Однажды на лекции

      Проявление Руби помогало ей успевать за чем угодно, кроме речи профессора Бартоломью Ублека.       — И таким образом, интенсивная кооперация при заселении северных регионов Анимы и совместная политика подавления проявлений самовыражения привели к укреплению отношений между Мистралем и Мэнтлом, — на одном выдохе протараторил он.       «Инт. кооп-ция при засел. северег Ан + совм. подавл. проявл. сам-выр. => укреп Мистраль + Мэнтл», — перечитала записанное Руби и зевнула.       Никакие неверморы и голиафы не превзойдут по зловещести тех монстров, что составляют расписание занятий в академии Бикон. Ведь только настоящее воплощение зла может поставить две подряд лекции по истории в конце физически напряженного учебного дня.       Руби моргнула, прогоняя сонливость. Ночь, проведенная в окружении конспектов и кофе, в который было добавлено несколько столовых ложек сахара, определенно помогла справиться с тестированием на предыдущей паре. Но на этой недосып уже давал о себе знать.       Ублек ходил из стороны в сторону около доски, держа в руках чашку, и увлеченно рассказывал о заселении островов и полуостровов на восточном побережье Сануса. Раз в несколько минут он останавливался, хлебал из чашки и затем продолжал лекцию с еще большей энергичностью.       С каким бы энтузиазмом не вещал о событиях прошлого зеленоволосый преподаватель, история Ремнанта оставалась наименее любимым предметом Руби. Но раз уж романтическая жизнь бесстрашной охотницы обязана начинаться с зазубривания всех подробностей Великой Войны — то так тому и быть, придётся учить. Да и не хочется навлекать на себя недовольство Вайсс, которая всеми силами помогает девушке справляться с этой нелёгкой задачей.       В те моменты, когда Ублек отвлекался и начинал рассказывать о важности своего предмета, либо о своей бурной охотничьей молодости, Руби рисовала на полях своей тетради. За время лекции там формировался хаотический коллаж, который состоял из того, что должно быть похоже на гримм, и десятков сердечек.       Сердечки никак не выходили ровными и красивыми, как того хотела Руби. Одни почему-то не соединялись снизу, другие не изгибались по бокам, третьи клонились в сторону. Девушка сосредоточенно вывела сердцеподобную каракулю и поняла, что одна половина вышла меньше другой.       Руби вздохнула и настолько аккуратно, настолько могла, вывела букву «В» внутри сердца. Студентка робко бросила взгляд в сторону сидящей рядом Вайсс, убедилась, что та не смотрит и тут же полностью закрасила нарисованное.       Когда-то Руби обязательно скажет ей то, что уже давно поняла. Подойдёт к ней с букетом красных и белых роз и с улыбкой на лице произнесёт ту самую речь, которую начала продумывать еще несколько месяцев назад.       Но всему своё время.       К тому же, вдруг ледяная принцесса всё же не разделяет её чувств? Конечно, она должна была заметить, что Руби обнимает её сильнее и дольше, чем кого-либо. В последнее время она уже не сдерживала улыбку, принимая подарочные коробочки с печеньем. Иногда сама предлагала держаться за руки по пути в академию. Она понимала и что-то чувствовала в ответ. И лёгкий румянец на бледных щеках Вайсс был куда красноречивее её всё более нелепых отговорок.       Такой, как, например, сейчас. Видимо, беловолосая студентка всё же заметила боковым зрением продолжительный взгляд своей напарницы.       — Не отвлекайся, — бросила Вайсс, не отрываясь от конспектирования.       И как только она успевает всё записывать своим безупречным, изящным почерком? Может, всё дело в неких глифах, замедляющих время? Поразительная девушка.       Руби встряхнула голову и настроилась на лекцию.       — В течении некоторого времени королевство Вакуо сохраняло нейтралитет, так как Мэнтл и Мистраль обосновались на их территории в предшествующие годы, — продолжал Ублек.       Как это обычно бывало после сна с четырёх ночи до семи утра, глаза постепенно закрывались, голова клонилась вниз, а мысли описывали замысловатые виражи, и вскоре в сонной голове сливалось реальное и мнимое. Руби коснулась своей ручки кончиком носа, вздрогнула и резко выпрямилась — нельзя спать. А то в конспекте будут дыры, Ублек заметит и отругает, и, что самое страшное — расстроится Вайсс.       «Вакуо сохранял нейтрал. нейт МэнтМист на их Мэнтл МИТСР на их на терррр првт Цвай! когда давл. давл. на Вакуо», — прочитала Руби. Цвая там точно быть не должно. Кажется, девушке начинало сниться, как она придёт в общежитие, обнимет своего пёсика, ляжет на свою подвешенную на верёвках кровать и крепко уснёт.       Ублек умолк, остановился и поднёс свою чашку ко рту.       — Ты опять клюешь носом, — послышался тихий голос Вайсс.       — Прости.       — Не нужно ни за что извиняться, глупышка, — она улыбнулась и положила свою руку Руби на запястье. — Нужно хорошо выспаться. У тебя всё хорошо получается, но нам нужно серьёзно заняться тем, как ты распределяешь своё время.       — Всё у меня в порядке со временем!       — Да-да, — Вайсс тяжело вздохнула. — Мне больно смотреть на то, как ты себя изматываешь.       Руби хотелось что-то ответить, но Вайсс вскинула ладонь, опустила голову и принялась быстро переносить на бумагу возобновившуюся после кофейной паузы лекцию.       «Ты так тревожишься обо мне…» — думала Руби, еще ощущая приятную прохладу на запястье. Она продолжила писать — сперва медленно, будто её рука была заморожена мимолётным прикосновением ледяной принцессы.       Вскоре Руби набрала темп и вновь строчила конспект, сокращая всё, что только поддавалось сокращению. Она агрессивно моргала, смахивая дремоту. Перед её глазами буквы расплывались и мимо них пролетали снежинки. В ушах что-то шумело — что-то, напоминающее вой холодного ветра. Удержать рукой свою же голову казалось сложнее, чем удержать в этой же руке громадный Кресент Роуз.       Рассказ о Великой Войне подходил к концу — Ублек вещал о том, как четыре королевства собирались на острове Вайтал. Оставалось совсем немного, но усталость брала верх над Руби. А её голову заполняли мысли лишь об одном.              Об одной.       Слова Ублека постепенно терялись посреди завываний снежной метели. Остров Вайтал покрывался льдом, всё больше напоминая приполярные земли Солитаса. Представители четырёх королевств один за другим растворялись в порывах пронзительного ветра.       Снег хрустел под ногами Руби, а её волосы покрывались инеем. Она шла вперёд, видя, как перед ней, посреди бури, возникает силуэт девушки. Силуэт, который невозможно ни с чем спутать.       Вайсс шла ей навстречу, протягивая руки вперёд. Руби, не раздумывая, протянула ей свои. Снежинки беспорядочно задвигались в воздухе и, смешиваясь с возникшими из ниоткуда лепестками роз, расступились вокруг девушек. Их ладони соединились и пальцы переплелись.       Руби зачарованно смотрела в светло-голубые глаза и медленно подходила ближе. Она уже ощущала тёплое дыхание Вайсс на своём лице. Еще миг и она коснётся её губ своими…       — Руби!              Девушка вздрогнула и почувствовала, как холодные пальцы Вайсс взъерошивают её волосы.       — Ты уснула! Скажи спасибо, что я это заметила раньше, чем Ублек.              — Спаси-и-ибо, — вяло протянула Руби.              Она подняла голову, зевнула, прикрыв рот рукой, и проморгалась. Вайсс отодвинулась на своё место и продолжила писать. Ублек уже заканчивал перечислять последствия Великой Войны. Будет пробел. Видимо, придется опять просить у напарницы её тетрадь и дописывать в общежитии, попутно пытаясь понять, что же сама Руби насокращала до этого.       Девушка настроилась продолжать и невольно взглянула на последние законспектированные предложения.              «По ок. войны 4 кор. 4 кор. договор собр. нейтр. остр. ВАЙСС я л ЛБлЮ тебя!»              И сердечко в конце.              Руби пробрал озноб. Она схватилась руками за голову.              «Беовульфский невермор! — подумала девушка, глядя на своё внезапное неуклюжее признание. — Вайсс же это не увидела, да?»       Она повернула голову в сторону своей напарницы. Та сосредоточенно записывала слова профессора Ублека — слова, которые пролетали мимо ушей охваченной паникой Руби.       «Надеюсь, не заметила. Надеюсь, не заметила. Во имя всего хорошего, пусть будет так, что ты заметила и поня, НЕТ, НЕТ, что ты ни-че-го не заметила!»       Руби глубоко вдохнула и ткнула ручкой на месте нового абзаца. Нужно собраться с духом и дописать эту проклятую лекцию… Да, вновь придется просить конспект у Вайсс. У Вайсс, которая абсолютно точно не смотрела в её тетрадь.       «А если она всё-таки увидела? Что она тогда подумала? — поток мыслей вновь нахлынул на студентку и она еще раз посмотрела на ею написанное. — Не так это должно было быть, не так. Ни красивых слов, ни букета роз — только мои невнятные каракули и всё то же корявое се…»       Руби застыла.       Пелена сонливости окончательно спала и девушка отчетливее разглядела нарисованное сердце. Аккуратные изгибы, тонкая, почти невидимая заостренность внизу. Идеально. Как будто его рисовала вовсе не Руби.       Лёгкий вздох сорвался с её губ. Девушка осторожно взглянула в сторону, на Вайсс. Она успела заметить, как та быстро перевела взгляд с Руби на свою тетрадь и её до этого замершая ручка вновь сдвинулась с места.       — Глупышка, — прошептала краснеющая Вайсс и едва заметно улыбнулась.