***
время никогда не перетекает плавно. оно либо стынет и не движется, либо скачет вперёд с неуловимой скоростью.
боль от разбитых коленок резкая и ноющая, а боль, оставляемая самыми страшными потерями — чёрная и горькая.
в комнате холодно. солнце уже давно село, окрасив небо напоследок в мягкие оранжевые тона. два человека на полу сидят напротив, но не смотрят друг другу в глаза. нет сил, нет желания встать и включить свет, закрыть шторы, пересесть на мягкую тёплую кровать.
нет сил ни на что.
два человека сломленных, отчаявшихся сидят на полу и ищут утешение в простом присутствии друг друга.
— хватит, — говорит она хрипло, когда он тянется за очередной сигаретой.
пик хотела сказать ему это резко и грубо, но получилось почти умоляюще. господи, думает она, когда же всё закончится.
перед глазами встают одна за другой страшные картинки битвы на парадизе — метающий камни зик, шум, крики, кровь, потеря бертольда, новости о титане-челюсти и долгий
бесконечный путь домой в полусознательном состоянии. её первая серьёзная операция оказалась отвратительнейшей до тошноты.
несмотря на многолетние тренировки и, как ей казалось, душевную закалку, пик совершенно не была готова морально ко всему происшедшему. снова и снова мысленно она возвращалась в те дни, в горячее тело титана, и проживала их заново.
когда она лежала в своей каюте и медленно восстанавливалась, зик пришёл её проведать. он не проявил ни намека на сочувствие, лишь посмотрел отстраненно и сказал: «ничего, пик, скоро привыкнешь. это ведь только начало».
только начало!
её охватили противоречивые чувства, захотелось встать и ударить его со всей силы, но утомленное тело не слушалось, пик провалилась несвязные сновидения. тогда ей снился отец, трудное детство, все друзья-кадеты и, конечно, он. маленький, сияющий жизнью и такой счастливый.
ей даже подумать страшно было, как она сообщит ему о марселе… но пик не пришлось этого делать. порко всё понял сам, как только поймал её виноватый безжизненный взгляд.
она тихо сгорала внутри, когда он с болезненным энтузиазмом принял силу титана.
с тех пор прошло несколько недель, а полное осознание того, что брат никогда не вернётся домой, настигло порко только сейчас вперемешку с чужими воспоминаниями и собственными сожалениями.
сегодня он пришёл к пик, потому что больше не знал, куда себя деть. бежать от проблем было бессмысленно, они всё равно его настигли и поглотили в свою темную пучину.
порко чувствует себя разбито и опустошенно. они с марселем были полные противоположности, но не уничтожающие друг друга, а идеально дополняющие, словно инь и янь. надежды на возвращение брата, которыми жил порко все эти годы, рухнули и рассыпались под сводами времени.
полупустая пачка сигарет, старая зажигалка и наполненная пепельница лежат на полу между ними. тяжелый груз в душе объединил двух совсем ещё молодых, но познавших жизнь в самых жестоких её проявлениях людей. первые потери всегда самые мучительные, потому что именно они вдруг заставляют повзрослеть и встретиться лицом к лицу со смертью.
у пик в душе противно и липко, она находится на грани ненависти к себе и презрения к миру. чёрные тучи, повисшие у неё над головой, предупреждали, что одно неверное движение — и пойдёт ливень. ещё чуть-чуть и она просто сорвется. но пик держится, хватается, позволяет себе расслабиться. хотя бы одну ночь, когда время замедляется и течёт так приятно неспешно.
она садится рядом и забирает у него сигарету. порко не обращает на это внимания и роняет гудящую голову ей на плечо, вдыхая родной успокаивающий запах.
он понимает, что ей тоже пришлось очень трудно, и от этого хочется закричать. пик — единственное, что у него осталось, и он уж точно не даст её в обиду и не посмеет потерять.
если бы не эти 13 лет…
её новая юбка из грубой ткани задирается, обнажая стройные ноги. она аккуратно гладит его по голове, а он касается белой кожи девичьих щиколоток, задумчиво выводя кончиками пальцев какие-то рисунки. дыхание сбивается с ровного ритма, горячая рука порко медленно поднимается выше.
всё тело пик покрывается мурашками, когда он доходит до внутренней стороны бедра. заметив это, порко поднимает голову и смотрит в её большие потемневшие от предвкушения глаза. в них нет ни протеста, ни возмущения, с удивлением он замечает лишь закипающее желание, ещё робкое, но уже бесповоротно затягивающее.
такое желание, которое секунду спустя охватывает и его.
отчаянное.
пик успевает с досадой подумать, что ей достаточно всего одного его прикосновения, чтобы полностью потерять голову и поддаться сладко-запретным чувствам.
порко думает о том же — ей достаточно посмотреть на него таким томным взглядом, чтобы взыграли чертовы гормоны, и в штанах стало тесно.
их и раньше влекло друг к другу, но дело доходило максимум до смазанных быстрых поцелуев, поспешно украденных в темноте. сейчас же всё по-другому, и они оба это чувствуют. плохие эмоции, страхи и призрачные надежды скопились в один большой комок и превратились в похоть, требующую немедленного выхода.
это осознание приходит к ним одновременно, и они полностью поддаются ему.
пик приоткрывает рот, когда порко обхватывает её за талию и настойчиво целует. так горячо и развратно, что её мгновенно охватывает мелкая дрожь. их языки сплетаются, ведя битву между собой.
он поднимается на кровать и тянет её на себя. пик садится сверху, обхватывает его бёдра ногами и тихо стонет, когда чувствует, как он возбуждён. порко целует её в шею, оставляя влажные засосы и стягивает с неё рубашку, под которой нет белья, ничего нет.
когда он начинает ласкать обнаженную грудь, пик прижимается плотнее и двигает бёдрами, вызывая трение в чувствительных местах.
— тише, — рвано шепчет порко и останавливает её, придерживая за ягодицы, боясь, что от такого напора он кончит прямо в штаны.
пик дрожащими пальцами пытается расстегнуть ряд мелких пуговиц на его рубашке, но делает это так долго, что он не выдерживает, мягко убирает её руки и раздевается сам. порко аккуратно опускает пик на постель, нависнув сверху и продолжая исследовать её тело.
она оставляет попытки доминировать, обнимает его за спину и невольно впивается короткими ногтями. он знает её чувствительные места слишком хорошо, догадывается интуитивно. пик словно зажженная спичка, которая вспыхивает и медленно сгорает от его прикосновений.
порко стягивает с неё юбку, спускает руку ниже живота и гладит сквозь промокшее бельё, вызывая мгновенную реакцию её тела. она выгибается на встречу его пальцам, зажав во рту край одеяла, но всё равно глухо простонав. последняя часть одежды бесстыдно отправляется на пол, он продолжает ласкать внизу, чувствуя, как пальцы сразу же покрылись её горячей смазкой. так близко, но хочется ещё, хочется большего.
ближе.
— пожалуйста, — почти умоляюще стонет она, когда терпеть уже невозможно. сладкий узел внизу живота закручивается сильнее.
— ты уверена? — тихо спрашивает порко, пытаясь заглянуть в её прикрытые от смущения и удовольствия глаза.
— покко, не время быть джентельменом, — слабо усмехается пик, притягивая его к себе для нового поцелуя.
она почти задыхается, когда он входит в неё одним настойчивым толчком и начинает медленно двигаться. все ощущения в несколько раз обостряются, а восприятие внешнего мира, напротив, притупляется. сейчас нет ничего важнее этих дерзких зелёных глаз, затуманенных желанием, которые смотрят на неё так внимательно и страстно, словно хотят утопить в своём чарующем омуте. его взгляд обволакивает, как таяющая патока.
бесконечные вопросы в голове наконец отступают, несдержанность вырывается на свободу. внутри пик узко и очень горячо. он резко входит до конца, а она слегка морщится, сильнее впиваясь ногтями в напряжённую спину. порко целует её влажный лоб, заправляет за ухо чёрные локоны, обдаёт горячим дыханием приоткрытые губы, скользит языком сначала по шее, а потом по затвердевшему соску. от этого она вся покрывается мурашками и сама нетерпеливо двигает бёдрами под ним, призывая продолжить.
темп движений нарастает стремительно, не давая расслабиться, спутывая между собой плотские чувства и рвущиеся наружу желания. остаются только лишенный смысла круговорот мыслей, бессвязная каша и вспышки наслаждения, подобные маленьким молниям.
пик кусает его в плечо, когда он входит слишком глубоко, чтобы заглушить стоны, но они всё равно невольно вырываются и сводят порко с ума, приближая к концу. прижавшись бёдрами ещё ближе, она чувствует, как приятный тянущий комок внизу живота нарастает всё сильнее и сильнее, а затем вдруг взрывается, растекаясь по всему телу, даря долгожданное удовольствие.
она выгибается и громко стонет, обнимая порко за шею и не выпуская его из себя. её мышцы сжимаются и пульсируют, из-за чего он больше не выдерживает, делает ещё пару толчков и заканчивает внутрь, тяжело дыша.
поправив безбожно смятые простыни, порко ложится рядом с пик и встречает её не до конца прояснившийся взгляд. она впитывает в себя это мгновение, тщательно всё запоминая и откладывая в самую сокровенную часть своей души сегодняшнюю ночь, чтобы потом, когда реальность вновь навалится на плечи и придавит к земле, вспоминать их спонтанную близость.
пик засыпает, пока порко держит в объятиях её обнаженное тело и защищает её обнаженную душу от приближающегося утра.
время остановило свой бег, замерло и ненадолго дало передышку.
всего на одну ночь они смогли позволить себе ни о чем не думать, забыться и утонуть в сладком омуте вспыхнувших чувств. на одну ночь обнажили друг перед другом свои тела и души, разрешили себе быть слабыми и сломленными, настоящими и самыми близкими.
утром часы возобновят свой бег, время пойдёт дальше, перескакивая галопом через важные и неважные моменты. всё вернётся на свои круги. никто ничего не узнает про их внутреннюю боль, борьбу, сомнения и страхи. никто не увидит слабыми.
завтра она снова будет острить и лениво улыбаться, а он мило хмуриться и отвечать на её добрые насмешки.
завтра жизнь продолжится, и они будут прежними.
но будет ли прежним мир?
