Небольшая комната вмещала в себе диван, стоящий в углу, два столика для грима, которые уже были плотно заставлены различной косметикой, и несколько декоративных вещей: журнальный столик, с большим количеством макулатуры, которую никто никогда в руки и не брал; пальма в горшке, её явно давно не поливали, потому что земля уже пошла трещинами и разломами, а листья пожелтели и засохли со всех сторон.
Парни просто бродили по этому маленькому помещению в ожидании первого мотора «Разгонов». Было душно, планировка не предполагала даже одного окна. Дима развалился на диване, листая ленту в инстаграме и лайкая бесконечное множество фотографий своих друзей, коллег или просто разные приколы. Артём расположился на стуле, около столика с зеркалом, и просто наблюдал за происходящим, периодически отвечая кому-то на смс. Серёжа не знал чем себя занять и делал всё, что только взбредет ему в голову: рассматривал косметику и различные предметы, лежащие на столике для грима, листал богом забытые журналы, фотографировал себя и друзей исподтишка.
— Серёг, чего ты такой мятый сегодня? — прервал тишину Артём, чтобы хоть как-то разнообразить эту скуку.
— Иди нахуй, я гладил! — немного грубо заявил Орлов, закрывая и откладывая журнал. Он был заведён этим долгим и скучным ожиданием. Хотелось поскорее выйти из этой комнаты и пойти на съёмки, но до них оставалось ещё как минимум двадцать минут, а если кто-то будет опаздывать, то начало перенесётся ещё минут на сорок. Это бездействие его убивало.
— А чего ты такой грубый? — втянулся в разговор Коваль, поднимая глаза на друга.
— Вы че, ёбнулись? — снова съязвил Серёжа и уткнулся, на этот раз уже в телефон.
Время тянулось безумно медленно, духота в гримерке лишь нарастала и давила сильнее с каждой минутой, чего уж там — секундой. До парней дошла весть, что Эльдар опаздывает, из-за образовавшейся из ниоткуда пробки, и мотор переносится минимум на сорок минут. Артёму выделили отдельную гримерку, чтобы не тесниться тут втроём.
Серёжа и Дима развалились на диване, залипая в свои гаджеты. Неожиданно для Орлова ему на телефон приходит смс.
Димка Коваль:
«Серёжа-хуесос:)»
— Это что такое? — возмущённо поинтересовался получатель интересного сообщения и повернул голову на Диму. Округлив глаза и немного улыбнувшись, добавил: — С чего это вдруг?
Коваль ничего не ответил, а лишь посмеялся, даже не отрывая глаз от экрана, будто там что-то очень важное.
Между ними всегда была особая связь, свои приколы и причуды. Дима относительно спокойный человек, в то время как Орлов был маленькой бомбой, имея в запасе миллион историй про всё на свете: котов, самолеты, выступления, вокзалы, магазины и метро — но для Коваля у него было ещё столько же, но особенных историй, которые предназначались лично для него.
— Эй, — окликнул того Орлов, призывая ответить на его вопрос или хотя-бы взглянуть, проявить каплю внимания, — я всё ещё тут.
— Я знаю, — промямлил Дима, глазом не поведя в сторону Серёжи, а лишь проведя языком по своим пухлым губам.
— Издеваешься что ли? — Орлов придвинулся ближе, заглядывая тому в телефон, чтобы узнать, что же там такого интересного, а после переведя взгляд на лицо Коваля.
Ни одна мышца на его лице не напряжена, он полностью спокоен и расслаблен. Подняв взгляд на Серёжу, и заметил что, тот немного опешил, столкнувшись с голубо-зелёными глазами, которые не несли в себе ни единой эмоции. Встреча взглядами была мимолетной и секундной, после чего Дима вновь направил свой взгляд в экран, листая бесконечную ленту со счастливыми людьми, изображёнными на фото.
— Ой, да иди ты нахуй, — разочаровано и зло прошипел Орлов и направился к «своему» концу дивана, желая отодвинуться как можно дальше от коллеги. Но рука Димы остановила его, схватив за плечо и вернув в первоначальное положение.
— Охуел? — растерялся Серёжа и попытался вырваться и уйти, но что-то не давало, и это была даже не рука Коваля, спокойно лежащая на плече парня.
— Сережа-хуесос, — услышал тот сладкий и манящий шёпот около уха. Горячее дыхание обжигало мочку, немного щекоча.
Рука Димы спокойно переместилась на скулу Орлова и лёгким движением развернула его лицо, дабы тот мог посмотреть в его карие глаза, которые были наполнены непониманием. Коваль легко ухмыльнулся, и было то начал отпускать его подбородок, придерживаемый двумя пальцами, но Серёжа лишь продвинулся ещё ближе и наклонился практически вплотную к лицу Димы; далось это не так легко из-за небольшой разницы в росте.
— Хуесос говоришь? — с ухмылкой спросил Серый практически касаясь пухлых губ друга и опаляя их жарким дыханием; выжидающе заглядывая в глаза Димы.
Орлов блуждал глазами по лицу, рассматривая его. Смотря на широкие брови, пухлые губы и чуть прикрытые глаза, в которых сейчас виделся лишь азарт и немного похоти. Они перестали быть безэмоциональным и сейчас его взгляд кардинально поменялся. Прядь каштановых, немного волнистых волос, выбившихся из-под резинки, падали на лицо, прикрывая часть скулы и лба. Ресницы немного подрагивали, а зрачки ходили ходуном из-за того, что Дима переводил взгляд от правого глаза к левому и наоборот, чтобы уловить каждое изменение в эмоциях Сергея. Никто ничего не делал, они просто ждали чего-то, пока обстановка между ними накалялась всё сильнее.
Серёжа сдался первым и легонько прикоснулся к губам напарника, отстраняясь на доли секунды, чтобы посмотреть на реакцию. Во взгляде мелькнула нехарактерная для него, всегда такого серьезного и непреклонного, нежность, и Орлов, приняв это за положительную реакцию, продолжил. Убрав прядь волос, он прикоснулся к щеке рукой и аккуратно вновь прильнул к таким манящим губам парня, прикрыв глаза.
Телефон Димы сразу же оказался валяться где-то на диване и освободившейся от него рукой, он стал поглаживать бедро парня, вторая рука до сих пор оставалась на подбородке, немного контролируя процесс. Духота в помещении будто усилилась, не давая шанса на пощаду. Щеки Серёжи загорели и немного покрылись румянцем, и его язык смело и бесцеремонно проник в рот Коваля, а тот, поддавшись его напору, все же отдался во власть греховного искушения.
Руки Серёжи блуждали по телу Димы, оглаживая плечи, грудь, руки и иногда случайно затрагивая член, который стал постепенно наливаться кровью. Парень продолжает целовать уже более страстно и напористо, выделывая невероятные вещи во рту у Коваля, беря всё полностью в свои руки.
В следующее мгновение Орлов целенаправленно начинает поглаживать, уже стоящий, член парня, от чего тот срывается на лёгкий стон, ощущая чужую руку у себя на паху. Серёжа бесцеремонно и по-хозяйски гладит его и сжимает сквозь плотную ткань джинс, доставляя удовольствие Диме. Ковалю сносит крышу окончательно, когда Сергей, недолго думая, опускается на колени, устраиваясь между ног Димы, быстро расправляясь с ремнем и ширинкой штанов, достаёт его ноющий член и начинает двигать по нему рукой. Он постепенно начинает лизать головку, погружать орган в рот почти на всю длину, двигаясь резко и глубоко. От этого у Коваля кровь стучит в висках — наслаждение острое, теплое, влажное.
Мысли о том, что кто-то может войти в комнату и застукать их, вообще никак не заботят, Дима не думает ни о чем, кроме губ, сжимающихся у него на члене, доставляя тонну удовольствия, вырывая сдавленные стоны из его уст.
Смотреть на Серёжу сверху с членом во рту одно удовольствие — возбуждает ещё больше. Достаточно пухлые губы блестят от слюны и смазки. На глазах становится немного влажно, а ресницы подрагивают каждый раз, когда тот берёт член ещё глубже. Дима со временем начинает подмахивать бёдрами в такт, и кладёт ладонь на затылок парня, немного сжимая пальцами тёмные волосы, заставляя насаживаться ещё глубже. Головка приятно трётся о глотку. Руки Орлова блуждали по телу Дима, поглаживая внутреннюю сторону бедра, запуская руки под футболку, затрагивая пальцами каждый сантиметр нежной кожи. Кладёт руки на ствол, помогая себе, массирует яички и размазывает по ним слюни, которые в достаточном количестве стекли на них.
Коваль лишь направляет голову парня рукой, а сам откидывается назад, закрывая глаза и наслаждаясь процессом. Чувствуя приближающуюся разрядку, Дима сильнее прижимает парня, заставляя заглотить его член глубже, и изливается прямо в глотку Серёжи.
Пропуская через себя «разряд тока» он сильнее сжимает волосы и только через несколько секунд отпускает. Орлов натягивает на парня обратно нижнее белье с джинсами, поспешно находит салфетки, очищая рот, насколько это возможно, и интересуется у друга:
— Хуесос говоришь? — на его лице появляется лёгкая ухмылка, и он покидает гримерку, с целью найти туалет.
Дима остаётся в комнате один, всё также сидя на диване. Он проводит ладонью по шее, а потом убирает с лица волосы, которые ещё сильнее растрепались и стали чуть влажными. Мотор через десять минут и ему стоит привести их в более-менее презентабельный вид.
***
Камеры уже включены, ребята сидят по диванам и начинают разгоны. Первым диалог заводит Серёжа с претензией:
— Почему меня пересадили? — получая несколько одобрительных смешков из зала. — Я всегда тут сидел, — Орлов протянул руку и указал пальцем на место, где на данный момент сидит Коваль.
— Ну, всё бля, — отшутился Дима, пожимая плечами.
— Теперь это — Серёга Орлов, — поддал Эльдар, пытаясь разрядить обстановку.
— Нет, нет, нет, — сказал Дима, мотая головой в отрицательном жесте.
— Ахуел? — мимолетом обратился Серёжа к Диме и продолжил. — Хорошо, а я тогда буду Димой Ковалем, знаешь почему? Потому что я люблю страдать. — Пытаясь то ли оскорбить, то ли задеть, то ли привлечь внимание — выдал Орлов.
— У вас какой-то биф, да? — поинтересовался Гусейнов, на что получил ответ от Димы, что он не знает.
— Я очень хорошо относился к Диме, пока он не начал меня буллить. Дима меня буллит и шеймит уже на протяжении года, и это нормально. Я сейчас хочу вынести это на общественность. Он всегда здоровается и говорит: «Привет, братан! Чё, как у тебя дела?» и я такой думаю: «О, здорово! Дима перестал меня буллить». Потом мы идем в бар пьём пиво, и он выдаёт ни с того, ни с сего: «Серёга-хуесос», и я такой: «Это что ещё такое?», — рассказывает Орлов, жестикулируя руками и улыбаясь, а потом добавляет, — Ну ладно, он не просто так это говорит, — что остаётся незамеченным потому что Эльдар перебивает его.
— Я тебе скажу больше, он тоже мне всё время это говорит. Мы сидим, пьём пиво, и он говорит: «Серёжа-хуесос», — говорит Гусейнов, получая в ответ смех из зала.
— Мы раньше с Димой всегда любовные слова говорили только. А сейчас ты стал настоящим? — Коваль лишь утвердительно кивнул, смотря собеседнику прямо в глаза. — Вот ты, ковровская мразь проснулась.
— Бля, чувак, я вообще не понимаю. Ты помнишь куда мы пришли? — спрашивает Дима, обращаясь к Орлову. — Это не «Пусть говорят». Меня Дима буллит, мы в бар идём, а он мне говорит: «Иди нахуй», а я его любил, слова любовные говорил, — передразнивает Коваль Серёгу.
— Либо трахайтесь, либо деритесь, либо заканчивайте всё это, — говорит Артём.
Перепалка заканчивается на моменте, когда Дима начинает рассказывать какую-то очередную историю про выступления.
***
Их отношения никогда не были чем-то серьёзными, никто никогда не признавался в каких-либо чувствах. Им было хорошо вместе. Они чувствовали себя комфортно. Они вдвоём всегда знают, что найдут поддержку друг в друге. Серёжа всегда понимает Диму, даже если не показывает. Он примет, поддержит, поймет и поможет. Они были просто друзьями, по крайней мере, говорили так себе и друг другу, то ли убеждая себя, заставляя поверить в это, то ли успокаивая.
Хоть они и были просто друзьями, мимолетный отсос не считался чем-то диким. Для них это было обыденно, как и подколоть друг друга перед мотором или получить от Серёжи что-то по типу: «Иди нахуй».
