Whiteout

      Оглядываясь назад, Гермиона не стала бы доставать свою палочку в коридоре, и уж точно не стала бы вытаскивать ее, если бы знала, что профессор Снейп стоит у неё за спиной.       И, если бы у нее была вторая попытка, она бы не стала применять сглаз Желейных Ног в коридоре, когда профессор Снейп стоял прямо за ней.       Конечно, все это говорит о том, что она предпочла бы, чтобы ее не застали за сглазом Желейных Ног в коридоре с профессором Снейпом позади нее.       Однако, жертва ее сглаза…       — Почему ты так дышишь?       Гермиона сузила глаза и вскинула голову через плечо, чтобы взглянуть на него.       — Как так?       — Как будто у тебя в груди гной Буботубера.       Она прочистила горло и повернулась обратно, чтобы бесполезно уставиться на неподвижную дверь кабинета Флитвика.       — Я же говорила тебе, что у меня простуда.       Сзади нее раздалось бормотание, немного похожее на «фу».       Жертва ее сглаза Желейных Ног, в коридоре, на глазах у профессора Снейпа… Нет, она не променяла бы это ни на что на свете. Драко Малфой шатался, как олень на замерзшем озере, его ноги подкашивались, а глаза выпучивались из орбит, когда он барахтался. Его руки тянулись к чему-нибудь, на что можно было опереться и этим чем-то оказалась пряжка ремня Гойла. Он с криком спустил брюки своего друга и это увидела вся школа.       Включая профессора Снейпа. Отсюда — заключение под стражу.       Но, конечно, когда Драко Малфой вскрикнул при виде квиддичных боксеров своего другана, на которых были изображены бладжеры, биты и фраза «Победи Это» прямо над его пахом, он достал свою собственную палочку и запустил в нее Колющее проклятие — как раз в тот момент, когда МакГонагалл пришла посмотреть на творившийся переполох.       Так они оба оказались под стражей.       Нет, она не вернула бы ничего из этого обратно. То, что произошло, когда они начали чистить полки Флитвика, было тем, на что она сейчас променяла бы Живоглота.       — Присядь, Грейнджер. Посиди немного.       Она переступила с ноги на ногу, прижавшись носом к стеклу в надежде, что сможет пробить его, если только достаточно сильно захочет.       Он отказался помочь ей в уборке полок — без палочки, разумеется — и когда она, наконец, топнула ногой и потребовала, чтобы он присоединился к ней, чтобы завтра вечером они снова не застряли с уборкой, он нашел снежный шар.       — Что это? — спросил он, подбрасывая его в руках, как квоффл.       Когда она сказала ему, чтобы он был осторожен — снежные шары были хрупкими — он начал подкидывать его высоко в воздух, ухмыляясь ей. Они спорили и ругались из-за коллекционного предмета, а он держал его над головой, заставляя ее подниматься на носочки, чтобы дотянуться.       Это было бесполезно, а от того, что она прижималась к нему так близко, ее кожа покрывалась мурашками — всего лишь дрожь отвращения, она была уверена. Она прокричала, чтобы он уважал собственность профессора Флитвика и ее время, а он в ответ прокричал, что у нее трусики натягиваются, и быстрее, чем вспышка молнии, ее ноги споткнулись о неровную поверхность.       Она смотрела на комнату Флитвика со странного расстояния, над ней возвышался купол.       Они были внутри снежного шара, миленько расположившись на полках Флитвика. Малфой пытался разбить стекло, пиная и нанося удары до посинения костяшек пальцев. Она вопила и кричала, пока ее горло не охрипло. И все это время снежинки внутри шара кружились и сновали все сильнее и сильнее.       Малфой сдался двадцать минут назад. Он сидел и бесстрастно прислонялся спиной к изогнутому стеклу.       Когда борьба в ней утихла, она переключилась на простое ожидание профессора, который придёт их искать. Гермиона изо всех сил старалась игнорировать человека, застрявшего вместе с ней.       — Что это за ужасная вещь на тебе?       Но делать это становилось все сложнее и сложнее.       Она уставилась на себя сверху вниз.       — Мой джемпер?       — Ты называешь это джемпером?       Ее глаза сузились.       — Это ручная работа, — и когда он поднял бровь, она добавила, — Молли Уизли подарила его мне.       — Ах, — сказал Малфой, откинув голову на стекло. — Это все объясняет. Это сделано Уизли.       Она скрестила руки.       — Молли Уизли делает джемперы каждый год. Это… это невероятная честь — быть включенным в список ее получателей.       — Честь? — он рассмеялся. — Унижение, я бы сказал.       Она закатила глаза и одернула края свитера, вернувшись к своему бдению, глядя на дверь.       — Заткнись, Малфой. Мы бы даже не оказались в таком положении, если бы не ты.       — Я? С чего ты взяла? Это же ты начала кидаться проклятьями…       — Если бы ты не встал у меня на пути…       — Это теперь наказуемое преступление?       — И не оскорбил Рона.       — Ах, да. Если так, то я заслужил это, — его голос сочился сарказмом. — Мерлин упаси меня, осквернить имя твоего нищего парня.       Гермиона сжала челюсти, заскрипев коренными зубами, отгоняя руками снежинки, поднявшиеся вокруг них. Она не удостоила его ни ответом, ни взглядом.       — Итак… она этого не отрицает.       — Не отрицаю что? — Гермиона снова потянула края джемпера.       — Ты встречаешься с Уизли.       Она сбросила с локтя снежинку.       — Я отказываюсь отвечать на твои вопросы о моей личной жизни, Малфой.       — Теперь уродливый джемпер имеет смысл…       Она обернулась, протопав к нему два фута.       — Он не уродливый. Мы с Роном — не твое дело. Его мама знает, что мы близки, поэтому она связала мне это. Это первый раз, когда я получила такой подарок, так что просто оставь его в покое, Малфой!       Ее сердце колотилось. Она свирепо смотрела на него сверху вниз, а он просто… ухмылялся.       — Значит, ты наконец-то стала частью их семьи, Грейнджер? Так? — он провел языком по зубам. — Этот отвратительный джемпер — знак матриархата, что тебе разрешено встречаться с ее сыном?       Ее щеки вспыхнули.       — Вот почему я прокляла тебя в коридоре, Малфой. Ты — придурок.       Снег начал кружиться, обметая ее щеки, путаясь в его волосах.       — Я задел за живое, не так ли? — он усмехнулся и смахнул хлопья с глаз.       — Ты намеренно раздражаешь меня, оскорбляя мою одежду, мое дыхание…       — Я «раздражаю» тебя, Грейнджер? Неужели? — его глаза сверкнули, едва заметные в кувыркающемся снегу. — Я уверен, что Уизли ценит твою легкость. То, как просто ты заводишься.       Ее губы раскрылись, чтобы зарычать на него…       — Мисс Грейнджер? — издалека раздался странно искаженный голос. — Мистер Малфой?       Ее голова метнулась к двери. Профессор Флитвик оглядывал комнату. Малфой быстро поднялся.       — Профессор! — позвала она. — Профессор, сюда!       Ее кулаки били по стеклу. Малфой подпрыгивал, размахивая руками.       — ФЛИТВИК, СЛЕПАЯ ТЫ ЛЕТУЧАЯ МЫШЬ. СЮДА СМОТРИ!       Профессор Флитвик почесал подбородок и пробормотал себе под нос:       — Удрали раньше времени? Совсем на них не похоже.       Пока эти двое кричали, колотя шар, Флитвик ушел тем же путем, каким пришел, закрыв за собой дверь.       Снег в шаре закружился в дикой спирали. Гермиона продолжала звать его, даже когда Малфой покорно опустил руки.       — Помогите! Помогите мне!       — Грейнджер, остановись.       — Я должна выбраться!       — Ты делаешь только хуже. Снег…       — Профессор Фл… — она кашлянула, пластиковый снег попал ей в горло. — Флитвик!       Хлопья хлестали ее по лицу, но она продолжала бить по стеклу.       Малфой схватил ее колотящиеся кулаки и прижал их к бокам, прежде чем развернуться вместе с ней вокруг оси.       — Смотри, Грейнджер! — его горячее дыхание коснулось ее уха. — Ты должна остановиться. Он реагирует на шум и движение!       Она даже не могла видеть другую сторону стекла — в куполе с ними бушевала метель. Она ахнула и снег полетел ей в рот. Кашляя и задыхаясь, она отвернулась от бури, зарывшись лицом в его плечо.       — Прекрати кашлять!       Он ударил ее по спине, как будто она подавилась едой. Ничтожный урод.       Гермиона закрыла глаза и сосредоточилась на своем дыхании. Малфой пригнулся, увлекая ее за собой на пол купола, где снег не так сильно бил их по лицам.       Она сконцентрировалась на воздухе в легких и ждала, пока ветер, бьющийся о ее щеки, стихнет.       Когда она, наконец, разомкнула веки, снег вокруг них медленно ниспадал, истончаясь.       Тело Малфоя было прижато вплотную к ней. Она, фактически, сидела между его ног — почти у него на коленях. Его грудь поднималась и опускалась, касаясь ее спины, пока руки обвивали ее талию. Она покраснела, не осмеливаясь пошевелиться, но страстно желая уползти прочь.       После нескольких ударов сердца, она прочистила горло.       — Эм, спасибо. Наверное, нам нужно… перестать спорить, чтобы это больше не повторилось.       — Наверное, — его голос низко вибрировал в груди, посылая мурашки по ее позвоночнику.       Он не сдвинулся с места, чтобы убрать свои руки. Она едва могла дышать от желания оказаться подальше от него — или, может быть, поближе? Она не могла сказать точно.       Каждый его выдох касался ее шеи, растрепывая волосы и согревая щеки.       — Так… ты с Уизли? — спросил он, едва слышно прошептав на ушко.       Она ощутила что чем-то опьянена, пока её голова не прояснилась.       — Я же просила тебя не спорить со мной…       — Я не спорю. Я задал вопрос, на который ты так и не ответила.       Гермиона почувствовала, как он сдвинулся позади нее. Его рука крепко обхватила ее, и случайно опустилась ниже, к ее бедру.       — Нет, — тихо сказала она, решив не говорить ничего более. — Пока нет, по крайней мере. Его мать думает, что мы вместе, но Рон… — она сделала глубокий вдох, полностью расслабившись, — … Рон сказал, что не хочет мешать моей подготовке к Ж.А.Б.А*.       Драко усмехнулся и этот звук вибрацией коснулся ее талии, проникая в желудок.       — Это драконье дерьмо, Грейнджер. Парням плевать на твою «учебу».       Она нахмурилась, открыв рот, чтобы опровергнуть это, несмотря на то, что он озвучил вслух ее собственные мысли по этому поводу…       Кончики его пальцев задевали подол ее джемпера.       — Хотя это объясняет подарок, — трикотаж немного приподнялся и он мягко коснулся ее обнаженного живота.       Воздух застрял в ее легких. Должно быть, это произошло по ошибке. Она не знала, как сказать ему, что он может отпустить ее — правда, не тогда, когда она не была уверена, что хочет этого.       Рон никогда не обнимал ее так. Он сказал, что ему не нравится обниматься на людях. Но когда она дерзко заявила, что, возможно, это потому что они не обнимались на людях, он отвел глаза и сказал, что, возможно, они смогут это сделать, когда закончится семестр.       Она не хотела секса. Она просто хотела… чего-то подобного. Каких-то нежных объятий, тепла и…       Мягкого нажатия губ за ее ухом.       Ее глаза затрепетали и закрылись. Именно так.       Кончики пальцев скользнули под ее джемпер едва ли на пару дюймов, лаская живот.       Из ее горла вырвался вздох и она наклонила голову в сторону, открывая ему свою шею.       Его рот прильнул к ее коже, язык прошелся по уху, а зубы впились в мочку.       Губы Гермионы приоткрылись.       — Ох.       — Я могу остановиться, — прошептал он.       Она не могла сформулировать ответ, ее разум был затуманен чем-то новым и опасным и, когда он прижался губами к ее челюсти, она снова вздохнула.       Его зубы и язык сменяли друг друга, покусывая и успокаивая, пробуя и посасывая. Ее руки были липкими, когда она потянулась к его коленям, ища опоры.       Ее голова откинулась назад к его плечу, рот приоткрылся, а в горле пересохло, когда он осыпал ее поцелуями. Дыхание участилось, стоило его руке проникнуть под ее джемпер и обжигающе горячо прикоснуться ладонью к животу.       Она сдвинула бедра, желая большего, и в этот момент почувствовала, как он сильно прижался к ее пятой точке. Она распахнула глаза, понимая, что Драко Малфой был возбужден и сейчас возбуждал её.       Снег перестал падать.       Все это было неправильно, не так ли?       — Малфой, подожди!       Она отстранилась и быстро повернулась на коленях, чтобы посмотреть на него широко раскрытыми глазами. Его кожа была розовой, губы красными, а глаза темными. Прижав пальцы к шее, она в ужасе уставилась на него, избегая взгляда на его пах.       — Это снежный шар, — прошептала она.       Одинокая снежинка упала от звука ее голоса.       — Он заставляет нас… э-э, он заставляет тебя хотеть того, чего бы ты не хотел… э-э…       Малфой нахмурил брови.       — Это… это не снежный шар, — его щеки покраснели еще больше, — по крайней мере, не для меня.       Ее сердце колотилось.       — Откуда ты знаешь?       — Грейнджер, — прошептал он, — ты действительно думаешь, что у Флитвика на полках в кабинете будет стоять похотливый снежный шар?       — Я… нет, наверное, нет, но…       — Я хотел содрать с тебя этот джемпер, еще до того, как мы оказались в этой ловушке.       Ее глаза расширились, а желудок перевернулся.       — О.       Он провел рукой по волосам.       — Прости. Мы не должны… Мы можем забыть то, что случилось.       Она подумала о тех временах, когда пыталась поцеловать Рона в тени коридоров во время обхода префектов, и как он заставил ее почувствовать себя ничтожной, сказав, что это не очень ответственно с ее стороны. Как она пыталась носить маленькие бантики на волосах, как это делала Лаванда, и как в тот же день он пялился на ноги Ханны Эббот, когда та вставала из-за пуффендуйского стола. Думала о том, как Рон сказал ей, что, возможно, посещение Норы на Рождество — не такая уж хорошая идея.       Она сглотнула.       — Верно.       И тогда она поняла, что у Драко Малфоя была эрекция от поцелуев в её шею. И что от одной его руки на ее голой коже в ее крови вспыхнул жидкий огонь.       Гермиона подползла к нему и встала на колени между его раздвинутых ног, затем уперлась ладонями в его грудь и наклонилась вперед, пока ее губы не нависли над его губами.       Она услышала, как он сглотнул, после чего прижалась к его рту.       Он был теплым. Его губы, его дыхание, его руки, поднявшиеся к ее локтям. Все было совсем не так, как она себе представляла…       Не то, чтобы она представляла это, но… просто…       Это было по-другому.       Он поцеловал ее в ответ, скользнул губами по ее губам и начал брать на себя инициативу. После горстки поцелуев, которые она имела с Роном, поцелуи Малфоя были совершенно иным измерением для неё. Его губы были мягкими, не слишком влажными, и это было похоже на легкий массаж ее собственных. Она чувствовала, как его рот прижимается к ее, склоняя сделать то же самое, и когда ее губы приоткрылись перед ним, он вздохнул. Его язык прижался к ее языку и он сжал ее локти.       И вдруг он исчез, отпрянув от неё. Она открыла глаза, страх застыл в ее жилах. Но он уже касался ее коленей, побуждая расположиться по обе стороны от его бедер. Она охотно подчинилась.       Теперь их тела прижимались к друг другу и было что-то прекрасное в том, как она возвышалась над ним, смотря вниз на его розовые щеки. Так его руки могли дотянуться до ее бедер. Они обжигали ее через джинсы.       Поцеловав его снова, она обхватила руками его челюсть, наклонив к себе, вызывая у него гортанный стон. Мягкие волосы коснулись кончиков ее пальцев и она запустила ладошку в светлые пряди.       Его губы стали более настойчивыми, более уверенными. Его язык был быстрым и ловким, проворно проникающим в ее рот. Она невольно застонала, маленькие вздохи вырывались из нее с каждым движением его языка.       Он сжал ее бедра, затем потянулся кончиками пальцев вверх, проникая под джемпер. Его рот двигался вдоль ее челюсти, когда она задыхалась, теряясь в ощущении его рук на своей коже.       Это было все, чего она хотела от Рона. Но теперь, когда она дрожала от едва заметных прикосновений неожиданного человека, стало ясно, что он не хотел этого с ней.       Пальцы Малфоя были на ее ребрах, поднимаясь все выше и выше. Его рот прижался к ее шее и у нее вырвался пьянящий стон, когда она поняла, что ей придется прятать следы. Но, может быть, и не придется…       — Грейнджер, — он говорил глубоким и запыхавшимся голосом.       Она вздохнула в ответ и он повторил:       — Грейнджер, можно?       Ей потребовалось несколько секунд, чтобы выйти из оцепенения и понять, что он держит ее джемпер у самих рёбер, ожидая разрешения, чтобы снять его. Она кивнула и вытянула руки над головой. Когда он отбросил его в сторону, снежинки закружились в воздухе.       Она потянулась к его лицу за ещё одним поцелуем, но он увернулся, словив момент, чтобы глянуть на ее лифчик. Гермиона покраснела.       — Прости, это не так привлекательно или что-то типа того…       Малфой прижался губами к ее груди, целуя обнаженную кожу, плавно переходя на правую окружность. Она снова запустила пальцы в его волосы и его рука крепко обхватила ее за спину, прижимая к себе.       Она потеряла равновесие, подалась вперед и уперлась рукой в стекло позади него. Он покусывал и поглаживал верхнюю часть ее груди, и у нее сложилось впечатление, что он хочет «пометить» как можно больше её кожи. От этой мысли внутри нее что-то сжалось.       Его другая ладонь скользнула вверх по талии, пальцы нащупали изгиб бюстгальтера. Он застонал, обхватив рукой её спину и она прикусила губу.       Ей казалось, что она падает во времени. Как будто не существовало ничего, кроме них двоих. И мягких пластиковых снежинок, которые кружились, когда они стонали и двигались.       Его пальцы слегка сжали ее поверх лифчика, а рот прильнул к левой груди. Ее соски напряглись, буквально напрашиваясь на прикосновения.       Нечто прекрасное происходило с ее сердцем. Что-то скользящее и опьяняющее.       Ее дыхание было рваным. Гермиона распахнула глаза, когда Малфой промычал, словно она сделала что-то замечательное.       И тогда до неё дошло, что ее бедра двигались, терлись о его, стремясь к чему-то божественному.       — Ох…       — Тебе не нужно останавливаться, — прошептал он в ее шею. — Ты восхитительна.       Ее кожу покалывало от похвалы. Она сжала губы и попыталась перекатить по нему бедра, чувствуя себя неловко. Но он застонал в ее грудь и она сделала это снова. Его язык прошелся по ее коже.       Она раздвинула ноги до упора и голова Малфоя откинулась на стекло, его глаза остекленели и потемнели. Она медленно двигалась над ним, пока его руки бегали вверх-вниз по ее спине.       Ее язык подражал бедрам, мягко проникая в его рот и отступая.       Ощущение его школьного джемпера на коже несколько расстраивало, потому она начала стягивать его, а он помогал, срывая все через голову. Когда он прижал их тела друг к другу, она вздохнула.       Малфой потянулся к застежке ее лифчика и остановился, посмотрев на нее. Она быстро кивнула, не желая останавливать траекторию, по которой они двигались. Он расстегнул ткань и спустил бретельки с плеч, пока его взгляд не остановился на ее обнаженной груди.       Она покраснела от выражения его лица — как будто он смотрел на снитч. Он облизнул губы.       Его руки путешествовали по ее животу, пальцы тянулись вверх, чтобы накрыть ее грудь. И, когда его большие пальцы начали выводить узоры на ее сосках, спираль внутри нее закрутилась еще сильнее. Она оперлась на его плечи и прижалась грудью к его ладоням. Ее бедра возобновили движения, она терлась о его эрекцию, срывая с его губ прерывистые вздохи.       — Черт, Грейнджер, — пробормотал он.       Ее глаза мягко открылись и она увидела, что он смотрит на нее, дразня пальцами грудь. Его губы раскрылись, взгляд почернел.       — Не останавливайся.       Она улыбнулась и он низко застонал.       — Тебе приятно? — спросила она, с трудом узнавая свой голос.       — Я едва держусь, — прохрипел он. — Просто жду тебя.       Ее ресницы затрепетали. Она пыталась уловить смысл сказанного, но он наклонился вперед и его губы впились в ее грудь, всасывая сосок в рот.       Она задохнулась. Давление в ее бедрах было почти невыносимым. Она задвигала ими быстрее, прижимаясь к нему, и шов джинсов идеально задел что-то в ее центре.       Пластиковый снег падал Гермионе на лицо, но ей было все равно. Она не могла перестать двигаться или хныкать.       Он посасывал, целовал и облизывал ее грудь, а она прижималась к нему все ближе и ближе.       Этого было недостаточно. Она застонала и попыталась найти новое положение.       Его губы оторвались от ее груди.       — Я могу помочь?       — Да! Боже, Малфой. Да.       Она падала сквозь воздух — снег кружился вокруг них — а затем ее спина приземлилась на дно снежного шара. Он оказался между ее бедер, его губы накрыли ее со словами:       — Тсс. Не шуми слишком сильно, ладно?       Но когда он начал двигаться, она застонала во все горло. Это было похоже на то, каким она представляла себе секс. Тело Малфоя было широким и теплым. Он грубо вколачивался в нее, ловя ртом ее вздохи и стоны.       Его вес прижал ее к твердой поверхности, бедра бились об ее. Он терся о то место, которое она не так давно открыла для себя.       Ее руки царапали его спину, зарывались в волосы, хватались за его зад…       Он оторвался от ее губ.       — Тсс, Грейнджер.       Ее глаза распахнулись. Вокруг них поднимался снег. Опять метель.       Она наблюдала за ним, когда он смотрел на нее сверху вниз, его бедра толкнулись в нее. Из ее горла вырвался крик. Спираль была такой тугой…       Он опустил голову и накрыл губами ее грудь, став усердно посасывать.       Она громко застонала. Белая пелена и круживший повсюду снег застелили ей глаза. Скручивающее давление лопнуло и ее вены затопило волной удовольствия, она едва могла дышать. Ее конечности вытянулись, спина выгнулась, а центр пульсировал. Внутри нее бушевала снежная буря.       Пока она трепетала подобно снежным хлопьям, Малфой продолжал толкаться, ругаясь ей на ухо, его эрекция была твердой и толстой сквозь брюки.       — Идеально, идеально, идеально… — пробормотал он.       Она скулила, пальцы ее ног ещё не до конца разжались, «катушка» ещё не до конца размоталась, а ногти все еще цеплялись за его спину.       Он толкнулся бедрами и её глаза закатились, когда она снова полетела в бурю. Воздух выбился из легких, а горло саднило от криков.       — Блять, Грейнджер. Ох, черт…       Она даже не могла разглядеть его сквозь снег. Ее окружал ярко-белый свет, порхающий на ее обнаженной груди, щекочущий ее, и пробегающий по коже, как кончики пальцев любовника. Она услышала его стон, его дыхание сбилось, его ритм сбился.       А потом он оказался на ней сверху, тесно прижавшись к ее телу. Его лицо уткнулось в ее шею. Его дыхание касалось ее кожи.        Тело Гермионы все еще пульсировало от удовольствия, но ей казалось, что она лежит в снегу и смотрит на бурю, а Драко Малфой рядом, чтобы согреться.       Ее трусики были липкими от ее выделений, но ей было все равно. Не тогда, когда он накрывал собой ее тело, прижимал губы к ее челюсти, дюйм за дюймом приближаясь к ее рту.       Он поцеловал ее, путаясь с ней языком. Она обняла его за плечи и крепко прижала к себе.       Когда он отстранился, чтобы посмотреть на нее, снег превратился в дрейфующие снежинки. Его глаза были ясными и светлыми, он смотрел на нее с открытым и доверчивым выражением лица.       Она подняла руку, чтобы смахнуть хлопья с его волос.       — О, Боже! — раздался голос.       Она подпрыгнула и повернулась, чтобы увидеть профессора Флитвика, который отводил глаза.       — Мистер Малфой. Мисс Грейнджер. Будьте добры, найдите свою одежду, — он прочистил горло и они бросились на поиски своей одежды. — Я вижу, вы нашли снежный шар, решающий проблемы. Не самое… э-э, стандартное его применение, должен сказать.       Гермиона натянула джемпер задом наперед и закрыла лицо руками. Она посмотрела сквозь пальцы и заметила, что Малфой смотрит на нее с красивой ухмылкой на лице.       Когда Флитвик вытащил их из снежного шара, они молча направились в свои общие комнаты. Мысли Гермионы неслись вскачь. Она попыталась неловко помахать рукой, когда им пришлось разойтись, но Малфой потянулся к ней и притянул ее в свои объятия, чтобы поцеловать на ночь.       Она улыбнулась ему в губы и поцеловала в ответ, гадая, когда будет следующая метель.