Аликорноволомка

«Я делала много странных вещей, — подумала Никс, — но разговаривать с задницей грифона — это рекорд». Королевские грифоны от обычных грифонов отличались так же, как и аликорны от обычных пони. Они были больше размером, и их перья имели легкий золотистый блеск, который переходил от золотисто-белого цвета на голове к темно-медовому на теле. У них также были перистые ушные пучки на голове, как у Совелия. Но самым разительным отличием были их хвосты: вместо хохлатого львиного хвоста у них была… ну… змея. С чешуей, глазами, клыками и, по всей видимости, собственным мозгом и разумом. Никс просматривала буфет, когда почувствовала, как ее толкнули в плечо. Она повернулась и чуть не выпрыгнула из кожи: ей в глаза смотрел довольно большой питон и протягивал ей во рту тарелку. После секунды молчания змея кивнула в сторону крабового салата на столе, затем тряхнула тарелкой в ее сторону. Никс поняла, что делать, и положила на тарелку немного салата. Змея повторила это с еще парой лакомств, поклонилась ей и повернулась к грифону, стоящему за ней. Именно тогда Никс заметила, что змея не просто змея, а хвост. По крайней мере, она у грифона росла из… э-э-э, места, откуда обычно росли хвосты грифонов… Змея толкнула грифона, оживленно говорившего с круглым каменным существом, в плечо тарелкой. — Вот спасибо, братан, мы ведь с тобой голодные, да? — сказал тот, вынимая тарелку изо рта змеи. — У них есть булочки с корицей? — Ща проверю, — ответила змея на удивление звонким, как у жеребенка, голосом. У Никс отвисла челюсть. — Ты еще и разговариваешь? — удивилась она. Змея ухмыльнулась ей. — Ага. Не сталкивалась с таким? — Никс покачала головой, затем кивнула. — А мы не так часто покидаем Королевство Грифонов. — Змея оглядела ее, и явно что-то осознала. — Погоди-ка. Святые перья, да ты…? Никс с досадой кивнула и сделала маленький реверанс. — Принцесса Никс Спаркл, к Вашим услугам, — представилась она. — Ого. Привет! — змея повернулась и ткнула грифона носом в плечо. — Эй, Зуёк! — Грифон-подросток повернул голову, чтобы узнать, чего хочет его хвост. — Поздоровайся. Это пони, которая сломала луну и солнце! — Шо, правда? — Зуёк посмотрел на Никс и моргнул. — Крутяк. Никс все-таки поморщилась. — О, ммм… Принцесса Никс, к Вашим услугам, принц… ммм… Зуёк? Зуёк взмахнул когтистой лапой. — Это птица такая, — объяснил он, смеясь. — Семейная традиция: нас называют в честь птиц. Это даже сокращение — мое полное имя Крикливый Зуёк. — Он указал на змею через плечо. — А это Гадюка. — Очень приятно, — сказал Гадюка. — Это твое имя или вид змеи? — спросила Никс. — Имя, — ответил Гадюка, закатив глаза. — Вторая половина традиции. Наше полное имя — Крикливый Зуёк-Гадюка. Думаю, могло быть и хуже. У нас есть двоюродный брат по имени Аспид… — Значит, это ты устроила заварушку, — сказал Зуёк. Никс кивнула. — Аликорны и королевство Эквестрия приносят свои изв-извинения, — принялась она печально декламировать по памяти, — и будут работать над решением наших п-проблем… Зуёк замахал лапами. — Не-не-не, речь для нашего старика побереги, — сказал он. Никс умолкла. — Вы не расстроены? Зуёк пожал плечами. — Что ж, я не в экстазе, что это произошло, — сказал он. — Но не мы глава семьи Великих Грифонов, так что для нас это всё глупая мышиная возня. К тому же, всё было не так уж и плохо. — Правда? — Не хуже любой суровой недели штормов, — пояснил Гадюка. — Королевство Грифонов почти полностью состоит из гор, и оно оказалось в полутени Бесконечной Ночи. — Он, э, имеет в виду на самом краюшке, — сказал Зуёк с видом существа, которому явно уже кто-то всё объяснил. — …Следовательно, у нас всю неделю бушевали бури, — продолжил Гадюка. — Из-за того, что теплые фронты солнечной стороны поменялись местами с холодными фронтами темной стороны… — Ой, зашибенская неделя была, чуваки, — восторженно воскликнул Зуёк, мечтательно глядя в пространство. — Лучшее небо для серфинга, которое я когда-либо видел… — Для скайсерфинга, — еще раз пояснил Гадюка, когда увидел озадаченное лицо Никс. — Ты взлетаешь и скользишь по ветру на большой широкой доске. Цель состоит в том, чтобы оставаться в воздухе как можно дольше, не используя крылья. — Офигенские восходящие потоки, — сказал Зуёк. — А вихри, чуваки, вихри — на месте не стоят! — Эм… пожалуйста? — недоуменно ответила Никс. Гадюка хмыкнул. — Учти, наши родители не так снисходительны. Был нанесен большой ущерб, и на какое-то время вышли из строя струйные течения. Император — наш предок — и наш лидер, хочет использовать это, дабы загнать Селли в угол, — он закатил глаза. — Сквитаться хочет за ту войну пару веков назад. Никс знала, о чем он. Мисс Черили рассказывала о вторжении грифонов на уроках истории. У грифонов все пошло не так. Бессмертные грифоны управляли сильными ветрами и струйными течениями: а Селестия в то время контролировала и луну, и солнце. Это не было совпадением. — Погодите, ваш дедушка не правитель? — уточнила она. — Не. Кланы назначают верховного короля. Мы, бессмертные, — совсем другая история. — Зуёк рассеянно поправил клювом перья крыла. — Что-то вроде разделения властей. Дедушка — Император, но… эх, всё сложно. — Он имеет ввиду «скучно», — пошутил Гадюка. Зуёк внезапно опомнился. — Ах да, точно… у меня же тоже есть речь, — сказал он. Он сделал притворно суровое выражение лица и взъерошил перья на шее. — Э-э, ну, эм, благородная Империя Грифонов потребует констипацию… — Компенсацию, — поправил Гадюка, когда Никс громко прыснула со смеху. — …Компенсацию за ущерб и бестия… — Бедствия… — …нанесенные нашему народу и т. д, в общем, ты поняла. — Зуёк выдохнул и немного поник. — Блин, взрослые со своими проблемами… — Ага, — сочувственно сказала Никс. И помолчала. — Я действительно сожалею о том, что случилось… и я знаю, что Селестия, Луна и моя мама найдут способ все исправить. — Да я и не сомневался, — сказал Зуёк. Он одарил ее своей грифоньей ухмылкой. — Но все равно приятно слышать. — Это, конечно, хорошо, — сказал кто-то позади них. — но это не объясняет, как они собираются всё исправлять. Никс слегка подпрыгнула и обернулась. Она обнаружила, что смотрит на золотисто-оранжевую кобылку примерно ее возраста. Рядом с ней стоял один из кругленьких маленьких человечков-тюленей с Формозы, селки. Видимо, они какое-то время болтали рядом с ними. Селки Никс без труда приняла, а вот что нормальная земная кобылка делает на этом празднике странных и экзотических существ, её озадачило. Затем Никс посмотрела вниз и поняла, что эта кобылка не земная пони. Кобылка сидела в богато украшенном стеклянном аквариуме, балансирующем на трех позолоченных колесах для катания по полу. Край аквариума с золотой отделкой доходил ей до талии: она сидела, опершись передними копытами на обод. А сквозь стекло Никс увидела золотисто-чешуйчатый хвост с веерообразными плавниками… — О божечки, ты морская пони? — выпалила она. — Вчера еще была, — ответила кобылка в аквариуме, посмеиваясь. Ее лицо слегка помрачнело. — Меня зовут Дублон. Мой отец дипломат из Океании. — Я думала, вы все из Атлантиды? — удивилась Никс. — Океания — одна из территорий Атлантиды, — вмешался Зуёк. Никс молча окнула и кивнула. — А я Сонгили, — представился селки, протягивая короткую лапку, — с острова Формоза. Никс вытянула копыто и осторожно пожала, а ее шея залилась румянцем. Было немного неловко встретить одно из существ, чей остров она нечаянно разрушила. — Эм, приятно познакомиться… — осторожно сказала она. Не зная, что делать, она снова повернулась к морской пони. — А почему ты такая грустная? — спросила Никс. Выражение лица Дублон стало кислым. — А ты на моем месте не грустила бы? Я за тысячу миль от дома, сижу в этом дурацком тесном аквариуме на какой-то дурацкой вечеринке, и все потому, что какой-то дурбейло снова решил поиграться с солнцем? — она надулась, скрестив копыта на груди, а ее хвост угрюмо покачивался в воздухе. Она посмотрела на Зуйка/Гадюку. — Что? Грифоний принц стоял позади Никс, делая не такие уж незаметные движения обоими пальцами и змеиной мордой, указывая на маленького черного аликорна. Никс почувствовала, как у нее в ушах становится жарко. — Этим дурбейло была я, — робко сказала она. — Я Никс. Дочь принцессы Твайлайт. Надо отдать морской кобылке должное, она не сказала «ни за что» или «брехня». Ее глаза округлились, и она прижала копыта ко рту. — Урф, — сказала она. Ее оранжевые щечки покраснели. — Ага, это она! — раздался голос над их головами. Маленькая группа подняла глаза. Флаттерпони Паутинка спустилась сверху и зависла между ними. — Новоиспеченная принцесса Эквестрии и причина этой сумасшедшей встречи. Хотя не, вторая новоиспеченная, потому что ее мама стала принцессой раньше нее, но она стала аликорном раньше мамы, что очень странно, но… — Остальные пристально смотрели, как флаттерпони тараторит, как миниатюрная Пинки Пай. Никс не могла не заметить, что лицо и копыта Паутинки были покрыты чем-то похожим на сахарную пудру. — А, — сказал Сонгили. И весело хихикнул. — Значит, это Вас мне нужно благодарить за этот отпуск вдали от дома. — Он низко поклонился. Никс поклонилась в ответ. Да уж… ей понадобится тезаурус, чтобы найти слово, означающее «все больше и больше неловко». Дублон то ли надулась, то ли перепугалась. — Отлично, — сказала она, опустив глаза. — Мои родители взяли меня с собой на дипломатическое дело, а я уже успела оскорбить одну из принцесс Эквестрии. — Не принцесса, — автоматически пробормотала Никс. — Ничего. Я не очень-то умно себя повела, когда это случилось. Дублон по-прежнему выглядела подавленной. — Мне все равно жаль, — сказала она. — Это было… Простите меня, хорошо? Я просто… Гадюка бросил на нее циничный взгляд. — Тебе действительно жаль, или ты просто боишься того, что брякнула не то принцессе? — спросил он своим звонким свистящим голосом. Дублон смутилась, но Паутинка ответила. — Ну зачем же ты так, — сказала она. — Конечно же она боится, что ляпнет не то, и заработает себе неприятности. Мы все сейчас так себя чувствуем, верно? Группа понимающе посмотрела друг на друга. Все они были детьми «очень важных персон», некоторые из них имели в этом даже больше опыта, чем другие. Но все они знали, что значит быть осторожными с каждым словом, которое они произносят, везде и всегда. И хотя они были молоды, они уже знали, что со временем станет только хуже. — Я знаю, что ты имеешь в виду, — сокрушался Зуёк. — Блин, иногда всё настолько плохо, что я просто предполагаю, что я в беде еще до того, как я приеду. — Остальные засмеялись. — Прости меня за грубость, — сказала Дублон. — Просто мне иногда… так… — Нервно? Страшно? Голодно? Хочется со страха пукать? — выпалила Паутинка. Никс подозрительно покосилась на нее. Интересно, а в генеалогическом древе Паев имелись флаттерпони? — Некомфортно, — сказала Дублон. Она обвела окружения копытом. — Дома такой бальный зал был бы доверху заполнен повсюду плавающими пони. А здесь огромная большая комната, и почти все пони застряли на полу. Тут столько открытого пространства, а я застряла на полу, как моллюск в этой маленькой миске… мечусь повсюду… а все земные жители на меня смотрят… — Она сердито посмотрела на одну из ледяных скульптур на буфете. Это была весело улыбающаяся рыба, запечатленная в середине прыжка. — Создается впечатление, что я должна быть там, на столе, вместе с фруктовым салатом. — И она тихонечко добавила: — Мне здесь так не хочется быть. — Да, это, должно быть, странно, — сказала Паутинка. Она указала на хрустальный потолок высоко у них над головами. Вечерние облака собрались для запланированного ливня, и капли дождя стучали по стеклу. — И посмотрите туда! Вода в небе, вода под ногами… — она указала на водопад, вытекающий из-под дворца, который можно было увидеть из окна. — Вокруг нас вода, вода в мисках… А мы здесь, во этом пустом сухом пространстве, как… как опрокинутый аквариум! Остальные уставились на нее. — Всё, я стопроц проверю генеалогическое древо Пинки Пай, — заявила Никс. Сонгили кивнул. — Однако это не неверное сравнение, — сказал он. — Тоска по дому, да? — сказал голос рядом с Дублон. Та вскрикнула, когда рядом образовался Брайт Айз. — Это мне знакомо. Я живу в Эквестрии уже несколько месяцев, и иногда жуть как скучаю по Кристальной Империи. Сияющий дворец, город, сверкающий ночью, как шкатулка, полная драгоценностей… Зуёк-Гадюка тоже задумался. — Да. Я скучаю по Храму Ветров, — сказал Зуёк. — Он стоит на самой высокой горе в Грифонии. Намного выше этой. Повсюду снежные горные вершины… кажется, что горному хребту нет конца. — Гадюка со вздохом кивнул. — Долина между Горой Гнездовий и Пиком Орла, где самый лучший скайсерфинг… — Я… я скучаю по коралловым рифам, — сказала Дублон. — По прекрасным тропическим рыбкам и анемонам, колышущимся под приливы… — Она улыбнулась, закрыла глаза, и обняла себя. — И по тому, как солнце светит сквозь воду. И по одному крошечному острову, там можно вылезти на пляж и поваляться на солнышке, там так тепло… — По цветнику бабули, — сказала Паутинка, опустив антенны. — Огромным, большим цветам, настолько, что на них можно вздремнуть в середине лета… и как она и другие пастухи поют, пася пчел… — Ночные приливы в Лагуне Звездного света, — мечтательно сказал Сонгили. — Вода изобилует крошечным светящимся крилем. Из-за него вся лагуна выглядит так, будто залита лунным светом, а не водой, а пляж усыпан звездами… Никс моргнула. Точно. Они ведь были детьми дипломатов, послов и членов королевской семьи, и прошли тысячи миль — дни и дни — чтобы оказаться здесь. Конечно они хотели домой. Если они делали это часто, то наверняка тоже все время тосковали по дому. — Понивилль, — сказала Никс, удивив остальных. — Библиотечное дерево. Запах выпечки в «Сахарном Уголке». Яблони. Клуб Метконосцев… — Я думала, ты живешь здесь, — удивилась Дублон. — В смысле, в Кантерлоте. Никс покачала головой. — Всего несколько недель назад мы жили в Понивилле, — ответила она. — А потом мама стала аликорном, и… ну… — Она пожала плечами. Все на мгновение погрузились в меланхолию. — Можно быть только там, где ты есть, — фаталистически сказал Сонгили. — Чё-то мне уже грустно становится, — сказал Зуёк. — Надо сменить тему. Давайте найдем что-нибудь, чтобы отвлечься от мыслей о доме. Здесь есть что-нибудь очень крутое? — спросил он Никс. Удивленная вопросом, Никс закусила губу. В конце концов, она была членом королевской семьи, верно? Значит, она была ответственна за то, чтобы выставлять лучшие достижения Эквестрии. — Ну, — начала она, подумав. — Есть художественные галереи замка… а на нижних этажах есть музей и архивы… Гадюка фыркнул, а Зуёк снисходительно взмахнул лапой. — Не-не, не вот эти вот «экскурсии с гидом», — сказал Зуёк и наклонился к ней: — Крутые вещи. То, о чем дети знают, и о чем взрослые никогда не говорят? Никс поняла. По ее лицу медленно расползлась улыбка. — Думаю, я знаю несколько интересных мест в замке, — сказала она. Постепенно она мысленно принялась составлять контрольный список для экскурсии по дворцу Кантерлота высотой по колено… от которого Помп и Сёркумстенс наверняка поседели бы, если бы узнали, что одна из принцесс собиралась показать детям иностранных сановников. — Щас, я только схожу получу разрешение устроить вам экскурсию. — А нас не будут ругать за то, что мы ушли с вечеринки? — спросил Брайт Айз. При этом пара детей явно встревожилась. Затем Дублон фыркнула. Она указала на пару пони, кружащих в толпе. У них были пропуска для прессы, и двигались они, как реморы через стаю акул… или, скорее, как миноги через косяк ничего не подозревающего тунца. — Ты издеваешься? — сказала она. — У нас уже есть взрослые пони, которые наблюдают, как мурены, ждут любой нашей ошибки. Будет лучше, если мы на время исчезнем. — Ага, — согласился Зуёк. — Давайте линять, пока какой-нибудь репортер не сообщил, что Найтмер Мун объявила войну Океании или типа того. — Все рассмеялись (1). А Никс помчалась искать мать.

***

Атмосфера вокруг Жар-птицы была почти гнетуще трансцендентной, даже по стандартам Спайка — а его окружали почти космические магические существа с самого момента его вылупления. Эта чудесная птица сидела в портшезе и лениво клевала чашу с фруктами и семенами, в то время как десятки разноцветных птиц всех мастей, птиц настолько экзотических, что они сами бы привлекли кучу внимания в любом другом месте, ходили перед ней на лапках. В присутствии Жар-птицы прожектора не требовалось. Пиви, не будучи пальцем деланным в области космической магии, очевидно, ощущал эффект близости к архетипу всего крылатого и чудесного. Маленький феникс сидел, разинув клюв, на плече Спайка, тупо глядя на него. Это уже было немного позорно. Жар-птица подняла украшенную перьями голову и посмотрела Спайку в глаза. — Да? — спросила она. Спайку сразу вспомнился голос Никс, напоминающий стеклянную гармонику; Жар-птица говорила тоном, от которого ему вспомнился поток хрустальных музыкальных подвесок, звенящих на ветру. Именно тогда Спайк понял, что стоял подле свиты Жар-птицы и таращился так же тупо, как и Пиви. Покраснев, он закашлялся и прочистил горло. — Простите, Ваша, эм, Ваша Светлость? Ваше Высочество? — неуклюже сказал он. — Но мой феникс, Пиви, хотел познакомиться с Вами. — Пиви поспешно поклонился сияющей птице. Жар-птица весело склонила голову. — А. Рада встрече. — Жар-птица была грациозна, как лебедь, но у нее было свирепое лицо, как у хищной птицы. Она устремила свой орлиный взор на Спайка. — Я хотела поговорить с Вами. — С-со мной? — пробормотал Спайк. — По крайней мере, с Вашей хозяйкой, — ответила Жар-птица. — С принцессой Твайлайт Спаркл. Не могли бы Вы передать ей кое-что от моего имени? — О. Ну конечно. Что ей передать? — У меня для нее кое-что есть. — Жар-птица что-то вытащила из-под крыла — книгу. — Она в этих кругах власти еще новичок, и я подозреваю, что ее наставница еще не полностью обучила ее некоторым вещам. А этот материал может оказать ей значительную помощь. Спайк вынул книгу из клюва. — Спасибо, я передам ей. Он прочитал обложку и недоуменно нахмурился.

***

— Ках хо вилла хигга-хооах ибба-ифух (эээ). Огромное каменное существо говорило медленно и торжественно, его крошечные ручки красноречиво жестикулировали. — Ммм. Да неужели, — ответила Твайлайт. — Иик-вех нида хабиди-го-хугула (эээ-эээ). — Угу… — Твайлайт вежливо улыбнулась и кивнула. Инк Спот наклонился и пробормотал ей на ухо: — Ты хоть слово из того, что он говорит, понимаешь? — Ни бельмеса, — пробормотала Твайлайт, не шевеля губами. — Я даже не знаю, «он» ли это. — А. Непонятно как, но Твайлайт Спаркл увлеклась беседой, если ее можно так назвать, с одним из делегатов с Восточных островов. Существо оказалось литоморфом, сделанным из живого камня. Оно напоминало огромную голову с тяжелым челом, длинным остроконечным носом и широким плоским ртом, а также крошечными короткими ножками и такими же короткими ручками, торчащими по бокам там, где должны были быть уши. И кажется, оно явно не замечало полного непонимания Твайлайт его родного языка. — Бу-ху-халуах иикхи гу-ии-гу-ии. Эхлингхи губбахль аархр. (А’Ханних-ханних-ханних!) — Золотые слова, — отважно выдал Инк Спот. Твайлайт толкнула его локтем. Несмотря на полную непонятливость или, возможно, именно из-за неё, разговор был на удивление цивильным, и она хотела бы, чтобы так и было. Конечно, её волновало то, что житель Восточных островов явно тоже не понимал ни слова по-эквийски… — Твайлайт! У меня для тебя кое-что есть! Твайлайт обернулась, едва успев сдержать «о, слава Создателю». — Что, Спайк? — спросила она. Подбежал Спайк с большой книгой в руках. — Это от Жар-птицы, — сказал он. — Он… или она… короче, птица сказала, что теперь, когда ты принцесса, тебе это важно знать. Твайлайт с любопытством взяла том магией и осмотрела обложку. Это был на удивление практичный том, больше похожий на сильно увеличенное техническое руководство, чем на древний том мудрости. Поперек обложки строгим печатным шрифтом покоился заголовок: «ДОКУМЕНТИРОВАННЫЕ ОСНОВЫ ПЛАНЕТАРНОЙ ПОСТОРБИТАЛЬНОЙ АСТРОМЕХАНИКИ»

***

1) Заголовок «Equestria Daily» на следующий день: ЭКВЕСТРИЯ ВСЕГДА ВЕЛА ВОЙНУ С ОКЕАНИЕЙ.