Моя милая Донна.

      Тусклый свет едва озаряет комнату, пробираясь тенями в самые кромешечные углы и окрашивая их в полумрак. Слышны едва тихие вздохи и выдохи, короткие скрипы кровати и касания губ о разгоряченное тело. Донна блаженно прикрывает глаза, подавшись телом на действия Димитреску, что вновь целует её. В шею, в ключицы, спускается ниже и очерчивает острым языком грудь, сбирает в рот горошины сосков и позволяет себе коснутся их зубами, почти невесомо и это так нравится куколнице, что изо рта слышны уже стоны, которые до того были старательно сдержаны.       — Ну, же, девочка моя, громче, — с усмешкой на губах шепчет Альсина, целуя кукольницу в губы и пальцами, уже без своих кожанных перчаток касается обнаженного и столь желанного сейчас тела Донны.       Беневьенто вновь стонет, отдаваясь полностью и мелко подрагивая в руках Димитреску, явно просит большего, пока ресницы подрагивают от волнения и она неразборчиво шепчет что-то нежное в губы Альсины, мягко целуя их, обводя своим языком и пробираясь в чужой горячий рот.       Кровать вновь скрипит, заставив обеих на ней смутиться. Такие звуки явно были приятны на слух и то, что происходило сейчас дарило лишь бóльшие чувства. Как же они давно ждали этого.       Донна перехватывает часть инициативы, целуя Димитреску в висок и поправляя её спадающие вьющиеся чёрные волосы за ухо. Без шляпы, макияжа и своего аристократичного образа Альсина выглядела, как никогда уютно, тепло, словно без своей наигранной маски и все эмоции, что открывались Донне сейчас были искренними, Беневьенто точно знала это.       Девушка вновь целует Димитреску, оставляя приятные мокрые дорожки на шее и её плечах, совсем немного обхватывает большую грудь женщины ладонью, восхищаясь чужим телом, что в полумраке выглядело ещё более привлекательно. Донна тихо стонет, когда пальцы Альсины касаются её промежности, очерчивают подушечками нижние половые губы и у самого входа задерживается на пару секунд, поглаживая мягкие складки.       Беневьенто двигается бёдрами, шумно выдохнув в губы женщины и оттянув чужие волосы, на что Альсина слегка усмехается, проникая в Донну двумя пальцами на одну фалангу, улавливая, как естественная смазка хлюпает под таким углом и проникает глубже, чувствуя, как Донна горит изнутри.        — Альси, — горячо шепчет кукольница в чужое ухо, пока вьющаяся прядь собственных прилипает к потному виску.       — Да, дорогая? — женщина растягивается в улыбке, делая пару нежных толчков в тело Донны, покрывает поцелуями её шею. Беневьенто царапает спину Альсины, оставляя алые полосы от своих ногтей на серой, почти белой коже.       Димитреску спускается ниже, целуя все тело девушки и касаясь губами её тёмных коротких волос на лобке, коротко чмокает, языком уже обводя половые губы, трогает кончиком самую чувствительную часть, приподнимая маленький капюшон.       Донна вновь стонет, зарываясь пятерней в волосы Альсины и прикрывая глаза, прогибается, чувствуя, как тело слегка подрагивает. Толчки Димитреску становятся более быстрыми, а чужой мокрый язык пленительно касается клитора, выводя на нём своеобразные узоры. Беневьенто сжимается изнутри, жарко выдыхая и откидываясь на постель, чувствует, как клубок нервов закручивается в животе от каждого касания женщины.       — Альси-и, — вновь зовёт по ласковому прозвищу свою возлюбленную Донна, ахая и кончая, обмякает на чужих пальцах, оттягивая волосы Димитреску, пока по телу разливается то самое тепло от оргазма.       Альсина отстраняется, вдоволь насладившись чужим телом и тяжело вздыхает, целуя Донну в губы, поглаживает её волосы, перебирая их в своих пальцах, пока девушка тяжело дышит, что казалось бы слышен бешенный стук её сердца. У Беневьенто не было типичного для неё хвоста сзади и распущенные волосы, что едва доставали до лопаток, смотрелись так красиво.       Донна отвечает на поцелуй, издавая тихий чмок губами, на что Димитреску улыбается, меняя позу и ложась рядом, обнимает девушку за талию, притягивая её к себе. Сама Беневьенто не собирается заканчивать сейчас, вовлекая вампиршу в очередной страстный поцелуй и нависая сверху, касается чужой большой груди, слыша лишь тихий вздох со стороны Альсины. Донна изучает её тело руками, обхватывая талию женщины и двигаясь короткими поцелуями ниже, опускается к половым губам Димитреску. Беневьенто сглатывает слюну, которой сейчас больше, чем нужно из-за возбуждения и касается языком промежности Альсины, ведя круговыми движениями по клитору, на что женщина томно выдыхает, подминая простынь под собой. Донна оставляет небольшое количество слюны на нижних половых губах Димитреску, продолжая касаться её и немного ускоряется, в частности, когда Альсина сама оттягивает волосы возлюбленной, задавая желанный для неё темп. Хватает нескольких минут и женщина с гортанным стоном кончает, не сводя взгляда с возлюбленной между своих ног.        — Моя милая Донна, — пьянея от раскатывающегося удовольствия и улыбаясь, тихо шепчет Альсина своим полухриплым от стонов голосом и притягивает девушку к себе, целует в губы, надкусив нижнюю.       Димитреску проходится по шее кукольницы пальцами, осматривая собственные метки, что в порыве страсти успела наставить возлюбленной и это выглядит столь притягательно на бледной шее, что Альсина не удерживается, вновь несильно надкусив зубами алые следы на нежной коже, оставляет новые, на что не до конца пришедшая в себя Донна томно мычит, сжимая плечи вампирши в своих руках.

***

Проходит около десяти минут и кукольница едва ли не засыпает в объятиях Димитреску, лишь мило улыбнувшись и притянув довольный взгляд возлюбленной, что коротко чмокает её в губы. Как же Альсина любит её улыбку. Когда Донна занимается созданием очередной куклы или проводит время с Димитреску, когда женщина видит в глазах Беневьенто нотки счастья, то тоже становится счастливой и это чувство дарит столь глубокие эмоции. Хочется провести рядом с Донной целую вечность. И даже этого будет мало..       — Уже устала? — немного улыбнувшись, тихо спрашивает Альсина, зарываясь в чужие пряди носом и вдыхая приятный травянистый запах возлюбленной, свободной рукой перебирая тёмные пряди.       Донна не отвечает, лишь кивая и уютнее устраиваясь на груди у Димитреску, улыбается сквозь пелену слёз, явно от счастья, но как только это замечает Альсина, то тут же поворачивает к себе лицо кукольницы, с нотками серьёзности смотря в её глаза.       — Шелковица цветёт так красиво, — почти сразу успокаиваясь, протягивает Донна, — Сходим завтра в чудное поле, я уверена, что тебе понравится, Альси.       Женщина тут же счастливо улыбается, целуя Беневьенто в лоб и соглашаясь, пока Донна отвечает тем же, коснувшись щеки возлюбленной и поглаживая её большим пальцем, прикрывает глаза, растворяясь в этой атмосфере.        Только с Альсиной Беневьенто может почувствовать себя уютно, не скрываться за своим чёрным платком и не прятать эмоции за Энджи, быть самой собой и доверить ей всё, а если точнее — своё сердце. И Донна уверена, что её любимая Альсина чувствует тоже самое к ней. «Любовь… это ведь называется так?» — проносится в мыслях у кукольницы перед тем, как заснуть в объятиях Димитреску под чужое размеренное дыхание.       — Люблю тебя, моя милая Донна, — прерывая все мысли кукольницы и вырывая её из сна, шепчет женщина, целуя чужую макушку.       — И я тебя люблю, Альсина, — Беневьенто улыбается, вновь прижавшись к чужому тёплому телу и не желая никуда двигаться, пока в голове проносятся сотни греющих душу мыслей.