Не доводи до греха

            Остаток дня прошел без приключений. Арсений заметил, что после косяков пару дней класс ведет себя достойно, стараясь лишний раз не отсвечивать, поэтому учитель наслаждался этим спокойствием. После уроков ребята вернулись в свой кабинет, где у них началась самоподготовка или продленка, как было принято говорить в других школах. Мужчина обвел взглядом присутствующих и нахмурился, когда не увидел среди них Антона.       — Где Шастун? — интересуется педагог, стараясь сделать свой голос как можно более равнодушным.       — У него голова заболела, поэтому он ушел домой, — тут же с ответом нашелся Позов. Матвиенко старался не смотреть в глаза учителя, так как врать он совершенно не умел. Перед уходом Антон успел предупредить друзей о своих намерениях, обосновав это одним емким словом: «Заебался». Те поняли без лишних объяснений и не осудили.       — Ясно, — кивнул мужчина и приступил к заполнению журнала, пока класс делал уроки. Конечно, занимались не все, но открыто свое безделье никто не демонстрировал. Самовольный уход Шастуна зацепил Арсения. Хоть они и знакомы не так давно, но историк всегда старался позиционировать себя как человека, которому можно доверять. Он не был зверем и отпустил бы парня домой, если бы тот попросил. Тут и дураку понятно, что дело вовсе не в больной голове. Попов учил ребят не избегать проблем, а решать их. Мужчина попытался заткнуть свою злость, чтобы просмотреть в журнале итоги дня. Двоек нет, уже радует. Видимо, учителя в начале года решили не зверствовать и дать несколько дней школьникам на адаптацию после каникул.       Через полтора часа ученики стали собираться по домам. Историк тоже не планировал засиживаться, поэтому, попрощавшись с подопечными, переписал адрес одного из учеников из журнала и отправился к своей машине. Через 10 минут учитель был уже на пороге нужной ему квартиры. Из-за двери громко играла музыка. Попов даже смог разобрать несколько слов, настолько хорошо всё было слышно: «Когда стану совсем я седым и старым, вспомню каждый концерт, каждую гитару…». Мысленно сочувствуя соседям, хоть и было 6 вечера, мужчина нажал на кнопку звонка. Дверь открыли не сразу, пришлось позвонить ещё. Учитель понял, что добился успеха, когда музыка стала немного тише.       — Здрасьте, — растерянно произнес Антон, ожидая увидеть кого угодно, но не историка.       — Ты бы хоть поинтересовался, кто за дверью, — поучительно произносит Арсений Сергеевич.       — Позволишь войти?       — А, конечно! — Шастун отошел от шока и отступил, пропуская гостя в квартиру и тут же закрывая за ним дверь. Парень выключил музыку, чтобы не перекрикивать её. Мужчина поставил небольшой пакет на пол, разулся и осмотрелся. Довольно просторная и светлая квартира с высокими потолками. В ней было бы приятно находиться, если бы не одно «но» — было слишком пусто для помещения, в котором жила семья. Не хватало бытовых мелочей, предметов одежды и даже обуви. Расставленные вдоль стен коробки были ещё упакованы.       — Ещё не успел обжиться, — прокомментировал парень, проследив за взглядом мужчины.       — Чай, кофе? Может хотите есть?       — Я бы не отказался с тобой поужинать, если ты не против, — улыбнулся Арсений и последовал за Антоном, когда тот повел его на кухню. — А где мама? Могу я с ней познакомиться?       — Она на работе, — сразу же ответил Шастун, и прозвучало это так, будто ответ уже вылетал на уровне рефлекса. С сомнением мужчина обвел взглядом кухню и не обнаружил признаков присутствия в доме второго человека.       — Арсений Сергеевич, — осторожно начал парень и поставил сковородку на плиту. — Вы ведь не просто так приехали?       — Не просто так, — подтвердил учитель, — Заходила Инга, наш библиотекарь, передала несколько учебников по истории. Я хотел их передать тебе на самоподготовке, но вот незадача, тебя там не оказалось, — юноша стоял спиной к мужчине, боясь смотреть ему в глаза. Теперь и он прогульщик. Антон разбил яйца над сковородкой, бросил туда несколько ломтиков колбасы и обильно посолил. Всё это время Попов ждал либо объяснений, либо зрительного контакта — разговаривать со спиной сомнительное удовольствие.       — Извините, — решается наконец парень и медленно оборачивается. — Я был расстроен после этого провала. Меня будто вернули с небес на землю. Если до этого урока я искренне верил, что хотя бы в истории я лучший, то сейчас понимаю, что это не так. Я был в отчаянии и не знал, куда идти, поэтому ушел домой. Арсений внимательно слушал, после чего встал и подошел к Шастуну. Юноша поднял виноватый взгляд и поджал губы, искренне раскаиваясь в своем поступке.       — Если ты запутался, тебе страшно или ты не знаешь, что делать, приходи ко мне, — простая фраза, но слова очень сильно тронули парня. Он не понимал, чем успел заслужить такое отношение к себе?       — Долг учителя? — усмехается мальчишка. Ему почему-то было страшно услышать положительный ответ.       — Нет, — серьезно произносит Попов, а Антон облегченно выдыхает. — И в следующий раз, если надумаешь уйти с уроков, будь добр, оповести меня.       — А что, переживали, когда потеряли меня? — довольно улыбается мальчишка. От былых угрызений совести за самовольный уход из школы не осталось и следа.       — Конечно, переживал, — подыграл учитель, — некому было дежурить в классе и мусор выносить.       Шастун от души рассмеялся, чувствуя долгожданное облегчение. Теперь ситуация на уроке истории казалась ему пустяковой. Арсений широко улыбнулся. Он впервые видел Антона таким беззаботным и веселым, поэтому старался запомнить всё: от звука его смеха до мелких морщинок, которые появлялись возле глаз, когда их обладатель улыбался. Пустая кухня вдруг сделалась более уютной и домашней. Парень не заметил, как сам сократил расстояние, оказавшись ближе к учителю. Отсмеявшись, подросток встретился взглядом с учителем и просто молчал. Что-то особенное было в этом моменте для обоих.       — О Боже, Антон! — резко выдыхает Попов и отодвигает школьника в сторону. За спиной Шастуна показался дым от сгоревшей яичницы, про которую все благополучно забыли. Мужчина выключает плиту и открывает окна в доме, чтобы неприятный запах гари выветрился как можно скорее.       — Ну что за пиздец, — ругается мальчишка, вилкой ковыряясь в их неудавшемся ужине.       — Что за слова? — рядом появляется Арсений и с сомнением осматривает кулинарный шедевр. — Хм, сковорода сухая. Ты добавлял масло?       — Масло? — переспросил парень.       Терпеливо выдохнув, историк взял вилку, наколол небольшой кусочек яичницы в том месте, где она пригорела меньше всего и отправил в рот, тут же поморщившись.       — Ты всю соль решил высыпать? — интересуется учитель, откладывая столовый прибор. Есть это опасно для жизни.       — Я не особо умею готовить, — пожал плечами Шастун и почесал затылок. — Я не ожидал, что вы согласитесь поужинать, а спросил только из вежливости.       — А что бы ты сам ел на ужин?       — Бутерброды, наверное, — вздыхает юноша и зачем-то добавляет, — правда не особо хочется их есть третий день подряд.       — Да, сейчас бы горячего борща. Или котлеток, да, Антон? — интересуется Попов, хитро улыбаясь. — В прикуску с каким-нибудь салатом, оливье, например.       — Арсений Сергеевич, — жалобно тянет школьник. Всё звучало настолько аппетитно, что желудок тоже решил вмешаться в разговор с громким урчанием.       — Твоя мама с тобой не живет, не так ли? — ещё раз спрашивает мужчина и в качестве ответа получает кивок, сопровождаемый тяжелым вздохом. Ему важно знать правду.       — Антош, — снова ласковое обращение, которое на Шастуна действует, как на котика сметанка. — Расскажи мне, пожалуйста, почему вы с мамой живете раздельно и с кем сейчас живешь ты. А я с твоего позволения приготовлю нам ужин.       И Антон рассказал всё. Что его мама осталась в Воронеже и всё ещё работает над проектом, а сам живет в Питере. К самостоятельной жизни он не приспособился, но не хочет заставлять маму переживать, поэтому согласился некоторое время пожить один. Ничего никому не рассказывает, потому что знает, что учителя в школе не одобрят то, что несовершеннолетний подросток живет один. Арсению это тоже не нравится, особенно после того как он узнал, что юноша питается одними бутербродами, но вслух высказываться не стал, чтобы не усугублять. Шастун подросток, за ним нужно присматривать или хотя бы научить уму разуму, чтобы он не спалил квартиру при очередной попытке угостить кого-то ужином.       После долгого рассказа Попов, как и обещал, взялся за приготовление для них ужина. Заказав необходимые продукты, за два часа он успел приготовить целую кастрюлю борща и котлет с пюре. Всё время Антон вертелся под ногами и пытался хоть чем-то помочь, но больше мешал. Например, когда мужчина поручил ему чистить картошку, юноша, взяв самый большой нож, неумело начал им орудовать, скорее кромсая плод, а не чистя его. Увидев это безобразие, Арсений взял нож поменьше и, направляя юношеские руки своими, показал, как правильно это делать. Шастун никогда не был так близок физически с кем-либо, поэтому длительные прикосновения его несколько смущали и вызывали прилив крови к щекам. Видя эту милую картину, учитель не спешил отпускать руки своего ученика и просто наслаждался видом смущенного подростка. Когда ужин был приготовлен, стрелки часов показывали девять вечера. Уставшие, но счастливые, они сели за стол. Антон, будто с голодного края, начал сметать со стола всё, что не приколочено, вплоть до последнего кусочка хлеба, который Арсений любезно уступил школьнику. Юноша попытался уточнить, сколько денег он должен за все продукты, но в ответ на свой вопрос получил лишь хмурую гримасу. Попытавшись возразить, мол, ему неудобно, Попов заверил, что неудобно девушку в постели назвать Олегом, а всё остальное удобно.       Впервые за несколько дней набив брюхо вкусной едой, Шастун отправился в зал и развалился на диване. Он планировал помыть посуду завтра, а сейчас, после столь плотного ужина, нужно было срочно полежать. От уютной обстановки и сытости глаза парня стали закрываться, и вот он уже тихонько посапывал, свернувшись клубочком. Арсений, отпустив его отдыхать, сам взялся за уборку. Посуды было не очень много, так как учитель старался мыть её по ходу использования. Когда он вернулся в комнату, то обнаружил милую картину: мальчишка спал и тихо сопел, не удосужившись даже снять свою одежду.       Попов присел рядом с диваном и едва ощутимо провел ладонью по мягким волосам юноши. Антон довольно замычал, но не проснулся. Сейчас он был очень расслабленный и беззащитный. Мужчина стиснул зубы от осознания, насколько слаб его подопечный и как же сильно хотелось его защищать. Рядом с ним Арсений терял над собой контроль, становился жадным и агрессивным. Такая тенденция его немного пугала.       — Антош, — прошептал историк и ласково потрепал за плечо. — Мне пора идти. Закройся за мной.       — Просто захлопните дверь, — сонно проворчал мальчишка, переворачиваясь на другой бок. День был сложный и нервный, после вкусного и плотного ужина здоровый сон был необходим.       — Чудо в перьях, — вздыхает Попов и оглядывается по сторонам. На глаза ему попадается большой махровый плед, которым он накрывает своего ученика. Какой же он всё-таки ребенок. От умиления у Арса сжимается сердце. Уходить не хочется, но завтра на работу и учебу.       Как было велено, уходя, мужчина просто захлопнул дверь и проверил, не откроется ли она. Дорога до собственной квартиры заняла минут двадцать. Всё время историк прокручивал в голове минувший вечер, больше убеждаясь, что Антону тяжело жить одному не только психологически, но и в бытовом плане. Он пообещал подростку не рассказывать остальным учителям про его ситуацию, но это не значит, что самому Арсению она нравилась.       На следующий день, когда Шастун проснулся, то обнаружил на кухне идеальную чистоту, а в холодильнике готовую еду, которую нужно было только разогреть. Ещё несколько минут парень улыбался, как дурак.

***

      В целом сентябрь и октябрь прошли без приключений. Класс время от времени сходил с ума и буквально стоял на ушах, то и дело по мелочи нарушая дисциплину. Арсений Сергеевич придумывал весьма оригинальные способы для отработки проступков своих учеников. На самоподготовке ребята писали сочинения на самые разные темы, которые зачастую не особо касаются учебы и какого-то конкретного предмета. Например, «Почему нельзя кидаться едой» или «500 слов о том, почему не стоит материться». Так и фантазия развивалась, и грамматика прокачивалась. А особо интересные работы мужчина оставлял себе на память, вдруг пригодятся.       Также приближался День учителя. В школе многие педагоги были на хорошем счету у учеников, поэтому школьники ответственно подходили к поздравлению. Зачастую это были цветы и любимое угощение, а старшие классы могли ещё и алкоголь прикупить. Десятый класс знал об увлечении своего учителя разными коктейлями и напитками, поэтому решили скинуться и подарить одну, но дорогую бутылку рома. Подарок было велено купить Оксане как самой ответственной. Девушка исполнила всё в лучшем виде, а также оформила красиво сам подарок.       В день праздника все ученики и учителя даже одевались чуть более празднично, чем обычно. Все улыбались, принимали поздравления и поздравляли, Змея была в своем репертуаре. Экспериментальный урок математики в исполнении Арсения Попова завершился его победой. В этот раз класс выручили Димка и Оксана. Отличники с подачи историка лихо расписали всю доску примерами и уравнениями, и в целом весь класс проявлял необычную активность на уроке. Павлу Алексеевичу не пришлось вслух произносить очевидное, но он всё же заметил, что подобный исход немного задел Лидию Олеговну. И вот в праздничный день она была единственным учителем, который не поддавался общему веселому настроению. Со стороны казалось, что настроение её было ещё хуже, чем обычно.       — Эй, — привлек к себе внимание Антон одноклассников на перемене перед обществознанием. — А Змею кто-то поздравлял? Праздник же типа.       — А тебе больше всех надо? — тут же огрызнулся Соловьев. С момента их первого конфликта парень абсолютно все слова одноклассника принимал в штыки. Шастун нападку в своей адрес проигнорировал.       — Я понимаю, что человек она так себе, но может мы соберем денег хотя бы на букет? — в классе тишина. Желающих что-то дарить математичке не было.       — Да что вы ведете себя, как группа обиженных детей! Мне она тоже не нравится, но сейчас только ей, по всей видимости, никто ничего не подарил. Это же отстой! Прикиньте, если кто-то из нас окажется на её месте? — попытался убедить одноклассников Антон и пошарил по карманам. Через несколько секунд он достал две мятые купюры по сто рублей и улыбнулся. Уже что-то. — У одного меня денег не хватит, — чуть тише добавил он и тут же почувствовал руку на своем плече. Матвиенко с довольной улыбкой протянул свои две сотни, следом за ним передает деньги Позов. Нехотя остальные ребята тоже полезли по карманам и отдали Антону столько, сколько не жалко. По итогу собрали чуть больше полутора тысяч. Не скинулись только Саша и два его друга, в чем Шастун не сомневался.       — Тох, до конца перемены осталось около десяти минут, когда пойдем за цветами? — уточняет Серёга, глядя на часы.       — Так, я сейчас сбегаю до ближайшего магазина и куплю, а подарим после обществознания, идет?       Получив в ответ одобрительные кивки, мальчишка со всех ног бросился в ближайший цветочный, не потрудившись надеть куртку. Ключи и телефон юноша отдал Позову, чтобы те случайно не выпали по дороге. Санкт-Петербург и летом не мог похвастаться жарой, а осенью погода становилась ещё более мерзкой. Например, в этот день дождь шел уже несколько часов, а ветер будто каждые несколько минут менял свое направление, почти равномерно продувая со всех сторон. Белые кроссовки и красная толстовка быстро промокли практически насквозь, а Антон только добежал до магазина. По закону подлости перед ним в очереди стоял мужик, который всячески демонстрировал свою важность в общении с продавцом. Бедная девушка провозилась с покупателем больше двадцати минут, а когда очередь дошла до Шастуна, тот лишь выложил все деньги на прилавок и указал на довольно большой букет, в котором были розы и какие-то сухие, но красивые ветки, название которых парень не знал. Оплатив товар, юноша со всех ног бросился обратно в школу, стараясь прикрыть цветы от непогоды собой. В школе он, будто лягушонок, который только что вылез из озера, оставлял за собой мокрые следы. Вымокшая насквозь толстовка неприятно прилипала к телу, а в кроссовках мерзко хлюпало, но на душе было радостно — они с классом делают доброе дело.       Перед уроком Арсений по привычке обвел класс взглядом на предмет отсутствия и, не заметив Шастуна на его месте, поинтересовался у ребят, где носит их одноклассника. Больше всего Попов боялся, что тот снова прогуливает, поэтому праздничное настроение почти сошло на нет.       — Извините, можно? — раздается тихий голос, когда дверь с едва слышным скрипом приоткрывается. На пороге стоит Антон, с волос и одежды которого капает вода.       — Боже, ты в школу шел или плыл? — ужаснулся историк, позволяя ученику войти. Мальчишка по-собачьи тряхнул головой, смахивая лишние капли, а потом достал из-за спины букет цветов и радостно объявил одноклассникам. — Купил!       Девушки с немым восхищением осматривали букет, поправляя листики и фольгу, стараясь сделать его ещё более красивым. Арсений и сам с восхищением смотрел на цветы. Хоть он и был мужчиной, но подобные подарки очень любил. В школе ему, как представителю мужского пола, дарили алкогольные напитки и шоколад, поэтому цветы Попов получал только на день рождения от близких друзей, которые знали его вкусы.       — Нравится? — ухмыльнулся Шастун, проследив за взглядом историка. Конечно, нравится, восхищение в синих глаза скрыть почти невозможно.       — Они прекрасны, — кивнул тот и подошел ближе к ребятам. — Для кого они?       — Антон решил поздравить Лидию Олеговну, нас тоже на это подписал, — ответила Оксана, пытаясь сфотографировать букет с минимальным присутствием на снимке одноклассников.       — О… — только и смог выдавить из себя мужчина. Он знал, что Шастун всё ещё обижался на учителя математики за тот злосчастный урок истории, поэтому такой жест с его стороны был слишком неожиданным.       — Да это же её профессиональный праздник, у всех подарки, кроме нее, — недовольно пояснил мальчишка, не понимая, зачем вообще оправдывается перед классом.       — Я тоже хочу поучаствовать, — подключился к ребятам Арсений Сергеевич и достал из своего стола большую коробку шоколадных конфет с разными начинками. — Думал подарить Павлу Алексеевичу, но он перебьётся.       После звонка класс толпой двинулся к кабинету математики. Лидия Олеговна была поражена и очень рада подаркам, хоть и скрывала это за типичными фразами «это лишнее», «лучшая награда для учителя — успех его ученика». Праздничную речь толкал Матвиенко, как самый оригинальный и балаболистый. Женщина искренне благодарила каждого, стараясь перекричать и успокоить толпу, но потом просто сдалась и ушла в свой кабинет, прижимая к груди букет и конфеты. Каждый, кто пришел поздравить учителя математики, почувствовал что-то теплое в душе. Обычно такое чувство приходят к людям, которые сделали доброе дело и ничего не потребовали взамен.       После уроков школа быстро опустела. Дети отправились на долгожданные выходные, а учителя собрались отмечать в учительской. Сразу после занятий Позов, сев на электричку, отправился за город к своей родственнице, надеясь провести у неё в гостях все выходные. Финский залив, природа, вкусная еда и, как ни странно, быстрый интернет — живи и радуйся. Серёжа тоже планировал хорошо потусить, но уже в черте города. Он и Шастуна звал, но тот предложил на следующих выходных собраться с парнями всем вместе у него дома. На том и сошлись.       На самоподготовке Антон задержался, поэтому сидел один и ковырялся с историей. Арсений оставил кабинет открытым, а сам отправился на праздник, где его уже ждали чуть подвыпившие коллеги. Мальчишка уже почти привык к мокрой одежде, поэтому почти перестал трястись от холода. Дима предлагал ему свой свитер, который на всякий случай взял с собой для поездки за город, но он оказался коротковат. Когда класс опустел, Антон позволил себе стянуть толстовку и остаться в футболке. Холодно, но уже не так мерзко.       На улице почти стемнело. Включать общий свет не хотелось, ведь пропала бы вся атмосфера. В качестве освещения Шастун выбрал небольшую лампу на учительском столе. Всё ещё было темно, но хотя бы можно разобрать текст. Изучать историю СССР школьник решил вообще с самого начала двадцатого века. Он читал главу и искренне сочувствовал Николаю 2, а также всей его семье. Народ поступил очень жестоко. Хотя стали ли люди добрее в 21 веке? Парень сомневался. Сколько времени он провел за учебниками неизвестно. Подросток полез в карман за телефоном, но не обнаружил его там. Шастун отчаянно искал гаджет в джинсах, потом в рюкзаке, а когда полез в мокрую толстовку, то внезапно вспомнил.       — Вот баклан, — вслух выругался на себя парень и припечатал ладонь к собственному лбу. Позов уехал в Рощино к тетке вместе с его ключами и телефоном. Ладно Шастун, он дурак, но Димка-то отличник и умник! Где были его мозги, когда они прощались?       Антон не чувствовал страха или паники, лишь собственное бессилие. Маме не позвонить и не попросить денег на съем отеля, так как телефона нет, а на карте осталось чуть больше тысячи. Мальчишка уткнулся тоскливым взглядом в учебник и успел прочитать ещё несколько страниц, а после услышал тихий и чуть пьяный голос.       — Антош? Ты почему ещё не дома? — интересуется Попов, заходя в кабинет. Учитель старается придать себе максимально трезвый вид, но его выдает шальной взгляд. Он, конечно, не был в стельку пьян, но даже в состоянии легкого алкогольного опьянения не хотелось показываться перед школьниками.       — Я учусь, — вяло улыбнулся подросток, демонстрируя книгу по истории. Арсений подошел ближе, сел на край парты и осторожно взял учебник из рук юноши. Пробежавшись взглядом по тексту, он кивнул и закрыл книгу.       — Хорошо, ты правильно сделал, что начал именно с правления Николая 2. Но позволь мне помочь тебе с изучением СССР, это сложная тема, — от похвалы и намерений учителя настроение немного улучшилось.       — И всё же, — продолжил мужчина, — какой бы интересной ни была история, это не повод сидеть до девяти вечера в школе, — Попов пристально смотрит на Шастуна, ожидая от него объяснений.       — Мне некуда идти, — пожал плечами парень и опустил голову. — Когда я бегал за цветами, то телефон и ключи отдал Позову. А он укатил в Лен.область к родственникам. Так что мне некуда идти, — Арсений Сергеевич покачал головой и хотел погладить юношу по волосам, но случайно задел его оголенное плечо.       — Ты же ледяной! — задохнулся от возмущения педагог и снял с себя пиджак, тут же накрывая им парня. — Почему раздетый?       — Я просто промок, — спокойно ответил тот, отмечая, что от пиджака Попова очень вкусно пахнет.       — Всё у тебя просто, — вздыхает мужчина и что-то набирает в телефоне. Антон собрал вещи, понимая, что ему всё-таки придется освободить класс. Он уже направился к выходу и собирался прощаться, когда был пойман за запястье.       — Куда торопишься? Такси будет через 7 минут, — Попов накинул на плечи Шастуна ещё и свое пальто, а сам замотался в шарф. Будет плохо, если его ученик заболеет.       — Зачем такси? — не понял мальчишка.       — Я выпил, за руль сесть не могу, а домой возвращаться как-то надо.       — Домой? — продолжает тупить Антон.       — Да, переночуешь у меня. Можешь остаться на все выходные. Или, если захочешь, отвезу тебя завтра к Позову, заберем ключи и телефон.       — Арсений Сергеевич, — замялся подросток, — мне неудобно быть вашей обузой.       — Тоша, ты мой ученик, — улыбается мужчина, ероша мягкие юношеские волосы.              — Такси скоро приедет, идём, — сообщил он, взял за руку мальчишку и потянул за собой на случай, если тот передумает или начнет ломаться. Но Антон покорно шел следом, наслаждаясь долгожданным теплом. Парень позволил себе легонько сжать пальцы историка, и Попов это почувствовал. Алкоголь делал мужчину смелее и сдвигал рамки дозволенного, поэтому, когда оба сели в такси, Арсений придвинулся к Антону максимально близко. А тот не возражал.       В машине приятно пахло чем-то сладким, ваниль или кокос, и играла ненавязчивая музыка. Попов не выпускал чужую руку из своей, пока они не подошли к нужной двери. Резким движением притянув Антона к себе, Арсений с хитрой улыбкой положил свободную руку на юношеское плечо и медленно повел вниз по груди, по ребрам и остановился на талии. Парень громко сглотнул и застыл, боясь лишний раз пошевелиться. Сердце бешено колотилось, а щеки начали гореть. Тишину в подъезде нарушало лишь громкое дыхание мальчишки, который во все глаза таращился на своего учителя.       — Тош, расслабься, — ласково просит мужчина и опускает руку ещё ниже, в карман, и достает ключи. Ловким движением он открыл дверь и пропустил гостя вперед.       — Обожаю День учителя. После праздника всегда есть что-то к чаю, — размышлял вслух Попов, уже собираясь закрыть дверь, но Антон резко развернулся и заторопился к выходу.       — Арсений Сергеевич, не закрывайте, я сейчас! — затараторил мальчишка и пулей вылетел из квартиры. Мужчина обеспокоенно посмотрел вслед, но запирать дверь не стал. Зайдя в теплую квартиру он обнаружил свое пальто, которое неаккуратно лежало на тумбе.       — Шастун, твою мать, — рыкнул историк. Хоть его ученик и был весьма смышленым мальчиком, одновременно с этим он умудрялся быть дураком, каких ещё поискать надо. Чтобы хоть как-то успокоиться, учитель достал из своего бара бутылку шампанского и налил в бокал. Ещё в юности он понял, что смешивать напитки не его тема. Раз уж начал с шампанского, им и будет догоняться. После второго или третьего бокала на пороге показался Антон. Спасибо, что выбежал тот в пиджаке, а не в футболке. У мужчины даже от сердца отлегло. Или это шампанское?       — Арсений Сергеевич! — радостно позвал Шастун, наспех стараясь разуться при помощи ног. Вымокшее, но счастливое чудо вихрем ворвалось в комнату, улыбаясь во весь рот, и протянуло букет темно-красных роз, упакованных в крафтовую бумагу. Ничего лишнего, только прекрасные цветы для не менее прекрасного человека.       — Тоша, — на выдохе произнес мужчина, принимая букет. В кармане подростка сиротливо лежала карта, на которой теперь было около 30 рублей. Мама должна была отправить деньги в понедельник. На более крутой букет денег не хватило, юноша смог позволить себе только пять роз. — Это самые красивые цветы, которые я видел за сегодня.       — Потому что там только розы? — интересуется Антон, всё ещё улыбаясь.       — Нет, потому что это букет от тебя, — серьезно отвечает Арсений, не сводя взгляд с юноши. Смутившись, Шастун отвел взгляд в сторону и заметил открытую бутылку с алкоголем.       — Угостите? — ухмыляется он, уже протягивая руки к шампанскому.       — А 18 исполнилось? — Арсений улыбается и вдыхает приятный аромат цветов.              — Сначала ужин, а потом все остальное, а то тебя унесет с одного бокала.       Не ожидав такого счастья, Антон был согласен на любые условия, поэтому пошел в сторону кухни, интуитивно ориентируясь в помещении. Хозяин квартиры пропустил гостя вперед, хищно глядя тому в спину и облизывая собственные губы. Арсению было почти физически больно от присутствия Шастуна в его квартире. Сейчас мальчишка был расслаблен, а из-за своей щенячьей преданности к учителю и вовсе потерял бдительность. Попова пугали собственные желания. Ему очень хотелось прижать парня к стенке, целовать, кусать и трахать так, чтобы искры летели из глаз. Желание близости было настолько велико, что мужчине пришлось прикусить себя за внутреннюю сторону щеки, чтобы через физический дискомфорт вернуться в реальность, в которой Шастун топтался у закрытого холодильника, взглядом умоляя дать ему чего-нибудь покушать. Придя в себя, Арсений пообещал, что никому не позволит причинить боль этому парню. Ни другим, ни себе.