А вас, мисс Блэк, я попрошу остаться

      — Золотце...Моё золотце...Зачем? — шепчу я, сжимая ледяную руку в своей.       Кровь не перестает течь, обагряя платье. Я рву лёгкую ткань. Всё тело в рваных ранах, переломы, крупная дрожь. Затянувшиеся после Виртуса шрамы, теперь пересекают новые. Глубокие, длинные порезы на аристократически бледном теле, каждая мышца сжимается от этого вида. Белла отключилась из-за болевого шока. Представить не могу, что она почувствовала.       — Золотце...Белла! Прошу...! — я впервые так сильно поддаюсь эмоциям, что слезы начинают бежать по покрасневшему лицу, капать на ворот рубашки, сердце предательски сжимается от боли.       Я слышу как рядом появляется домовик и резко поворачиваюсь к нему.       — Сделай что-нибудь! — содрагаясь от рыданий кричу я, потому что сам ничего сделать не могу.       Меня охватил такой сильный шок, что я забыл вызвать его, сколько ещё она бы истекала кровью, прежде чем я вспомнил про эльфа?       Если Белла умрёт, Статут о секретности станет ничем, вся эта битва с магглами, Дамблдором и магическая революция перестанет тяготить мою душу. Для меня впервые так сильно важен другой человек. Беллатрикс она...показала мне любовь, привязанность, желание разрушить весь мир, чтобы ещё раз посмотреть в её глаза. Страх, что единственный дорогой для меня человек умрёт. По моей вине. Это снова повторяется. Она снова неестественно бледна, слаба, едва дышит, с тяжёлыми ранами на теле, а мне хочется кричать от боли, словно ранили меня, а не её. Я хочу вызвать сюда настоящего лекаря, но не могу рисковать, это убивает меня изнутри: безжалостно, хладнокровно, беспощадно. Вынужденное бездействие — это слишком тяжело и болезненно. Белла бы осудила меня за мысли о раскрытии местонахождения Нурменгарда, а я бы осудил себя за то, что отдал заботу о жизни своего золотца, домовику.       Мортимус обрабатывает кровавые раны, а Беллатрикс безжизненно лежит на кровати. Её рука безвольно свисает вниз, губы приобрели фиолетовый оттенок, а признаков дыхания совсем не видно. Я никогда не перестану винить себя в этом. Никогда.       Я не выдерживаю и выхожу за дверь, едва перебирая ногами. Мы шли к расставанию, начинали презирать друг друга, но готовы были броситься навстречу в случае опасности. Она смогла. Я нет. Я бы успел отбить заклинание, но Беллатрикс решила по другому. Это ведь могло быть Убивающее. Белла рискнула жизнью ради меня, не думала, что может поплатиться за это своей собственной. Хотела сохранить мою. Если она погибнет, я не смогу жить спокойно с этой мыслью. Нет, не погибнет. Она не может оставить меня. Я больше не чертов эгоист, если это касается моей Беллы.       Отхлебываю горький виски из бутылки. Я стал больше пить в последнее время, но даже это не помогает забыться. Если раньше я просто крутил в руке стакан с темно-коричневой жидкостью, чтобы расслабиться, то сейчас я хочу чувствовать себя лучше, чтобы опьянеть и забыть все, что тревожит. Сигаретный дым заволакивает комнату, при попадании никотина в организм, легче не становится. Я разнесу весь Конгресс в поисках Саламандера, поставлю на уши всю Америку, сравняю Хогвартс с землей, но доберусь до него. Ничто и никто меня не остановит. Я убью его собственными руками. На глазах родного брата и новой подружки.       Заставляю себя вспомнить её нежную улыбку, прикрытые глаза. Эту прекрасную привычку. В голове проносятся картинки: чёрные кудри, ударившие мне в лицо, оглушающий крик, струйка крови в уголке губ, слабый пульс, безвольно свисающая с кровати рука. Сердце непроизвольно сжимается, а зубы крепко вонзаются в нижнюю губу. Попытка сдержать ненавистные слезы. Это редкий случай, когда у меня что-то не получается. Вспоминаю как с улыбкой гладил её по плечу, поправляя упавшую бретельку сорочки, как кудри спадали набок, а я боролся с желанием поцеловать её. Так не хватало этого последнее время. Словно моя душа покинула тело. Похоже Беллатрикс и была этой душой.       Я не перестану сжимать в руках её письмо. Только в нем Белла была искренней со своими чувствами. Только оно говорит мне об этих чувствах. Это не просто кусок бумаги. Это что-то большее. Намного большее. Беллатрикс написала его на прощание. Если бы я знал, что произойдёт потом, не пришёл бы на свадьбу. Уберег от того, что происходит сейчас. Я действительно превратил её жизнь в кошмар.       — Мне надоело торчать здесь, — грустно проговарила Белла, забирая у домовика почту.       — А раньше тебе нравилось.       — Я не говорю, что мне не нравится. Я говорю, что устала, — выдала девушка.       — Я подумаю об этом.       Беллатрикс лишь хмыкнула и опустила почту на стол. Она не думала, что я собираюсь занимать свои мысли этим, но я действительно так и сделал. Мы трансгрессируем из Нурменгарда в особенное место. Я хочу показать Белле именно его. Она восхищенно оглядывается, не веря в то, что видит, глаза загораются чистым удивлением, а губы трогает улыбка, с которой не сравнится даже происходящее вокруг. Мы на границе между Германией и Францией. Шварцвальд — город водопадов. Горный массив, получивший свое название благодаря темному и глубокому цвету деревьев, создающим величественный Чёрный лес. Вокруг громко поют птицы, разносящие свой клич эхом по всей поляне. В ущелье шумят Трибергские водопады, самые высокие в Германии. Речной поток каскадом падает с гранитных уступов, вода рассыпается мелкими брызгами, блестящими на палящем солнце. Они переливаются в лучах и бьют вниз с новой силой. От воды нас отстраняет обрыв, который открывает полный вид на систему водопадов. Здесь растут редкие лилейники. Цветы, с изящными треугольными лепестками. Среди жёлтых бутонов, проглядываются ярко-оранжевые и красные. Беллатрикс проводит рукой по одному из них и навстречу вылетает явно недовольный шмель.       — У меня нет слов, — тяжело дыша протягивает она и оглядывается на тёмный лес ещё раз.       — А они нужны? — тихо спрашиваю я, зарываясь носом в непослушные кудри.       — Геллерт! — уворачивается Беллатрикс, выключая перекипающий кофе.       Моя рука приподнимает край атласной ночнушки и ложится на округлое бедро. Вторая обхватывает талию, чтобы покрепче прижать девушку к себе. Она улыбается и дарит сладкий поцелуй. Нежный, манящий, заставляющий ждать чего-то большего. Беллатрикс опускается на кухонный стул, напротив меня и отпивает сильно разбавленный молоком кофе. Невесомые ресницы без привычной туши, всклокоченные волосы после сна, мягкая улыбка. Белла заставляет меня теряться в размышлениях. Я не могу думать о чем то другом, когда она сидит напротив меня.       — Милый, — зовёт Беллатрикс, опуская на стол пустую чашку. — Поцелуй меня.       Она с улыбкой двигается ближе к моей руке, поглаживающей белоснежную скулу. Я пересаживаю Беллу к себе на колени и впиваюсь в податливые губы, скользя языком внутрь. Она такая тёплая, страстная, открытая. Только для меня. Чувствую невесомые касания в области шеи. Беллатрикс нежно сжимает затылок, не желая отстраняться, но я и сам не собираюсь этого делать. Крепко обвиваю руки вокруг талии, слегка наклоняю, Белла не боится упасть. Она безгранично доверяет и так красиво желает.       — Розье всегда такая консервативная? — спрашивает Беллатрикс и кладет передо мной прочтенное письмо от Винды. Ей не нравится деловой стиль письма.       — Ты плодотворно действуешь на неё, — усмехаюсь я, вспоминая поведение союзницы на приёме.       Белла устало опускается на диван и поднимает голову, устремляя взгляд в потолок. Я разбираю письма, параллельно скольжу взглядом по газете и ещё чаще по Беллатрикс. Она помогала мне с почтой, читала муторные тексты и рассказывала только самое важное, иногда отвечала заколдованным пером, помнящим мой почерк. Выбирала самое забавное из писем Винды и комментировала, мастерски меняя голос. Розье ревнует, а Белла лишь насмехается над ней, считая, что сторонника не умеет вести себя достойно.       — Мне нужно прикладывать усилия, чтобы быть индивидуальностью, а Розье просто копирует меня, — обиженно молвит Беллатрикс и отбрасывает очередное письмо.       — Тобой она никогда не станет, — улыбаюсь я, детской интонации в голосе девушки.       — У меня явное преимущество, — загадочно проговаривает Белла и гладит меня по плечу.       Винда ревностно относилась к второй девушке в моих рядах, тем более если этой девушке я уделяю так много внимания. Розье никогда не удостаивалась такой чести: я не переходил на "ты", не приглашал на танец, не делал комплименты и относился к ней крайне равнодушно. Именно поэтому девушка пытается обратить моё внимание на себя. Она не знает о нас с Беллой и всерьёз верит в свои силы.       — Это настоящий снег? — спрашивает Белла, после тщетной попытки слепить снежок.       — Настоящий, — отзываюсь я и запускаю в девушку магический комок снега.       Она оборачивается и грозно смотрит на меня, отряхивая мантию. В следующую секунду из её палочки вылетает целая армия заколдованных снежков и шлейфом летит в моем направлении. Парочка врезается в живот, прежде чем я выставляю щит. Беллатрикс улыбается и ждёт нападения с моей стороны.       Настоящий.       Она всегда была настоящей.