Отменное прикрытие

      Последние пятнадцать минут он только и делал, что смотрел на неё, пытаясь отвести взгляд, развернуться и уйти. И каждый раз останавливался, опираясь на косяк двери и слыша, как её длинные пальцы быстро и ловко смещаются с ноты на ноту, извлекая бархатистую мелодию недавнего релиза. И ведь сама же сначала настаивала против него. Мысль, мелькнувшая в голове, заставила Дамиано невольно усмехнуться и прикрыть глаза, вслушиваясь в тихую музыку. Светлая комната освещалась последними лучами солнца, из приоткрытых окон тянуло запахом свежескошенной травы и летом. Она сидела на широком диване, облокотившись на спинку и подогнув ноги под себя. Густые волосы струились вдоль спины. Одно маленькое движение, и луч падает на лицо, заставляя её жмуриться и делать козырёк из ладони. Мелодия, хоть и не резко, но обрывается, и вокалист только теперь ощущает свободу действий. Но стоит, не двигаясь с места, потому что его — наконец-то — поймала голубая радужка чужих глаз. Когда это началось? Эта безумная тяга оказываться как можно ближе в любой момент, желание окольцевать со спины и уткнуться в её нежную шею, забывая, что за соседней стенкой Томас яростно доказывает Итану необходимость отрываться на концертах и тратить свою молодость на выпивку и девчонок из бара — а тот, вероятно, тактично согласится, отходя от спора. Она была везде. Она была внутри него. Он смотрел на яркие россыпи полевых цветов, и ему мерещилось, как её руки аккуратно сгребают их в один большой букет. И один стебелёк точно зацепится за ее массивное кольцо, вызывая негодование и недовольное бурчание под нос. С глазами он встречался каждый раз, поднимая свои к небу. Её голос отличался от всех тех девчачьих, которые он встречал раньше: не высокий и не звонкий, он имел хрипотцу и приносил спокойствие и уют. У неё были прелестная улыбка и смех. Впервые она улыбнулась ему в школьном коридоре. — Виктория де Анджелис. Увлекаюсь музыкой и частенько мечтаю. В те дни парень боялся не то что сжать её в объятьях, а просто потрепать по спине или положить руку на плечо. Она была такая хрупкая, чуть ли не фарфоровая статуэтка, не ввязывающаяся в какие-либо потасовки, не ходящая на вечеринки и сидящая почти в самом дальнем углу класса. Её волосы имели привычку выбиваться из аккуратного пучка, на лице отсутствовал макияж, одежда складками собиралась в районе рукавов и живота, темные брюки сидели по фигуре. О, и обязательно темные кроссовки на платформе, чтобы хоть как-то компенсировать разницу в росте. — Дай мне мотив. — Да без проблем. Наверное, что-то щёлкнуло в нём в тот момент, когда девушка начала превращаться в нечто более существенное, чем просто тихоня класса. Если поточнее, то с момента, как она взяла в руки бас-гитару. Виктория никогда не жаловалась на свой инструмент. Вот он, вот его корпус, гриф, струны, ничего необычного. Она дернет струну и получится «до», дернет ещё раз, зажимая — уже что-то поинтереснее. А однажды её учитель тактично посоветовал ей попробовать его сменить, на что она нехотя согласилась. И в этом что-то было. В этом басе. Всего лишь два пальца для игры и более резкий и точный звук. Ну и, естественно, более крутой вид. И пшеничные волосы перестали путаться друг в друге, наконец почувствовав свободу от резинок, глаза с каждым днём, а дальше и годом, подчёркивались все сильнее, одежда же выявляла достоинства фигуры, да и сама Вик переставала робеть и открыто излагала свои мысли, общаясь с доброй половиной школы. Они вместе сидели над домашкой и проклинали учителей, вместе тряслись перед итоговыми экзаменами и прятали шпоры, вместе сбегали с уроков, неловко вылезая из окна первого этажа — девушку всегда приходилось оттуда вытягивать, — вместе гуляли по берегу моря и зависали в кафе. И играли вместе тоже. Это нормально, что его сердце пропускает удар, когда она обращает на тебя свое внимание или опирается тебе на плечи. И что он иногда запинается и не может связать двух слов. И то, что он уже запомнил расположение всех её родинок на лице. Ненормальным это становится тогда, когда он хочет это чувствовать. Тактильно. Пройтись подушечками по всем местам — на скуле, спуститься ниже к губам, по подбородку, зарыться в волосы, притянуть к себе и оставить поцелуи там, где только что побывали пальцы. И не только. Быть не принятым в группу, особенно в её, было неприятно, больно. Он был просто-напросто отшит, получив невидимую пощечину. — Дам, ты только не обижайся, но ты слишком попсовый для нас. Милая де Анджелис, что же с тобой стало? Хотя, признаться, понимание того, что общение с ним за все эти годы в большей степени повлияло на нее и привело к этому, опьяняло хуже красного игристого. Ой, давай вот только без этих вежливостей. Скажи, что он тебе просто не нравится и ты в нем не нуждаешься, пожалуйста. Так будет проще для обоих. У неё есть Томас. Томас, который поднимает ее настроение в тяжёлые моменты и помогает двигаться дальше, который готов рубить с плеча и пахать ради группы, и он тоже играет на гитаре. Вот так совпадение, да и знакомы они давно. Кастинг не пройден. И нет ничего лучше, чем пойти в какой-нибудь дешёвый клуб и остаться там, глотая коктейль за коктейлем, пока не полегчает. В тот день они и познакомились. — Меня зовут Джорджия. Дамиано признавал, что она и в правду была красива: темное каре подчеркивало ее карие глаза, длинные красные ногти и короткое чёрное платье, да и заметишь ее издалека. Разговорились, поболтали, потанцевали, обменялись номерами. Тем не менее, дальше одного поцелуя не зашло. — Знаешь, я в тот день погорячилась. Да и не такой уж чистый рок мы играем, так что… Добро пожаловать? Если ты ещё хочешь, конечно. Она ещё спрашивает! И, как говорится, понеслась. Дни становились все увлекательней и, боже, как круто было осознавать то, что она не только одобряла его поступки, но и вытворяла что-то сама. Если коротко, валялся на сцене не один Дамиано. А влечение все росло, упираясь в невидимые рамки дружбы, которые они возвели себе сами. Хотя даже при положительном исходе и взаимности чувств со стороны девушки отношения в романтическом плане никак не могли вписаться и сохранить их взаимодействия на сцене и в жизни. Они бы не смогли продолжать целовать друг друга без повода и не думать об этом, сидеть, валяться друг на друге, попутно твердя что-то о том, что пора бы приподняться, если только они не хотят сломать друг другу ребра, да и любимые перепалки, которые могли появиться даже на тему, какого цвета сделать обложку для нового альбома, тоже бы пропали. Он не мог потерять все это за минуту, потраченную на пустые объяснения. Но терять, на удивление, ничего не пришлось. — Я устала притворяться, что ничего не чувствую, когда мы просто держимся за руки или когда стоим рядом. Я не понимаю, что со мной происходит, и, наверное, я потом об этом пожалею, но мне кажется, что я в тебя влюблена. Как хорошо, что существует Солери. Джорджия — великолепная и эффектная девушка, блистательная модель и чудесная подруга, которая поможет вам на протяжении долгого времени вешать лапшу на уши окружающим, если это потребуется, конечно. А это ещё как потребуется. Прошло уже четыре года. Четыре года, как она проговорилась ему в той гримёрке, четыре года с их первого поцелуя и признания взаимности между. За этот срок он и Джо уже свыклись со своей легендой, и теперь, чтобы ненароком не убить строившуюся годами команду, придерживались "тайных отношений", которых, как таковых, и не было. Максимум — истории в Инстаграмме и сердечки под постами, но не более того. Оставил сердечко под фотографией Джорджии, а через минуту вжимаешь податливое тело Виктории в стенку, оставляя поцелуи на ключицах. Да. Именно то, что нужно. — Долго ты будешь на меня смотреть? Девушка разогнула ноги, вздыхая от притупленного ощущения отёчности. — А как долго ты позволишь? Она не хотела улыбаться. Но чем ближе он подходил к ней, тем больше уголки губ ползли вверх. — А если вовсе не позволю? — Ты рискуешь меня убить. Брюнет чуть наклонился, подался ближе и чуть не столкнулся лбом с инструментом, который Виктория так вовремя успела выставить перед собой. — Какие мы неприступные, — руки лёгким движением сняли гитару с плеча девушки, откладывая ее в сторону. — О, ну только не дуйся. — Я подумаю, если ты меня поцелуешь. Басистка только хихикнула, обвивая его шею руками и притягивая поближе, пробегаясь по лицу взглядом из-под ресниц. — От такой возможности грех отказываться, — тихий стон вырвался из его груди, когда он снова почувствовал ее сладкий привкус. И да, конечно он перестанет притягивать ее к себе за талию и сминать ее губы, да и она прекратит портить ему причёску и оставлять ноющие красные следы на шее своими острыми ногтями, но, пожалуй, через минутку. Они ещё вернутся к этому, а сейчас самое время оставить комментарий под фоткой Джорджии.