотрела? Анечка виновато опустила голову и протиснулась в прихожую, стараясь не задевать мамино платье. Зачем мама всегда говорит одно и тоже? И зачем смотреть на время - это же не телевизор. По телевизору мультики показывают. А время? Что там интересного? И вообще, если телевизор стоит напротив дивана, то где тогда стоит время? Намыливая руки, Анечка честно старалась понять, где находится загадочное «время», чтобы смотреть на него по возвращении домой. Ярко вспыхнула догадка. Анечка наспех вытерла ладони полотенцем и бросилась на кухню. Но на кухонных полках времени не оказалось. Тогда Анечка решила поискать под холодильником. Присев на корточки, она заглянула в щель между полом и дном холодильника. Взгляд натолкнулся на прилипшую конфету. Анечка попыталась сковырнуть ее ногтем. В этот момент мама вошла на кухню и, увидев Аню, всплеснула руками: - Аня! А ну марш переодеваться! В грязной одежде на кухню зашла - с ума сойти! Анечка живо подскочила и кинулась к себе в комнату. Схватила домашние штанишки. Неожиданно раздался скрип со стороны шкафа, где висели мамины платья. Аня резко повернула голову. Дверца, едва державшаяся на одной петле, легонько покачивалась из стороны в сторону. Наверное, туда только что спряталось время, подумала Анечка. На цыпочках, стараясь не спугнуть его, она прошмыгнула в недра шкафа, моментально запутываясь в разноцветных тканях. Несколько платьев соскользнули с вешалок, когда Анечка, пытаясь удержать равновесие, раскинула руки. Поиски завершились неудачей: в шкафу времени не оказалось. Осталось лишь заглянуть под кровать, но там жила бабайка. Анечке совсем не хотелось встречаться с ней, хотя время, наверняка, лежало именно там. Анечка горестно вздохнула и пошла к маме спрашивать, куда запропастилось время. Но мам почему-то не пошла заглядывать под кровать, как ожидала Аня, а указала на вещь, висевшую на стене. Анечка с любопытством глянула на нее. На этой вещи были нарисованы странные черные закорючки. Приглядевшись, Анечка с величайшим удивлением заметила, что эта вещь имела еще и черные палочки, которые двигались! Так значит время лежит там! Тогда понятно, почему эта вещь издавала странные звуки ночью, когда дома становилось тихо. Время, наверное, сидело где-то внутри, копошилось и крутило эти палочки. На следующий день Аня поделилась своим открытием с подружками. Они принялись охать от удивления, одна даже расплакалась, потому что у нее дома на столе стояла точно такая же вещь, и она подумала, что в ней живет монстр. Анечке сделалось не по себе. А если время дружит с бабайкой, которая сидит под кроватью?! Внезапно кучей навалили мальчишки. Девочки стали наперебой рассказывать про злополучную штуковину. Но ребята отмахнулись. Самый старший мальчик сказал, что это просто часы, которые работают на батарейках, поэтому они тикают и стрелки движутся по кругу. Анечка не поняла, что такое «батарейки» и «стрелки» и хотела переспросить. Но тут один из ребят хлопнул ее по спине, и вся свора с криками бросилась от нее врассыпную, потому что теперь Аня была водящей. Азарт игры разом отогнал размышления о часах, батарейках и стрелках, и Аня рванула за тем мальчишкой, вознамерившись ему отомстить. *** Было уже довольно темно. Но поздние сумерки не пугали разошедшихся детей. Игра была в самом разгаре: Аня с азартом удирала от водящего. Внезапно одну из девочек позвали домой. И как это всегда бывает: если зовут одного, то все остальные тоже расползаются. Вмиг двор опустел. Как обычно, Анечке совсем не хотелось уходить. – А пойдем на нашу поляну, – предложил подошедший Гоша. Анечка обрадованно кивнула: веселье продолжается! Сейчас они вдвоем придумают какую-нибудь классную игру! Стрекотали кузнечики. Воздух стал прохладным и пах чем-то вкусным. Большой пальчик на правой ноге прострелило острой болью. Анечка наклонилась и вытащила из носка колючку. Оглядевшись, она заметила небольшой кустик, усыпанный крохотными фиолетовыми цветочками. Анечка дернулась, было, нарвать букетик для мамы, но врезалась в Гошу, неожиданно преградившего путь. Анечка с интересом воззрилась на него. В голове проносились идеи о том, во что поиграть, но она ждала, что скажет Гоша. Тот стоял, разглядывая что-то на земле. Наверное, это и есть игра, подумала Анечка и тоже опустила взгляд. Но в траве ничего особенного не оказалось. Надо устроить соревнование: кто дольше простоит на одной ноге с опущенной головой. Гоша обязательно согласится поиграть, а Аня точно выиграет. Сердце с неистовой силой лупило по грудной клетке, его биение сотрясало тело ударными волнами, которые больно ворочали образовавшийся в горле ком. Этот ком путал мысли и не давал словам сформироваться. Гоша не понимал, что происходит. В поисках ответов он взглянул на Аню. Было видно только ее макушку и подрагивающие ресницы. Она смотрела вниз. Вдруг Аня вскинула голову, будто собиралась что-то сказать. Однако ее рот приоткрылся беззвучно, а глаза стали огромными. Гоша отшатнулся. Аня моргнула, потом еще раз. Она отрывисто дышала, словно только что бегала. У Гоши волосы зашевелились на голове. Дело в том, что в развалинах старой школы, что находилась неподалеку, поселился пес гигантских размеров. Дедушка говорил, что он болеет бешенством, поэтому у него такая потрепанная шерсть. Должно быть, Аня увидела именно его и поэтому испугалась. Гоша стремительно оглянулся. Но там ничего не было - только кромка травы, упирающаяся в тротуар. В уме все еще был жив образ страшного чудища, совсем такого же, как в том фильме, который мама запретила смотреть. Монстр возвышался на месте Гоши, когда Аня подняла взгляд. Но стоило моргнуть, как чудовище исчезло. Напротив стоял все тот же соседский мальчик, который недавно по секрету поведал ей историю о поисках сокровищ. Анечка резко глубоко вдохнула. Воздух, которого оказалось слишком много, застрял в горле, поэтому она подавилась и закашлялась. Икота встряхнула тело от макушки до самых ног. Аня пошатнулась и взмахнула руками. Сумев вернуть равновесие, она впилась взглядом в лицо озадаченного Гоши. Гоша недоуменно оглянул сжавшуюся в комочек девчонку. Она была такая крохотная, как котенок. Беззащитная и хрупкая, поджимала губы, пытаясь сдержать плачь. Неведомая сила потянула за щеки, натягивая улыбку. Глаза девчонки стали еще больше. С ее ресниц сорвались слезы: одна, и следом, догоняя первую, метнулась вторая. Могучий порыв, зародившийся в груди, прострелил позвоночник, посылая импульс, который в мозгу оформился в непреодолимый приказ немедленно установить физический контакт. Гоша протянул руку, бессознательно, слепо подчиняясь ему. Девчонка отпрянула. Там, откуда ранее пришло веление дотронуться до девчонки, произошел чудовищный взрыв. Он был настолько ярким, что на миг мир потускнел. Огонь помчался по венам. Неистовый жар охватил тело. Ослепленный этой внезапной вспышкой гнева Гоша вскинул руку. Поляна, двор вдалеке и дом утратили очертания, когда лицо Гоши исказила жуткая улыбка. Его губы растянулись широко, как у клоунов, и обнажили зубы, которые будто засветились белизной в сгущающихся сумерках. Его глаза вспыхнули желтым, как два фонарика, и кукольно застыли, приковав взгляд к лицу Ани. Анечка замерла, боясь сделать вдох и вообще пошевелиться под этим пристальным взором. Она давно бы убежала, если бы не страшилась вновь увидеть того монстра. Казалось, стоит шевельнуться, и Гоша, превратившись в чудовище, набросится и разорвёт на мелкие кусочки. Руки, ноги, тело не ощущались, они исчезли. Анечка словно вся обратилась в зрение, неотрывно смотря в неестественные зрачки Гоши. Вдруг он, продолжая улыбаться, протянул когтистую лапу, покрытую мерзкой чешуёй. Напряжение достигло предела, и Аня, ужаснувшись, что сейчас он ее схватит и утащит, шарахнулась в сторону. Еще ярче сверкнули глаза чудища. Оно резко замахнулось, и Анечка втянула голову в плечи и крепко зажмурилась. Гоша в последний момент опомнился, и рука, занесённая для удара, мягко опустилась на волосы дрожащей девчонки. Голова оказалась на ощупь маленькой, меньше чем футбольный мяч. Гоша слегка сжал ладонь, лежащую на макушке девчонки. Та съежилась еще сильнее. Гоша довольно ухмыльнулся. С утра он думал, что «невероятное» - это поиски сокровищ, но теперь понял, что очень сильно ошибался. Там, где спокойно отстукивало сердце, что-то нетерпеливо шевельнулось, откликаясь на это удовольствие. Холод проник под кожу. Мурашки пронеслись вдоль спины. Волоски на руках поднялись. Все нутро застыло, когда Гоша почувствовал чужеродное присутствие. Крик набух в груди и колючим клубком устремился к горлу. Гоша в панике широко открыл рот… и отчетливо ощутил чужое удовлетворение. Оно едва коснулось сознания. Но этого мимолетного прикосновения хватило, чтобы все нервные окончания в теле ожили, перекликаясь приятным щекотанием. Гоша встрепенулся, теряясь в новых ощущениях. Дышать стало легче, будто ребра раздвинулись. Гоше казалось, если он вдохнет поглубже, то непременно взлетит. Как воздушный шарик, будет плыть над землей, совсем невесомый. Последние искорки наслаждения полыхнули под ногтями, заставляя пальцы дернуться, и потухли. Чувство пустоты оглушило Гошу. Отчаянно захотелось вернуть то удовольствие. Гоша обескураженно всхлипнул: он не знал, что делать, кого звать, к кому тянуться. Словно уловив его желание, то, - в груди, - отозвалось едва различимыми вибрациями. Гоша счел это за добрый знак и отпустил себя. Следуя не своим инстинктам, Гоша медленно потянул носом. В легкие ворвался кислород, пропитанный страхом девчонки. Этот страх впитался в каждую клеточку тела и окутал затылок сладостным онемением. Гоша сделал глубокий вдох, а потом еще один, и еще… С маниакальным азартом он глотал и глотал насыщенный воздух, пока не закружилась голова. Внутри снова заворочалось, и тело содрогнулось под натиском ошеломляющих ощущений. Обуяло желание смеяться до колик в животе. Гоша дернулся, едва не поддавшись приступу веселья. Но своевременный шепот поведал, что если он засмеется в голос, то непременно спугнет девчонку, и такой удачной возможности может больше не подвернуться. Гоша решил последовать совету. Тогда шепот стал чуть тише, превратившись в неразборчивый шум. Внезапно, захотелось просто поговорить с девчонкой, услышать ее смех. Хотелось увидеть, как радость на ее лице, постепенно сменяется ужасом. Это желание казалось жизненно-важным. Разделяя его одно на двоих, Гоша чувствовал, что если в ближайшее время не удовлетворит эту прихоть, то его – их – ждет смерть. Внутри поднялся жалобный вой. – Видала, как сегодня Витька свалился? – убрав руку, начал Гоша. Девчонка вздрогнула и с опаской подняла взгляд. Ее лицо было влажным, ресницы слиплись. Она шмыгала носом. Шепот то вновь набирал силу, то становился почти неуловимым. Недоверие и опасение нависали тучей. Пытаясь их развеять, Гоша закинул еще одну удочку: – Я так смеялся, у меня аж живот разболелся. Мальчишка упал так, что ноги вверх метнулись. Совсем как в мультиках. Анечка вытерла слезы кулачками и улыбнулась, вспоминая его падение. Страх отступил. Снова вернулся прежний Гоша, вместе с которым она лазала по деревьям. – Ага, я тоже смеялась, – подхватила Аня. – А потом он так громко разревелся, что, наверное, всех кошек распугал в округе! – хохотнул Гоша. Анечка представила удирающих кошек и залилась смехом. Неожиданно, стало трудно дышать. Гоша смотрел тем звериным взглядом и сжимал на ее шее ладонь. Брызнули слезы. Она схватилась за его руку, пытаясь вырваться из захвата. Хватка, подчинилась, ослабла, но лишь за тем, чтобы с новой силой заковать ее шею в тиски. Так хорошо Гоше не было никогда. Потрясающее чувство свободного полета раскачивало его на своих волнах. Одна из них, особенно мощная, обрушилась на него, подхватила течением и понесла ввысь - выше облаков и крыш, выше солнца... Под ребрами копошилось, переворачивалось, кувыркалось, щедро делясь своим наслаждением. Гоша упивался ужасом и первобытным страхом в глазах девчонки. Стоит усилить захват, и девчонки - нет. А если держать, едва сжимая ладонь, то она сможет дышать. Нет или есть, есть или нет – все зависит от него, Гоши. Небывалый восторг охватил все его существо. Но Гоша ощущал, что этого недостаточно. Эта мысль откликнулась вибрациями в груди, и шепот набрал силу. – Я задушу тебя, – вторя услышанным словам, спокойно сказал Гоша. Девчонка захлебывалась соплями и хваталась маленькими пальчиками за его руку. От кончиков пальцев, которые сжимали ее тоненькую шею, удовольствие понеслось по всему телу, осыпая его иглами, и достигнув сердца, полнилось там. Шепот стал оглушающим. – Я тебя убью, – ровно проговорил Гоша. Силуэт Гоши постоянно размывался. Четко вырисовывались только глаза напротив - черного внутри желтого было слишком много. Невозможно отвернуться или зажмуриться. Неожиданно хватка ослабла. – Пойдем обратно. Пожалуйста, – с трудом вымолвила Аня. – Пожалуйста, пойдем туда. Писклявый комариный голосок резанул слух. Девчонка будто уменьшилась до размеров мухи. Сгорбилась, сложила крохотные лапки и прижала их к себе. Ее жалкий вид почему-то больше не отзывался теми восхитительными ощущениями. Гоша смотрел на умоляющую его девчонку и в недоумении молчал. Под ребрами замерло. Он мысленно потянулся, но не получил отклика. В уши набилась ватная тишина. Как же хотелось еще раз ощутить это… Это. Гоша прислушался к отголоскам невероятного чувства. Не-ве-ро-ят-но-е! В груди мягко завибрировало, пробуждая робкую надежду испытать его вновь. Внутренности сдавило томление, похожее на то, которым, ожидая наступления лета и долгожданной встречи с любимым дедом, порой изнывал Гоша. Кончики пальцев осыпало искрами, и в мир вернулись звуки. Гоша понял, почему внутри успокоилось: всего лишь затаилось до следующего удобного случая. Гоша развернулся и пошел обратно. Он слышал, что Аня поспешила за ним. Спокойствие мягко обняло Анечку: Гоша не стал сердиться из-за ее просьбы. Напротив, он решил ее выполнить. Гоша шел рядом. От него исходило одобрение - как мама, она иногда не говорит «можно», но и не сердится, молча дает разрешение. Тело онемело, кажется, оглохло и почти ослепло. Ноги и руки словно двигались сами по себе. Аня моргнула, и взгляд немного прояснился. Двор окрасился в синий цвет. Деревья стали черными. Мама не разрешала гулять так долго. Наверняка, она снова будет ругаться. Впереди показался подъезд, в котором жили дед с бабушкой. Гоша остановился. Шедшая чуть поодаль Аня послушно скопировала его движение. Она молчала, совсем притихла, будто хотела стать невидимой. Гоша еще раз окинул ее взглядом. Под сердцем вибрировало. – Юрка сказал, что завтра опять клад искать будем. Пойдешь с нами?