***
То, что сегодня всё будет иначе, стало понятно практически сразу же, даже по самой арене — она оказалась переполнена. Занятыми были не только сидячие места, но и в принципе всё свободное пространство. Периодически вспыхивали стычки между теми, кто купил билет; теми, кто купил нечто похожее на билет у людей вроде Горчера; и теми, кто просто считал себя самым хитрым. Наводили порядок не охрана арены, как можно было подумать, а другие зрители, которым вся эта суета под боком, конечно же, не нравилась. Сколько при этом народа наблюдало через интернет, оставалось только догадываться, но во всяком случае они в этой толкучке не участвовали. О причинах такого внимания догадаться было несложно: бои, по сравнению с предыдущим днём, вышли на совершенно иной качественный уровень. Во-первых, они теперь проводились по одному, на всей территории арены, не дробя внимание и открывая игрокам широкий простор для действий. Во-вторых, все слабые команды покинули арену ещё накануне. Что мгновенно сказалось на зрелищности происходящего. За поединками равных всегда интереснее наблюдать. В них важны любые мелочи: не вовремя выпитое или даже разбившееся зелье, повреждённая броня или оружие, а также множество других, внешне незначительных событий, которые на самом-то деле приводили в конечном счёте к целому вороху последствий. В-третьих, бои стали длиннее как за счёт продолжительности самих этапов, так и их количества. Из пяти пар команд, которые выступали до Фалайза, Тукана и Фионы, ни одна не закончила бой до группового боя с монстром. Имелась у этого всего и печальная сторона: новичков и просто случайных людей среди участвующих, кроме «Ковров Бергама», не осталось. Только различные твинки. Это было ожидаемо, но всё равно печально. Получилось, что в финал «Юниорской лиги» прошли лишь три юниора из сорока восьми игроков. Ещё одним открытием, во всяком случае для Фалайза, стала нервничавшая Фиона. В отличие от предыдущего дня, который она провела примерно на одном и том же месте, сегодня жрица не могла найти себе найти места и непрерывно мерила раздевалку шагами. Понаблюдав за этим мельтешением с полчаса, дикий маг обменялся взглядами с крестоносцем, который только пожал плечами, показывая, что не собирается вмешиваться, и пошёл выяснять что случилось. — Ты в порядке? — осторожно начал разговор Фалайз. — Тебя что-то тревожит? — Да нет, в смысле да, не совсем, но это такая… — начала тараторить с невероятной скоростью в ответ Фиона, но прервала себя, и закончила предложение куда спокойнее, — мелочь, — вздохнув и собравшись с духом она вдруг призналась, — я боюсь медуз. Причём сделала это жрица с таким видом, будто считала такой страх чем-то постыдным. — Эм… — растерялся дикий маг, не зная, как на это отреагировать. — Это не страх из разряда: «они противные или «мне они не нравятся», — пояснила Фиона, — я их действительно боюсь. Меня в детстве, в Крыму, они здорово напугали, я даже чуть не утонула. — Неприятная история, — согласился Фалайз с толикой подозрения в голосе. — Но ты же вчера нормально реагировала? — Нет. Мне было очень страшно. Медузы, эта толпа вокруг… — жрица притворно улыбнулась, — хорошие новости! Толпы я больше не боюсь, — она поникла и даже как-то сжалась, — а вот медуз очень сильно. — А ты представь, что это не медузы, а что-то другое. Я вот однажды... — влез до того молчавший Тукан. — Даже не начинай свои вьетнамские флешбэки из детства, — с явным раздражением в голосе прервала его Фиона. Крестоносец, скорчив обиженную донельзя гримасу, молча развёл руками. — В чём-то он прав, — заметил Фалайз. — Попробуй не думать над тем, что там в аквариуме. — Фигня полнейшая, — будто делая одолжение прокомментировал Тукан. — Это не сработает. — А что же сработает? — намекая жестами рук, что он не очень-то помогает, переспросил дикий маг. — Как я уже пытался сказать: замещение на что-то неприятное, но не страшное. Могу привести пример, но вряд ли он вам понравится. И совсем не потому, что это вьетнамские флешбэки. — Ну давай, — не ожидая каких-то откровений пожала плечами Фиона. — Вряд ли будет хуже. — Мы внутри, человеки в смысле, состоим совсем не из нуги, и я каждый рабочий день в этом ковыряюсь. Это не только мерзко, но и страшно. Уже хотя бы потому, что перед тобой не просто неприятный на вид и запах кусок мяса, а вполне живой человек. Страх, в любой его форме, приводит к ошибкам. Если я совершу какую-то ошибку — очень велик шанс, что человек на операционном столе резко изменит свой жизненный статус. И оправдываться мне придётся не перед ним, не перед начальством, и даже не перед его семьёй, хотя это всегда самое худшее — а перед самим собой. — И что ты с этим делаешь? Ну, чтоб не бояться? — уже куда серьёзнее спросила жрица. — Только моим пациентам не говори, лады? — Обязательно съезжу в Минск и всем расскажу. Так что? — Представляю, что ковыряюсь в... — крестоносец выдержал небольшую паузу, — гигантских слизнях. Мне они никогда не нравились, по ощущениям тоже похоже, наверное. Главное в этом то, что слизни мне неприятны, но я их не боюсь. — Хм, надо подумать над тем, чем же мне… Закончить Фионе не позволило объявление: — Командам «Ковры Бергама» и «Клинки Четырёхречья» — приготовиться. Разом вздрогнув, троица не менее синхронно отринула все лишние мысли, сконцентрировавшись на предстоящем бое. — Порвём их? — спокойно спросил у остальных Тукан. — Да, — абсолютно буднично согласилась Фиона. — Покажем, кто тут настоящий юниор! — нарушил общее спокойствие Фалайз. Тем не менее его сопартийцы, улыбнувшись, согласились с такой формулировкой, и ещё до того, как их туда позвали, направились в коридор, ведущий на арену. Вторая команда уже была там. Танк и лекарь «Клинков Четырёхречья» ограничились коротким взглядом в их сторону, а вот их маг, чей ник ускользал из памяти быстрее, чем ты его дочитывал, решил поговорить: — Вы вчера неплохо выступили, — заметил он, — жаль, что сегодня всё закончится. Простите за это. Можно было подумать, что ему действительно жаль, если бы не выражение его лица. Актёрский талант данного игрока явно не соответствовал уровню юмора. Впрочем, Фиона нашла как вывернуть всё в их пользу. — Извинения приняты, — опережая фразу, которая бы вывернула изначальный посыл наизнанку, кивнув, сказала она. Этот раунд остался за троицей, хотя, судя по лицам «Клинков Четырёхречья», они на этот счёт особо не переживали и уже планировали брать реванш. Арена Асцента встречала игроков мерно нарастающим гулом, который заполнил собой всё окружающее пространство. Постепенно этот бессистемный шум перерос в скандирование всего одного слова, вернее никнейма: — ФА-ЛАЙЗ! ФА-ЛАЙЗ! ФА-ЛАЙЗ! — вскоре повторяла вся арена разом, приветствуя ошеломленного дикого мага. — Похоже, вчера Горчер выиграл в лотерею, — полушёпотом заметила Фиона. — Ничего, попадётся он мне ещё сегодня! — Нет, в лотерею выиграл Бергам со своими поделиями, — указывая на участок трибун, где развернули гигантский транспарант «Ковры Бергама — вперёд!», и кривясь от раздражения, сообщил Тукан. Обыск на входе и последующая проверка медузами сегодня были куда тщательнее. Следили за членами команд очень внимательно, видимо, опасаясь применения каких-то особо хитрых эликсиров. Свою проверку Фиона, в отличие от сопартийцев, проходила стиснув зубы, закрыв глаза и очевидно прикладывая всевозможные усилия для того, чтобы как-то усмирить свой страх. Судя по вздоху, полному облегчения, когда всё закончилось, ей стоило огромных усилий не ляпнуть что-то вроде: «надеюсь, это был последний раз». Закончив с проверками и подготовкой, судья дал отмашку начинать сами бои, отчего зрители сразу как-то поутихли, очевидно сосредоточив своё внимание на происходящем на поле. А вот кто не замолкал ни на секунду, так это пара комментаторов, наперебой обсуждавших всё происходящее на арене или касающееся этого вещи. Не миновали они своим вниманием и «Ковры Бергама». — Тёмные лошадки этого сезона. Мы накопали по ним некоторую информацию, однако организаторы лиги настоятельно рекомендовали нам её не разглашать. — Напоминает давление на свободную журналистику, вы не находите, коллега? — Оно и есть. Тем не менее мои уста связаны негласным обещанием. И всё, что я могу сказать, то, что для этих троих удачное выступление — это не только вопрос славы, но и денег. — Как и для многих здесь. — Ну не скажите, коллега: для лабораторий Нинэк денежный приз вряд ли играет существенную роль. Это вопрос славы и традиций. — С этим я бы поспорил: ведь тотализатор никто не отменял, а весенние поправки, запрещающие ставки от участвующих или их представителей, так и не были приняты. — Тотализатор повышает интерес. — Да, особенно финансовый… Слушать эту трескотню наверняка было очень интересно, особенно будучи на трибуне, откуда видно было далеко не всё происходящее, но не тогда, когда тебе требовалось сосредоточить всё своё внимание на игре. Поэтому, с началом боёв, Фалайз заглушил комментаторов, а вот арену оставил, решив для себя, что ему скорее понравилось скандирование его ника, чем нет. Хотя предчувствие какой-то беды от этого всего всё равно осталось. Дикий маг даже огляделся в поисках опасности, но ничего такого не увидел. Зрительские трибуны очевидно желали ему чего угодно, кроме смерти, а та их часть, которую занимали высокопоставленные гости, вряд ли видела в нём нечто достойное внимания. В конце концов, Фалайз решил, что дело в Фрайке. Не то чтобы его так пугала живая легенда, просто предводитель Ордена почему-то отсутствовал, и его пустующее место сильно выделялось на фоне переполненных трибун, отдавая чем-то тревожным. При этом давнишний персонаж, чьи черты на расстоянии казались смазанными на арене, присутствовал, как и ещё несколько других игроков, судя по одежде, относящихся к Ордену. Первым, как и накануне, выступал Тукан. С монстром ему повезло и не повезло одновременно. Тот не плевался ядом, не жёг огнём, не замораживал всё вокруг и вообще представлял собой гигантскую, очень рассерженную обезьяну. Однако на фоне отсутствия ярко выраженных сильных сторон, также отсутствовали и слабые. Монстр был в меру подвижен, ловок и сообразителен, а его удары, хоть и не смертельно опасные, всё же заметно сказывались как на состоянии брони, которую надо было беречь для следующих этапов, так и на показателях здоровья. Зато «Клинкам Четырёхречья» выпало нечто совсем уж экстраординарное. От вида доставшейся им образины ахнула даже арена, на которой собрались зрители, явно не в первый раз наблюдавшие за такими боями. Монстр оставался невидимым вплоть до момента атаки. Будто этого мало, он ещё и летал, из-за чего определить его местоположение до нанесения удара было возможно лишь по звуку или лёгкому дрожанию воздуха. Завершал картину противника, которого не пожелаешь даже своим соперникам, стиль ведения боя. Монстр бил редко, но так, чтобы убить с первого же удара. Для чего у него имелось два очень острых и длинных клинка, совмещённых с руками. Вдобавок танк «Клинков Четырёхречья» ещё и усложнил себе работу. Вместо того, чтобы как-то обозначить монстра — облить его и осыпать песком или поднять в воздух пыль, он крутился на месте, пытаясь на слух, вопреки шумящей арене вокруг, предугадать, откуда последует удар, чтобы затем принять его на щит или уклониться. Итог боя решила статистика. Как не крути, но сражаться с противником, которого ты видишь, а значит можешь предпринять какие-то действия, гораздо проще, чем надеяться на случай. Хотя Тукану тоже изрядно досталось: перед тем как всё закончилось, обезьяна сорвала с него шлем и качественно настучала по голове. Да и остальное снаряжение пострадало — второй такой бой оно могло уже не пережить, а ведь таких могло быть ещё два. Следом сражаться за жизнь, но не за свою, а монстра, отправилась Фиона. Соревнование лекарей продлилось почти десять минут. Причина тому была банальна — им обоим достались подопечные без каких-либо хитро вывернутых особенностей. Просто нечто, непрерывно теряющее запас здоровья. По факту, кто же здесь победит, решал запас маны. Тут у лекаря «Клинков Четырёхречья» было одно весомое преимущество — он поклонялся Свету, то есть являлся чистым специалистом в области восстановления здоровья, тогда как Фиона со своей Никт, скорее мультиклассом. Осознала это жрица не сразу, но всё же не в последний момент. Поэтому, чтобы не расходовать впустую дефицитные зелья маны, хотя одно уже было к тому моменту выпито, она просто остановилась, давая монстру умереть. Тот в ответ одарил жрицу жалостливым взглядом, горестно всхлипнул и неторопливо помер. — Могла бы ему и помочь умереть! — ехидно крикнул Фионе маг «Клинков Четырёхречья». — Зачем затягивать бой и так всё... Раздался свист, прервавший поток сарказма. Судья продемонстрировал жёлтую карточку и предупредил: — Ещё одна такая сцена, и я лишу вашу команду зелья! Никаких конфликтов на арене! Зрители, в массе своей болевшие за Фалайза, а значит и за его сопартийцев, встретили такое решение одобрительным гулом. А вот известие о том, что победа в этапе уходит «Клинкам Четырёхречья» — полным нескрываемого возмущения свистом. — А ведь мы могли бы это использовать, — хитро отметил Тукан, пока арену готовили для следующего этапа. — Популярность эту. — Это как же? — поинтересовалась Фиона. — Народная революция! Равенство, братство и… эм, свободная касса! — Точно! Как я только сама не догадалась. — А мне не нравится, — влез Фалайз. — Да-да, — отмахнулся от него крестоносец, — ты это целый день говоришь. — Неправда! Не просто день, а второй день. — Знаешь что, мистер Скромность? В кои-то веки к нам относятся по-ло-жи-те-ль-но, — последнее Тукан произнёс по слогам, — цени момент. Наслаждайся им. Потому что не пройдёт и двух недель, как всё вернётся в зад. И я не оговорился. А теперь иди и порви эту образину на флаг Британского Союза. Монстр достался Фалайзу что надо — не противник как таковой, а целая вещи в себе, этакая мини-игра, которую надо было решить. Первой преградой на пути к его убийству был тоненький магический щит, лопавшийся от любого заклинания, даже самого слабого. Впрочем, как выяснил дикий маг — сильные он тоже отражал. Вторым слоем защиты шёл толстенный металлический панцирь, словно какая-то черепаха посмотрела передачу про современную бронетехнику и вдохновилась. Его следовало проплавить, или продавить, или пробить. После этого ты добирался до непосредственно монстра, который умирал от любого чиха… а затем возрождался, требуя повторить все процедуры заново. Фалайз хоть не с первого раза, но смекнул, что надо делать со щитом — его он «пробил» ударом кулака, который в любое другое время убивал муху лишь с третьего попадания. С броней он справился в своём фирменном стиле «жахни посильнее, и будь что будет», а вот к возрождению оказался не готов. И пока заново возился со всеми этими слоями, его соперник из «Клинков Четырёхречья» уже закончил. Утешало одно: второй маг победил исключительно благодаря тому, что влил в себя все имевшиеся зелья. — Ничего страшного, — утешила дикого мага жрица. — Ещё есть время отыграться. — Но немного, — поддакнул крестоносец. — Поэтому соберис, держис и вообще не падай, особенно духом! Четвертый этап не заставил себя долго ждать. Судья, убедившись в том, что обе команды заняли исходные позиции, а стальной короб уже готов, кивнул сам себе и объявил: — «Ковры Бергама»: буйный, гигант, связанный! «Клинки Четырёхречья»: злобный, точный, дальнобойный! — Надеюсь, слово «связанный» означает, что он начнёт в верёвках, — перехватывая поудобнее меч пробурчал Тукан, всматриваясь в короб впереди, явно готовый разродиться чем-то особенным. — Иначе… Закончить фразу монстр ему не позволил. Он вырвался из «родильного чана», смяв тот, словно фольгу, как только прозвучал судейский свисток. Чудище, конечно же, было ничем не связано и вообще вряд ли какие-то верёвки сумели бы его удержать. Внешне оно представляло собой очередную вариацию на тему обезьяны. На этот раз огромной, бурлящей мышцами и почему-то сиреневого цвета. Под удары такой подставляться не хотелось — был велик шанс не пережить. Впрочем, терпеливо ожидать, пока на него нападут, монстр и не стал, а с первых же секунд боя, неистово ревя, понесся вперёд на высокой скорости, размахивая своими лапами. Принимать такой удар не рискнул даже Тукан, поэтому троица не сговариваясь бросилась в рассыпную. Заклинание Фалайза, на которое тот не успел накопить достаточно маны, вышло так себе: какое-то призрачное копьё, лишь оцарапавшее шкуру монстра в районе пасти. Зато оно выявило иную вещь, касающуюся сути их противника. — Фиона, у тебя… кровь, на щеке, — пока чудище разворачивалось, сообщил Тукан. — Тебя задело, что ли? Крестоносец немного преуменьшал проблему — у жрицы на лице красовалась не просто царапина или порез, а след, как от прошедшего вскользь удара мечом или копьём. Фиона растерянно подняла руку с целебным заклинанием возвращая своему лицу былую миловидность. — Он переводит на нас наш же урон! — догадался Фалайз, который, в отличие от своих сопартийцев видел результат своей атаки и сумел сопоставить одно с другим. Дискуссию на этот счёт прервал монстр, на этот раз решивший напрыгнуть на них сверху. Выглядело эпично и подняло в воздух целую кучу пыли, но иного вреда не причинило. — Ты должен убить его с одного удара! — сообщила жрица дикому магу, когда у них вновь появилась возможность говорить. — И быстрее! Она махнула рукой на ту часть арены, где сражались «Клинки Четырёхречья». Им в противники досталось что-то вроде гигантского живого арбалета на ножках, стреляющего разноцветными лучами. Судя по всему, главной проблемой здесь было то, чтобы настигнуть монстра до того, как он сделает удачный выстрел. У Фалайза всё оказалось с точностью наоборот. Свою цель он видел прекрасно и почти всегда. Вот только их монстр бросался из стороны в сторону, как бешеный или вернее сказать «буйный», чем попросту не давал времени накопить достаточно маны для своего убийства — поразительно верный расчёт для гигантской горы мышц. Однако весьма печальный для троицы, чьё выступление зависело от этого боя. Провалив уже две попытки на какие-то невнятные заклинания и потратив два зелья, дикий маг наконец понял, что здесь требуется делать в его случае: не тратить времени на попытки увернуться, а, выгадав удачный момент, накопить ману и выпустить заклинание за мгновение до удара. И подходящий случай как раз представился: монстр увлёкся Туканом, почти прижав того к краю арены. Крестоносец, конечно же извернувшись, ушёл от удара, но расстояние между чудовищем и Фалайзом оказалось максимальным за всё время боя. Промедление заняло меньше секунды: проревев, монстр ринулся в очередную атаку, выбрав себе путь с таким расчётом, чтобы в зоне поражения оказывалось как минимум двое игроков: дикий маг и жрица. И хотя зазор по времени оказался не сильно больше предыдущих попыток, на этот раз у Фалайза всё получилось. За мгновение до того, как его размазали гигантским кулаком, с волшебной палочки дикого мага сорвалась молния, не убившая монстра, но повалившая того на землю на последнем издыхании. Где-то поодаль пискнула, тоже умерев, Фиона — заклинание отскочило в неё и здоровья жрицы не хватило на то, чтобы пережить даже ослабленный удар. Как назло, вторая команда как раз зажала своего монстра в угол и уже неслась добивать. Тукан же, стоял, явно не понимая, что бой ещё не закончен. — Быстрее! Добей его! — крикнул ему Фалайз по связи. Это вывело крестоносца из оцепенения и он, с криком «на Ерушалаим!» устремился в атаку. Двуручный меч вошёл чудищу в грудь по самую рукоять, отчего тот дернулся и наконец соизволил умереть. Раздался свисток, и судья подвёл итог: — «Ковры Бергама» — «Клинки Четырёхречья», два-два, пятый раунд! Арена от такого накала страстей пришла в неописуемый восторг. И Тукан, взобравшись на чудище и пафосно поднявший свой меч над головой, немало этому поспособствовал. — Да я же как… — крестоносец осёкся и растерянно почесал свой шлем, — эм, а кто там убил Кинг-Конга? — Красота, — ехидно заметила Фиона, которую уже воскресили. — Ха! Как же. Уверен, пули тех самолётов тоже немало этому способствовали, — буркнул Тукан, которого арбитры попросили слезть и не мешать технической команде наводить порядок. — А после воскрешения всегда… так? — растерянно уточнил Фалайз, щурясь словно после внезапного пробуждения, как только его воскресили. — Будто меня напоили, облили водой и теперь слепят лазером. Его растерянность была объяснима: воскрешали дикого мага впервые за всё время игры. Фиона такому трюку ещё не научилась, да и чаще всего нечего было воскрешать, кроме остатков снаряжения. — Какие у тебя интересные сравнения, — заметил с ухмылкой на пол-лица Тукан. — Личный опыт? — Нет… нет! Просто ну, знаю, похоже, наверное. От такого объяснения ухмылка крестоносца только выросла. — А-а-а, ну-ну. Долго позубоскалить им не дали: как только арену привели в надлежащий вид, а команды пришли в себя, их пригласили сражаться. На поле троица выходила с некоторой растерянностью — всё же это было их первый серьёзный пвп поединок, а не просто отдельные стычки. «Клинки Четырёхречья» же нисколько не сомневались в своих силах и вовсю корчили рожи. Вряд ли они рассчитывали этой клоунадой приободрить троицу, но у них это получилось. — Я хочу сделать с этими гадами что-нибудь очень приятное... для меня, — сообщил Тукан. — Фалайз, целься в танка. Он никуда не сдвинется после свистка, — с явным предвкушением мести, глядя на другого жреца, сообщила Фиона. И только один дикий маг ни к кому не питал злости, а просто загодя начал копить ману. Бой не продлился и десяти секунд. Вначале испарился, оставив после себя дымящийся кратер танк «Клинков Четырёхречья». Их маг, оставшийся без прикрытия, пытался что-то колдовать, но броня Тукана всё это выдержала, а он сам сбил своего противника, пару раз пнул и добил один ударом меча. Хуже всего пришлось жрецу «Клинков» — Фиона, загодя перешедшая в форму тени, сначала замедлила его, затем попытался убить своими заклинаниями, но поняв, что ей не хватает урона, ухватилась за посох поудобнее и с оглушающим визгом перешла в рукопашную, мгновенно превратив бой в избиение. Крестоносец и дикий маг наблюдали за этим издали, не спеша вмешиваться. Во-первых, и так было понятно, что победа за ними. Во-вторых, арена просто упивалась происходящим, и нечего было портить людям зрелище. Во-третьих, оно действительно того стоило. — Никогда не зли бухгалтерию — иначе на её месте будешь ты, — сняв шлем и демонстрируя всей арене свою самодовольную улыбку, посоветовал Тукан. — Да ну… — ответил ему Фалайз полным скепсиса голосом. — О! У меня есть история, которая развеет твой скепсис. Увидел я, значит, однажды, что начислили зарплаты на пару лишних рублей больше — ну и сунулся сообщить об ошибке. Так меня не утюжили со времён детского сада, когда мне показалась удачной мысль сходить в туалет не вставая с кровати. — Не развеял, — кисло заметил дикий маг. Судье тем временем надоел этот цирк. Свистнув, привлекая к себе внимание, он громко сообщил: — Прекратите это немедленно или я дисквалифицирую обе команды! — Мог бы просто сказать: «зарубите уже этого гада, пожалуйста», — буркнул крестоносец и, помахивая мечом, побрёл добивать последнего противника.***
Ликуя от выхода в одну восьмую, троица вернулась в раздевалку, где их уже ожидал или, вернее сказать, поджидал, учитывая, что он находился здесь вопреки всем правилам, Горчер. — Ставить на вас — бесполезнейшее из дел, — сразу же пожаловался он. — Со ста золотых получаешь в лучшем случае пять-шесть. Это курам на смех! А эти идиоты, — он раздражённо пнул ближайшую скамью, — уже принимают ставки на финал. И знаете, что? Пять к одному, что вы победите! ПЯТЬ К ОДНОМУ! — вдруг он замер, и после небольшой паузы, полушёпотом предложил, — слушайте, у меня есть отличная схема, я сейчас кое с кем поговорю и… — Не-не-не, — отмахнулся Тукан. — Знаем, плавали — каждый раз нам от всех этих махинаций становится только хуже! — Вот именно, — поддакнул Фалайз. — К тому же мы вполне неплохо идём, разве нет? Не хочу загадывать, но до полуфинала нам остался один шаг. — Ну конечно — так вы взяли и победили, герои, — фыркнул Горчер. — Будьте реалистами. Дикий маг и крестоносец реалистами быть не пожелали и на такое предложение отреагировали примерно одинаково: — Нам выпал шанс — надо пробовать! — Мы уже махинировали, махинировали и намахинировались — скоро на копях окажемся! В этот момент обе стороны вспомнили, что вообще-то рядом присутствует человек, чей голос зачастую играет решающую роль и который почему-то в споре не участвует. Три пары глаз устремились на Фиону, требуя поддержки в той или иной форме. Тихо выругавшись из-за того, что ей не удалось остаться в стороне, жрица сказала: — Я считаю, что мы заслуживаем права хотя бы попробовать. Даже приз за третье место даст нам вполне достаточно денег, чтобы откупиться от Фопса. Но от… альтернативных вариантов тоже отказываться странно. — Ты предлагаешь… — насупился Фалайз, но Фиона прервала его. — Я ничего не предлагаю. Мы выступаем как выступаем. Никаких подстав и всего такого. — Ты поставила против нас! — произнёс, словно это было обвинение на суде, Тукан. — Нет. Ещё нет. Но поставлю, — спокойно отреагировала жрица. — Можете сколько угодно пилить меня, но, по моему мнению, у нас нет ни шанса на финал и даже на третье место. И это зависит не от нашей игры. — Как это? — не понял дикий маг. — Ты хочешь сказать — нас тянут? — сообразил крестоносец. — Бинго, — жрица щёлкнула пальцами. — Ночью кто-то немного изменил порядок боёв. И теперь всё идёт к тому, что в полуфинале нас будут ждать вот те ребята, — она указала в дальний угол раздевалки, где располагалась команда «Лаборатории Нинэк», — которые ежегодно являются фаворитами турнира. И с ними встретимся мы — явные любимчики арены в этом сезоне. Прелестная ситуация, да? — Но… но… это же подло! — возмутился Фалайз с явной обидой в голосе. — Согласен, — поддержал его Горчер. — Такая схема, и вам даже не предложили долю! Возмутительно! — Уйди, — смерила его раздражённым взглядом Фиона. — Но вообще да — это подло. — Спорт как он есть, — заметил Тукан и, потирая руки в предвкушении, предложил, — давайте как-нибудь сломаем эту схему? — Лучше будет ею воспользоваться, — урезонила его жрица. — Мы точно знаем, когда проиграем — в зрелищном поединке за полуфинал. В случае со ставками — это важное преимущество. — Согласен, — поддакнул торговец, явно задумавший какую-то подлость, — надо делать ставку сразу же. Вот бы у вас был человек, который заберёт себе всего-то двадцать процентов и… — Ты заберёшь себе всё, что свыше двухсот тысяч. Заработаем миллион — восемьсот тысяч твои. Устроит? — прервала его на середине фразы Фиона. У торговца аж челюсть отвалилась от такого предложения. Он так и застыл с раскрытым ртом и рефлекторно поднятым пальцем, а затем развернулся на месте и куда-то убежал. — Мне надо кое-что у кое-кого подзанять! — выкрикнул он, на секунду замерев в дверях раздевалки. — Мы отдаём ему дофига бабла, — скептично заметил крестоносец, который, впрочем, не спешил оспаривать такое решение. — Неа, — не согласилась жрица. — Я тут посчитала… — Когда у тебя на это только время находится? — удивился Фалайз. — Это моя профессия — считать деньги, — резонно ответила Фиона и продолжила, — так вот, даже если мы выбьем из него все монеты за наши предыдущие ставки, нам всё равно не хватит. Коэффициент… — Ой, — простонал Тукан, — а можно версию для тупых? — Чтоб выиграть двести яблок, ути-пути, — тоном, как будто она разговаривает с умственно отсталым, ещё и сюсюкая при этом, начала объяснять жрица, — надо отдать дяде на кассе примерно пятьдесят, тю-тю, а у нас в лучшем случае есть столько, сколько у тебя пальчиков на обеих ручках — десять. — Спасибо, так понятнее, — улыбнулся крестоносец. — Хотя детей воспитывать я бы тебе не доверил. — Я тоже, — согласилась с ним Фиона. — Поэтому у меня их и нет. — Так, получается, мы обманываем Горчера? — подал голос Фалайз, до этого молча слушавший объяснения. — Ну… — жрица замялась, — не совсем. Без него мы бы столько не поставили — это да, но без нас он бы просто делал ставки невпопад. А так, у него появилась инсайдерская информация. — По-моему, стоит сформулировать иначе, — расплываясь в едкой ухмылке начал Тукан. — Если он не сможет на нас заработать такой мешок бабла, что его придётся увозить на «Дедушке Чо» — Горчер сам дурак. Ну, а если сможет — то какие тут могут быть обидки? — Или так, — кивнула Фиона и повернулась к Фалайзу. — В любом случае выше нос, нас ждёт одна восьмая!***
В одной восьмой «Коврам Бергама» предстояло встретиться с командой, носившей довольно красивое, как для этого турнира, название: «Белемонд и компания». Самого Белемонда или хотя бы кого-то с таким именем, конечно же, среди этих трёх твинков не было и в помине, но даже так звучало довольно адекватно и благозвучно. Началось всё со скандала. Во время проверки медузами лекарь команды «Белемонд и компания» вдруг с крайне удивлённым лицом задёргался, а затем повалился на землю, покрывшись пятнами удивительной расцветки — фиолетово-голубыми. Судя по вполне искреннему удивлению остальных членов команды, то, что их товарищ что-то принял, стало для них ничуть не меньшим шоком нежели для остальной арены. В замешательстве оказались и судьи — под вопросом были результаты прошлых боёв. Вызвали эксперта, который после недолгой проверки подтвердил, что реакция вполне закономерна и персонаж употреблял вещество, вызвавшее реакцию со стороны яда медуз. Что это за вещество и как оно попало в организм, он, к огорчению всех, рассказать не мог — таких тонкостей игра не предусматривала. В итоге судья, выслушав подробное описание последнего часа команды «Белемонд и компания» и немного посовещавшись с арбитрами, вынес своё решение: — Правила арены непреклонны! И они были нарушены. Игрок принял зелье до боя. Сделал он это сам или же нет — установит проверка, которая пройдёт после завершения турнира. На текущий же момент лекарь команды «Белемонд и компания» дисквалифицируется… Арена встретила это известие гулом одобрения: люди на трибунах своё мнение о ситуации уже составили, сделали выводы и назначили виновных, однако судья ещё не закончил. — Принимая во внимание репутацию команды и прохождение всех предшествующих проверок, мы допускаем остальных её участников до боя. «Ковры Бергама» одерживают техническую победу во втором раунде и начинают бой со счётом один-ноль. Технической команде приступить к… Его заглушил шум с трибун, которые восприняли такое решение, мягко говоря, в штыки. На арену, помимо криков и свиста, обрушился град мусора. Впрочем, на решение судей это никак не повлияло, и отказываться от боя они не стали. — Не рискуй снаряжением и зельями, — тем временем напутствовала Тукана перед боем Фиона. — У нас в кармане групповой этап и, вероятнее всего, — она покосилась в сторону Фалайза, — третий. Твоё очко… — Моё — при мне! — мгновенно отреагировал крестоносец и, надев шлем, отправился в бой, сказав напоследок, — постараюсь выделываться не больше обычного. — Думаешь, это случайно или нет? — пока Тукана избивала очередная образина, на этот раз какой-то скучный донельзя каменный голем, поинтересовался у жрицы дикий маг. — Нет, конечно, — без толики сомнений ответила Фиона, — и не думаю, что твинки стали бы что-то принимать. Особенно в этом бою. — Логично, ведь у них и так преимущество. — Вот именно, — немного подумав, жрица продолжила рассуждения. — С другой стороны, они могли что-то принять, так как в этом и состояла цель, а весь этот бой — подстава, цель которой накалить страсти перед полуфиналом… — По-моему, ты уже глубоковато копаешь, — осторожно прервал её Фалайз. — Так скоро до мыслей, что и мы здесь лишь подставные лица. Судя по лицу жрицы, она может была бы и не прочь, но помешал грохот со стороны сражавшихся бойцов — это монстр настиг Тукана и один метким ударом превратил в не слишком аккуратную вазу без признаков жизни. — Говорила же, береги доспех, — пробурчала Фиона с раздражением. — Гы, зато я теперь произведение современного искусства! — рассмеялся Тукан, которого пока не воскрешали. — Вона как у меня ручки и ножки смешно торчат… Его благожелательный настрой как-то поубавился после того, как ему предъявили доспех, точнее то, что от того осталось. Во сколько-нибудь пригодном для использования виде оказались лишь сапоги. Все остальное же превратилось в безликое месиво из металла, кожи и ткани. А до ремонта оставалось минимум два, а то и три этапа. Выяснять, сколько же их будет, как раз отправился Фалайз. От этого боя зависело многое, но всё же решающим он не был. Хотя дикий маг всё равно не позволял себе даже подумать о том, чтобы расслабиться. Да и вряд ли бы у него это получилось — явно не тогда, когда в его сторону были обращены тысячи и даже сотни тысяч глаз. «Вот бы всё закончилось с одного каста, а не превратилось в очередную нарезку смешных моментов», — подумал Фалайз, внутренне зная, что так милосердна с ним эта игра не будет никогда. И ошибся. Хотя зрелище арене он всё равно обеспечил. Противником дикому магу выпал брат близнец того элементаля, который только что довёл до состояния блина Тукана. Судя по модификаторам — неуязвимый ко всей стихийной магии сразу. А вот в качестве заклинания Фалайзу выпала одна из форм телекинеза, судя по небольшим затратам маны на поддержание и лёгкости управления — продвинутая. Поглядывая одним глазом за тем, как обстоят дела у его соперника, а вторым на запас маны, дикий маг под улюлюканье трибун принялся рисовать элементалем в воздухе простенькие геометрические фигуры. До уровня Веленбергербега было как до Луны пешком, но арене всё равно понравилось. Тукан тем временем крутился вокруг Фионы, умоляя ту сказать всего два слова: — Ирина, ты портишь отсылку! Упускаешь момент славы! Это не по-товарищески, не по-коммунистически! Ну позязя! — Вингардиум левиоса, — с максимально вымученным видом и поставив все ударения неверно, произнесла жрица. — Доволен? — Нет, конечно, из тебя Гер… — Отвянь, — отмахнулась от него Фиона и крикнула дикому магу, — заканчивай там уже! Пожав плечами, Фалайз резко взмахнул палочкой вверх, этим простым жестом сделав две эпохальные вещи сразу: положил начало космической программе Асцента и вывел на орбиту первого космонавта-элементаля. Полёт продлился недолго и закончился не слишком зрелищным, впрочем, сложно было бы ожидать чего-то иного от камня, падением. Групповое пве прошло и того легче, хотя двое оставшихся бойцов из команды «Белемонд и компания» сражались с отчаянием обречённых, и, наверное, даже победили бы своего монстра, будь у них больше времени. Фалайз же устроил арене ещё один сеанс показательного телекинеза. Только в этот раз объектом мучений выступал не оживший камень, а какая-то огненная сколопендра, забавно дёргающая многочисленными ножками в попытках найти точку опоры и периодически плюющаяся огнём. Тукан опять попытался было сунуться к Фионе, но та сразу же категорично отказалась: — Даже не надейся. — Откуда столько ненависти к литературной классике? — деля вид, что он смертельно обижен, спросил крестоносец. — Я этой «классикой» накушалась, ещё когда фанфики писала... — фыркнула жрица, но замолкла, сообразив, что сболтнула лишнего. — О-па-на, — насторожился Тукан, — а это уже интересно… — Нет, неинтересно. — Нет, интересно. Про что писала? — А про что может писать девочка в тринадцать лет? — с максимально невинным видом переспросила жрица. — Про любовь, конечно! — Вообще не удивлён: вечная ведь тема… — Да-а-а, — прервала его Фиона, притворно закатившая глаза от приступа ностальгии, — слэш — вечная тема. Особенно пейринги вроде «Драрри», «Снарри» ну или хотя бы «Дракорон». Кстати, мне за некоторые из них на фикбуке даже награды дарили. Тукан боязливо покосился на неё и, перекрестившись, отошёл в сторону и больше со своими идеями не лез. Тем временем Фалайз закончил мучать монстра и команду соперников, раздавив бедную сколопендру и ознаменовав этим выход в полуфинал. Арена встретила это очередным скандированием его имени, не прекращавшимся до тех пор, пока троица не удалилась в раздевалку.***
Первым поздравить «Ковры Бергама» с успехом явился Назир. И хотя он явно был рад их успеху, причём вполне искренне, вид у него всего был скорее встревоженным. — Что-то не так? — поинтересовался Фалайз, когда поток поздравлений слегка поиссяк и беспокойство эльфа-оборотня стало совсем уж очевидным. — Фрайка нет и не будет. Впервые за всё время. Его Секретарь… э-э-эм, я не уверен, должность это или имя, сообщил, что он занят более важными делами. Ваш Фопс, кстати, тоже не явился, даже представителя не отправил. — Это плохо? — предположила Фиона. — Будет скандал. Большой, — Назир кивнул в сторону трибун для почётных гостей, — там даже Король-под-горой, это главный у Механиков, и Император Рахетии сидят, а у них война идёт так-то. — Механики и Рахетия воюют? — удивился Тукан. — У них же даже общей границы нет! — Рахетия со всеми воюет, — кивнул эльф-оборотень, — причём едва ли не с самого релиза. Об этой стране троица слышала, но вскользь, и больше в шуточном смысле. Данная «империя», как нескромно себя именовали игроки из Рахетии, располагавшаяся на юге континента, была причиной постоянных приграничных конфликтов, столкновений и даже полноценных войн, причём со всеми своими соседями сразу. Не сказать, что рахетийцы были в этом очень успешны, скорее наоборот. В среднем конфликт с их участием развивался всегда по одному и тому же паттерну: кратковременный успех вначале, затяжные бои потом, и откат на прежние позиции в конце. Данная история повторялась раз за разом, но тем не менее редкие исключения позволили Рахетии стать самым крупным государством игроков из существующих. Главной причиной последнего была полная неспособность соседей Рахетии договориться между собой. Более того, существовала целая практика дарения оружия, денег и добровольцев, с целью того, чтобы новыми военным интересом стало какое-то вполне конкретное государство. И всё же, несмотря на такое вызывающее поведение, Рахетия оставалась частью игрового сообщества наравне с прочими государствами, о чём ярко говорило присутствие её «Императора» на арене. — Сегодня ж воскресенье, да? — уточнила Фиона. — У Фопса заседание парламента Союза Запада. — Всё равно как-то… неприлично, — долго подбирая подходящее слово заметил Назир. — Хотя лично меня больше смущает отсутствие Фрайка. Мне за это наверняка прилетит. — С чего это? — изумился Фалайз. В ответ эльф-оборотень посмотрел на него с не меньшим удивлением, словно спрашивая необходимость объяснять столь банальные вещи. Впрочем, это за него сделал более привычный к дикому магу крестоносец. — Беда всех исполнителей на местах. Если что-то идёт не так, даже если это не зависит от тебя, погода, например, виноват всё равно ты. — Но это же несправедливо! — воскликнул Фалайз. — Ещё как, — грустно улыбнулся Назир. — Наверное, почти так же, как проталкивать команду ради получения барышей со ставок, — с явной претензией заметила Фиона. Эльф-оборотень с изумлением на неё вытаращился, но отнекиваться не стал. — Есть такая практика. Весной пытались протолкнуть один закон, который бы сделал это бессмысленным, но… думаю, вы слышали, что он не прошёл. — Ты это предложил? — смягчилась жрица. — Да, и не только, но нас в правлении арены слишком мало, — кивнул Назир. — Я у себя в Рейкьявике… да, я из Исландии, десять лет маркетологом работаю, поверьте, реклама, если грамотно продавать, принесёт гораздо больше, чем все эти махинации. Она и приносит больше, уже сейчас. — Но махинировать проще, — понимающе ухмыльнулся Тукан, — а главное привычнее. Эльф-оборотень с грустью кивнул и засобирался по своим делам, пожелав напоследок: — Удачи вам в полуфинале и… о, чуть не забыл! Изящным движением он выудил из одежды картонный прямоугольник карты таро, у которой почему-то отсутствовала лицевая сторона. — Просто безделушка, — объяснил Назир. — У меня завалялась в кармане. — Разве они не привязаны к персонажу? — косясь то на карту, то на Фалайза, уточнила Фиона. — Чаще всего. Но иногда выпадает вот такая, — эльф-оборотень покрутил подарок, — её ещё называют «случайной». Такую можно передавать и даже продавать. А что, вы находили уже? Вместо ответа дикий маг продемонстрировал две карты, которые выпали ему раньше. — О, соберёшь полноценное предсказание! — подначил его Назир. С некоторым сомнением Фалайз принял подарок. Когда он оказался у него в руках, на одной из сторон карты вместо рубашки проявилось изображение девы, обнимающей, судя по очертаниям, Аркадию, континент и по совместительству планету, где разворачивалось действие «Хроник». Ниже располагалась подпись: «Мир». — Понять бы ещё, что это значит, — расположив все три карты в руках в порядке их выпадения — «Дьявол», «Башня», и «Мир», скептично заметил дикий маг. — Дьявол из башни попытается захватить мир! — как нечто само собой разумеющееся сказал Тукан. — Это разве не сюжет всей игры? — Я в эту ерунду не верю. Но в интернете полно разборов, — пожал плечами Назир. — Кто-то действительно считает, что игра так предсказывает тебе что-то. Как по мне — бред бредом. Ладно, мне уже пора. Ещё раз удачи! — Не принимай это всерьёз, — посоветовала жрица дикому магу, — я гуглила ещё тогда, когда в Альмагее выпала первая — большинство сходится во мнении, что это просто сувениры. — Странные сувениры. — А по мне гениальные, — не согласился Тукан. — Выпала тебе такая, и ты сидишь, голову ломаешь над тем, что же она значит. Затем выпадет ещё одна и ещё. Вариантов становится много, а их можно по-разному комбинировать… да это же гороскоп на стероидах! Только объяснение ищешь самостоятельно и сам же его трактуешь. Знать бы, где таких достать, да побольше — озолотимся! — Думай лучше о насущном, — вмешалась Фиона. — Да? И какое же оно, это ссущее? — едко уточнил крестоносец. — Доспехозаменятельское, доспехоотдавательско-в-ремонтное и зельепополняторское, — после небольшой подготовки и не без труда выговорила жрица. — Бой уже на носу!***
И хотя в воздухе витало ощущение подставы, на арену троица выходила спокойно, без какой-то драмы, твёрдо намереваясь дать бой, даже если его исход уже предрешён. Надо отдать им должное, их соперники из команды «Лаборатории Нинэк» вели себя абсолютно адекватно и спокойно, но без налёта высокомерия, присущего многим другим твинкам. Чувствовалось, что это профессионалы, которые пришли на арену сражаться, а не заниматься дешёвой клоунадой. А вот арена встретила их довольно прохладно, в отличие от «Ковров Бергама», появление которых на песке вызвало на трибунах эмоциональную бурю. В этот раз никаких эксцессов на этапе проверки медузами не случилось, поэтому команды на удивление быстро приступили к самим боям. Первым, как и прежде, на арену отправился Тукан и для него это был самый сложный бой из всех. Не из-за монстра — тот как раз был банален донельзя: плюющийся огнём доспех, к которому лучше было не подходить из-за высокой температуры. В этом плане их соперникам достался куда менее предсказуемый противник. Однако танк из команды «Лаборатории Нинэк» продержался под его ударами без малого двенадцать минут — иные бои на пять этапов в сумме длились меньше. Закончилось всё тем, что Тукан, поняв, что не победит, отбросил оружие и часть снаряжения, которую удалось быстро снять и, приняв картинную позу, позволил себя сжечь. Соревнование лекарей во многом прошло по схожему сценарию: за счёт превосходства в умениях и знаниях «Лаборатории Нинэк» лучше чувствовали себя на длинной дистанции. Они совершали меньше ошибок, точно понимали что и когда требуется делать. Фиона это прекрасно просчитала и поэтому, понаблюдав за действиями другого жреца в течение пары минут, не потратив даже половины от своего запаса маны, просто остановилась. Из-за этих двух поражений арена, которая всецело была на стороне «Ковров Бергама» встречала выход на песок Фалайза гулом, преисполненным поддержки и скрытой надежды. У дикого мага же дела обстояли на самом деле весьма неплохо — его соперником выступал не другой маг, а лучник. Тоже специалист по нанесению урона, но меньшими порциями и медленнее. Зато это был отличный выбор для пвп поединков, а все предыдущие бои «Лаборатории Нинэк» выиграли именно в пятом раунде. Поэтому нет ничего удивительного в том, что Фалайз, который умудрился сохранить в «памяти» чудо-телекинез и не ставший устраивать из его применения шоу, а просто расплющивший монстра несколькими хорошими ударами о землю, вышел победителем. А вот дальше случилось неожиданное. Арену как обычно очистили от мусора и трупов; поставили два стальных короба, уже готовых родить монстров; арбитры приготовились определять модификаторы, когда вперёд выступил танк «Лабораторий Нинэк», по совместительству капитан команды, и обратился не только к судьям, своим противникам, но и к остальной арене тоже: — Мы признаём техническое поражение в этом раунде! Дав трибуне ахнуть от удивления, он объяснил своё решение: — Команда «Ковры Бергама» достойно и смело сражались. Они единственные настоящие юниоры во всей этой Юниорской лиге. И одни из немногих настоящих новичков, дошедших так далеко за всё время. Мы, «Лаборатории Нинэк», уважаем такую храбрость и признаём её, давая нашим уважаемым соперникам шанс. Они его заслужили. Жест вышел красивым и привёл трибуну в настоящее неистовство, но Фалайз, Тукан и Фиона его не особо оценили. «Лаборатории Нинэк» показательно отказались от уже битой карты — они бы и так не взяли групповое пве из-за телекинеза. Красивый, элегантный жест, наверняка наведший шороху не только среди зрителей, но и букмекеров. Подразумевалось, что троице нужно было как-то отреагировать на это представление, поэтому Тукан, подавив в себе желание посоветовать их соперникам проявить своё уважение в чём-то значимом и сдаться вообще, ответил на одну фальшь другой: — Мы ценим такое уважение и желаем «Лабораториям» удачи. Победит сильнейший! — Победит достойнейший! Ожидание, пока всё подготовят к решающему поединку, продлилось совсем недолго. Но даже за этот короткий промежуток времени арена успела разделиться на два примерно равных лагеря, поддерживающих каждый свою команду. Для «Лабораторий Нинэк» это был полный успех — ведь ещё пару минут назад зрительские симпатии находились совсем не на их стороне. — Фалайз, тебе надо будет избавиться от этого лучника прежде, чем он выстрелит, — сказал Тукан, когда до начала боя оставались считанные секунды. — Он не промахнётся. — Сделаю, — кивнул дикий маг. — Фиона, попробуй его замедлить — мало ли, — продолжил крестоносец. — А я сделаю, что смогу, чтобы их танку и жрецу было не до красивых жестов. В тот момент, когда прозвучал судейский свисток, знаменующий начало решающего поединка, поле боя словно взорвалось. Всё решали даже не секунды, а мгновения. Вот дикий маг, как и было сказано, подхватил лучника телекинезом и начал его поднимать вверх, готовясь отправить в полёт. Но тот уже выпустил в Фалайза сразу три стрелы: мимо, в сердце и в горло, последняя из которых прервёт заклинание. Где-то одновременно очень близко и крайне далеко, Тукан с невероятной яростью набросился на своего оппонента и буквально с первых же ударов расколол его щит на две неравные части, но лишился из-за этого меча, который попросту застрял. И лишь Фиона начала бой не с пирровой победы: вначале она парой заклинаний добила лучника, который, в отличие от дикого мага, пережил первые секунды боя, и внезапным рывком вперёд отсекла вражеского лекаря от сражавшихся танков. Возможно, она бы победила и его, но оставшийся без оружия крестоносец столько не продержался, а в поединке двое против одного шансов у жрицы уже не было. — «Лаборатории Нинэк» — «Ковры Бергама» три-два, победу одерживает команда «Лаборатории Нинэк», — провозгласил судья спустя какую-ту минуту после начала боя. Твинки могли гордиться собой — трибуны восприняли известие об их победе, может, и не криками радости, но и в список злодеев не записали.***
В зале заседаний парламента Союза Запада царила напряжённая обстановка. Так случается, когда в одном помещении силой собирают тех, кто не привык, что ими понукают. Впрочем, Фопс, который их здесь и собрал, не сильно переживал насчёт этого ворчания и нытья великовозрастных детей. Это всё можно было терпеливо переждать — было бы время. А его как раз сегодня у городского управляющего имелось сколько угодно. Орден зашёл слишком далеко. Под его контролем находилась уже не только Альмагея и дороги, но даже некоторые города. Это нужно было прекратить до того, как аннексия Союза Запада станет суровой реальностью. И у Фопса как раз имелись некоторые идеи по этому поводу. Расчёт городского управляющего был безупречен: Орден никогда не позволит себе напасть на кого-либо — такое будет для него самоубийством, даже если он победит. Значит, если поставить Фрайка перед фактом: уходите или будет война, то тот несомненно отступит. Важно было лишь провернуть всё так, чтобы силы Ордена не успели отреагировать и что-то предпринять. В это воскресенье, как казалось Фопсу, был идеальный момент: Фрайк никогда не пропускал турниры на арене Асцента и вряд ли нарушит эту традицию. Вместе с ним там наверняка будут и другие высшие чины Ордена. В это же время парламент, ругаясь и ноя, примет закон о территориальном суверенитете, по которому никто не вправе владеть землёй Союза Запада, не являясь его частью. И последний шаг: окружить Альмагею вместе с другими гарнизонами Ордена, сотней-другой голодранцев — вчерашних нубов, которым всё равно никто не посмеет причинить вреда. Фопс не сомневался в том, что, получись у него всё — тогда Фрайк непременно отступит, что бы он там ни задумал и как бы ни были высоки ставки. Нужно было лишь принять этот дурацкий закон — всё остальное уже готово. — Господа! — прервал очередную склоку городской управляющий. — Если вы так хотите побыстрее освободиться, то просто проголосуйте «за» — это всё, что от вас требуется сегодня! — Но это же война с Орденом! Это безумие! — Не будет никакой войны… — Да, войны не будет, — прервав Фопса раздался голос из дверей. Там, без оружия и охраны, в своём обычном чёрном наряде стоял никто иной как Фрайк, чьё появление заставило собравшихся, особенно тех их из них, что были на стороне городского управляющего, изумлённо ахнуть. — Прошу прощения за моё вторжение на ваше приватное собрание, — слегка поклонившись, извинился предводитель Ордена. — Но моё присутствие необходимо. Ведь затронуты в том числе и мои интересы, а на кону — война. Никто и слова не сказал, когда Фрайк неторопливо прошёл к трибуне, но не попытался оттеснить оттуда Фопса, а смиренно занял место подле неё, откуда и продолжил свою речь: — Ситуация такова, что может обернуться конфликтом в любую секунду. Это недопустимо. Орден — это не Рахетия. Мы не развязываем войны, а завершаем их. Городской управляющий стоял всего в полуметре от Фрайка, растерянно глядя тому в спину и пытаясь понять, что происходит и что ему теперь делать. Увы, но он безнадёжно опоздал. — Ознакомившись с текстом документа, который вы тут обсуждаете, мой клан делегировал мне полномочия его ратифицировать. Одновременно с этим я — Фрайк — подаю заявку на вступление Ордена искателей Истины в состав Союза Запада. Мы обязуемся платить вдвое больший налог, чем любой из других кланов. Наши вооружённые силы станут вашими, а ваши цели и желания — нашими, — Фрайк повернулся в сторону трибуны и без всякого ехидства уточнил, — что скажете, городской управляющий? — Е-есть л-ли в этом з-зале те, — дрожащим от волнения голосом начал Фопс, — кто п-против этого решения? Никто не осмелился перечить. — Отныне О-орден искателей И-истины — полноправный член Союза Запада… — Это исторический момент, — доброй улыбкой реагируя на произошедшее, доверительно сообщил Фрайк. — Пока мы едины — мы непобедимы. Кто бы нам ни противостоял. Даже если это будет весь мир!***
В раздевалку троица возвращалась молча, стараясь не пересекаться даже взглядами. Внутри эта немая сцена продолжилась, хотя выглядела со стороны нелепо и даже забавно: разбредаться по всему помещению Фалайз, Тукан и Фиона не стали, поэтому хранили обособленное молчание на совсем небольшом друг от друга расстоянии. Первой нарушить эту тишину, хоть и не сразу, решилась Фиона: — Мы же знали, к чему всё идёт, — начала она, но не получив никакой поддержки от сопартийцев не стала продолжать. Вторым попытался взять слово Фалайз: — Самое противное осознавать — что мы ни на что не могли повлиять, — но и его речь никто не поддержал. — Портер или индийский эль? — дошла очередь до Тукана. — Ты сейчас это серьёзно? — возмутилась жрица. — Это тебя сейчас заботит? — Да не сказал бы, — пожал плечами Тукан. — Просто ещё меньше меня заботит это поражение. — Тебя не волнует… — то ли Фалайз не знал, как сказать, то ли просто выдержал драматическую паузу, но продолжил он не сразу, — отсутствие справедливости? — Я врач, поди поищи более несправедливую и сволочную работу. Перед каждым мед-ом впору ставить табличку: «оставь надежду всяк сюда входящий». Убедившись, что замечаний от дикого мага не будет, крестоносец переключил своё внимание на жрицу: — А ты наверняка уже знаешь, сколько мы выиграли на нашем поражении. Ну так? — Фопс от нас отстанет. Скорее всего. Если не захочет похожим образом взыскать в кратчайшие сроки оставшиеся миллион восемьсот. — Ну вот, — Тукан развёл руками, — значит, осталось решить самое важное — портер или индийский эль? — Эль, — уверенно ответила Фиона. — Что? Если я девочка, то мне нельзя любить пиво? — Пиво ли? Как по мне, — пустился в рассуждения крестоносец, — половина всех этих «индийских» элей — мало того, что к Индии не имеет никакого отношения, так ещё и сварены не из хмеля, а из шишек. — Тогда бери портер, — не поняла его претензий жрица. — А он в голову даёт, будто кочергой, — крестоносец повернулся к дикому магу. — А ты что скажешь? — Что… я… эм… не люблю пиво? Фалайз ожидал осуждения, насмешек, но его сопартийцы напротив понимающе закивали. — А, точно, тебе ещё только девятнадцать, — догадался крестоносец. — Ничего, это пройдёт. — Пройдёт… отсутствие любви к пиву? — удивился дикий маг. — Угу, — вполне серьёзно кивнула жрица. — Я тоже считала его жуткой гадостью лет так до двадцати двух. — А потом её доконал брак, — ухмыльнулся Тукан. — Нет, скорее кино, которое с каждым годом на трезвую голову становится смотреть всё сложнее. Все дружно рассмеялись, подводя таким образом своеобразную черту под всем этим невероятно длинным днём. — У нас ещё есть шанс побороться за третье место, — вдруг вспомнил Фалайз. — Или уйти отсюда пораньше, — заметил Тукан. — Вроде они там уже заканчивают, — выглянув на арену, где как раз решалось с кем «Лаборатории Нинэк» будут бороться за первое место, сообщила Фиона. — Можно и подождать. В конце концов какой-никакой, а шанс подзаработать двести тысяч на дороге не валяются. — Конечно не валяются — они в неё закопаны, на ней распилены и розданы кому надо, — ехидно сообщил крестоносец.***
Тем временем Асцент, купавшийся в лучах закатного солнца, медленно и верно вновь пустел. Волна кратковременной популярности отхлынула, и люди вновь покидали город, оставляя бело-красные улицы на попечение ботам. Лишь возле входа на арену до сих пор было многолюдно. Кто-то тщетно пытался прорваться внутрь, чтобы увидеть финальные бои, кто-то наживался на них, другие толпились возле касс, принимавших ставки, некоторые просто продавали всякие сувениры и прочую мелочёвку. Здесь же находилась и Нарани. После утреннего конфуза, когда на арену прорвались целые орды безбилетников, шефу охраны тонко намекнули, что её должность вообще-то не закреплена только за ней одной. И хотя порядок как внутри, так и снаружи уже давно был восстановлен, охранницу не покидало ощущение, что её работа здесь всё ещё далека от завершения. — Не подскажете, где здесь ближайший банк? — явно издеваясь над Нарани, подошёл к ней Горчер, несший солидный, явно доверху наполненный сундучок. — В соборе Солнце-императора, — не купившись на провокацию, охранница безразлично махнула в сторону постройки, которую было видно из любой части города. — А-а-а, он у вас за Парфенон, понимаю, — ухмыльнулся торговец и, насвистывая какую-то мелодию, неторопливо направился в указанном направлении. Где-то метров двадцать спустя его едва не сбил невысокий персонаж, решительно спешивший в сторону арены, целиком замотанный в бесцветную хламиду, из-под которой нет-нет, но выглядывали карие волосы, такого же цвета глаза и характерная, местами потрёпанная школьная форма. — Смотри, куда… — Горчер, вглядевшись, кто именно его едва не сбил, прервал поток ругани и удивлённо воскликнул, — какие люди! Давно тебя не видел! Ты здесь… На торговца даже не обратили внимания и ответом не удостоили. Тот не обиделся — это позволило ему, не теряя достоинства, перехватить сундук, набитый деньгами, поудобнее и помчаться в сторону банка со всех ног. Если бы в «Хрониках» имелся навык чутья на неприятности, у Горчера он был бы прокачан до максимальных показателей ещё со старта. У Нарани же он не был в приоритете, и поэтому она странную бродяжку просто так впустить на арену не пожелала. Впрочем, её разрешения никто и не собирался спрашивать. Улицу озарили электрические всполохи…***
В последний их выход на песок зрители встречали «Ковры Бергама» с теплотой и радостью. Чувствовалось, что вне зависимости от исхода боя, троица уже сумела оставить свой след в истории арены Асцента, и её запомнили. Особенно сильно это ощущалось на контрасте с тем, как трибуны приняли другую команду, боровшуюся за третье место — «Столярные принадлежности Бергхоффа» встретили гробовой тишиной. Потянулась уже ставшая за эти два дня привычная рутина — обыски, проверки медузами и прочие формальные процедуры. — А твой метод со слизнями действительно работает, — вытирая руку, заметила Фиона. — Слизнями? — растерянно уточнил Тукан, у которого уже вылетел из головы разговор в самом начале этого длинного дня. — Ну… — глаза жрицы расширились сначала от внезапной догадки, а затем от удивления, — ты меня обманул! — Я бы сказал иначе, — даже не пытаясь оправдаться ответил крестоносец. — Правильно мотивировал. — Обманом! — Это философский вопрос. Как по мне любая мотивация — это обман Шредингера. Ведь в момент мотивации никто не знает, как всё обернётся. Только вместо несчастных котиков люди. Крестоносец демонстративно развёл руками и жестом, будто это не стальное ведро, а фетровая шляпа, надел шлем, готовясь отправиться в бой. Для этого уже всё было готово: стальной короб светился, арбитры приготовились назвать модификаторы, а судья стоял со свистком во рту. Фалайз тем временем отошёл от аквариума, протирая руку, пытаясь избавиться от неприятных ощущений. Арена в эти мгновения притихла, замерев в ожидании, поэтому дикий маг отчётливо слышал два посторонних шума: лёгкий шелест, как от листа бумаги на ветру, и неприятное металлическое дребезжание. Задрав голову, Фалайз понял, откуда он исходил — над ареной как раз, на совсем небольшой высоте, проплывал тот самый дирижабль, который было видно утром в окне. Назывался он «Гвельвальд» и являл собой вершину инженерной мысли Механиков, по сравнению с которой «Дедушка Чо» выглядел дешёвой поделкой из мусора. Вдруг внимание дикого мага привлекли вспышки молний, как от далёкой грозы. Только вот на небе не было ни облачка. Догадка, основанная на опасениях, преследовавших его весь день, озарила Фалайза, и он одними губами прошептал: — Мисато… — Что ты сказал? — обеспокоенно переспросила Фиона, тоже заметившая молнии. Объяснение не потребовались — одна из стен арены взорвалась, а по песку, расчертив поле боя на две неравные части и подняв в воздух тучу пыли, пронесся на огромной скорости объект, в котором не без труда узнавали доспех охраны. Судья махнул рукой, произнося заклинание, и резкий ветер сдул висевший в воздухе песок, позволяя увидеть, как в образовавшуюся после взрыва дыру неторопливо входит персонаж, которого все собравшиеся на арене и трибунах очень хорошо знали. Ведь это была чемпион прошлого Интернешеонала — Мисато. И судя по её перекошенному лицу, она была очень зла. — Вы! — прокричала Мисато, указав на троицу, которая в отличие от всех остальных очень хорошо понимала, что здесь происходит. — Вы подставили меня! Из-за вас на меня охотится весь континент! Как вы смели появиться здесь?! На моей арене! — Ваши разборки не касаются турнира! — прокричал, перегораживая ей проход, судья, — немедленно… Договорить ему не дали: Мисато просто уничтожила его и ещё одного неудачно подвернувшегося арбитра своим фирменным выстрелом, проделавшим очередную дыру в стене напротив и снова окутав арену пылью, только вместо монетки в качестве снаряда выступал какой-то металлолом. — К чёрту! Всех вас! — прокричала она и бросилась в атаку. «Ковры Бергама», напротив, верно оценивая свои шансы, бросились прочь, даже не пытаясь вступить в бой. Впрочем, Мисато оказалась к этому готова. Первым она, появляясь из тумана, настигла Тукана. Крестоносец, догадавшись, что гонку ему не выиграть, вдруг развернулся и махнул мечом перед собой, надеясь подловить чемпионку. Однако та оказалась к этому абсолютно готовой. Ловко пригнувшись, Мисато самодовольно улыбнулась и легонько хлопнула Тукана ладошкой, по которой скакали молнии, по кирасе, отчего тот со скоростью пули улетел вдаль. — Бесконечность не пре… — прокричал он перед тем, как погибнуть. Следующей жертвой стала Фиона. Её не стали превращать в живой снаряд. Просто оглушили одной молнией и добили второй. Пользуясь самопожертвованием друзей, у Фалайза, может, и вышло бы сбежать, если бы он не заплутал в тумане, выйдя в итоге не к дверям, ведущим в раздевалку, как он думал, к стене, а аккурат под трибунами знатных гостей. Там-то его и настигли. Дикий маг хотел было сколдовать и даже начал копить ману, но Мисато на это не купилась. Щелчком пальцем она призвала несколько искорок, окруживших Фалайза и попеременно оглушающих его. С местью чемпионка тянуть не стала, хотя и решила завершить её эффектно — для этого она извлекла из нагрудного кармашка серебряную монету и характерным жестом подбросила её в воздух, готовясь выстрелить из рейлгана. За мгновение до этого, дикого мага кто-то заслонил. Разогнанная до сверхзвуковых скоростей, раскалённая докрасна, монета врезалась в грудь незнакомцу, но не сумела не то что его пробить, но даже сдвинуть на миллиметр, так и застыв металлической кляксой на одежде. Перед Фалайзом стоял серебряноволосый, зеленоглазый эльф с колючим взглядом, и лишь по церемониальной одежде в цветах и с символикой Ордена становилось понятно, что это тот персонаж, которого называли Секретарём. — Турнир не будет сорван, — спокойно и очень уверенно заявил он. — Уходи сейчас же, и Орден, может быть, забудет о случившемся. Лицо Мисато, которая, кажется, даже не поняла, что только что произошло, перекосило ехидство. — Да плевала я на ваш Орден! Вы просто кучка поехавших фанатиков! Прочь с дороги! Секретарь, конечно же, никуда не ушёл и даже напротив сделал шаг ей навстречу. Чемпионка отреагировала на это мгновенно — выстелила ещё одной монетой, на этот раз без всякого позерства. С одежды помощника Фрайка на песок упал второй комочек расплавленного металла, а сам он продолжил двигаться вперёд. То ли исчерпав запас снарядов, то ли поняв бесполезность такой атаки, Мисато отпрыгнула назад и выстрелила молнией, которая не нанесла никакого видимого вреда. — Да кто ты такой?! — не в силах поверить, что её атаки бесполезны, удивлённо воскликнула чемпионка. — Мне нет равных в этой игре!!! — Это правда, ты сильна, — наступая на неё и продолжая игнорировать всякие попытки себя остановить, согласился Секретарь. — Но я вне понятия силы, — в одно движение он оказался вблизи Мисато, схватил её за руку и поднял вверх. — У тебя был шанс отступить. Орден не сражается со слабыми и невиновными. Но ты выбрала себе иную судьбу. — Да пошёл ты! Чокнутый! — крикнула в отчаянии чемпионка, заряжая очередную атаку. Секретаря окутал кокон из грозно выглядящих молний, но как и ранее не причинивших ему никакого вреда. А вот Мисато, которая невольно задела и саму себя, они превратили в пепел едва ли не мгновенно. Помощник Фрайка разогнал песок, отряхнул руки от пыли и объявил растерянным зрителям: — Турнир не будет сорван! Бои продолжатся после небольшой технической паузы! Бои-то, конечно, продолжились, но ни быстрый вылет «Ковров Бергама» в бою за третье место, ни внезапное поражение «Лабораторий Нинэк» в финале после произошедшего уже никому не запомнились.***
Порт города Фрасция тонул в лучах закатного солнца, отражённых от по-августовски спокойного океана. Такая умиротворяющая картина могла навести на множество мыслей, однако атмосферу покоя нарушала вездесущая суета, царившая здесь: скрип досок и натянутых верёвок, хлопки парусины, ругань рабочих и матросов, споры между капитанами кораблей и многочисленными желающими взять с них деньги за любое действие. Порт Фрасции являлся важным транспортным узлом, особенно в те дни, когда дороги вокруг Амбваланга стали небезопасны. Поэтому нет ничего удивительного, что жизнь здесь не затихала ни на секунду не только вечером, но и ночью тоже. Портовый инспектор Гольденхард как раз заканчивал свою работу. Ничего сложного: проверять происхождение грузов и заносить это в документы, которые затем исчезали в аккуратной папочке. Вроде бы мелочь, но целая куча людей и даже гильдий были готовы заплатить за эту информацию порой совсем нескромные суммы. А уж в эти «весёлые» времена, когда через порт Фрасции проходило до семидесяти процентов всех грузов, путешествующих с севера континента на юг или наоборот, расценки на подобные сведения и вовсе взлетели до небес. Конечно, владельцы порта, на которых формально работал Гольденхард и городское управление Фрасции, регулярно хотели содрать с него долю от подобных сделок, но получалось это у них не часто. Сложно потребовать свою часть от сделки, которая проходит в формате «я потерял копию одного листа, зато нашёл кошель полный монет» и вообще нигде не фиксируется. Одну из подобных сделок портовый инспектор как раз собирался совершить. Получив подпись у капитана о том, что тот согласен с тем, как оценили его груз и мешочек монет, звон которых сумел скрыть от учёта часть трюма, Гольденхард направился в свой «кабинет». По факту это была крошечная будка на отшибе порта, главным украшением которой являлся массивный сейф, неприступный для взлома. Последнее достигалось не хитрыми замками или магией, а банальной сваркой, не позволявшей открыть дверцу сейфа. Всю же ценную информацию портовый инспектор держал в своей папке, с которой расставался только за деньги, а те в свою очередь доверял охранять банкирам. В будке Гольденхарда уже ждали, правда, не совсем та, кого он ожидал увидеть — черноволосая с одной белой прядью дворфийка в аккуратном костюмчике и в очках. Портовый инспектор было испугался, что его подставили, но приглядевшись понял, что одна из его самых частых покупательниц — Кимера — просто сменила имидж. Опознал он её просто: по массивному рюкзаку, который всегда находился где-то неподалёку от журналистки. — Тебе идёт новый стиль, — с усмешкой заметил Гольденхард. — Старый опять примелькался, — вскользь заметила Кимера и сразу перешла к делу, — ты писал, что у тебя есть что-то интересное для меня? — Да, — портовый инспектор выудил из своей папки несколько заранее им сделанных таблиц. — Некоторые мои… покупатели просят не только данные по отдельным кораблям, но и сводные таблицы. Недавно я как раз делал несколько таких и заметил довольно странную штуку… в общем, думаю, ты и сама поймёшь о чём речь. Он протянул журналистке один из листов, остальные пока оставив при себе, позволяя той самостоятельно изучить содержание таблицы. — Орден, Орден, снова Орден… Двадцать два корабля за… сколько ты говорил? — удивилась Кимера. — Два месяца, но вообще-то, по моим расчётам выходит в десять раз больше, — поправил её Гольденхард. — Здесь даже сейчас полно кораблей, битком забитых оружием, произведённом в Ордене или по его заказу. И плывут они все в Рахетию. Много же, наверное, Император заплатил Фрайку за это всё. — У Рахетии нет денег — только долги и обязательства, — продолжая изучать содержание листов, попутно делая пометки в своём блокноте, рефлекторно заметила журналистка. — Ну да, — усмехнулся инспектор, тоже слышавший эту поговорку. — Зато Союз Запада может выдохнуть, а вот на месте южан… — Нет больше Союза Запада, — не отрываясь от своего занятия вновь вставила Кимера. — Да? — Завтра узнаешь из новостей, — закончив записывать, криво усмехнулась журналистка. — Особенно если будешь читать их между строк. — Жаль, — вполне искренне заметил Гольденхард. — Хорошее было местечко — тихое, спокойное. Самое то для начала игры. — А мне не жаль, — убирая блокнот в рюкзак, не менее искренне сказала Кимера. — Я обо всём этом писала. Если дураки предпочитают доверять репутации Фрайка и сказочкам людей вроде Жоля — то им уже ничего не поможет. Сколько я тебе должна? — По две сотни за каждый лист, коих пять штук, — не моргнув глазом заявил инспектор. — Дёшево, — перекинув ему кошель, заметила Кимера и, подумав секунду, спросила, — сколько Кара заплатила тебе за разговор со мной? Гольденхард на секунду опешил: — С чего ты взяла, что… — Сколько? — не поддалась журналистка. — Она «потеряла» некоторые мои бумаги, которые, как мне казалось, были ОЧЕНЬ приватными, — признался портовый инспектор. — Там была вся моя отчётность, я вообще не думал, что… — Уйди, — отмахнулась от него журналистка. Не став с этим спорить, хотя его выгоняли из собственного кабинета, Гольденхард послушно покинул будку, столкнувшись в дверях с Карой, которая как раз намеревалась войти. — Ну? — скрестив руки на груди, нетерпеливо фыркнула Кимера. — Долго же ты за мной гонялась. Мне казалось, что кто-кто, а лучший охотник за головами в игре опытнее в подобных вопросах. — Я пришла не за твоей головушкой, — миролюбиво поднимая руки заявила нежить, — а для того, чтобы задать несколько вопросов. После, какими бы ни были ответы, мы разойдёмся, как будто и не встречались. — Почему бы тебе не задать свои вопросы Фрайку? — едко поинтересовалась журналистка. — Человеку, с которым ты начинала играть, вместе с которым состояла в «Ангелах» вплоть до их распада, а? — Мы давно не общались, — немного растерянная тем, что Кимере известны такие детали, заметила Кара. — Но он будет следующим, к кому я приду за ответами. — Пытаешься составить цельную картину происходящего, выяснить, какая из сторон права или просто ищешь выгоду? — Ищу ответы на свои вопросы. И, по-моему, нам обеим будет лучше, если это произойдёт побыстрее. — Я их тебе дам, так и быть, — Кимера одарила Кару полным презрения взглядом, — но что-то мне подсказывает, что всё это ты и так знаешь. В сущности, Фрайк не делает ничего сверхординарного для тех, кто общался с ним сколько-нибудь долго. Просто осуществляет то, о чём мечтал, едва ли не с самого релиза игры. — Он о многом мечтал, как многие другие. Мы все тогда были мечтателями. Итак… — Но в отличие от остальных, Фрайк пытается претворить свои мечты в жизнь.