(Не)удачник

            Мачимия не считает себя крутым парнем, тем не менее, факторы, указывающие на его крутость, имеют место быть: он поступает в университет Йонан с хорошими рекомендациями и оказывается в десятке лучших, отлично гоняет на шоссейном велосипеде, а ещё довольно популярен у девчонок, хотя красавцем назвать его сложно.             Характеристика “неприятный тип с ещё более неприятным взглядом” куда больше ему подходит.             Факторы, возможно, и существуют. Только весьма трудно принять их с достоинством, когда ты сам считаешь себя неудачником. Недостаточно хорошим в каких-то науках, недостаточно сильным для того, чтобы приходить к финишной черте первым, недостаточно обаятельным и привлекательным, чтобы успешно кадрить девчонок.             И ладно бы, хуй с ним, с его внешним видом: Мачимия вынужден каждое утро встречаться со своим отражением в зеркале, чистить зубы и умываться холодной водой, чтобы выглядеть менее ущербно, чем есть на самом деле. Он показывает своему отражению средний палец и едва удерживается от того, чтобы вдобавок ещё и плюнуть, но ему становится жалко зеркало, поэтому он уходит собираться.             Хуй с внешним видом. Хуй с учёбой, ему достаточно поддерживать заинтересованность и выкладываться в том, что у него действительно получается: та же эксплуатация токарного станка, не зря его в своё время отправляют в школу с техническим уклоном. Куда более важным пунктом являются шоссейные гонки. Мачимия выбирает Йонан не только потому, что накануне заводит знакомства с людьми, настроенными поступать туда же — хотя отчасти это также взаимосвязано. Но нет. Наличие велосипедного клуба тянет его настолько, что он мало о чём думает, когда вместе с Киндзё из Сохоку и Аракитой из Хаконэ отправляется в Сидзуоку подавать документы.             Возможность продолжать улучшать свои навыки и становиться только сильнее, возможность снова участвовать в турнирах и однажды одержать сокрушительную победу с таким разрывом во времени, что поражаться будет некуда — лишь восхищаться. Вот что ему нужно.             В перерыве между парами Мачимия покупает себе пэпси из автомата, достаёт учебник по материаловедению и утыкается в него, лениво пробегаясь взглядом по ранее изученным параграфам: кто-то из сокурсников заговорщическим шёпотом говорит про самостоятельную, и лучше уж попытаться подстраховаться перед неизбежным, чем слепо полагаться на удачу. Аракита сидит рядом с ним и ворчит. Аракита вообще постоянно ворчит, поэтому Мачимия не особо обращает внимание, но всё же что-то да улавливает: жалуется на то, что Киндзё — кидалово.             — Последняя пара, видите ли, у него была, — продолжает недовольствовать парень. — “У меня запланирована встреча, так что я не смогу тебя подождать. Спишемся вечером, ладно?”. Хуядно, блять.             Похоже, последнюю фразу Аракита произносит чуть громче остального, потому как мимо проходящие две девчонки-первокурсницы с другого факультета — Мачимия замечает их ещё на вступительной церемонии — синхронно оборачиваются и смотрят с негодованием и осуждением, которому могут позавидовать разом все пожилые люди, напирающие на молодёжь. Мачимия качает головой и, вкратце выписав для себя некоторые моменты на небольшой листочек, захлопывает учебник.             — Ты никогда не заведёшь себе девчонку, — заключает он. Аракита отмахивается от него, словно от надоедливой мухи, и говорит о том, что ему подобные глупости не интересны. Иногда Мачимии кажется, что ещё немного — и Аракита совершит камин-аут, потому что он ни разу не видит его не то что с девушкой, а даже засматривающимся хотя бы на одну милашку. Велосипеды, Фуку-чан и с недавних пор Киндзё. Весь досуг.             Они досиживают перерыв, успевают переброситься несколькими фразами, шествуя до своих аудиторий, желают друг другу удачи (“не тупи сильнее обычного”, “не помри со скуки”, “надеюсь, ты выдержишь до конца”) и идут досиживать по последней паре. Мачимия действительно пишет самостоятельную, периодически поглядывая в выписки, затем они смотрят какой-то нудный и скучный видеоматериал, потому что преподавателю лень не то что подняться с места — разговаривать, а почти под самый конец Мачимия получает сообщение от Аракиты. Оказывается, что того хватает всего на двадцать минут, после чего он отпрашивается в туалет и, в конце концов, смывается через окно, игнорируя развешенные по периметру здания камеры. Ничего не меняется.

* * *

            Мачимия не считает себя крутым даже тогда, когда ему начинают упорно написывать в директ о том, какой же он распрекрасный и расвосхитительный. Это, конечно, может знатно польстить, правда есть некоторые неувязки: а) в инстаграме он регистрируется лишь для того, чтобы стебаться над своими бывшими одноклассниками и участниками велоклуба плюс нынешними одногруппниками; б) у Мачимии нет ни единой фотографии в профиле (“вы вообще видели моё лицо, нет, осознанно я никогда не стану делать эти ваши, боже упаси, селфи”).             Так что подобные сообщения от совершенного незнакомого человека не могут не напрягать, тем не менее Мачимия оставляет их без ответа, даже не удосуживается заглянуть в аккаунт отправителя, а зря: лёгкое любопытство навряд ли навредит, наоборот — полезная штука. Он с ослиным упорством скролит ленту в свободное время, пока дожидается других ребят в комнате университетского велоклуба, и игнорирует значок в верхнем правом углу до тех пор, пока над ним кто-то не нависает, отбрасывая тень.             Палец, почти дотянувшийся до значка, замирает.             — Ты чё, серьёзно? Ты сидишь в инстаграме? — кажется, совсем чуть-чуть — и Аракита разразится не то что смехом, а самым настоящим неразбавленным стопроцентным ржачем. — Ещё небось делаешь селфи в зеркале, как наш Изумида, и ставишь всякие хэштэги.             — Ничего подобного, — Мачимия мгновенно блокирует экран смартфона и старается выглядеть максимально бесстрастным, хотя чувство, словно его застают за чем-то неприличным, чем-то незаконным, отступать не планирует и принимает облик Аракиты, который, очевидно, не прочь теперь над ним постебаться. — К слову, твой Фуку-чан также сидит там. И раз в пару дней выкладывает фотки своего прессака, запечатлённого в зеркале. В курсе?             Аракита дёргает своей невозможно тонкой бровью, его лицо принимает крайне напряжённое и серьёзное выражение, что на мгновенье становится не по себе — а затем Мачимия замечает, как у Аракиты начинают алеть кончики ушей и самую малость шея, и растягивает губы в победной ухмылке: ему удаётся его задеть. Остаётся только добить.             — Готов поспорить, что поздним вечером ты далеко не в рпг-игры рубишься.             — Заткнись, — почти выплёвывает Аракита ему в лицо и выпрямляется до хруста в позвонках, отворачиваясь и угрожающим тоном бросая напоследок: — Лучше тебе не маячить на сегодняшней тренировке у меня перед глазами. Ублюдок.             Мачимия пожимает плечами, крепко сжимая всё ещё тёплый телефон в ладони: он свою миссию выполняет, и сегодня его не тронут с вероятностью более чем в восемьдесят процентов. И на том спасибо.

* * *

            Всё ещё не унывающий и не отчаивающийся отправитель из директа продолжает что-то ему писать время от времени — никогда плохое, и Мачимия хочет наплевать на всё и спросить у него: откуда у тебя столько свободного времени на такого неудачника, как я? Аккаунт он проверяет и после секундного, хотя вполне предсказуемого, ступора, может с сомнительной гордостью заявить о наличии первого фанбоя: обычно интересуются им одни девушки и только, а парни — хотят набить лицо. Непривычно, странно, но не мерзко или что-то в подобном духе.             Мачимия рассматривает чуть ли не все восемьдесят с хуем публикаций и не испытывает отвращения, в какой-то степени даже проникается небольшой симпатией к @ibitaniryou. Он опирается локтями о балконную перегородку, в одной ладони между пальцами зажимает тлеющую сигарету и периодически жадно ей затягивается, в другой — держит смартфон с очередной открытой фотографией, где Ибитани, хитро прищурившись и тем самым окончательно превратив свои глаза в две сплошных чёрточки, смотрит из-под круглых чёрных очков в камеру и белозубо улыбается.             У него грязно-серая стена в качестве профессионального фона, новый прокол в левом ухе, ближе к хрящу, и комментарии, разделившиеся на два лагеря: одни пишут, что Ибитани слишком прекрасен для этого мира, другие убеждают в обратном и твердят о том, что никогда не видели никого страшнее и навряд ли теперь смогут увидеть. Людей из последней категории Мачимия хочет отыскать лично и заставить сожрать землю.             Мачимия всё также игнорирует разрывающийся от уведомлений директ и одновременно пытается понять, где он мог засветиться перед этим сталкером, поскольку в продолжающих поступать сообщениях проскальзывают слова о его крашеных в тёмно-розовый волосах, почти всегда постном лице, за исключением редких ухмылок, и “хорошо проработанных мышцах, к которым так и хочется прикоснуться”. Мачимия на секунду представляет, как Ибитани цепляется своими узловатыми тонкими пальцами за его плечи и подставляет ему свою шею для поцелуев, и едва не давится воздухом. Что, блять?             Картина перед глазами стоит настолько отчётливая и реалистичная, что Мачимии хочется сесть на свой шоссейник, разогнаться по максимуму и въебаться во что-нибудь твёрдое, желательно чтобы с последующей черепно-мозговой. Фантазировать нечто подобное о своём сталкере — вот что решительно ненормально.             Мачимия опускает шутки в сторону Аракиты и его возможного камин-аута, хотя сам ничем не отличается.             Через день это повторяется вновь, затем ещё и снится: Мачимия подрывается в половину пятого утра с промокшей от пота и прилипшей к спине футболкой и минут десять стоит под холодным душем, раздумывая над тем, стоит ли ему перевесить зеркало из ванной или вообще убрать от греха подальше.             На парах Мачимия без особого восторга слушает информацию о том, что прекрасно справляется с самостоятельной работой и что если он продолжит в том же духе, то халявный зачёт будет ему обеспечен.             Он не считает себя крутым парнем и навряд ли когда-нибудь станет.

* * *

            Официальное знакомство между ними происходит на студенческой вечеринке. Мачимия знает об этом сталкере, как минимум, имя и фамилию, максимум — какой вкус у последнего выпитого им баббл чая и о чём последняя прочитанная им манга. Скорее всего, это не то, что Мачимия должен держать в голове, пожимая подозрительно довольному и даже счастливому Ибитани ладонь с его блядскими узловатыми тонкими пальцами, но пока он хранит об этом молчание и старается не палиться — всё под контролем.             Ибитани оказывается ниже, но не намного, от него приятно пахнет сладостями, немного алкоголем и практически выветрившимся одеколоном, да и в жизни он выглядит гораздо привлекательнее, чем на тех же дурацких селфи. Мачимия жадно затягивается, пытаясь закрыть себе обзор пеленой сигаретного дыма, правда положение это совсем не спасает — предательски быстро развеивается.             Они располагаются на улице, потому что в снятом коттедже шумнее обычного, и единственное более менее спокойное место обнаруживается и то — возле чёрного входа: Ибитани усаживается на не самую чистую деревянную коробку, Мачимия же предпочитает постоять рядом, брюки в районе задницы пачкать ему не хочется.             — Ты игнорируешь мои сообщения уже больше недели, — между тем вбрасывает Ибитани с едва ощутимым укором и безнадёжно улыбается: — Не стыдно?             Он никак не реагирует на то, что его собеседник курит, возможно ему удаётся узнать и об этом и заранее подготовиться, чтобы не морщить от противного запаха нос. А, может, ему вообще без разницы, какой набор вредных привычек у человека, к которому он явно неравнодушен. Может, ему без разницы даже то, что Мачимия считает себя неудачником.             — Нет, — просто отвечает Мачимия и не успевает ухватить за хвост следующую реплику: — Я дрочил на тебя.             Ибитани продолжает смотреть на него, улыбаясь, и, видимо, не до конца догоняет, в чём ему исповедуются, а когда осознаёт, уголки губ слегка приопускаются, глаза, несмотря на крайне узкий разрез, расширяются в удивлении, а на щеках вспыхивает смущённый румянец. Он поспешно опускает взгляд и отворачивается, прикрывая лицо ладонью: явно не ожидает столь неожиданного словесного выпада.             — Слишком прямолинейно. И слишком круто, чтобы быть правдой, — едва слышно сипит парень, и Мачимия, присев на корточки напротив него, чуть склоняет голову вбок и пытается заглянуть последнему в глаза: пока безуспешно. Его брови ползут вверх и слегка иронично выгибаются:             — Сказал человек, который хотел потрогать мои мышцы.             Ибитани мученически стонет и окончательно прячет своё лицо в ладонях, плотно прижимая пальцы друг к другу. Такой забавный. Смелый в социальных сетях, а на деле — вогнать в краску и труда не составляет. Мачимия пытается его заверить, что, раз руки у него на месте и он спокойно, пусть и не специально, об этом говорит — значит, ему совсем не противно, так что волноваться не о чем. Судя по повторному мученическому стону: помогает не особо.             Наконец-то до ушей Мачимии доносятся несколько сдавленные слова:             — Я приму твоё предложение посидеть где-нибудь завтра и познакомиться поближе.             Он не совсем понимает, что ещё за предложение, и хочет высказать своё негодование, но к его губам прижимается чужой палец, таким образом призывая к молчанию. Глаза напротив смеются и хитро поблескивают. А ещё Мачимия мимолётно подмечает, что их лица находятся слишком уж близко друг к другу, разделённые всего лишь парой жалких сантиметров.             — После того, как угостишь меня баббл чаем, что я пил на днях, можем и над твоими фантазиями подумать, — Мачимия не умеет поддаваться смущению, но… — Как тебе идея, Ми-ия?             Кажется, сегодня он открывает для себя что-то новое.