Нагадивший в душу кот

      У Вани дома появляется чёрный кот. Кот, который гуляет сам по себе, безусловно. Гулял. Его Ниночка подобрала (чёрт его знает как и где), худого и с грустными глазами. Ваня сначала пытался объяснить, что собаки не будут рады новому сожителю, да и не планировали они новую живность заводить, но тщетно. Женская часть семейства настояла, и Урганту пришлось сдаться.       Но такие — боже, такие! — по улицам не бегают.       Кот совершеннейшим образом умеющий владеть собой, хренов аристократ, с чертовски умными глазами. В такие глаза посмотришь и сам пойдёшь корм насыпать. Манипулятор! Кошак слегка полноват, но двигается удивительно бесшумно по дому, зато очень много. Даже собаки Вани столько не носятся. А с ними кот сумел сдержать дистанцию. Те на него поглядывают жалобно и при малейшем «мрряу» уносятся на своих мягких лапах в другой конец дома.       Кота назвали Костей. Когда Наташа на тогда ещё совсем маленького котёнка взглянула, тут же рассмеялась тепло и, глядя хитро на Ваню, сказала: «Эрнст. Вылитый.» Ваня с широко окрытыми глазами покрутил животное в руках и с обречённым вздохом согласился. И правда похож. Только в тайне ото всех (ни жена, ни дочки не знают, да даже Компот!) называет его Костик и чешет за ухом. Тот позволяет. Иногда.       Костя любит наблюдать. Он смотрит, чуть голову набок склонив, с задумчивой мордочкой и глаза только туда-сюда за хозяином. Порой даже не по себе становится, но когда тот с протяжным «мяяяяяяу» прыгает к нему на колени, дабы почесали уже наконец, можно спокойно выдохнуть. Иван и чешет, и гладит, пока этот чёрный властолюбивый кошак ему разрешает это делать.       Гурман, кстати, тот ещё. Урганту пол Москвы пришлось объехать, чтобы подобрать Косте хороший корм. Тот посмотрел тогда надменно сначала на Ивана, потом на корм, снова на Ивана, но съел. И развалился потом на диване перед телеком (телек он обожает, едва не мурчит от удовольствия, глядя в ящик), мол «ну молодец, молодец, а теперь поди с глаз долой, чтоб глаза мои кошачьи тебя не видели».       Ваня понятия не имеет, где и когда конкретно спит Костя. Потому что, будучи дома, он ни разу не заставал его за этим занятием. Наташа говорит, что спит тот чертовски мило и чаще всего на балконе или на их кровати. Ване думается, что на балконе ему нравится от того, что в доме не так свободно. Как и Эрнсту, с которым в последнее время Ургант всё чаще сравнивает своего кота. Тот тоже неизвестно где спит, да и спит ли вообще с таким графиком работы (точнее его отсутствием). Ну, спальня — понятно почему. Ваня устало потирает глаза, смотрит в тёмно-зелёные глаза очень умного и гуляющего самого по себе кота и шепчет:       — Кто из нас главный в доме, скажи?       Выложить красивое фото кота в инсту — дело простое. Получить множество удивлённых возгласов, а-ля «Иван, вы же собачник, с чего вдруг кот?» — чуть сложнее. Прочитать сообщение от Эрнста: «Как назвали?» — и судорожно попытаться придумать отговорку, чтобы не называть настоящего имени, потому что нельзя себе позволить написать «в честь тебя». Нельзя, но ничего другое не придумывается, поэтому приходится говорить правду. Костя в ответ присылает улыбающийся смайлик, а Ване остаётся только догадываться, какие эмоции за ним стоят.

***

      Америка семейство Урганта встречает тепло. Не то, чтобы гостеприимно… Просто неплохо. С грустными глазами, зажатый в рамки и яро отцензуренный, Ваня здесь ощущает минутную свободу. Небольшой отпуск, как никак. Эрику обнял, по городу на велосипеде проехался, пофоткал всё, что можно, открыл диалог с Эрн… А.       Константин Эрнст:       «Двадцатого очередная пьянка у кого-то там из великих, не помню. Нас приглашают. Точнее, тебя приглашают и меня приглашают. Ты до какого в штатах?»       Ни тебе «привет», ни тебе «как дела, Вань?». И следом:       «У тебя же сейчас ночь, прости.»       Ваня, конечно, простит. За поздние сообщения, конечно. А вот за «Нас. Точнее, тебя и меня» — вряд ли.       И в Россию, видимо, вернётся не с семьёй, а на пару дней раньше.

***

      Прибухнувший Эрнст яро флиртует с Ургантом на «звёздной» тусовке, они сидят рядом за одним из круглых столиков, и Костя своим коленом касается колена Вани, а ещё жарко дышит прям в ухо, и у шоумена просто башню сносит от этой интимности, а ещё от того, что всё это видит около сотни их коллег по медийной деятельности. Ваня отчаянно надеется, что не покраснел от смущения и внезапного возбуждения, хотя чувствует уже, как щёки горят. Костя нарочито равнодушно скользит взглядом по залу, дабы удостовериться, что на них никто не палит, а потом едва ощутимо проводит ладонью по его бедру. Слава богу, они не на стульях сидят, а на полукруглых диванчиках, и ног их не видно под столом.       Ждать окончания мероприятия или хотя бы момента, когда иссякнет «вежливое время», после которого можно смело валить, — пиздец как тяжело. Алкоголь спасает от временного неудобства в голове и душе, но не от неудобства в штанах, и от этого ещё сильнее хочется покинуть место. Саша Файфман, зам, друг и просто понимающий человек (спасибо ему большое за его исправно работающие мозги в кудрявой голове), делает вид, что ничего не замечает, а ещё тихо шепчет Константину Львовичу: «На вас журналист один поглядывает», когда Эрнст наклоняется к Ване ближе.       Ещё один бокал вина в обоих влетает как по маслу, и сознание начинает течь на милисекунду быстрее, чем до этого. Через Костю будто заряд электричества пропустили, потому что ощущает он себя минимум на 220. Какой-то запредельной неожиданностью маячит тот факт, что Ургант его не отшивает мягко, в шутливой манере, легонько стебя и отводя взгляд, как это обычно бывает. Не с ним конкретно, а в принципе со всеми, кто решается. С Константином Львовичем он, конечно, дохуя безотказный. От такого глаза горят и руки сами тянутся — попробовать. Но не в публичном месте. Ваня никогда не позволял, да и Эрнст не пытался, на самом деле. Сегодня нашло что-то, чёрт его знает, не виделись давно, вот и жужжит в ушах настойчиво «бляяя, как же я его хочу».       Едут они с тусовки на разных машинах, потому что на разных приехали, логично. Но оба к Урганту, там без вопросов даже.       Слетающая на пол одежда, жаркие поцелуи и долгая ночь на двоих — это то, чего не хватало, то, ради чего стоило терпеть столько дней.       Костя на следующее утро почти ничего не помнит, зато чувствует отвратительное похмелье и явно мужскую руку, обнимающую его со спины.

***

      На кухне царит мороз, потому что окно с вечера было нараспашку. В голове хаос полнейший.       — Во рту будто кошки всю ночь гадили, — морщась, говорит Эрнст, а после залпом выпивает стакан молока. Ваня согласно кивает и наблюдает за тем, как его кошак мягкой походкой подкрадывается к его начальнику. — О, я его не заметил вчера.       Урганту хочется навсегда отпечатать в голове картинку того, как Константин Львович Эрнст подхватывает на руки чёрного кота, которого назвали в честь него, и чешет его за ухом. Действительно похожи.