Варгас

Прошла еще неделя. Скрябин нашел себе место на прикроватном комоде. Фигурка казалась несколько одинокой - будильник и телефон - единственное, что составляло компанию, - но по какой-то причине Эдгар чувствовал, что ей там самое место. Похоже, эта маленькая игрушка больше нигде в комнате не вписывалась. Также обнаружил, что она выглядела наиболее естественно в позе, в которую ее поместил Тодд. Первая нога слегка согнута, вторая выпрямлена, равновесие поддерживается одной вытянутой рукой. Другая была занята нацеливанием несъемного пистолета на что-то прямо перед ним. Предположил, что, возможно, это была поза, предназначенная для нее, и решил оставить ее такой. Итак, боец нацеливал свое оружие через комнату, на стену за кроватью в течение следующих нескольких дней. Мужчина почти не обращал на него внимания, легко приспосабливаясь к новинке на своем комоде. К концу недели казалось, что Скрябин всегда был рядом. И почему-то так чувствовал меньше страха, чем раньше. После того, как получил почти сотрясение мозга, он опасался своего телефона. Вздрогнул и подпрыгнул, когда услышал его звон. Но теперь почувствовал жуткое спокойствие. Это было то же спокойствие, которое узнал раньше, знакомое и эффективное. Когда зазвонил телефон, человек поднял трубку твердыми и непоколебимыми руками. «Привет, Эдгар». "У тебя все нормально?" Этот вопрос постоянно крутился в голове с тех пор, как исчез Джонни. «Мне жаль, что я оставил тебя вот так... ребенка нужно было отвезти домой, так что...» Была очень долгая пауза. Сел на кровать, лениво взяв фигурку в руки, ожидая, пока сумасшедший найдет правильные слова. Пока ждал, играл с игрушечным огнестрельным оружием. По крайней мере, теперь было чем развлечься, когда появлялись паузы. "Я в порядке." Маньяк не слышелся как обычно. Казался сбитым с толку. Собеседнику пришлось только на мгновение задуматься, почему. Вы, наверное, первый, кто задает ему подобный вопрос за долгое время. Вы волновались. Осмелюсь спросить, почему? Я не могу сказать. Вы боитесь его, не так ли? Конечно. Тогда какое Вам дело, если он в порядке? Никакого. Но Вы спросили. Не будем забывать об этом. Что это значило? Разве я не могу задавать простые вопросы больше? Это никогда не бывает так просто, Эдгар. Теперь ты это знаешь. Все было просто, теперь это не так. Лучше привыкнуть, я думаю, он снова заговорит. "... Скви в порядке?" Что ты знаешь. «Да, он в порядке». Еще одна пауза. Сидевший изо всех сил пытался поддержать разговор. «Он действительно хороший ребенок. Жаль, что его родители...» «Я хотел у тебя кое-что спросить». Лишь небольшая заминка, прежде чем мужчина отреагировал должным образом. "Что?" «Я... я хочу снова выйти. Мне нужно... мне нужно...» О Боже. «Идет фильм... Мне было интересно, не захочешь ли ты пойти и посмотреть его со мной. Я не хочу идти один». Слава богу. Человек в очках взглянул на свой будильник. Казалось, еще не поздно. Он мог быстро посмотреть фильм и на следующий день встать на работу. По-прежнему спокоен. Все еще рационален. Откуда пришла эта уверенность? Помнишь, что случилось в прошлый раз? Да. В прошлый раз со мной ничего не случилось. Хорошо, время до этого. Что ты хочешь, чтобы я сделал? Вы хотите, чтобы я заставил его поклясться не убивать меня? «О, прежде, чем мы уйдем, не могли бы Вы пообещать не избивать меня до бессознательности? Можете ли Вы честно дать мне ЛЮБОЕ предложение, ЧТО делать, вместо того, чтобы постоянно критиковать меня без какого-либо вклада? ... Он ждал. И почему-то не мог придумать ответа на собственную тираду. "Хорошо?" Голос психопата был мрачным. Судя по всему, это решение было не для него. "Хорошо." «Я скоро встречусь с тобой». Ненормальный повесил трубку. Апатичный последовал примеру, спокойно наблюдая, как руки упали ему на колени. Посмотрел на фигурку, которая была оставлена кровати в какой-то момент разговора. Поднял и положил ее обратно на комод, затем оделся. Надеюсь, сегодня вечером будет какое-то подобие нормальности. Однако очень сомневался в этом.

￣￣￣￣￣￣￣￣￣￣￣￣

Это был хороший фильм. Как раз в тот момент, когда мужчина почувствовал, что у него достаточно информации, чтобы выпутаться из любой ситуации с психом, тот бросил еще один гаечный ключ в пресловутые механизмы. Всякий раз, когда происходила эмоционально трогательная сцена, Эдгар отводил взгляд, словно напоминая себе, что фильм ненастоящий и, следовательно, не должен на него влиять. Однако, как только обошел взглядом зал, его глаза встретились с глазами черноволосого. Не мог не пялиться всего пару мгновений. Убийца, конечно, ничего не заметил. Тот находился в полном восторге от фильма, ноги подтянуты к груди и удерживагются на месте скелетными руками. Подбородок покоится на коленях, а немигающие глаза устремлены в экран. Он видел, как Джонни сердился. Видел, как тот раскаивался, был подавлен, растерян и легкомысленен. Но никогда раньше не видел такого. Темная фигура казалась почти благоговейной, захваченной кинематографическим опытом. На несколько мгновений потерял безумную печаль, которая постоянно окутывала его. На несколько мгновений маниакальная деструктивность, позволившая забрать человеческую жизнь, исчезла. Просто наблюдал за происходящим на экран. Во всех смыслах и целях Джонни был совершенно нормальным человеком. Это было ужасно. Снова посмотрел в сторону экрана на случай, если безумец заметил бы, как на него смотрят, но не следовало беспокоиться. Психопат был слишком увлечен фильмом и не обращал внимания на человека, сидящего рядом с ним. Я думал, ему все равно... ... ... Я думал, он был... не знаю. Ничего не могу сделать... в... не знаю. Я никогда бы не подумал... Эдгару казалось, что в нем чего-то не хватает, как будто вид соседа напомнил ему о чем-то, что было потеряно. Что случилось...? Не мог придумать ответа. Он сидит здесь рядом со мной и не убивает, не сходит с ума или что-то в этом роде. Совершенно нормальный. Этот фильм доходит до него, влияет. Заставлял его чувствовать то, что нормальные люди не могли. ... Я не думал, что он сможет проявить нечто такое. Я почти могу... Не мог снова не сосредоточиться на пригласившем. Тот все еще находился в прежней позе, свернувшись клубочком, но почти... Можно было почти видеть что-то на темной коже. Почти... Он может плакать...? Он может плакать...?! О мой бог... о мой бог... это... Что мне делать? Что мне делать... Я должен... ... Не порти ему это. Поэтому снова посмотрел на экран, голова кружилась от вопросов. Но ничего не сказал. Смог найти рациональные объяснения тому, чтобы быть с ненормальным. Смог оправдать тем, что это что-то неподвластное ему, их псевдодружба поддерживалась угрозами и страхом. Смог рационализировать девиантное и пугающее поведение спутника как результат полностью разрушенного ума. Но эти моменты... как раньше с Тоддом, а теперь, когда выглядел так... Такой человек... Вот как он собирался меня убить. Теперь размышляющий смотрел на экран с той же интенсивностью, что и Джонни, хотя по совершенно другой причине. Влияние внезапного осознания сделало его парализованным, глаза тупо смотрели на экран и ничего не видели. Вот как он собирался меня убить. И я делаю то же самое. ... Снова почувствовал, что чего-то не хватает, чего-то глубоко внутри. Оно отказалось появляется снова, оставаясь вне сознательной хватки. Однако вместе с этим чувством незавершенности пришло очень сильное ощущение вины. Как я мог... Думал... Я думал, что могу понимать других людей... Думал, что могу сочувствовать, что могу... но я сделал то же самое, что и он. Я сделал то же самое, дегуманизировал его, чтобы чувствовать себя лучше, чтобы мог... О боже... как... о боже, я не думал... я не знаю, что я... Боже, как часто я это делаю? Я всегда этим занимался? Это... И наконец, он нашел ответ. С ним пришло чувство удовлетворения, которое стерло прежнее чувство потери. Наконец, смог найти другую позицию в своем аргументе. Он ненормальный. Но посмотри на него. Посмотри на него прямо сейчас. Человек последовал указанию. Джонни по-прежнему оставался плотно свернутым в себя, хотя из-за тонкого тела это выглядело довольно неудобно. Тонкие и тощие конечности с пустым пространством между телом и коленями, прижатыми как можно ближе к груди. Убийца смотрел на экран с таким пылом, с таким искренним, неподдельным трепетом и восхищением. Было очевидно, что тот очарован фильмом и он приносил ему радость. Настоящая, истинная радость. Он был счастлив. Был счастлив и никому не причинял вреда. Это было возможно. Он ненормальный! Он сумасшедший, он пытался УБИТЬ тебя. Но посмотрите на него, он может быть рациональным, он не совсем сумасшедший... Замолчи! ... Здесь нет золотой середины. Вы не можете этого сделать. Просто... мы сможем понять это позже, просто... Приглашонный вздохнул, снова глядя на экран. Изо всех сил пытался забыть свои эмоции, свое логическое замешательство, забыть все и попытаться сосредоточиться на фильме. Это не выглядело так, будто мысленное обсуждение привело в тупик. Это заняло некоторое время, но в конце концов вернулся в более спокойное состояние, разум замедлился вместе с дыханием. Он мог подумать об этом позже. Это действительно был бы хороший фильм. Однако удовольствие от кино было испорчено чем-то вне их контроля. Люди, сидящие за ними, не затыкались. Все началось с малого. Просто шепоток время от времени. На самом деле Эдгар был готов проигнорировать это. Но когда шепот превратился в громкую болтавню, издевающуюся и насмехающуюся над игрой актеров, наконец почувствовал раздражение. Это было также, как когда Джонни пришлось оторваться от своего приятного похода в клуб, и теперь лицо убийцы снова приняло опасное психотическое выражение, которое было слишком частым. Парень повернулся и посмотрел на двоих позади него. Сосед наблюдал и мысленно отметил что-то, вероятно, не слишком важное. Перед лицом гнева безумца двое только рассмеялись и проигнорировали... так же, как это делали люди в кафе. Ты находишь выкройку, дорогой мальчик? Это не важно. "Успокойтесь." Голос ненормального был опасен. Сидевший напротив мог узнать этот тон и его значение, но теперь знал, что это адресовано не ему. В отличие от того, что было раньше в кафе, мужчина не боялся за двоих позади него. Не боялся, что их жизни исчезнут, что психопат сделает что-нибудь радикальное. Не чувствовал страха, а вместо этого обнаружил, что его наполняет тихое разочарование и досада. Даже начало гнева - это воистину чуждое ощущение для него. Они испортили что-то для Джонни. Разрушено то, что даже новоиспеченный друг мог сказать, не было обычным или частым явлением. Они разрушали, разрушали то, что ему нравилось, без всякой ясной причины. Эдгар не боялся за них. Он не боялся за них. Вы снова желаете людям встретиться с Джонни. Я. ... ... Хорошо? ... Я просто удивлен. Это все. Маньяк обернулся, его глаза пристально смотрели на экран, пытаясь вернуться к ранее достигнутому уровню погружения. Спутник смотрел, как когтистые руки держатся за пластиковые подлокотники, ладонями продираясь сквозь отверстия, в которые должны были ставится чашки. Успокойтесь. Это была мысленная команда, направленная двум позади них, быстро и без особых размышлений. Но мужчина обнаружил, что это каким-то образом отражает, в меньшей и гораздо менее угрожающей форме, тот же тон, который использовал убийца. Ненормальный приподнял ноги и уперся ими в сиденье перед ним, снова опустившись на стул. Ясное выражение его лица раньше, свобода от того, что тянуло так далеко, теперь исчезли. Безумец выглядел мрачно угрюмым, готовым полностью потерять самообладание. На какое-то время за их спинами воцарилась тишина, и Эдгар надеялся, что, может быть, этот опыт все-таки не будет полностью испорчен. Однако, когда он был с Джонни прежде, такого никогда не происходило. Они снова заговорили. Громкие, неприятные голоса, сравнивающие фильм с другими, незнакомыми для приглашенного. Говорили о вещах, не связанных с кино, а затем прямо оскорбляли историю. Ему этот фильм начал нравиться. Может, была просто ассоциация, потому что тот сделал Джонни таким счастливым, но это было не важно. Ему понравился этот фильм. Обнаружил, что поворачивается в собственном кресле, уверенный, что его голос не будет нести той серьезности или опасности, которые, казалось, всегда были у психа. "Успокойтесь!" При звуке двух объединенных голосов одновременно повернулись и встретились взглядами. Мужчина не мог предположить, что безумец планирует сделать то же самое... Это было странно. «Мы пытаемся смотреть». Эдгар попытался придать своему голосу хоть какой-то авторитет. По реакции подростка было очевидно, что он потерпел неудачу. Они хихикали над ним, насмехаясь над тоном, но не отвечали открыто. Оба вернулись к фильму. Минут пятнадцать спустя Джонни начал пинать стул. С каждым ударом сидевший рядом чувствовал, как убийца теряет разум. Смотрел, как тонкие пальцы сжимаются в кулаки, а зубы стиснулись от разочарования. Они как могли пытались заставить людей позади себя молчать, но те отказались слушать. Отказались слушать, несмотря на постоянные попытки заставить задний ряд замолчать. Поскольку фильм им не понравился, они решали испортить его для других. Эдгар не испугался за них. Даже не близко. Ему больше льстило знание, что маньяк собирался с ними сделать потом. И с легким чувством раскаяния и вины хотел смотреть.

￣￣￣￣￣￣￣￣￣￣￣￣

Что со мной происходит... Человек уставился на потолок, обычную грязно-белую штукатурку. Если Вы смотрите на что-то достаточно долго, это начинает изменяться. Предмет начинает меняться, двигаться, и все это делается для того, чтобы заинтересовать Ваш ум. И так Эдгар смотрел в потолок почти час. Он продолжал меняться от не совсем белого до чуть более желтоватого и обратно. Вряд ли в прайм-тайм, но этого даже не заметили. Лежал на кровати поверх покрывала, все еще одетый. Изнуренный поднял одну руку над кроватью. Она отвечал лениво, медленно, и ясно чувствовался вес, когда ей двигали. Давно не двигался. Конечность, наконец, легла на глаза, скрывая меняющийся белый цвет от взгляда. Снял очки уже давным-давно, когда понял, что смотреть не на что. Тебе было хорошо. Не было. Так и есть. Бьюсь об заклад, если бы ты не решил отрицать все о себе, то помог старику Нни застегнуть ремни. Это неправда, и я ничего не отрицаю. Это не может быть мной. Это не может быть тем, кем я являюсь... этого не может быть. Я не... не... не стал бы... Так и есть. Вы сделали. Ты хотел причинить им боль, Эдгар. Вы хотели, чтобы их искалечили. Они причиняли ему боль- Око за око делает- Замолчи! Это не обо мне! Тогда о ком это, Эдгар? О каком еще волшебном человеке мы говорим? Просто заткнись! Сидевший сообразил, что произнес последние слова вслух. Вздохнув, поднялся, опираясь на руки и опустив голову. Слава богу, он жил один. Или что? Люди подумают, что ты сумасшедший? Покачал головой, разочарованно сузив глаза. Я больше не хочу думать. Печалька. Вы все еще думаете, потому что это важно. Вы не слушаете. Мужчина, изо всех сил пытаясь найти что-нибудь еще, чем бессмысленно спорить с самим собой, и с этим неуверенно поднялся на ноги. Поплелся в ночи, выключив свет и наблюдая, как комната погрузилась в почти полную темноту. Я не плохой человек. Я не могу быть таким. Я действительно стараюсь не быть. Я пытаюсь. Ты определенно не слишком старался там. Слова снова получили физический выход, когда человек нащупал путь к своей кровати. "Я не!.. Просто заткнись!" Вы говорите сами с собой. Успойкойся. Я не... я не... Слушай. Нет, нет! Я не должен этого делать! Раньше я этого не делал, никогда не разговаривал с самим собой! Просто заткнись! Это моя проблема и мне не нужны тупые внутренние монологи для ее решения! Замолчи! Плюхнулся на кровать, уткнувшись лицом в одну из подушек, тяжело дыша. Короткая вспышка ярости была незнакома. Трудно было вспомнить времена, когда он по-настоящему злился на кого-то. Конечно, легкое раздражение, но настоящий гнев... Его было трудно разозлить. Раньше никогда не злился. Что со мной происходит... Я теряю концентрацию... Нет, ты раньше терял концентрацию. Несмотря на угрозы, внутренний разговор продолжился. Помните кинотеатр? Я не... знаю, что правильно. Он... Вы позволили ему захватить этих двоих. Вероятно, он все еще их мучает. Вы позволяете этому случаться. Вы- Это не так просто. Когда перевернулся, в игру вернулась логика. Это не четкий вопрос этики черных и белых. Я пытался сделать все простым, и это всегда было сложно. Ну как ты оправдаешься? Вы не можете. Не с чистой совестью. Когда я был в кинотеатре... там что-то было. Что-нибудь... На ум пришел образ маньяка, освещенного мерцающими цветами и свернувшегося тугим клубком счастья. Это было все, о чем он мог думать с тех пор, как вернулся домой. Тот, кто страдает ежедневно и, вероятно, ежечасно, на несколько мгновений обрел счастье. Кто-то, кто- Ты его защищаешь? Ты защищаешь его... Эдгар, он пытался УБИТЬ тебя. Он попросил меня пойти с ним и заняться тем, что ему нравится. Он хотел, чтобы я поделилась этим с ним. Нравится мне это или нет, но он думает, что я его друг... в какой-то степени во всяком случае. Вы думаете, что вы его? ... В какой-то степени да. Эдгар, ты знаешь, что это значит. Здесь нет места логике. Я больше не могу думать об этом рационально, потому что дело не в этом! Не знаю почему, но инцидент в кинотеатре это доказал. Доказал, что там что-то есть. Даже если я ненавижу это, и это не имеет смысла, меня беспокоило то, что ему было больно, и я был счастлив видеть его счастливым. ... это сделало тебя счастливым? ... не знаю... я это сказал? Вы это сделали, но... я не припомню- Ну это не важно. Это самая глупая вещь, которую я когда-либо делал, но каким-то образом он стал моим другом... Ну, это все еще не объясняет- Нет, послушай! Я знаю, что друзья должны заботиться друг о друге. Я знаю это, все это знают. Следовательно, злиться, когда ему было больно, оправдано - Нет, нет. Ошибка прямо здесь. Эдгар, ты позволил двум людям страдать и придумываешь оправдания, чтобы почувствовать себя лучше! Да, нормально чувствовать себя плохо, если собаку твоего друга сбили, но нельзя выследить парня в минивэне и выстрелить ему в голову! Эдгар, ты начинаешь исчезать. ... К чему? Ты знаешь. Вы начинаете упускать из виду то, что важно. Нет, я отказываюсь... Эдгар, ты меняешься. Прямо сейчас Вы меняетесь во что-то другое. То, что позволяет страдать другим. Я сомневаюсь, что это вообще праведный поступок. Я защищал чужое счастье - Кто этого не заслуживает! Эдгар, ты не знаешь, СКОЛЬКО людей он убил! Он собирался убить ВАС! Он, наверное, даже не знает, что Вы пытались ему помочь! Ему все равно! Он не может понять! Вы сунули голову в медвежий капкан, чтобы понять, как он работает! Это любопытство, болезненное и извращенное любопытство! В этих отношениях нет сострадания. Сказать, что Вам не все равно, - это величайшая ложь. Думать, что Вам не все равно, смешно и оскорбительно. Ты не прав. Ты ошибаешься. Нет, я не ошибаюсь. Я видел его. Я видел ЕГО там. Я видел, кем он был раньше. А потом увидел, что сделало его таким. Это не его вина- Вы этого не знаете! Вы этого не знаете и позволяете людям умирать за это! Вы позволяете людям умирать, чтобы один мужчина мог посмотреть фильм! Я не могу... Что с тобой происходит? Боже, это так сложно... Ты сам так сказал. Я не плохой человек... Но ты делаешь плохие вещи - "ЗАМОЛЧИ!" Мужчина ударил одной рукой, пытаясь выразить свое разочарование из-за тупиковой беседы, которую его разум не мог перестать крутить вновь и вновь. Рука скользнула по комоду возле кровати, схватив Скрябина за протянутую руку. Фигурка выскользнула и приземлилась где-то на полу с множеством мелких ударов. Человек сел, чтобы найти его, прежде чем сообразил, что в любом случае никак не сможет увидеть фигурку. Снова рухнул на кровать с глубоким вздохом. Я не плохой человек... Наконец его мысленный аргумент утих. Эта мысль и последовала за ним в сон.