Our life like a party

Когда ты рождаешься на улицах, у тебя есть два выбора: всю жизнь бежать от этого, стараться подняться выше простых смертных, прямо на небеса, чтобы потом, там наверху, тебе все равно постучались снизу и показали землю, на которой ты вырос, напоминая простой факт: от прошлого не скрыться. Или же стать частью этой земли, подружиться с ней, защищать её и носить это звание с гордостью. Звание человека из улиц. Как бы тучи не старались пускать по земле тень, солнце всегда выходит из-за туч, освещая своим светом жизнь простых работяг, школьников, студентов. Напоминание, что жизнь прекрасна, несмотря на все проблемы и неурядицы, будь то выплата кредита банку, просто не сделанное домашнее задание в школу или пропущенная работа из-за не сработавшего вовремя будильника. Марк убежден в том, что его жизнь прекрасна. Был убежден всегда, с самого рождения в другой стране, последующего переезда в доселе такую незнакомую страну, как Корея, пусть и твои родители частично родом оттуда. На улицы Марк попал почти сразу же после переезда, когда их семья обустроилась в одном из не богатых, но уютных и спокойных райончиков Сеула. Маленький мальчик с малых лет привязался к этим улицам, скрытым переулкам, потайным выходам прямо на футбольное поле, что позволяло сэкономить минут двадцать ходьбы, уютным заброшенным ангарам, где собирались все парни с района. Ли не старался никогда показывать себя лучше других, хотя, безусловно, имел для этого все основания. Никогда не болтал попусту, а все свои слова подкреплял поступками. И так его окружение и запомнило: никогда не бросайте вызов Ли Минхёну, а если и бросаете — можете начинать готовиться к поражению. И Марк действительно никогда не проигрывал вызов, брошенный ему по незнанию или из-за самоуверенности. И это одна из причин, почему Ли считал, что его жизнь прекрасна. Альфа подходит к окну, раскрывая шторы и впуская в квартиру яркие лучи солнца, мягко проходящие через уложенные набок каштановые волосы, отдающие при свете яркого желтого диска слабым рыжеватым оттенком, и Ли, посмотрев в свое отражение в зеркале напротив, делает пометку всё же сходить на покраску, с чем долго собирался. Марк не был противником покраски волос, но не родной каштановый приелся, словно был создан именно для Марка. Рядом слышатся тихие ворчания в перемешку с благими матами и просьбами пойти прогуляться в открытое окно, пускающее в квартиру свежий воздух. — Подъём, алкоголики, лодыри, тунеядцы, и так далее. Сегодня прекрасное утро, чтобы начать новую неделю, — Марк оглядывает сонное царство в комнате со смешком и слишком злорадной улыбкой. Бесить людей тем, что у тебя стопроцентная переносимость алкоголя, явно одно из самых любимых занятий альфы. Марк усаживается на подоконник и достает из кармана своих джинс пачку сигарет, выуживая одну. Похлопав себя по карманам, Ли тихо матерится. Опять потерял зажигалку, уже третий раз за неделю. — Напомни мне когда-нибудь дать тебе по голове. Не все такие стойкие к алкоголю, Марки, — из кучи одеяла на полу выглядывает розовая макушка, и вскоре сам парень, потягивающийся и со слегка нахмуренными бровями, уставившись на альфу. Джемин по привычке ерошит свои волосы, устраивая тем самым еще больший беспорядок на голове, что заставляет Марка тихо посмеяться. — Как говорит наш отец, if you can't drink, don't drink anymore, — альфа с улыбкой хмыкает и оглядывает подоконник, тихо цокнув. — Блять, Джемин-а, у тебя нет зажигалки? — Была ещё вчера, — омега поднимает с дивана свои джинсы, доставая зажигалку, обклеенную стикерами "Хэллоу Китти", и кидает ее старшему. Марк благодарно тянет «thank you» и наконец-то прикуривает сигарету, делая затяжку и выпуская сизое облако дыма в открытое окно. — Джено как всегда встал раньше всех, — Джемин в обиженном жесте дует свои персиковые губы и направляется к кровати, дергая одну ногу, выглядывающую из-под одеяла, и после недолгих ворчаний падает на спящего парня, обнимая его всеми конечностями и лепеча милым голосочком "Джисонионии". Парень, которого обнимали, начинает уже не в тихую материться и пытаться скинуть с себя надоедливого старшего. Но Джемина так просто не скинуть, и парню лишь остаётся принять сидячее положение с обнимающим его со спины руками и ногами Джемином, сонно потирая глаза, чем вызывает у Марка умиление. Джисон был самым младшим в их компании, и, пока все остальные наслаждались прелестями жизни совершеннолетних, а Марку скоро исполнялось двадцать три, Паку прошедшей зимой только стукнуло восемнадцать. Еще не успевший распрощаться со своими детскими привычками, Джисон частенько пытался доказать, что он уже взрослый, но абсолютно все считали его своим ребёнком, а Джемин так вообще возился с ним, как с младшим братом, которого у На никогда не было. — Ну все, хён, отпусти меня, — Джисон запускает пальцы в свои оранжевые волосы, поправляя их в подобие прически, и пытается высвободиться из цепких объятий На, но очень быстро принимает свою участь, не без влияния убийственного взгляда Джемина, который не намного бодрее макнэ, и обреченно вздыхает, толкая ногой рядом спящего парня, из-за чего тот падает, а все находящиеся в комнате заливаются громким смехом, пока Марк чуть ли не падает в открытое окно, одной рукой держась за живот, а второй, в которой тлеет недокуренная сигарета, за ручку окна. Упавший парень вопит и очень громко матерится, поднимаясь на ноги, и очень злобно смотрит на мило улыбающегося Джисона. — Мелкий, тебе жить надоело? Не так я тебя воспитывал. В наказание пойдешь в угол, — у омеги на голове такой же беспорядок, как и у остальных двух сидящих на кровати, но некоторые окрашенные в цвета радуги пряди дополняют к образу парня определённого шарма и милоты. Ну это, если игнорировать испепеляющий взгляд, направленный на Джисона. Марк докуривает сигарету, отправляя окурок в далекий полёт в окно, и со смешком обнимает сзади разозленного Донхёка, не давая тому и шага ступить к Джисону. — Ну все, Донхёки, успокойся. Не лишай меня ещё одного сына, — Донхёк даже в объятиях Марка еще по привычке недолго брыкается, но вскоре, тяжело вздыхает и кидает свою голову на чужое плечо, прикрывая глаза, и хныча. — Меня вытащили из сна, так что теперь ты мое кресло, уяснил, Ли Минхён? — без каких-либо вопросов или согласия, младший тянет послушно следующего за ним Минхёна и усаживает на кровать, забираясь к альфе на колени. Обняв того как коала, руками и ногами, омега утыкается носом в изгиб шеи старшему, прикрывая глаза. Джемин, Джисон и вошедший в комнату блондин никак не реагируют. Дружба у Марка с Донхёком такая. Особенно близкая. — Что, Донхёка снова разбудили без предупреждения, а Марк успокаивает его хрупкое душевное равновесие? — блондин усмехается и садится на диван, поставив на столешнице чашку кофе и получив в ответ почти одновременное со стороны Марка и Донхёка: — Иди нахуй, Ренджун. Ренджун лишь тихо смеется и пожимает плечами, открывая свежую газету. Из всех шестерых в компании Ренджун был тем самым тихоней, который, впрочем, таковым не являлся. Просто ему хватало мозгов не влезать в авантюры, как условные Джемин с Донхёком. А ещё, Ренджун был умён. Достаточно, чтобы учиться на бюджете в одном из лучших университетов Сеула на лингвистическом факультете. Хуан, будучи эмигрантом из Китая, на удивление легко обустроился в чужой стране, почти сразу же найдя свое место за столом среди всех. С тогда ещё пятилетним Ренджуном познакомились Марк и Джено, положив начало крепкой дружбе, которая длится вот уже шестнадцать лет. За это время в компании появился сначала Джисон, а потом и Джемин с Донхёком. Ренджун, несмотря на скептическое отношение сначала к макнэ, а потом и Джемину с Хёком, боясь, что те отберут у него единственных на тот момент друзей, довольно быстро сдружился с младшими, а Донхёка так вообще может назвать своим лучшим другом. — Ренджун, не видел Джено? — Марк кладёт руку на голову Донхёка, перебирая чужие пряди волос, и поворачивает голову к Ренджуну настолько, насколько это сейчас возможно. Хуан, не отрываясь от газеты, кивает в сторону кухни, из которой выходит черноволосый парень с чашкой кофе в руках. Волосы альфы слегка влажные после душа, по лбу все ещё стекает пара капель, на что Джемин притворно качает головой неодобрительно, подойдя к своему парню, убирая несколько прядей с лба и целуя того в уголок губ. На такой жест Джено отвечает таким же коротким поцелуем. Марк лишь с ухмылкой наблюдает за парой и прерывает картину перед собой: — Ужасное зрелище, брат, оскверняешь святую обитель, а здесь, вообще-то, дети. Джисон закатывает глаза и просит старшего пройтись в одно известное место, состоящее из трех букв, а сидящий Донхёк без каких-либо зазрений совести кусает Марка за шею, на что тот болезненно морщится. Джено отстраняется от Джемина и с ухмылкой на лице показывает старшему брату вытянутый средний палец, садясь на диван рядом с Марком, передавая тому чашку кофе. — Что, Донхёка снова разбудили после пьянки? Уже в четырёхсотый раз убеждаемся - Донхёку на вечеринках давать только яблочный сок.— Джено наблюдает за хнычущим омегой и тихо смеется, смотря на Минхёна со вскинутыми бровями и немым риторическим вопросом. Ли закатывает глаза и делает вид, что он не заметил. Вместо этого, альфа щипает Донхёка за щеку, вызывая недовольное ворчание и громкие маты с угрозами публичного кастрирования. — Ладно, всё, Донхёк, пошли лечить твою бедную головушку, — Джемин со смешком заставляет Донхёка слезть с Марка и за руку тащит того в сторону кухни. Джено на это качает головой и молча пьёт свой кофе, доставая из карманов штанов телефон и открывая ленту новостей, пролистывая все статьи. Джисон пошёл умываться и приводить себя в порядок, а Ренджун допивает свой кофе и уходит на кухню к Джемину и Донхёку, которые загорелись приготовить завтрак. Марк и Джено тактично отказываются помочь омегам, даже несмотря на просьбы Джемина уломать Джено своими чарами, Марк остался непреклонен, как и Джено. И сейчас, сидя в тишине, где слышен только шум из окна, Марк с улыбкой на лице откидывает свою голову назад, на спинку дивана. Каждое утро понедельника у них начинается именно так: Джемин и Донхёк после пьянки, прихватив с собой Ренджуна, уходят готовить завтрак, Джисон отправляется в душ, а Марк с Джено сидят на диване в приятной, словно легкая, почти воздушная простынь, тишине, проверяя ленту новостей, которая смогла накопиться за неделю. Традиция в их маленькой семье, к которой абсолютно все привыкли и считают это частью своей жизни. — Напомни в следующий раз не спаивать этих детей; чувствую себя педофилом, — Джено утыкается в телефон, отвечая на пару сообщений и жуя фруктовую жвачку во рту. Привитая Джемином любовь к жвачкам уже переросла в привычку и какую-то манию что-то жевать от нечего делать, и Джено ловит себя на мысли, что даже такого человека, как он, любящего стабильность и не изменяющего своим привычкам, можно сломить, достаточно лишь на горизонте показаться розовой макушке, этим шоколадным глазам и широкой улыбке, чтобы сердце альфы забилось в быстром ритме, а по венам теплотой растекалось такое нежное чувство, как любовь. — Чисто теоретически, ты и есть, — Марк поворачивается к брату и скрещивает руки на груди, толкая язык за щеку и пакостно ухмыляясь, словно, ребёнок, заставший своих родителей за неприличным занятием. — Я всегда знал, что ты против меня, но старательно это скрываешь, — Джено хмыкает и пожимает плечами в жесте, мол, я не виноват, что он родился на три года позднее меня. — И Джемину уже есть девятнадцать, к сведению. — Да ладно, ты его видел? Ему и восемнадцати толком не дашь, даже Джисон будет постарше него выглядеть, и дело не в том, что он шпала в свои годы. — Марк вскидывает брови в удивительно-неверящем жесте, и уставляется на брата, а после смотрит так, будто знает, что он прав. И, конечно же, Марк знает, что Джено мысленно, но всё же согласен с братом. — Утро понедельника именно так должно начинаться, хёны. Что вы уже не поделили? — в гостиную входит Джисон, выглядящий более свежим и бодрым, чем пятнадцать минут назад, с мокрыми оранжевыми волосами, уложенными в милом горшочке. Братья Ли не сдерживают отцовскую улыбку, которая частенько лезет на лицо при виде Джисона. Зная того ещё с шести лет, они заботились о Джисоне, как могли, да и Пак частенько ночевал у братьев дома, оттуда сразу шёл в школу, а после проводил время с Марком и Джено. Те ему помогали с домашним заданием, когда это было нужно, а вечером Джисон постоянно тащил их на футбольное поле, и очень скоро сначала Марк, а потом и Джено тоже стали фанатами футбола. И видя сейчас, как из маленького мальчика, который иногда стеснялся даже "привет" сказать, если рядом не было Марка или Джено, вырос красивый альфа, за которым бегает половина его школы - у обоих Ли проскакивает в голове насквозь пропитанное гордостью "Это мы его воспитали". Джисон, безусловно, замечает этот тёплый взгляд своих хёнов и незаметно тушуется. — Да ни о чем, Сони. Просто Джено обвиняет меня в предательстве родины, ничего нового, — Марк с притворной грустью вздыхает и качает головой, обиженно уставившись на Джено. Альфа же даже бровью не ведет и, как ни в чем не бывало, утыкается в телефон. — Ясно, как всегда ваши семейные драмы. Заканчивали бы, даже Джемин и Донхёк такое не устраивают. Хотя, Марк-хёну все равно достаётся, я смотрю, — со смешком подмечает Джисон и переодевается в сменную одежду, хранящуюся в квартире братьев как раз для таких случаев: пара футболок, джинсы и кепка. — Ой всё, заканчивайте уже, — Марк встает с дивана, потягиваясь, и проверяет на часах время, слегка хмурясь. — Уже пол девятого, Джисон, тебе, разве не пора в школу? — Нет, хён, нам с Джемин-хёном ко второму уроку, учитель Чон заболел, а вместо него ничего не поставили. У нас в запасе есть ещё целый час, чтобы добраться к школе, которая, по счастливому стечению обстоятельств, в десяти минутах ходьбы от вашего дома, — Джисон улыбается и обратно валится на кровать, уложившись там в позе звездочки. — А у вас что за планы? — А у нас в перспективе смертная казнь от Тэмин-хёна, если сейчас не поторопимся, — Марк накидывает на себя кожанку и хватает свой рюкзак с пола, поворачиваясь к Джено с лицом человека, который ну совсем не хочет умирать. — Блять, у нас 10 минут, думаешь, успеем? Хён же нам башки оттяпает, если опоздаем. — Паркур? — Джено сам не в восторге от нагрянувшей перспективы быть казнённым за опоздание, а поэтому, смотрит на брата взглядом а-ля ну у нас, как можно понять, особо нет выбора... — Паркур, — Марк кивает и тащит Джено к выходу. — Джисон, закроешь квартиру! Донхёк, Джемин, не опаздывать в универ, Ренджун, проследи за ними! — Под вопросительные, а затем понимающие взгляды младших, Минхён выходит из квартиры и переглядывается с Джено. В глазах обоих альф вспыхивает как спичка азарт вместе с конкурентным духом бойца. Хитрая улыбка расползается по лицу Джено, делая его и без того узкие глаза-щёлочки более узкими, что их практически не видно. Как и любой человек в этом районе, братья с малых лет учились за кратчайшие сроки добираться в нужные места, а тогда как нельзя кстати подвернулись занятия паркуром, на которые и Марк, и Джено записались без особых раздумий. — До крыши зала, а потом после репетиции вместе съёбываем от просвещающих пиздюлин хёна. Готовься жрать пыль, — Вместо того, чтобы спускаться вниз, альфы почти одновременно стартуют наверх, минуя три последних этажа и выбегая на крышу.