Trauma.

Два года назад… Placebo — Post Blue. — Это мой самый лучший выпускной, народ! — громко крикнул парень со смуглой кожей, поднимая вверх початую бутылку дорогого виски, а после делая большой глоток янтарной жидкости и приятно жмурясь. И было совершенно всё равно, что на улице глубокая ночь и многие уже спят. Сегодня их день, они имеют право на всё, ибо с сегодняшнего дня вступают во взрослую жизнь. Вместе с этим парнем было ещё четверо человек: им просто стало скучно в кафе, и они решили продолжить праздновать на ночных улицах Сеула. — Кай, это слишком тихо… — недовольно произнес второй парень, больно уж похожий на своего друга. — Надо громче, как я! Это самая лучшая ночь!!! — его радости не было предела. Алкоголь уже давно ударил в его голову, заставляя пойти на любые поступки. Другие только поддержали его громким пьяным гулом. И никто бы сейчас не хотел попадаться им на глаза, дабы не создавать лишних проблем себе, однако, не всем так везет. — О, смотрите… — один из парней показал на темный силуэт неподалеку. Было явно видно, что тот человек не просто так вышел подышать свежим воздухом. — Пошли, — парень сделал очередной глоток алкоголя, а после ухмыльнулся, показывая свой страшный оскал, и стремительно направился вперед. Остальные без лишних слов последовали за ним. Чем ближе подходили парни, тем отчетливей становился силуэт того человека. Он стоял, прислонившись одной рукой к стене, а второй держась за ногу, и тяжело дышал. Голова была опущена вниз, а с губ капельками падала на асфальт алая кровь. Он был одет слишком легко для такого времени суток: широкая майка, свисающая на одно плечо, короткие шорты, открывающие на редкость красивые ноги, и окровавленные обычные сланцы. Весь увиденный образ выдавал парня, у которого был не самый лучший день. — Ох, какая киса в такое время гуляет, — ухмыльнулся Кай, видя, как объект их интереса вздрагивает и медленно поднимает голову вверх, большими от страха глазами смотря на компанию. В свете ночных фонарей они казались более устрашающими. — Такая аппетитная киса… И пугливая, — один из них сделал шаг вперед, заставляя того парня поёжиться и неосторожно сделать шаг назад, тут же жмурясь от боли, что с новой силой пронзила его ногу. — ТэМин, не стоит так пугать его. — наигранно мило произнёс Кай, и встал рядом с другом. Он догадался, что тот незнакомец ранен и далеко ему так и так не уйти. — Мы же не плохие… — эти слова только больше вселяли ужас в того паренька. А Кай сделал шаг вперед, а потом ещё и ещё. Медленно, словно пантера, которая приближалась к своей добыче. — Н-н-е надо… пожалуйста… — дрожащим голосом пискнул раненый, всё так же смотря на парня. Он не мог бежать. Не мог даже идти, потому что осколок, который впился в его ступню из-за неосторожности, приносил неимоверную боль. — Надо… Ещё как надо! Обещаю, тебе понравится, — устрашающий оскал, дьявольский взгляд. Ладонь Кая резко схватила хрупкую руку парня и потянула на себя, отчего тот вынужден был сделать неосторожный шаг навстречу. Ужасная боль пронзила его ногу, отдаваясь по всему телу нескончаемым потоком. Словно в него вонзили миллионы ножей. Парень издал короткий вскрик, а после упал без чувств на незнакомца. Болевой шок вперемешку со страхом оказался слишком велик для такого маленького человека, как он… — Ещё лучше, — прошептал Кай, всё так же скалясь. — Развлечемся. В тот момент ни он, ни все остальные совершенно не понимали, что творят. Лишь алкоголь в крови и дикая жестокость вкупе с юношеским максимализмом. В ту ночь, в маленькой подворотне и был жестоко изнасилован семнадцатилетний раненый невинный парень по имени До КёнСу, в голове которого, как клеймо, навсегда остался отпечаток того дня и пятерых человек, что имели его… А особенно одного из них, со жгучими, как у дьявола, глазами и с холодным, как лёд, именем… Кай. Наше время. Ludovico Einaudi — Monday. (На повтор не ставить). — КёнСу! Проснись! Господи, КёнСу, открой глаза!!! — парень с криком резко открывает глаза, сминая в кулаках простынь. — Лэй… ИСин, — милый парень с темными волосами тут же крепко обнимает дрожащее тело, прижимая голову к своей груди. — Всё, я здесь… Всё хорошо. Это всего лишь сон, — успокаивающе поглаживая КёнСу по волосам, шептал парень. Каждый раз одно и то же. Каждый раз он просыпался от диких криков своего соседа, который метался по кровати, повторяя одно и то же имя… Кай. — Сон, который я вижу каждую чёртову ночь. Это ад для меня, Лэй… — послышались тихие всхлипы. — Твою мать, каждую чёртову ночь я ощущаю всё, как будто в живую. Я ощущаю всю боль, что они причиняли мне, слышу их голоса… их смех… Господи, Лэй, — тело КёнСу сотрясалось от подступающей истерики и жгучих слёз, что обильно стекали с его глаз. — Я помню каждый свой крик. Как же я молил тогда Бога, чтобы вновь провалиться в темноту. Не чувствовать всего этого. Умереть! Лэй, я так хотел умереть тогда, чтобы не мучиться сейчас! — отчаянно прокричал КёнСу, сильнее обнимая Лэя. — И он, его голос, глаза. Словно Дьявол! Пожирающий меня Дьявол! Его взгляд впился в моё сознание, и я не могу от него избавиться… Лэй, я не могу избавиться от него! Он преследует меня!!! Тот только молчал, продолжая слушать парня. Он понимал, что тому надо просто излить свою душу. Да, Лэй не раз слышал его историю… Впервые парень решился рассказать её буквально год назад, когда уже не было сил держать в себе. Но каждый раз, выслушивая, Лэй давился слезами, пропуская через себя каждое услышанное слово… Он считал этого парня поистине сильным. КёнСу не сломался под всем тем адом, что уготовила для него судьба, и продолжал выживать… Как-нибудь, желая умереть, но выживать, холя и лелея глубоко в душе маленькую надежду на лучшее будущее. Лишь она не давала ему загнуться. КёнСу попал к дядюшке Джеку… К этому чёртовому сутенёру, которого Лэй ненавидел всеми фибрами души, как раз два года назад. Его приволокли насильно, как игрушку за деньги, в этот элитный публичный дом под названием «Дикая роза», и главному он понравился за большие глаза, которые с испугом и недоверием смотрели на него. В целом больше у КёнСу не было особенностей, однако Лэй единственный знал ещё одну, но самую яркую — его улыбка. Он увидел её лишь один раз, когда попытался познакомиться с парнем, и запомнил навсегда, ибо она была адресована только ему. Светлая, робкая и до ужаса милая, дарящая много тепла. Именно тогда он понял, что этот человек был слишком чистым для такого ада, как это место. Когда и сам КёнСу начал понимать это, то не раздумывая попытался сбежать… И у него это получилось. Однако парень просто оказался не в то время и не в том месте, за что расплатился сполна. Ему обрезали крылья, ему показали обратную сторону жизни. Мерзкую, грязную, жестокую. Люди хозяина нашли еле живое тело парня лишь под утро. Вид КёнСу оставлял желать лучшего, и его даже хотели оставить так, полумертвым лежать на холодном асфальте, истекая кровью, однако, если хозяин приказал найти его любыми путями и привезти, значит, они обязаны были это сделать. Джек не сказал ничего, когда увидел, во что превратился парень, лишь позвал ЛуХана. Было и так ясно, что сделали с КёнСу. Нет, он не выбросил его, как испорченную игрушку… Слишком много за неё отдал. Из него снова сделали нормального человека, однако, с одним отличием от такового. КёнСу молчал. Замкнулся в себе и лишь кричал по ночам. Джек порой отдавал его без разбора, по несколько раз в день и ночь на растерзание клиентам, совершенно не жалея, а КёнСу терпел. Терпел всё, потому что больше не видел ни единой надежды и понимал, что таким образом хозяин мстит ему за его побег, но и он мстил в ответ. Ни один клиент не оставался довольным после проведенного с ним времени, благодаря его паршивому поведению и чрезмерной наигранной фригидности. — Ты должен жить! Слышишь? У тебя всё будет хорошо! — хриплым от слёз голосом говорил Лэй. Это было мучительно больно осознавать, что ты почти ничем не можешь помочь этому хорошему человеку. Больно, потому что тот доверился грязному и испорченному ему. — Но у меня больше не осталось надежды, Лэй. За эти два года больше не осталось ничего! Ничего! — КёнСу уже захлебывался слезами, его зрачки расширились, смотря прямо в глаза Лэя. В агонии он начал нести совершенно безрассудные слова. — Лэй, убей меня… Отдай мою душу Господу. Я больше не хочу! — Успокойся!!! — резкая пощечина, которая привела КёнСу в чувства, а после крепкие объятия. — Ни за что! Ты столько вытерпел, чтобы сейчас такое говорить! Где мой сильный КёнСу, который никогда не прогибается? Где он? Верни мне его! — Лэй почти срывался на крик, чувствуя, как рука горит после пощечины. — Прости… Прости меня, ИСин, — КёнСу всегда говорил его настоящее имя, когда чувствовал вину — только он имел право на это… Персональная привилегия, которая делала его ближе всех остальных к другу. — Всё хорошо, — Лэй аккуратно уложил До на кровать, ложась рядом и крепко обнимая хрупкое тело парня. — Я рядом, попытайся уснуть, — он ласково поглаживал содрогающуюся спину друга и нежно целовал красную макушку. — Ты же знаешь, что я больше не усну, — тяжелый всхлип и хрупкие руки, обвивающие талию Лэя в ответ. За это время у парня уже выработалась хроническая бессонница, с которой он перестал бороться. — Тогда просто полежи с закрытыми глазами. Пусть отдыхают… — заботливо сказал Чжан и прикрыл глаза, чувствуя, как КёнСу медленно успокаивается, выравнивая дыхание. — ИСин. — Да, КёнСу? — Спасибо тебе за всё… *** Как бы КёнСу ни хотелось, но с утра, ровно по расписанию он должен был выйти из своей комнаты, которую он делил с Лэем. И каждый день на него косо посматривали здешние шлюхи, каждый раз они шептались у него за спиной, с презрением шикая… Он не числился в рядах лучших, как его друг, Барби-ЛуХан или сладкая Булочка… Для хозяина он был обычной блядью, которую можно было отдавать направо и налево. — Доброе утро, — ободряющий тон ЛуХана, который тоже всегда старался поддержать КёнСу, вызвал у него незаметную полуулыбку. — Доброе утро, ЛуХан, — тихо ответил До, потирая глаза — кошмарная ночь сказывалась на нём. — Господи, порой мне кажется, что у тебя пробоины из-за синяков скоро будут вместо глаз. Ты вообще спишь? — обеспокоенно спросил Лу, беря в свои бархатные ладони бледное лицо КёнСу. Мельком парень бросил взгляд на Лэя, который только пожал плечами, однако тяжелый взгляд говорил всё за себя. — Всё хорошо, это уже хроническое, — отмахнулся КёнСу, отводя взгляд. ЛуХан только обреченно вздохнул, понимая всё состояние парня. Он тогда с ним недели две провозился и та аура, что исходила от До, заставляла его сердце сжиматься. Парень до сих пор не мог понять, за что Джек так мучает его, и ничего не мог поделать. — У тебя сегодня вызов… Как ты в таком состоянии пойдешь? — спокойно спросил он. — Мне не впервой, Лу. Справлюсь. — КёнСу почувствовал, как ЛуХан притягивает к себе ближе и кладет его голову на плечо. — Я один? — Заказ был на двух человек. Я отправлю с тобой Лэя, — хотя бы таким прикосновением ЛуХан хотел показать, что КёнСу не один, что у него есть не только Лэй и собственная истерзанная в клочья душа. — Хорошо, что мне надо сейчас делать? — глаза закрывались сами собой от такой нежной ласки. — Сейчас ты должен пойти и лечь спать. Спать, КёнСу, а не лежать. Без разговоров, а к вечеру уже подготовиться. Я зайду за вами, — после чего ЛуХан отстранился от До, ещё раз нежно потрепав его за щёку. — Лэй, поможешь малышу? — Обязательно, — тут же ответил Лэй и встал с глубокого диванчика. — Кстати, — он кинул взгляд направо, где находилась небольшая арка, из-за которой смотрела пара глубоких глаз. — Твой новенький хвостик за тобой всегда ходит? ЛуХан удивленно перевел взгляд туда, куда смотрел Лэй, и изогнул бровь. — Я и не замечал, что он за мной ходит. Да ну, Лэй, тебе показалось, — отмахнулся ЛуХан, наблюдая за тем, как «хвостик» быстро ретируется, дабы остаться незаметным. — Всё же поговори с СэХуном. И так ясно, что он к тебе что-то чувствует… — Я — шлюха, он — шлюха. У нас не должно быть чувств, — резко отрезал ЛуХан, а взгляд его стал стеклянным. После чего он быстро удалился, дабы не продолжать этот компрометирующий разговор. — Эх, они ведь совсем запутались… — Лэй подхватил КёнСу за талию и пошел с ним в спальню. — Я уверен, они разберутся. ЛуЛу умный. Ему просто нужно время, — вымотано ответил До, тяжело вздыхая… Опять ночь страданий от грязных рук… Вновь боль. *** — Ну что, вы готовы? — ободряюще спросил Лу, входя в комнату, но тут же остановился. — Вау! КёнСу, ты просто великолепен! Лэй, да ты у нас с хорошим вкусом. Не перестаю восхищаться! Стильная укладка красных волос, подчеркивающая нежное лицо До, разрезанная растянутая белая майка с широким вырезом и черные обтягивающие штаны. Образ дополняли тяжелые аксессуары в виде черного браслета с шипами и такого же цвета кольца. А на ногах легкие кеды. Вроде ничего особенного, но на КёнСу это сидело до ужаса сексуально. На Лэе же была полупрозрачная борцовка из белой ткани, такого же цвета брюки и чёрный кардиган с ботинками на высокой платформе. Глаза подчеркивала чёрная как смоль подводка — спасибо БекХёну, который до своего ухода научил Лэя пользоваться им. — Спасибо, ЛуЛу, — ИСин легко улыбнулся, беря за руку безразлично смотрящего в никуда До. — Клиенты у вас молодые, их тоже двое, — парни вышли из комнаты, направляясь к выходу из публичного дома. — Машина отвезет вас в нужное место, а завтра с утра привезет обратно. Будьте готовы к семи часам утра, — ЛуХан говорил всё четко, не упуская нужных деталей. — Лэй, пожалуйста, следи за КёнСу, — последнее, что он сказал, когда парни сели в машину. ИСин только кивнул в знак согласия, сжимая руку До. Автомобиль тронулся, унося парней в безызвестность дьявольской ночи… *** Их оставили возле большого особняка, освещаемого софитами. Вместо ограждения были лишь высокие кустарники по периметру и прямая каменная дорожка, ведущая прямиком к дому. КёнСу только обреченно вздохнул и сделал шаг вперед. Очередные детки богатых родителей, не больше. — Всё будет хорошо, — тихо прошептал Лэй, идя рядом с КёнСу. — Ты говоришь это каждый раз, однако ничего не меняется, — иронично заметил До, однако обижать друга этими словами не хотел. К этому времени они уже успели добраться до двери, и ему не составило огромного труда нажать на кнопку звонка. Их встретила миловидная девушка и молча повела в одной только ей известном направлении. И всё бы ничего. Просто ночь, которую надо было отработать и сделать так, чтобы клиент опять остался недовольным… Однако для До стало ударом в самую душу, которую он никак не мог вылечить, когда увидел перед собой его глаза. Его Дьявольские глаза, прожигающие в нём дыру, словно кислотой. А рядом с персональным адом КёнСу сидел его Цербер… Тот, кто трахал его больше всех, при этом избивая, как никчёмный кусок мяса. КёнСу забыл как дышать и, наверное, упал опять без чувств, если бы не сильная рука Лэя, незаметно для двух клиентов дергающая его. Над ним опять нещадно издевается Судьба. Она ненавидит его, мстит… Только вот за что, КёнСу так и не понимал. Хотелось провалиться под землю от этих оценивающих едких и грязных взглядов, вонзить себе шипы в шею и захлебнуться кровью, лишь бы не оставаться здесь. — Я же говорил, что плохого в том месте не бывает, — нагло ухмыльнулся «Цербер». Его оскал был ужасным, что даже Лэй сглотнул. Эти парни ему ох, как не понравились. — То есть, сейчас я могу выбрать любого из них, ТэМин? — спросил парень, взъерошивая блондинистую голову. КёнСу хотел вырвать из него эти густые волосы с корнем, вспоминая, как Он сильно тянул его копну волос, насильно насаживая на член. Такой ненависти КёнСу не испытывал ещё никогда, а что самое удивительное — они его даже не вспомнили. Они не вспомнили того человека, которого грязно изнасиловали… Правильно, а зачем? Зачем лишний раз терзать свою черствую душонку этим поступком? Слезы предательски застилали глаза, а тело начинало подрагивать. На секунду До встретился взглядом с Ним и увидел в глазах… горечь, однако она быстро сменилась похотью, застилая шоколадную радужку пеленой дьявольских мыслей. — Знаешь, я уже приметил одного, но оставляю выбор за тобой, Кай, — ТэМин одним пальчиком подцепил подбородок друга, поворачивая к себе и пристально заглядывая в его глаза. Парень был уже изрядно пьян, в отличие от своего друга, и просто хотел животного траха всю оставшуюся ночь. Лэй вздрогнул, услышав такое ненавистное имя, которое КёнСу кричит чуть ли не каждую ночь. Словно мозаикой по маленькому кусочку в его голове стала складываться целая картина. Он готов был просто взять и уйти после такого удара, чувствуя, что КёнСу буквально ни жив ни мертв. Его подрагивающая ладонь была до жути горячая и влажная. — Я выбираю того, что с красными волосами, — это, наверное, и стало последним ударом для КёнСу. Он не сдержался, и всё же одна слезинка быстро скатилась по его щеке, оставляя за собой мокрый след и падая каплей на ковер. — Ты читаешь мои мысли, потому что я выбрал того красавчика, что стоит рядом с красноволосым, — хищный оскал, а после похотливый взгляд, адресованный Лэю. — Отлично! — Кай резво вырвался из захвата, вставая с мягкого дивана, после чего подошел к своей новой игрушке. У КёнСу перехватило дыхание от такого близкого расстояния и этих глаз… Почему он никак не мог забыть этих глаз? Словно его личное мучение, как дар Сатаны. Лэй чувствовал, как До сильно сжимает его руку до хруста в костяшках. Он боится. Он до безумия боится, а Лэй не в состоянии чем-либо помочь. В этой ситуации они — никто… И, если они сейчас уйдут, как желал ИСин, клиенты могут пожаловаться, и тогда никому не известно, что хозяин сделает с ними. Особенно с До. — Как тебя зовут, малыш? — томно прошептал Кай, наклонившись предельно близко к губам КёнСу. Тот нервно сглотнул и сделал шаг назад. — Не бойся, тебе понравится, — голос парня совсем не изменился. КёнСу помнил его так же отчетливо, как и своё имя. — ДиО, — после нескольких секунд удушающего молчания смог выдавить из себя КёнСу, наблюдая, как на лице Кая расходится широкая улыбка… Нет, оскал! — Отлично, ДиО, — ладонь Кая взяла руку До, тем самым заставляя Лэя отпустить друга. — Иди ко мне, сладкий, — ТэМин потянулся, приглашая ИСина сесть на диван рядом с ним. Тот только нервно сглотнул и пошел по направлению к парню. Он тоже боялся, ведь никогда не известно, что на уме у парня, который два года назад совершил изнасилование. — Не будем мешать вам, — Кай посмотрел на друга, который уже во всю включил в действие свои ручонки, и перевел взгляд на КёнСу. — Думаю, свежий воздух нам не помешает… Лэй смотрел, как удаляется его друг вместе с тем парнем и терзал себя… Хотел остановить, но был бессилен. Боялся, что травма друга станет ещё сильнее после сегодняшней ночи. Одними губами он прошептал единственное «прости», прежде чем их захватили в жесткий поцелуй с привкусом горечи и похоти. *** Кай привел КёнСу на задний двор, где располагался бассейн и красивый сад, освещенный множеством огней, а на зеленом газоне лежало широкое мягкое подобие матраса со множеством подушек. — Скажи свое настоящее имя? — КёнСу вздрогнул, когда услышал глубокий серьезный голос Кая. Как будто и не было того парня, который был там, в доме, словно его подменили. — Зачем тебе знать? Я всего лишь шлюха. Моя цель не рассказывать о себе, а удовлетворять тебя, — в его словах сквозила безысходность с прозрачной дымкой горечи и страха, который давно уже захватил его в плен. Они стояли около бассейна лицом друг к другу, однако взгляд До был направлен куда-то вниз, чтобы лишний раз не заглядывать в душу Кая, а тот не заглянул в его. — Я пока не хочу секса. Я — клиент, ты обязан отвечать на все мои вопросы и выполнять все мои прихоти в эту ночь, — Кай сделал шаг вперед, но До ровно настолько же отошел назад. — Ты боишься меня? — полуулыбка и протянутая рука, которая хочет коснуться руки До. — Нет, — голос выдавал КёнСу с потрохами. — Тогда скажи своё имя? — не отставал Кай, а его ладонь тем временем мягко прошлась по предплечью КёнСу. — КёнСу! Меня зовут КёнСу! — немного нервно ответил До и сделал ещё несколько шагов назад. Однако он совсем просчитал в расстоянии и с коротким вскриком внезапно упал в теплую воду бассейна. Вода… КёнСу ненавидел воду. Он не умел плавать, он сторонился этой жидкости, которая давала ему жизнь, всегда, а сейчас чувствовал, как она сковала его шею, не позволяя сделать и вздоха… Ноги немеют, он отчаянно пытается подняться наверх, но его как на зло утягивает все ниже и ниже в пучину темноты из которой уже не выбраться. Чей-то расплывчатый силуэт, крепкие руки и сильное тело, к которому До прижимают… Он отчетливо чувствует, как в нос ударяет кислород и часто кашляет, пытаясь прийти в себя. — Какого черта ты так пугаешь?! — Кай кое-как вышел из бассейна вместе с ДиО. — Я даже не думал, что ты плавать не умеешь… — парень посадил КёнСу на траву и начал несильно хлопать по спине, чтобы тот как следует откашлялся. До не понимал ничего. Он пытался ухватиться за кислород, как за спасательный круг. Ему казалось, что он вот-вот опять исчезнет и заставит уйти в небытие. — Посмотри на меня, — Кай потряс парня за плечи, пытаясь привлечь внимание. — КёнСу, посмотри на меня! — он приподнял лицо парня за подбородок с волнением заглядывая в его глаза и видя в них… слезы? Они отчетливо выделялись от простой воды из-за красных белков глаз и чуть дрожащей нижней губы. — Твою ж мать! — тихо руганулся Кай, а после подхватил дрожащее тело за талию и поднял. — Оставь… Оставь меня, — еле прошептал КёнСу, слабо вырываясь. Словно из него высосала все силы эта вода. — Нет, — твёрдо ответил парень и потащил До в дом. Он поднялся вместе с ним на второй этаж, дабы попасть в спальню, перед этим мельком видя, как ТэМин уже во всю трахает второго в рот и громко стонет. Кай только покачал головой от такой грубости Тэ и постарался сделать так, чтобы ДиО не увидел всей этой картины. — Сиди здесь. Я сейчас, — Кай осторожно посадил мокрое тело на большую кровать в своей комнате, а после быстро скрылся за небольшой дверью в его спальне. КёнСу ничего не осталось, как остаться неподвижно сидеть. Мимолетно он разглядел, что комната была отделана в цветах индиго: от мягкого ковра по всему периметру до прозрачного балдахина над кроватью. Не слишком много мебели и очень уютно… Совсем не было похоже на Кая. Холодного и ужасающего. Опустив от безысходности голову вниз, До ушел в себя, гипнотизируя мокрые штаны. Наверное, он бы так просидел всю жизнь, пока не почувствовал теплые руки, которые пытаются раздеть его… С громким вскриком он забрался на кровать, отползая на самый её край. — КёнСу… — глаза Кая были широко раскрыты, смотря на До с удивлением. — Я всего лишь хочу тебя переодеть. — Нет!!! Не надо… Оставь меня, — КёнСу отчаянно замотал головой. Казалось Кай совсем впал в шок от такого поведения, однако только казалось… — Переоденься сам… Я не буду тебя трогать. Хотя, я за это заплатил, — всё ещё в неком шоке Кай положил сухие вещи на кровать и сделал несколько шагов назад. КёнСу ещё долго с недоверием глядел то на вещи, то на самого Кая, но потом медленно подполз к одежде и, схватив её, быстро убежал туда, где был недавно Кай. Странно, но До удивляло такое поведение парня. Он был совсем не похож на того, что был несколько лет назад. Такое ощущение, что-либо он поменялся, что мало вероятно для До, либо у него раздвоение личности, ибо рядом с ТэМином он вел себя совсем по-другому… В КёнСу это только больше вселяло ужас. Как бы ему ни хотелось, но выйти из гардеробной было необходимо. Одежда, которую ему дал Кай, была домашней, очень легкой и мягко прилегала к телу… А ещё она пахла Им. Запах тела и тонкий аромат одеколона. Было трудно признать, КёнСу понравился этот запах, но он постарался отогнать от себя эти мысли. — У меня всё же есть к тебе несколько вопросов, — сразу же сказал Кай, когда До опять оказался в спальне. Парень развалился на кровати, подложив под голову руки и смотря в потолок. — Почему ты боишься прикосновений и шарахаешься, как девственница? — он перевел взгляд на КёнСу, который вздрогнул от такого вопроса. Ему стало ужасно противно от такого сравнения. — Скажи мне своё настоящее имя, Кай? — вместо ответа спросил он и медленно подошел к панорамному окну, которое застилали полупрозрачные занавески всё того же цвета индиго. — Вопрос на вопрос? — хмыкнул Кай. — Оригинально. Если я отвечу, обещаешь ответить на мой? — До только кивнул, всё так же смотря в окно. — Ким ЧонИн, — легко ответил Кай. — Теперь твоя очередь, — он видел, что спина КёнСу напряглась, очевидно, он собирался с мыслями. Правильно… А что было терять До КёнСу? Скажет он, всё равно же Кай не вспомнит, если сейчас не может понять, кто перед ним. — Я ненавижу, когда ко мне прикасаются, — выдохнул До. — За все два года, кем я работаю, я никогда не получал удовольствия, лишь отвращение от грязных порочных рук и ласк, что дарили мне. Хотя нет… Все эти зажравшиеся клиенты только брали… Высасывали из меня жизнь, — каждое слово выходило из него словно больной ком, раздирающий глотку. — Порой меня отдавали на растерзания двадцать четыре часа в сутки, и мне приходилось терпеть, потому что не было другого выхода, а всё из-за одного случая, от которого зависела вся моя дальнейшая жизнь… Я мог бы не стать тем, кем являюсь сейчас, если бы не те чертовы глаза, которые снятся мне в кошмарах каждую ночь, и пятеро человек на той улице, — слёзы непроизвольно начали скатываться из его глаз, а в комнате повисла свинцом тишина. Она давила на уши КёнСу, уж лучше бы ЧонИн сказал что-нибудь, чем просто молчал. В ушах До образовался словно вакуум, от которого он не слышал почти ничего. Руки отчаянно сжимались в кулаки, пока ноги наливало свинцом. Он даже не заметил, как его талию обвили дрожащие руки, а к макушке прижались пухлые губы. — Господи, КёнСу, прости меня, — прошептал Кай, сильно прижимая хрупкое тело к своей груди и до боли закрывая глаза. — Прости меня, я помню тот день до сих пор… — вот теперь вздрогнул КёнСу. Он… помнил? Помнил, что сделал и до этого времени скрывал? До казалось, что его сердце остановится от такого большого количества шока. За что над ним так издеваются? Чем он это заслужил? — Нет!!! — он резко вырвался из объятий, буквально отскакивая в самый угол комнаты. — Нет, нет, нет… Я не верю, — ноги стали медленно опускать его на пол. Он отчаянно мотал головой, скребя тонкими пальчиками стену. Слёзы застилали и щипали глаза, и казалось, что он вот-вот потеряет зрение. — КёнСу… — Кай взволнованно бросился к парню. Ему сейчас было не лучше КёнСу, потому что с той самой первой секунды, когда он увидел его, узнал. Узнал того, над кем издевался, кого так оставил валяться в полумертвом состоянии и потом корил себя, не находя места. — Не подходи! — выкрикнул КёнСу. — Не трожь меня!!! Я боюсь тебя! Боюсь твоих глаз! Дьявол! — срывающимся голосом прокричал он, поджимая под себя колени. ЧонИн застыл в четырёх шагах от парня, с болью и виной смотря на него. — Наверное, мне нет прощения… — тихо произнес он, тоже опускаясь на пол. — После того случая я искал тебя. Понял, что натворил и хотел убить себя за это. Я не раз приходил на то место, постоянно искал глазами в толпе… Так отчаянно хотел найти, — он говорил тихо, не спеша, однако всё же голос его был натянутым, как струна, от волнения. — Я… Я, действительно, виноват в том, что с тобой стало. Только я. И сейчас моей душе стало ещё больнее, — Кай хотел бы попросить прощения ещё и ещё, стоя на коленях, но понимал, что это сейчас бессмысленно и неуместно. Его не простят. Его никогда не простят за то, что он сделал. КёнСу только молчал, выслушивая всё, что говорит ЧонИн и не веря. Ни единому слову не веря. Даже его искренний взгляд не мог вселить в До хотя бы немного доверия. — КёнСу, — внезапно Кай быстро подполз к До ближе. — Сделай со мной тоже самое? Причини мне столько же физической боли, сколько и я тебе? За всех тех, кто был со мной тогда. Сделай так, чтобы я страдал так же, как и ты, КёнСу. Пусть мои терзания смешаются с физической болью. Изнасилуй меня так же, как это сделали с тобой тогда, — отчаянно зашептал ЧонИн, хватаясь за мягкую ткань домашних штанов. КёнСу впал в ступор, шок, непонимание… Это можно было назвать любым словом. Он не знал, что делать после услышанного, с широко раскрытыми глазами смотря в глаза Кая, которые с такой отчаянной надеждой смотрели на него. До только сильнее вжался в угол, поджимая ноги ближе к себе. — Пожалуйста, КёнСу. Я тебя умоляю! — с болью в голосе и красными глазами прокричал ЧонИн. — Умоляю, — уже едва заметным шепотом добавил он. — Я не животное, чтобы делать с тобой такое! Я не животное! — слёзы с новой силой потекли из его глаз. — Ты не сможешь чувствовать того, что было со мной эти два года… Я горю в аду! Моя жизнь — это сплошной ад из кошмаров, боли и грязных рук, которые тоже делают меня грязным! Я мог бы тогда убежать! Мог! Даже несмотря на тот чертов осколок. У меня могла бы быть другая жизнь… Ненавижу! Ненавижу!!! — До уже ревел в голос. Голос окончательно сорвался, от чего горло горело, словно обожженное горячим маслом. ЧонИн не мог сделать ничего. Совершенно ничего. Он даже не мог обнять КёнСу, чтобы успокоить, ибо тот боялся его прикосновений; не мог сказать прости; не мог выкинуть воспоминания КёнСу; не мог вычеркнуть тот день из его жизни. Парень зарылся в свои волосы, больно оттягивая их и крича от собственной безысходности, а КёнСу лишь сжался в комочек, пряча голову в коленях. Что теперь делать? Не знал никто из них. Они остались сидеть в таком положении до самого утра. ЧонИн не сдвинулся с места, положив голову на колени и с давящей в душе пустотой смотря в никуда. Глаза щипало от пробирающегося в комнату солнца, но ему было всё равно. Он не мог их закрыть… Его даже не клонило в сон ровно так же, как и КёнСу. Однако КёнСу ждал, когда закончится это всё. Ему безумно хотелось поскорее уехать из этого дома и больше никогда не возвращаться, понимая, что теперь ему будет намного хуже пережить. Это была словно последняя пуля, пущенная в самое сердце и разрывающая её на лоскутки мышечных тканей. Тяжело сглотнув неприятный ком, КёнСу кое-как встал. Ноги затекли, от чего было невыносимо трудно стоять. Пошатываясь, без лишних слов он направился к выходу из комнаты. Кай даже не повернул голову, обездвижено сидя, словно кукла. Всё… Время истекло, ад кончается… или только начинается? До спустился на первый этаж, неприятно морща глаза из-за солнечного света — глаза до сих пор не высохли от жгучих слёз. Он прошел через гостиную, наблюдая на диване спящего парня и хаос с бутылками от алкоголя, презервативами и пустой бутыли от смазки… КёнСу мысленно посочувствовал ИСину, представляя его состояние сейчас. Всё так же босиком он вышел из дома и медленно направился к машине, которая уже ждала их. Внутри он обнаружил уже ждавшего его Лэя, который тут же набросился с вопросами и объятиями. Машина тронулась с места и только тогда КёнСу позволил себе новые слёзы и тихие всхлипы, пряча лицо на груди Лэя, который крепко сжимал его в своих руках. *** — КёнСу, у тебя очередной заказ, — сообщил сидящему на диване парню ЛуХан. После того случая прошло от силы несколько дней, и До был словно раздавлен и превращен в ничто. ЛуХан смог узнать всё только от Лэя, который не смог молчать под натиском Лу. Это было по истине несправедливо, считал парень после услышанного рассказа. — Во сколько мне надо быть готовым? — единственный вопрос, интересующий безэмоционального До. Все эти дни его обхватывала своими сильными колючими ручонками апатия ко всему. Он мог просто отключиться на несколько часов, смотря в никуда… Парень почти ничего не ел, из-за чего щеки впали, а на теле заметно выпирали ребра и тазобедренные кости. — Через два часа, — КёнСу нехотя встал, а Лу быстро подошел к нему, заключая в крепкие объятия. — Ты справишься, ты сильный, КёнСу… — прошептал он на ухо парню. До не трудно было догадаться, что тот знает всё, поэтому только кивнул. — А ты справился со своей проблемой? — говорить о себе сейчас совсем не хотелось. — Эта проблема, действительно, любит меня… И я тоже полюбил эту проблему, но есть куча преград, из-за которых мы не можем быть вместе… — безысходно ответил ЛуХан. — Он не знает о моих чувствах. — Вопрос наполовину решен, ЛуХан. А любящий человек пройдет любые преграды, что даны судьбой. И вы пройдете, — КёнСу обнял парня в ответ. — Не надо скрывать от него свои чувства. — Ты ещё успеваешь помогать мне со своими-то проблемами… — Лу слегка улыбнулся, потрепав парня по волосам. — Ты действительно ангел для этого места. Не растеряй в себе всё это. Не потеряй в себе человека. — Спасибо тебе… *** Опять проделки Судьбы и издевательство над жизнью КёнСу, когда он смотрит из окна автомобиля на тот самый дом, в котором он был несколько дней назад. В сознании никак не хотело укладываться, зачем он ещё понадобился ЧонИну… Его настоящее имя до сих пор не хотело уживаться в сознании. Опять До медленно вышел из машины и направился навстречу в самое пекло своего ада. Ещё одна ночь. Ещё одна безызвестность. Он даже не успел постучать в дверь, как её тут же открыли и До затянули во внутрь крепкие руки. Однако, хватка быстро исчезла, как только он оказался внутри и дверь за ним закрылась. Кай долго смотрел в его глаза, а КёнСу не мог отвести взгляда от него. — Зачем я тебе опять нужен? — монотонно спросил До, вымученно закрывая глаза — такого рода контакт его только угнетал. — Ты похудел за эти несколько дней, — констатировал факт ЧонИн, совершенно не обращая внимания на заданный вопрос. — Зачем я тебе нужен? — уже разделяя каждое слово опять спросил КёнСу. — Я не могу снять себе шлюху? — эти слова неприятно резанули по сердцу До, от чего он поморщился, а Кай мысленно бил себя по губам за такую резкость. Он совсем не этого хотел. — Мог бы снять кого-либо другого. Я не один такой, — фыркнул До. Ему опять придется терпеть этого парня… Даже скорее всего заняться с ним сексом. Не чаи же распивать. На лице КёнСу появилась гримаса отвращения, когда он представил, как руки Кая будут касаться его, а губы скользить по телу. — Мне нужен только ты, — твердо ответил Кай. — Ты мой на всю эту ночь, и я буду делать то, что хочу… Даже не смей вырываться, — эти слова вселяли ужас в КёнСу. Он уже в красках представлял, как будет кричать от боли, проклиная всё на свете, и ещё больше ненавидеть этого парня. ЧонИн спокойно, но крепко взял ДиО за руку и пошел в одном ему известном направлении. Сначала До хотел вырвать из хватки ладонь, начиная дрожать всем телом, но Кай пересёк все его ничтожные попытки. — Господи, дай мне сил… — обессиленно прошептал До, еле-еле переставляя ноги. Голова начала кружиться, всё лицо горело от прилива крови, а Кай только ухмыльнулся — хороший слух его никогда не подводил. Они зашли на… кухню. До опешил. Либо это очередной заскок Кая, и его поимеют прямо на столе, либо убьют как ненужного пострадавшего кухонным ножом… — Садись, — ЧонИн отодвинул белый стул, одним лишь взглядом говоря, что сопротивление бесполезно. Ноги До и так были ватными, поэтому он быстро сел. Напряженная ситуация продолжала накаляться, и он нервно сглотнул. — Я надеюсь, ты посидишь хотя бы минут двадцать, — после этих слов Кай полез в холодильник, а КёнСу так и остался сидеть в ступоре… В его голове образовался ужасный сумбур, от которого он навряд ли избавится. Впоследствии КёнСу так и прирос к месту, наблюдая за тем, как готовит Кай… Да-да, он что-то нарезал, помешивал, пробовал, солил… Его лицо было сосредоточенным, как будто он занимался важным делом, а мышцы спины были всё время напряжены. И ни единое слово не вылетело из его уст. В итоге на стол опустились палочки, ложка, небольшая тарелка с рисом и мясом и миска овощного салата. — Только попробуй не съесть всё, что лежит на столе, — Кай уселся напротив КёнСу и подпер лицо руками. До только изогнул бровь и широко раскрыл глаза, смотря то на еду, то на Кая. — Даже не отпирайся. Травить не собираюсь. Просто ешь, потому что сейчас ты в моей власти, — спокойно сказал ЧонИн, и КёнСу ничего не оставалось, как медленно взять палочки и начать есть. Это было похоже больше на сон, чем на реальность, ибо такого исхода он никак не ожидал. Первый кусок попал в его рот, и До был… восхищен. Это было настолько вкусно, он никогда не пробовал настолько нежного риса и мягкого сочного мяса… Даже в их исчадии ада еда была, по его мнению, ужасной. Он мог от силы съесть пару кусочков, а дальше воротило… Самому готовить никто не разрешал, поэтому смиренно оставалось соглашаться, но эту еду хотелось съесть всю. Кай только улыбался, наблюдая, как До ест, прикрыв глаза от удовольствия. Невольно он подумал, что мог бы готовить для него всегда и откармливать как можно больше, лишь бы не видеть эти осунувшиеся плечи, синяки под глазами и худое тело. До съел всё, как и приказал ему ЧонИн, а затем молча отодвинул от себя тарелку. — Вот и славно… — Кай тут же подхватил посуду, а после отправился к раковине. — Зачем? — тихий вопрос из уст До, который заставил Кая повернуться к нему. — Зачем этот цирк, Кай? — Это не цирк. Я делаю то, что хочу, — тарелки отправились в раковину — слишком громко. — Позволь мне уйти… — КёнСу встал с места, слегка пошатываясь. — Позволь мне уйти и больше никогда не появляться здесь. Ты делаешь мне больно. Ты оставляешь на моём сердце новые раны, от которых я никогда не смогу избавиться… Пожалуйста, пожалуйста, — руки невольно вцепились в стол, тем самым пытаясь хоть как-то удержать До на ногах. Опять слёзы… Предательские слёзы, от которых До так хотел избавиться. Ему надоело плакать. — КёнСу… КёнСу, — Кай быстро подбежал к парню, хватая его за плечи и буквально отдирая от стола. — Посмотри на меня… — он легонько потряс за плечи дрожащего парня, но внезапно тот упал на колени, поднимая голову и смотря прямо в глаза парня. — Не мучай меня… Если ты хочешь взять меня, сделай это сразу, но потом оставь меня. Не появляйся больше в моей жизни, я и так потерял всю надежду. Не делай мне больнее, — КёнСу уже умолял ЧонИна, крепко схватившись ладошками за колени парня, а тот был просто в ужасе и шоке от того, что это всё из-за него. Он сломал парня, он опустил его до такого из-за своей глупости. — КёнСу, — Кай резко поднял хрупкое тело, тут же крепко обнимая и прижимая к себе. — Ты делаешь мне больно!!! — КёнСу уже рыдал, чувствуя, как в его волосы зарывается горячая ладонь, нежно поглаживая. — Тише, пожалуйста… Прошу тебя, успокойся, — обессиленно шептал ЧонИн, не в силах остановить истерику парня. Вместе с ним сейчас страдал и он. До даже не пытался выбраться из рук Кая, продолжая всё так же выплескивать свою боль наружу. Внезапно его подхватили под бедра, крепко прижимая к себе, и куда-то понесли. Буквально через минуту он ощутил под собой мягкий диван — Кай принес его в гостиную. — Ты можешь реветь столько, сколько хочешь, если так тебе станет легче. Но я тебя никуда не отпущу, слышишь? Никуда, — сглатывая неприятный ком боли, проговорил ЧонИн, прижимая макушку До к своей груди. — Я не хочу причинять тебе боль, я не хочу, чтобы твоя душа страдала. Прости меня, пожалуйста, прости за всё, что я сделал… Я хочу искупить свою вину перед тобой, но понимаю, что это невозможно. Не достоин, — голос был низким, немного хриплым от подступающих слёз, а слова были до боли искренними. КёнСу не мог ответить ничего на эти слова. Он осознавал, что ЧонИна тоже мучает его грех, но простить… его душа еще не готова была пойти на подобный поступок. Может когда-нибудь, но не сейчас, пока он не может излечить все свои раны. Они просидели так долгое время, пока До более-менее не успокоился и не отстранился от ЧонИна. — У тебя такие красивые глаза, — прошептал Кай, и его пальцы невольно потянулись к лицу До, однако тот резко отдернул их. — Они ужасны. Красны и безжизненны. Меня ненавидят из-за этих глаз, считают заядлым наркоманом, а я всего лишь страдаю бессонницей, — с презрением выдавил из себя КёнСу, стирая остатки слёз со своих щёк. — КёнСу, — осторожно позвал Кай. — Расскажи, как ты жил все эти два года? Как ты жил до… — он замялся. — До того момента? КёнСу только усмехнулся, и внезапно пересел на мягкий ковер, чем опять удивил ЧонИна. — Я знаю, что творилось на этом диване несколько дней назад… — ответил на немой вопрос До, а после добавил: — Действительно хочешь знать, как я жил? — Да, хочу, — Кай сел рядом с парнем. Он твердо был намерен выслушать всю историю, даже несмотря на то, что она слишком печальна. КёнСу лишь грустно улыбнулся, а после тихо начал свой рассказ. С самого начала, с самого детства, когда его сдали в детский дом после смерти родителей… Как его приняли там, как он нашел новых друзей и постепенно мирился с мыслью, что теперь они — его семья. Парень не скрывал ничего, рассказывал каждые моменты и то, что чувствовал… Открывал душу. Да, он снял с дверей все тяжелые замки с цепями и пустил ЧонИна глубоко во внутрь себя, ибо терять было совсем нечего. С неприятной болью где-то в районе груди он рассказал, что испытывал, когда по его же неосторожности его украли из детского дома и привели к хозяину борделя, и как он сбежал оттуда, впоследствии встретившись с ним… КёнСу передал всё, что испытывал тогда. Каждую деталь, каждую секунду… Каждую трещину от боли, которая медленно отравляла его сердце. Странно, но сейчас слёз не было, раньше же, когда он рассказывал Лэю, бился в истерике… Это, действительно, удивляло. А после этого последовало два года ада, до самой встречи с ним, ЧонИном. До рассказывал долго, никуда не спеша. Он закончил через несколько часов, когда за окном стояла глубокая ночь. За всё время рассказа парень ни разу не посмотрел на Кая и обернулся лишь тогда, когда с его уст слетело последнее слово: «Всё». Увиденное ввело его в ступор, ибо он никак не ожидал увидеть содрогающееся в немой истерике тело ЧонИна. Тот поджал под себя ноги, спрятав в коленях лицо, и беззвучно плакал, лишь изредка всхлипывая. — Кай… Кай, — рука До медленно потянулась к плечу парня. — Ты — ангел… — всхлипнув, прошептал ЧонИн. — Ангел, ангел… — он до боли сжал ладони в кулаки… Казалось, что его сердце сейчас разорвется от всего услышанного, впитанного в себя. Каждое слово КёнСу словно врезалось в его подсознание, отпечатывалось так же, как и в сердце До. — Кай, успокойся… — такой реакции КёнСу никак не ожидал. Он не думал, что парень окажется таким чувствительным. Тот образ, что был два года назад до сих пор оставался у него в голове и не хотел мириться с нынешним Каем… нет, теперь уже ЧонИном. — Ты не достоин такой жизни, — внезапно Кай набросился на До, крепко обнимая. КёнСу от такого поворота упал, не сумев удержать равновесие. — Слышишь, не достоин! У тебя должна была быть семья, любимый человек… Ты должен был быть счастлив! — теперь уже ЧонИн сорвался на рыдания, до боли сжимая хрупкое тело в своих руках. Во рту До стало до ужаса сухо, будто из него выкачали всю влагу… Он не мог вымолвить ни единого слова и, не найдя другого выхода, просто обнял парня в ответ, медленно поглаживая и слушая, как вместе со слезами выворачивается душа ЧонИна… Невольно КёнСу подумал, что Кай во время рассказа смог испытать всё, что чувствовал и он. Получается, что он не такой черствый? Получается, что он не Дьявол? На сердце КёнСу стало как-то особенно легко от происходящего. Очень непривычно, но легко. Словно один глубокий порез внутри стал заживать. — Пропусти. Не оставляй в себе. Не оставляй, иначе будет больно, — тихо прошептал До, прикрывая глаза. Они пролежали так до самого утра, не меняя положения. Никого из них даже не клонило в сон… Глаза смотрели в никуда, а руки крепко сжимали тела друг друга. ЧонИн успокоился, однако тянущая боль в сердце так и осталась. Он не смог пропустить. Он оставил в себе почти всё, как осадок на мелком ситце. — Извини, мне… Мне пора, — До легонько пошевелился, как бы боясь спугнуть эту атмосферу тишины. Первые лучи солнца уже пробрались в гостиную, а значит, пришло время расстаться. В голове промелькнула такая мысль, что это, возможно, их последняя встреча, ибо после такого Кай навряд ли захочет увидеться с ним. А ЧонИн ох, как не хотел отпускать этого парня. Он пролежал с ним столько времени и, наверное, остался бы так на всю жизнь. Было так тепло обнимать это хрупкое тело, которое дарило ему ответное объятие. Последний раз сделав глубокий вздох и пропитываясь запахом тела До, ЧонИн нехотя убрал руки и кое-как встал с пола. Обеими руками он подхватил КёнСу и помог ему встать. — Спасибо, — тихо пробубнил До и, наскоро отряхнувшись, направился к выходу из дома. Как бы Кай хотел сейчас остановить его, прижать к себе и оставить навсегда. Никуда не отпускать, сделать его жизнь чуточку счастливей, чтобы увидеть улыбку этого парня и утонуть в нём. Однако на это у него не было никакого права, даже самого маленького, поэтому он лишь смиренно направился за КёнСу, опустив голову вниз. — Обещай, что придешь и ляжешь спать… — когда КёнСу уже собирался выходить, ЧонИн резко развернул его за плечи лицом к себе. Он не побоялся заглянуть в большие глаза парня, запоминая их очертание. — Если не будет заказа… — эти слова кольнули сердце Кая, но он не показал огорчения. — Я попробую заснуть, — взгляд опять опустился вниз. ЧонИн медленно провел ладонями по рукам До, спускаясь ниже, а после нежно захватил ладони парня, сжимая в своих и поднося к губам. Губы До раскрылись в немом шоке, когда ЧонИн невесомо поцеловал каждую тыльную сторону ладони, при этом не отрывая взгляда от КёнСу. Миллион мурашек прошлись табуном по телу КёнСу, а Каю стало так тепло от этих милых мягких рук, которые он сумел попробовать. — П-прости, — заикаясь пролепетал КёнСу, а после, как ошпаренный, вырвал ладони из приятных объятий и рванул из дома. Щёки предательски горели, как и ладони, а сердце готово было вырваться из груди от частого биения. Было страшно от такой реакции… Было очень страшно, ибо КёнСу никогда прежде не испытывал подобного. А самое ужасное для него — эти чувства напрочь убили в нём неприязнь к ЧонИну. Сам ЧонИн лишь незаметно улыбался, смотря в след убегающему КёнСу. Он решил для себя, что обязательно сделает До счастливым и увидит его улыбку, ведь надежда уже есть. КёнСу не оттолкнул его. Тихо прикрыв за собой дверь, он направился в спальню, чтобы забыться неспокойным сном. На следующий день ЧонИн поменял диван на новый. *** «Опять!!!», — подумал про себя КёнСу, когда в очередной раз машина остановилась возле дома ЧонИна. После нескольких дней Кай опять снял именно его, но для чего на этот раз, До так и не понимал. До был ужасно измотан, ибо отправился на этот заказ сразу после предыдущего. Тело до сих пор помнило те грязные большие ладони, которые облапали его с ног до головы. Хотелось содрать с себя кожу, чтобы не чувствовать всего этого. И опять КёнСу не успел постучать, как дверь тут же открылась, и теплые руки схватили его за предплечье, затягивая во внутрь. — И зачем тебе я на этот раз? Мы, кажется, обо всем поговорили, — До приподнял одну бровь, скептически осматривая ЧонИна, который был похож на неумелого повара: измазанный фартук, потрепанные волосы и полоска муки на щеке. «Такой… домашний», — подумал про себя КёнСу, прежде чем увидеть милую улыбку Кая. — Я готовлю… И очень хочу, чтобы ты мне помог, — парень сдул с лица выпавшую прядь волос, а после потащил КёнСу прямо на кухню. До оставалось только, раскрыв рот, следовать за парнем. — Знаешь, я уже которую ночь не могу заснуть, поэтому, чтобы не терять зря время, решил занять себя чем-нибудь. Ты же мне поможешь? — быстро протараторил Кай, входя на кухню. — Это… — сказать, что КёнСу выпал из реальности — это не сказать ничего. Он увидел, во что превратилась кухня и его глаза приобрели размеры блюдца. Такого хаоса он не видел никогда — Как ты это всё… — отрешенно прошептал он. ЧонИн только хихикнул, проходя дальше вместе с парнем. — Я готовлю торт. Вымой руки, а я пока рецепт отыщу… КёнСу только покачал головой, медленно направляясь к раковине. Более, чем необычно. Странно! До ужаса странно! — Нашел! — победно выкрикнул Кай, вытягивая книгу из груды рассыпанной муки. — Творожный торт из песочного теста с клубникой… — довольно сказал он и передал книгу КёнСу, который успел помыть руки. — Ты же умеешь готовить? — с надеждой в голосе тут же спросил он. — Д-да, умею, — тихо ответил До, читая рецепт и понимая, что это его любимый торт — единственная радость, — который он ел в далёком детстве. — Фух, тогда давай начнем все заново, ибо первый коржик подгорел, — разочарованно сказал ЧонИн, указывая на кучку чёрного сухого теста. Если бы До знал, что он сделал это специально… Почти всю ночь парни… готовили. Месили тесто, делали желе для клубники, творог для одного из слоев торта и натирали горький шоколад на терке. КёнСу поначалу был очень зажат и старался делать как можно меньше ненужных движений, однако потом, благодаря ЧонИну, он стал активнее. Кай задавал ему много вопросов, постоянно шутил и старался как можно чаще касаться До, как будто невзначай, когда перехватывал миксер или какой-либо ингредиент. КёнСу поначалу вздрагивал от прикосновений, но потом стал привыкать и даже испытывал приятные телу эмоции. Ещё никогда за такое долгое время ему не удавалось забыться. Да-да, просто забыться и заняться таким, в одно время, обыденным и необычным для него делом. Под конец КёнСу уже сам разговаривал с Каем. Задавал ему интересующие вопросы, на что ЧонИн с радостью отвечал. Даже на вопросы о своей семье, о которой желал не вспоминать, он рассказал КёнСу от и до. Рассказал, что по жизни был одинок и даже так называемые друзья его не спасали. Незачем таить, за время, проведенное вместе, они сблизились. Немного, но сблизились, а в сердце КёнСу зажила ещё одна рана. — Нам бы в повара записаться, — вымученно, но с довольной улыбкой, сказал ЧонИн. Он стоял рядом с До, положив одну руку на его плечо. На краю сознания у него промелькнуло, что теперь КёнСу не вздрагивает от его прикосновений. — Думаю, неплохая идея, — согласился КёнСу. Было очень необычно… Два парня в такое время, измазанные во всех ингредиентах, счастливо смотрят на своё творение, которое осталось поставить в холодильник для заморозки… Оставалась лишь одна проблема — уборка всего этого хаоса. На редкость, вдвоём они быстро привели кухню в относительный порядок, а всё самое сложное Кай оставил на прислугу, которая утром всё уберёт. Себя с КёнСу он тоже отряхнул и умыл, стирая с некоторых участков тела тесто и желе с творожной массой. — Пошли со мной, — ЧонИн аккуратно взял за руку До и пошел с ним к лестнице, ведущей на второй этаж. — Куда ты меня ведешь? — удивленно спросил КёнСу и, не сдержавшись, зевнул — он не спал почти двое суток. — Я же вижу, ты устал, — Кай зевнул следом, заходя в свою спальню. — На кресле лежат твои вещи с того… раза, — немного замявшись добавил он. — Их постирали и погладили. — А… — КёнСу только раскрыл рот, не смея что-либо сказать от удивления. — Ничего не говори, — Кай резко потянул До на себя, валясь на мягкую кровать. До только громко ойкнул, пытаясь тут же встать, но сил совсем не было, тем более против этих сильных рук. На мгновение КёнСу даже испугался, что ЧонИн может с ним что-нибудь сделать, однако, когда тот удобно устроился на кровати, прижав его к себе и закрыв глаза, страхи тут же отпали. — Спокойной ночи, КёнСу, — прошептал ЧонИн, уже проваливаясь в сон. — И не смей отстраняться. Так теплее спать. КёнСу еле-еле смог утихомирить сердцебиение, чувствуя горячее дыхание на своей коже, а после попытался закрыть глаза и уснуть на несколько часов, хотя он думал, что навряд ли сможет… Тело то и дело покалывало от этого тепла и нежности со стороны ЧонИна. Никакого намека на большее… Только сон и объятия. Сегодня КёнСу впервые за долгое время смог спать спокойно без кошмаров. *** Долго ждать не пришлось и уже на следующую ночь Кай опять снял КёнСу на всю ночь со словами: «А ты же должен попробовать то, что мы приготовили». Мы… Это местоимение почему-то так теплило душу КёнСу, заживляя многие ранки на его сердце. А затем ещё и ещё… Он приходил к ЧонИну с перерывами всего в несколько дней, когда тот шёл на учебу. И каждую ночь Кай придумывал что-нибудь новое и интересное для них, скрашивая темное время суток яркими красками для До и хотя бы на время отстраняя его от того ада, в котором он застрял. Фильмы, книги, разговоры, игры, а потом недолгий сон в крепких объятиях на мягкой постели. С каждой проведенной ночью До раскрывал для себя ЧонИна всё больше и больше, а тот в свою очередь «лечил» КёнСу. Лечил его душу и радовался, что тот стал выглядеть намного лучше. Словно в него вдохнули жизнь. Кай теперь чаще стал прикасаться к КёнСу, обнимать его… Нередко он целовал его руки, однако дальше не заходил, боясь спугнуть. КёнСу и сам не заметил, как стал ждать этих встреч. Каждую минуту он думал о ЧонИне и о том, что будет в очередной раз, когда он к нему придет. Даже после других вызовов он был относительно в порядке, ибо знал, что через определенное время попадет к ЧонИну, чьи руки и объятия сотрут с него эту грязь. Его сны стали теперь спокойнее, а на душе было безумно легко. Раны залечивались и осталось совсем чуть-чуть, чтобы до конца успокоиться. Лэй и ЛуХан были приятно удивлены и рады, видя изменения их друга. Тот, конечно же, рассказал в чем причина, на что получил одобренное: «Если это делает тебя счастливым, мы только за». А на взволнованный вопрос Лэя, появлялся ли тот второй парень, До ответил, что он приехал в страну всего лишь на пару дней и уже улетел, возможно, уже безвозвратно — как рассказывал ему ЧонИн. Казалось, всё налаживалось… Относительно налаживалось, ибо До по-прежнему оставался в публичном доме и работал шлюхой, но благодаря ЧонИну он мог забывать об этом, хотя бы на ночь. ЧонИн… ЧонИн сам не понял, когда ему стал нравится этот парень… нет, даже не так. Когда он успел влюбиться в этого парня. Казалось, что это стало каким-то определенным ритуалом, выплачивать деньги и покупать милого парня по имени До КёнСу на всю ночь. Обнимать его, видеть его глаза и утопать, даже несмотря на то, кем он был. Каю было плевать на это, КёнСу нравился ему и таким. Для него он был самым чистым человеком, несмотря на такую профессию. Ангел, чьей улыбки ЧонИн пока так и не увидел, но не сдавался. Парень хотел сказать о своих чувствах, но немного боялся. Это было бы слишком неправильно и абсурдно, он считал. К тому же, КёнСу ещё не сказал, что простил. Камень на сердце Кая до сих пор лежит и не дает покоя. — Что ты делаешь? ЧонИн, что ты делаешь? — с нотками паники спросил До. Очередная ночь, которую Кай решил провести возле бассейна — на улице было как никогда тепло. — Как, что? Я хочу поплавать вместе с тобой, — ладонь крепко держала руку КёнСу, не позволяя отстраниться ни на шаг. — И… Ты назвал меня по имени? — до этого момента До всегда называл его Каем, а сейчас… сейчас ЧонИн расплылся в широкой радостной улыбке, ибо из уст До его имя звучало так мило. КёнСу покраснел, не зная, что сказать на это. Он бы и раньше начал называть парня по имени, однако стеснялся и считал это чем-то личным, на которое имеют право только самые близкие. За смущением парень не заметил, как Кай потянул его в бассейн, и он уже по колено стоял в воде — спуск был сделан несколькими широкими лесенками. — Но… Но я же боюсь воды! — внезапно встрепенулся До, уже собираясь вылететь из этой жидкости, но Кай его быстро остановил, крепко обнимая за талию и прижимая к себе. — Тебе незачем бояться. Я рядом, КёнСу… — слишком близко. Его губы слишком близко от лица КёнСу, от чего тот начал стремительно краснеть. Он смотрел прямо в глаза Каю и видел в них нежность и тепло, а ещё заботу… Нельзя было не довериться, КёнСу чувствовал, что можно верить. — Х-хорошо, — в подтверждение своего тихого ответа он отчаянно закивал головой, видя, как ЧонИн добро улыбается. — Я буду тебя держать, хорошо? Глубоко мы не полезем, чтобы ты мог стоять, — Кай говорил медленно, постепенно всё больше и больше погружаясь в воду с дрожащим До. Они дошли до середины бассейна, когда вода стала ровно по грудь КёнСу, и всё это время Кай не отпускал талии парня, а До — плеча ЧонИна. — Чёрт, — тихо выругался ЧонИн. — Ты не будешь против, если я сниму майку? Неприятно, как она липнет к телу. — Д-да, конечно… — До медленно убрал руку с плеча. Его тело начало трясти, когда он почувствовал, что рука Кая медленно соскальзывает с его талии. Словно пустота, хотя ЧонИн стоял рядом, пытаясь избавиться от майки. Ноги тут же налились свинцом, грозясь онеметь, а грудную клетку сдавило прозрачной водой. — ЧонИн, ЧонИн… — отчаянно зашептал КёнСу, протягивая дрожащие руки к парню. Казалось, что ещё секунда, и он упадет в пучину воды. — Тише, тише, я уже рядом, — Кай отбросил снятую майку, а после быстро взял руки До. Тот мигом обвил их вокруг шеи парня, а ноги — вокруг бедер. Сам того не замечая, КёнСу всем телом прижался к телу Кая, утыкаясь лицом в его шею. — КёнСу? — осторожно спросил Кай, чувствуя, как его сердце начинает бешено колотиться, а кожа покрываться мурашками. Руки невольно поползли под воду, обхватывая бедра КёнСу. — Я, правда, боюсь воды… Не знаю, почему, но она вселяет в меня страх, — прошептал До, ощущая тепло, исходящее от Кая. — А со мной боишься? — тихо спросил Кай. — Нет, — КёнСу замотал головой, всё также дыша в шею ЧонИна. — Мне спокойно, ЧонИн… Не только в воде, мне спокойно, когда ты рядом со мной. Я забываю обо всём, когда вижу тебя, ощущаю твои руки и губы, — он медленно отстранился, смотря в глаза Кая. Кровь прилила к щекам, заставляя До покраснеть, как спелый помидор, а в животе будто что-то взлетало легко-легко. Он освободился от мук, теперь окончательно. — Я больше не держу на тебя зла. Я простил тебя, ЧонИн. Спасибо, — этих слов, наверное, ЧонИн никак не ожидал услышать. Он впал в некий ступор, понимая, что добился, у него получилось! На лице стала расплываться нежная улыбка, от которой у До всё переворачивалось внутри. Его губы медленно расползались в ответной улыбке… Такой теплой, красивой. Его губы были, как сердечко, что у ЧонИна от увиденного был просто переизбыток эмоций. Всё собралось в один огромный легкий воздушный шар со всеми оттенками ярких цветов. — Господи… Это, это… — не зная, что сказать, Кай просто подался вперед, касаясь своими губами губ КёнСу, который был не менее шокирован, почувствовав мягкие губы. Его первый поцелуй. Да-да, его никто и никогда не целовал, пользуясь лишь телом. Это был словно один громадный взрыв для его души, когда До ощутил мягкий язычок, который ласкает его губы, прося разрешение на большее. Глаза невольно стали закрываться, а тело мякнуть в крепких руках ЧонИна, который, наверное, сейчас был самым счастливым человеком на Земле. Губы приоткрылись, давая Каю больше возможностей, от которых он не отказался. Поцелуй получился до одури приятным, тягучим и нежным. Столько много ярких эмоций КёнСу не испытывал никогда. Он чувствовал язык Кая, который так умело ласкал его, как будто передавал всё, что чувствует в своей душе. Они целовались до тех пор, пока воздуха в легких стало катастрофически не хватать, и До уже задыхался, продолжая отвечать на поцелуй, ибо прерывать нежную ласку совсем не хотелось. Он чувствовал, как приятный поток возбуждения скапливается внизу живота, заставляя член наливаться кровью и чувствовать уже возбужденную плоть ЧонИна. Нехотя отстранившись, Кай втянул горячий воздух, который, как казалось, не хотел заполнять его легкие, а после опять впился в губы парня, уже более страстным и пошлым поцелуем, слыша, как До протяжно стонет и прижимается к нему сильнее. Несколько шагов вперед и КёнСу уже прижат к холодной стене, которая так хорошо контрастирует с горячим телом ЧонИна. — Господи, ты не представляешь, как я этого хотел, КёнСу, — тихо прорычал Кай, переходя поцелуями на бархатную шею ДиО. Тот, казалось, уже утонул в этих приятных ощущениях, блаженно закатывая глаза и зарываясь пальчиками в густые волосы парня. — КёнСу, я влюблён в тебя, — ЧонИн больше не смог терпеть. Слова словно неудержимым потоком воды вырвались из его уст. — Влюблён… С каждым твоим приходом ко мне ты покорял моё сердце. Я так хотел избавить тебя от боли, чтобы ты перестал мучиться, а в итоге влюбился в тебя и теперь страдаю от этого чувства, потому что не знаю, ответны ли они… — он прижался лбом ко лбу шокированного До, отчаянно заглядывая в его глаза. КёнСу, наверное, попал в другой мир, ибо никогда прежде не задумывался о том, чтобы его кто-либо мог полюбить. Тем более он, ЧонИн. Тот самый ЧонИн, который избавил его от всех страданий, прежде их и причинив. До даже не знал, что ответить. В его голове был ужасный поток мыслей, которые кружили голову, вперемешку с возбуждением. Но один вывод он мог сделать точно — ему хотелось ЧонИна. До безумия хотелось почувствовать его губы и руки на всём своём теле, умирать и возрождаться заново от его ласк. — Прошу, не молчи, КёнСу? Я разрываю себя на части от своих чувств. Прошу, не отвергай, — умоляюще прошептал Кай, ощущая руки До на своих щеках. Он не рассчитывал на то, что КёнСу ответит на его чувства именно сейчас, но он постарается сделать так, чтобы любимый человек испытывал к нему тоже самое. — Действия всегда лучше слов, ЧонИн, — прошептал КёнСу, прежде чем снова вовлечь Кая в поцелуй. Этим он сказал всё. Этим он дал зелёный свет, от которого у Кая всё взорвалось внутри, отправляя сознание в долгосрочный отпуск. Руки стали несильно сминать ягодицы До, желая сорвать эту мокрую одежду, в которой сейчас был парень. — Надо… Выйти из воды… Если хочешь снять с меня одежду, — между поцелуями шептал КёнСу, слегка поддаваясь вперед, чтобы потереться своим членом о плоть Кая. Сейчас парню хотелось сделать так, чтобы ЧонИну было хорошо, лучше всех на свете. Он так давно не дарил никому ласки, тепла. После боли внутри словно распирали все эти чувства. До не понимал только одного: откуда они взялись и почему их не было раньше? — У меня есть идея получше, Кённи, — от такого обращения КёнСу опять покраснел. Столько всего сейчас с ним случается впервые. Недолгий поцелуй, пока руки ЧонИна ловко забираются под домашние штаны, которые он дал КёнСу, и боксеры, сжимая мягкие половинки. Один пальчик быстро проскользнул к маленькой дырочке, начиная массировать её круговыми движениями и легонько проникая. — О Господи, — глаза До раскрылись от приятных, но немного покалывающих ощущений. Тело невольно напряглось, как струна, слегка приподнимаясь вверх из воды. — ЧонИ-и-ин, — тихо протянул парень, когда один палец проник в него до самого конца, надавливая на стенки. Для Кая это было усладой. Такой тихий, но такой желанный стон с его именем. Стон его ангела. Подушечкой пальца он чувствовал, насколько чувствительна и нежна была кожа внутри и это только больше подливало масла в огонь чувств и возбуждения. Следом за первым ЧонИн добавил ещё один, надавливая на внутреннюю стенку в той части, где должна находиться простата. Между этим губы продолжали покрывать лицо и шею КёнСу поцелуями, выбивая все больше и больше стонов из его красивых уст. Кай думал, что наплюет на всё и просто войдет в любимого, когда услышал громкий стон и увидел приоткрытые пухлые губы. Он вводил пальцы ещё и ещё под одним и тем же углом, касаясь чувствительного бугорка. — ЧонИн! Прошу, не мучай! — КёнСу уже сам пытался насадиться на пальцы, интенсивнее потираясь о член Кая. Так хотелось сорвать с него оставшиеся чёртовы штаны и прикоснуться к плоти, попробовать её. От своих же мыслей КёнСу отчаянно краснел, но не желал скрывать. Кай лишь ухмыльнулся, радуясь, что его — теперь именно его — мальчик получает такое удовольствие. Он хотел быть лучшим у КёнСу. Выбить из него все воспоминания о клиентах, которые брали его… Если бы они были здесь, ЧонИн незамедлительно убил их, чтобы они больше не смели даже пальцем касаться Его любимого. Не вынимая пальчиков, ЧонИн медленно направился к выходу из бассейна. Он ещё пару раз надавил на простату, заставляя До безудержно стонать и подаваться навстречу. Выйдя из воды, тела обоих сразу же покрылись мурашками благодаря легкому ветерку но это ни сколько не умаляло жара их тел. КёнСу вновь впился в губы ЧонИна, а тот с готовностью стал отвечать, постанывая в поцелуй и заставляя стонать До. — Ты очень сладкий, Кённи, — Кай аккуратно опустил тело на широкий мягкий матрас, быстро избавляя парня от одежды, отчего пришлось на время вытащить пальчики из ануса. — Твоё тело не хуже моего, — завороженно прошептал КёнСу, не смея оторвать взгляд от смуглой кожи и красивых кубиков пресса. — Как мёд, я уверен, — руки неосознанно потянулись к отточенному телу, касаясь груди и медленно проводя по ней вниз. — КёнСу, — нетерпяще прохныкал Кай, тут же подминая хрупкое тело под себя. Этот парень заставлял его сгорать от одного лишь взгляда. Было так приятно слышать, что КёнСу нравилось его тело. — Ах! — внезапно глаза До широко распахнулись, когда он почувствовал горячий, налитый кровью член Кая своим. Парень не мог понять, когда тот успел снять с себя оставшуюся одежду, однако новые ощущения напрочь выбили из него эти мысли. Он стал тереться о пах парня, постанывая и царапая ноготками спину ЧонИна. Этот парень окончательно снёс ему голову. — Ты такой нетерпеливый, — прорычал ЧонИн, параллельно дорожкой из жарких поцелуев спускаясь вниз. Не удержавшись, он немного поиграл с бусинками сосков До, на что получил очередные удовлетворенные постанывания любимого. Губы Кая словно упивались этой молочной кожей, целуя впалый мокрый живот и уже чуть выступающие ребра. Хотелось укусить, попробовать на вкус это тело, а после забраться в самую душу. Оставить там свой след навсегда, чтобы До помнил о нём… и только хорошее. Язык очертил контур вытянутого пупка, спускаясь ниже и ниже, а КёнСу сам шире раздвинул ноги, чтобы ЧонИну было удобно. Член До был небольшим, но толстым и гладким. С небольшой венкой с правой стороны и малинового цвета головкой, которая блестела от естественной смазки. Кай завороженно смотрел на плоть, невольно облизываясь и проводя пальчиком от головки к яичкам. — М-м-мах! ЧонИн! — До выгнулся навстречу, краснея от такой открытой позы. Вроде бы он сам так раскрылся, но в то же время сознание твердило, что это слишком пошло. Кай только ухмыльнулся, а после резко вобрал плоть парня в рот, сразу же задавая быстрый темп, а двумя пальцами вновь проник в сжатое колечко мышц, тут же находя большой чувствительный бугорок. КёнСу забился в приятных конвульсиях, сжимая одной рукой макушку ЧонИна, а второй одну из многочисленных подушек, что находилась на матрасе. Его бедра отчаянно поддавались вперед, желая полностью насадиться на пальцы и глубже вставить плоть в рот Кая одновременно. Внезапно ЧонИн остановился, как бы подразнивая До. Парень начал медленно облизывать член от самого основания и яичек, заканчивая набухшей головкой и оставляя на ней как можно больше слюны. — Господи, да войди ты уже в меня! — нетерпеливо простонал До, дрожащими от возбуждения руками поднимая ЧонИна вверх. — Мой нетерпеливый, вкусный, — ещё один нежный поцелуй с привкусом естественной смазки. Внезапно ЧонИн резво оседлал бедра До, чем вызвал у того удивленный вскрик. — И всё же… Хочу, чтобы ты у меня был первым, — с этими словами Кай стал медленно насаживаться на влажный член КёнСу, морщась от небольшой боли. — Нет, ЧонИн! — До тяжело задышал, приподнимая голову и наблюдая, как его плоть медленно исчезает в узкой горячей дырочке Кая. — М-м-м, что же ты делаешь? — он откинул голову назад, прикрывая глаза. У него был шок в купе с умопомрачительным возбуждением от того, что это в первый раз, когда он входит в такое податливое тело. Парень совсем не понимал, почему ЧонИн решил поступить так, но ему отчаянно нравилось. Так, что он был не в силах это остановить и лишь потянулся руками к бедрам парня. — Я хотел тебя в себе, — тяжело дыша, прошептал Кай, насаживаясь до самого конца. — И я получил это… Черт, какой у тебя толстый, — закатив глаза, добавил он. — Ты… ты же не растянут, — ЧонИн хотел уже было сделать первый выпад, но КёнСу остановил его, удивленно смотря в глаза. — Ты многого не заметил, малыш, — Кай наклонился, вовлекая До в глубокий поцелуй и переместил его руки на свою жаждущую внимания плоть — пока он одной рукой растягивал любимого, второй ласкал себя, подготавливая для плоти КёнСу. — Хочу тебя, — прорычал в поцелуй. Сделав над собой усилие, КёнСу сел, обхватывая одной рукой талию ЧонИна, а после сделал первый выпад, вместе с этим несильно сжал головку. — Ах! — Кай резко откинул голову назад, прерывая поцелуй и изгибаясь дугой. Тянущая боль медленно отошла на второй план, когда он почувствовал приятные волны, разливающиеся по всему телу. — Сделай… Сделай так ещё раз, — облизав свои искусанные губы, попросил он. И КёнСу поддался… Он стал медленно двигать бедрами вперед под одним углом, рукой лаская в такт большой член Кая и постанывая от невообразимой узости. Его. Теперь его. Они слились воедино, чувствуя друг друга каждой клеточкой тела. Никогда прежде ни ЧонИн, ни КёнСу не испытывали такой бури приятных ощущений. В глазах Кая темнело, когда До снова и снова проезжал головкой по простате, заставляя его поддаваться бедрами навстречу. Внезапно КёнСу резко перевернул ЧонИна, подминая под себя и сразу задавая большую амплитуду. Он хотел сделать приятно. Впервые он хотел подарить человеку огромное количество наслаждения, и сейчас, видя искаженное от ярких ощущений лицо ЧонИна, в его душе разливалось тепло. Такое странное тепло, от которого хочется улыбаться и которым хочется поделиться. Жить этими ощущениями на двоих. — КёнСу! — ЧонИн мертвой хваткой обвил бедра До, чувствуя, как трение внутри увеличивается, а его член проезжается по гладкому и потному животику КёнСу. — Это великолепно! — слова вылились в очередной стон, который срывался на крик. — Ты мой первый, ЧонИн. Ты первый, кому я могу дарить наслаждение, — сквозь свои стоны протянул До, касаясь рукой влажной красной щеки ЧонИна. — Я хочу дарить его только тебе! — КёнСу! Ах, — громко прорычал Кай и резко перевернул парня на спину, вжимая в матрас. — Почему я влюбляюсь в тебя ещё больше? — он внезапно слез с члена КёнСу, ощущая внутри некую пустоту, после чего резко закинул ноги До на плечи, приставляя головку своего члена ко входу парня. — С каждой секундой… Больше и больше, КёнСу! — резкий выпад, от которого у До потемнело в глазах, а с губ сорвался громкий стон. Более-менее придя в себя от такого неожиданного толчка, КёнСу размыто увидел в небе россыпь звезд и тонкий полумесяц, с лёгкой дымкой млечного пути… Словно на секунду он абстрагировался от всего мира, ощущая лишь ЧонИна и прокручивая в голове его слова. И нет больше никого на этом свете, лишь они двое и чувства ЧонИна, от которых хочется трепетать. До стало казаться, что он испытывает именно то же самое. Осознавая это, он думал, что просто взорвется от эмоций. Из прострации До вывели влажные губы, целующие его глаза, и новый толчок, от которого парня вновь вознесло, приближая к нирване. — Ещё, прошу, ещё, — словно в бреду шептал КёнСу, а Кай продолжал глубокие и рваные толчки, рыча от подступающего оргазма. Он почти согнул хрупкое тело КёнСу пополам, продолжая вбиваться: сильнее, быстрее, передавая все свои ощущения. В одно мгновение они излились: ЧонИн глубоко в До, а сам До себе на грудь и живот, при этом пачкая и Кая. Казалось, что их стоны превратились в один единственный, из которых трудно, но можно было различить имена друг друга. Оба на несколько мгновений выпали из реальности, часто дыша друг другу в шею. ЧонИн вдыхал запах своего любимого, прикрыв глаза и пытаясь отпечатать его в себе, а КёнСу лишь смотрел на ночное небо, лениво поглаживая мокрые волосы ЧонИна, и был счастлив. Счастлив, потому что это стало самым лучшим моментом в его жизни. — Я люблю тебя… — немного замявшись, сказал ЧонИн, медленно отстраняясь и выходя из До. Эти слова рвались из самого сердца. Он не думал головой, а говорил то, что чувствует. Это, наверное, самое главное в признании, когда идет из души. — Я понял, что люблю. Не влюблен, а именно люблю, — он посмотрел в глаза КёнСу, видя в них смятение, тепло и толику чего-то ещё… Того особенного, что испытывает сейчас сам ЧонИн. А затем легкая пелена слёз и счастливая полуулыбка, от которой ЧонИну становилось тепло. Значит, есть надежда, что До ответит на его чувства. — Мы простынем, ЧонИн, — тихо сказал КёнСу, приподнимаясь и коротко целуя губы Кая. Тот незамедлительно дотянулся до большого пледа, в следующую секунду накрывая их тела. Он прижался как можно ближе к телу КёнСу, обнимая руками и ногами, как будто это только его и никто больше не имеет права забирать или трогать. — Спасибо, — тепло поблагодарил До, а затем крепко переплёл свои пальцы с пальцами ЧонИна. Было совсем плевать на липкие от пота тела и застывающую сперму на животах. Они рядом и больше ничего не надо. — Спи, любимый, спи, — улыбнувшись, Кай прикрыл глаза, проваливаясь в пучину темноты, скрашиваемой одним ярким красным пятном по имени До КёнСу. Но До ещё долго смотрел на звездное небо и улыбался, ибо был счастлив. Просто счастлив, что ЧонИн сумел подарить ему столько эмоций и чувств. — Наверное, я тоже влюбился в тебя, ЧонИн, — немного удивленно прошептал парень, а после прикрыл глаза. — Влюбился… или люблю… Люблю, — последние слова и спокойный сон в объятиях уже любимого. Но кто бы знал, что с утра их сказке придет конец. Как бы не хотелось этого обоим. Открыв глаза, ЧонИн обнаружил лишь холодное смятое место рядом с собой. Пустота. *** КёнСу уехал несколько часов назад, как посчитал Кай. Это совсем не то, чего он хотел. В груди от чего-то стало так пусто и обидно, хотя для До это была работа, и он просто обязан был вернуться обратно. Однако ЧонИн для себя уже давно решил, что вытащит КёнСу из той дыры. Непременно вытащит, чтобы До окончательно был счастлив. Рядом с ним. Он непременно должен был добиться ответных чувств от До, совсем не подозревая, что любимый уже отдал своё сердце ему. Каю не составило никакого труда добраться до публичного дома, однако из-за пробок он смог это сделать лишь через два часа. Его недоверчиво проводили в кабинет хозяина, который был сейчас зол, однако Кая это мало волновало. — Здравствуйте, — вежливо, но холодно поздоровался парень. Хозяин только кивнул, поджав нижнюю губу. — Я слушаю Вас, — коротко добавил он. — Вы же продаёте своих мальчиков? — ЧонИн подошел к столу, за которым сидел так называемый сутенер, и слегка наклонился. Тянуть совсем не хотелось, поэтому он решил спрашивать напрямую. — Я не продаю. Так складываются обстоятельства, — терпимо ответил хозяин, поднимая свой взгляд на парня. — Хотя… Сегодня я продал одного парня. Правда, не клиенту, а в другой публичный дом. Менее хороший, — добавил он последнее, чуть помедлив. Было видно, что мужчина не в духе и в любой момент может сорваться. Он даже не следил за словами, не думая о том, что этот парень может быть вовсе не клиентом. Страшная догадка тут же посетила ЧонИна, от которой по всему телу прошлись мурашки, а сердце участило свой ритм. — Кто это? Пожалуйста, скажите? — руки невольно сжались в кулаки. — До КёнСу. Вам это ничего не даст. Слишком много жалоб от клиентов, поэтому он оказался ненужным, и Вас вряд ли бы привлек. ЧонИна словно пробило током. Он постарался выровнять дыхание. — Вы можете сказать адрес? — хриплым голосом спросил он. — Хм, — мужчина прищурил глаза, с минуту смотря в глаза парня, а после достал маленький лист, черкая адрес. — И зачем он Вам? Однако его вопрос остался так и не отвеченным. ЧонИн схватил бумажку и сорвался с места. Сейчас в его голове крутился лишь один человек — КёнСу. Он должен был его найти, непременно должен. Через недолгое время его машина остановилась у одного неприметного здания, куда он бегом сорвался. Место было ужасным дешевым борделем, в котором невозможно оставаться и минуты. Именно сюда привели его мальчика. Войдя, ЧонИн схватил какую-то шлюху под локоть и лишь спросил: — Где КёнСу? — его взгляд прожигал дешевую девицу насквозь. Та только хмыкнула. — Этот новый пучеглаз? Вон, в углу сидит, — она фальшиво улыбнулась, когда Кай резко отбросил её, замечая любимого, забитого в самый угол и дрожа. — КенСу! — он быстро подбежал к нему, обнимая. — Посмотри на меня, КёнСу? — он пытался поднять лицо парня, а тот лишь сильнее задрожал и громко всхлипнул. Это ещё больше напугало Кая. Он так отчаянно хотел защитить любимого и так жалел, что получился такой исход. — Любимый, я пришел. Всё хорошо. Всё теперь будет хорошо, слышишь? Я тебя заберу, только посмотри на меня, — кое-как ЧонИну удалось приподнять голову и то, что он увидел, привело его в шок. Лицо КёнСу было в царапинах и кровоподтеках, а руки все в ссадинах и дрожали. Сердце ЧонИна пропустило удар, а затем ещё и ещё… Кровь закипела внутри от дикой злости. Никто не смел трогать его любимого. — Кто это сделал?! Кто?! — Кай медленно встал, разворачиваясь к шлюхам, которые исподтишка подсматривали за всей этой ситуацией. — Он принят в наш круг, красавчик. Ритуал проходят все — сказала одна из девиц, а после громко расхохоталась. — Суки! Вас даже противно касаться, не то, чтобы избить, — прошипел Кай, а после аккуратно подхватил КёнСу на руки и вышел из этого ужасного здания, направляясь к машине. С сутенером он ещё успеет разобраться. — Ч-ЧонИн, — прошептал КёнСу, а из глаз стали скатываться большие капли слёз, смешиваясь с припёкшейся кровью. Он почувствовал, как его опустили на капот машины, и крепче обнял руками шею парня, как бы боясь потерять это тепло. — Любимый… Любимый мой, — ЧонИн легонько коснулся губами щеки, а после другой. — Прости меня. Прости, что не успел. Теперь ты будешь счастлив. Я больше не дам тебя в обиду, слышишь? Я люблю тебя, КёнСу, люблю, — из его глаз уже текли слёзы, а губы так и продолжали покрывать лицо КёнСу невесомыми поцелуями. — Я люблю тебя, ЧонИн. Правда, люблю. Я понял это ещё ночью. Прости, что не сказал тогда. Прости, что ушел. Прости меня. Я люблю тебя, — голос срывался из-за рыданий КёнСу, который выплескивал весь тот ужас, испытавший за несколько часов. Он совершенно не понял, ибо всё произошло так быстро: стоило ему зайти в дом, как его тут же подхватили и, не сказав ни слова, увезли. До видел, как Лэй пытался остановить двоих бугаев, утаскивающих его, и ЛуХана, который что-то яро выяснял с хозяином, а тот только разводил руками. Однако он никак не ожидал, что ЧонИн его найдет. Думал, что это всё, конец… Конец для него. ЧонИну стало так тепло от слов КёнСу, разбавивших всю его боль и гнев. Словно что-то расцветало внутри. Он нежно улыбнулся, сильнее прижимая хрупкое тело. — Теперь ты — моя жизнь. Я буду делать тебя счастливым каждый день. Я буду любить тебя каждую секунду. Изменю твою жизнь, любимый, — эти слова вселяли такую надежду и доверие в КёнСу, что он не мог сдержать счастливой улыбки сквозь всю свою боль. Теперь ЧонИн не будет одинок. Теперь у него будет он, КёнСу. — Ты уже её изменил, ЧонИн, мой ЧонИн.