Искры прошлого

«Из всех, кого я встречал за много-много лет, она первая мне по-настоящему понравилась. Только она одна из всех, кого я помню, смотрела мне прямо в глаза — так, словно я что-то значу» Джордж Оруэлл, «1984»

***

Среди унылой и равнодушной уединенности асфальтно-серых тротуаров сентябрьского города на берегах Босфора раздавались только мои семенящие шаги. Черная стрелка поцарапанных наручных часов неизбежно дотягивалась до цифры десять, а часы с кукушкой, подвешенные в центре парка на площади, готовились оповестить заблудших прохожих о скором наступлении полуночи. Живописный парк Гюльхане, находящийся в оживленном историческом районе бывшего Константинополя, в дневное время суток активно приглашал толпы улыбчивых туристов в гости: они устраивали шумные пикники на сочно-зелёных газонах, но к вечеру, а тем более в промозгло-тоскливую погоду, как сегодня, из настоящего муравейника превращался в опустевший лабиринт желтоватых тропинок. Полинялые листья, оголившие тонкие ветви деревьев, были сметены в ровные горстки у бордюров. Они хаотично разлетались, подгоняемые шквальными порывами осеннего ветра: взмывая ввысь к глубоким темно-синим небесам, сталкивались, цеплялись друг за дружку, стараясь продлить свою жизнь, образовывали вихри, а после, разлучаясь, сиротливо опускались по обе стороны велосипедной дорожки, застилая ее своим пёстрым ковром. Температура воздуха предвещала раннее наступление зимы. Шелест осенней листвы нарушал тишину готовящегося ко сну Стамбула. Острое желание быстрее оказаться в моей уютной однокомнатной квартире заглушало мысли о том, что после незапланированной прогулки я, скорее всего, слягу с простудой — дымчато-розовый шерстяной кардиган крупной вязки безуспешно справлялся с задачей укрыть мое тело от непривычно низких температур для этого времени года. Тонкая ткань джинс пропускала ледяной воздух, и кожа ног немела от холода. Сжимая изящные пальцы в кулачки и пряча ледяные кисти рук в длинные рукава одеяния, я попеременно грела их своим теплым дыханием, преодолев большую часть дороги. — Алло! Да, я почти добралась, — приняв входящий звонок, безэмоционально отвечаю справляющемуся о моём нахождении человеку. — Да, я помню, что должна была проконтролировать подготовку к приему. Госпоже Демир не о чем волноваться, вечерние платья уже доставлены по адресу и развешены по цвету в её гардеробной комнате, — незамедлительно прокручиваю в голове длиннющий список из заданий, оставленный мне матерью. Кажется, ничего не упустила.  — Мам, послушай, я … — раздражённый голос, исходящий из динамиков смартфона старой модели, заставляет меня оторвать аппарат от уха в попытках не лишиться слуха. Чуть не поскользнувшись на мокром асфальте, я забочусь лишь о средство связи в моей руке: возможности купить новое не будет, пока мы не выплатим всю сумму аренды нашего дома. — Хорошо, я запомнила, что если мы не управимся до завтрашнего вечера, то ты, вероятно, останешься без работы, — зажмуривая тяжелые веки, сдерживаю слезы, выступающие совсем не от несправедливых слов матери, а от злости на саму себя и беспомощности. Слишком много всего произошло за последнее время. Порой казалось, что даже мелкая неприятность могла послужить спусковым крючком. — Я организовала всё, что требовалось, и в лучшем виде, — не чувствую необходимости отчитываться, но всё-таки делаю это. — Правда, Джихангир не позволил мне закончить оставшиеся мелкие дела, чтобы посвятить весь завтрашний день подготовке к приему. Но мы итак успеем. Он сказал, что ему нужно отлучиться на пару часов, и еще что-то проронил о каком-то долгожданном госте и о том, что я должна держать рот на замке, — я рассмеялась, вспоминая озабоченное выражение лица этого коренастого и высокого мужчины. — Он пытался скорее выпроводить меня из особняка, представляешь? Интересно, какие запретные дела, о которых не знает сама хозяйка дома, могут быть у охраны в такой час, — я размышляла вслух, подняв себе настроение, вспоминая суетливого Джихангира, который обычно не давал спуска всей толпе своих подчиненных и готов был к любому возможному раскладу событий. — Может, у него тайные свидания с новой медсестрой, — я шутила, разряжая обстановку и вымещая все свои наслоившиеся эмоции. — Хорошо, расскажу обо всем дома, мам! — голос на том конце провода, перебивая, твердил, чтобы я не смела отключаться, но шум сгибаемых ветром крон деревьев доносился до меня, и слова матери пропадали среди ночных звуков природы. — Джемре, госпожа Демир немедленно попросила связаться с пунктом охраны и заказать на завтрашнее утро машину в аэропорт для её сына. Он возвращается из Франции, я совсем забыла напомнить тебе об этом! Джемре, ты слышишь меня? Джемре, не клади трубку! — я вешаю трубку, помещая телефон в нагрудный карман кардигана. Проливной дождь усиливается: его капли точечно прокалывают холодную кожу лица и отстукивают дробь по асфальтному покрытию прогулочных дорожек. Запах сырости заполняет лёгкие. Я расправляю вязаный капюшон, накидывая его на затылок, хотя он явно не предназначен для защиты от дождя. Ровные прядки волос, впитывают в себя небесную влагу. Запахиваю кардиган, уворачиваясь от потоков бодрящего воздуха, затрудняющего дыхание, скрещиваю руки на груди и повесив сумку на плечо, перепрыгиваю через лужицы, обрызгав новые джинсы. Мне тяжело даётся не думать о том, что сейчас я могла бы жить в абсолютно ином мире: наслаждаться круглогодичными лучами австралийского жаркого солнца рядом с отцом, не заботясь о количестве поступивших на мой счет денежных купюр. Я осознанно выбрала эту жизнь, в отличие от своей более дальновидной сестры, кукольное глянцевое лицо которой украшало все рекламные билборды улиц Канберры. Джерен Йылмаз — золотой ребенок, по совместительству успешный дизайнер, мечта всех холостяков мира, красавица, умница и главная надежда своего именитого отца.  — Я не могла оставить мать одну. Кроме меня, у нее никого не было. Я сделала правильный выбор, — занимаюсь самовнушением или ищу оправдания неудовлетворенности своей жизнью, хотя знаю, что отчасти жалею, что не нахожусь на месте своей сестры. Жаловаться и причитать о своей тяжелой доле, уходя во все тяжкие в попытках забыться, не входило в мои правила. Искать выход, мирясь с непреодолимыми обстоятельствами, но не подчиняясь им, и добиваться желаемого — вот то, что характеризовало девушку со стальным стержнем, Джемре Йылмаз. Телефон в нагрудном кармане кардигана продолжает трещать, но звонок так и останется неотвеченным, пока я размышляю о своей жизни под сводами деревьев. Госпожа Мирай Демир являлась начальницей моей матери, если так можно было выразиться. Моя мама, Сехер Йылмаз, работала горничной в огромном особняке уважаемой в широких кругах семьи потомственных юристов Стамбула. Устроившись на работу всего месяц назад и пройдя строгий отбор, она до дрожи в коленях и нервного тика боялась ее потерять, не оправдав доверия, оказанного ей, среди сотни кандидаток. Разболтав всем новость о том, что она работает у самой семьи Карачай-Демир, опозориться и вылететь означало больше никогда не показаться на люди. С публичным позором моя мать никогда бы не смирилась. Завтра вечером хозяйка особняка возвращалась из длительного делового путешествия в Туманный Альбион, где она представляла в суде интересы одного влиятельного бизнесмена, терявшего контроль над своим предприятием в результате непреднамеренных действий его инфантильной молоденькой женушки, закрутившей страстный роман с одним из деловых партнеров прямо на рабочем месте и попавшей в итоге под скрытые камеры и зоркий глаз мужа. Завтрашним вечером должна была решиться судьба моей трудолюбивой матери — унизительное увольнение либо возобновление работы в качестве постоянного «служебного персонала». Права на ошибку и второго шанса, конечно, никто не предоставлял. Если речь шла об этой семье, то малейшая оплошность, и ты окажешься за тяжёлыми белоснежными дверьми обители роскоши под названием особняк семьи Карачай-Демир, которые, к слову, больше никогда не отворятся для тебя. Что касалось меня, половина дел, взваленных на хрупкие плечи моей матери, были переложены на не менее хрупкие, но мои — не успев разделаться с поручениями до вечера, мне пришлось остаться допоздна, теперь в одиночестве петляя по пустынным улицам ночного Стамбула под литрами небесной влаги, проливаемой на землю и заполняющей неровности асфальта глубокими лужами. Шипящий шум дождя сливался с нарастающим шумом ветра, дующего с севера, образуя гармонию звуков. Почти перейдя на бег, я подбиралась всё ближе к дому, смотря только себе под ноги и преодолевая образующиеся на моем пути островки воды. Приступ сжимающего горло железным ошейником страха невзначай настигает меня, заставляя сердце завести свою бесперебойную тревожную мелодию. Я не чувствовала ног, задыхалась, но убыстряла шаг, будто спалась от помоги. Влажные волосы прилипали к такому же намокшему лицу. Я старалась выйти за пределы парка, где на пересечении двух узких улиц приютился мой дом рядом с сотней таких же, но… Щелкнувшая от слишком резвого дуновения ветра тоненькая ветка липы, отломилась от надежной опоры ствола и упала перед моим лицом на дорогу. Переключив все внимание на оставшийся до входной двери дома путь, я рывком наступила на ветку второй ногой, от чего она глухо треснула, разъединившись на две части. В тот самый судьбоносный момент, когда я, чудом удержавшись на ногах, выронив из рук сумку и телефон, упавший на землю экраном вверх, сохранила равновесие, издалека послышался звонкий собачий лай, прерываемый надрывными завываниями. Мое зрение, перекрываемое бусинами дождя, проворно присевшими на пушистые ресницы, подводило. Я, промокнув глаза рукавом кардигана, прежде повернувшись назад, поднимая свои вещи с пропитанного влагой асфальта, выхватила блуждающим взглядом фигуру молодого человека. Он неподвижно расположился на деревянной скамье напротив фонтана, завершившего свою работу на время ночи, прислонившись к ней спиной. Прищурив глаза, проясняя свое зрение, я вновь провела рукой по векам, и направила взгляд в ту сторону, где секунды назад поймала ночное видение. Незнакомый мужчина сидел там же, а перед ним, совершая пируэты, пританцовывая и подпрыгивая, сжимая в зубах баскетбольный мяч-игрушку, бесновался милый щенок породы корги. Видя только широкоплечую спину и русые, слегка вьющиеся, короткие волосы парня, я не могла различить его возраст. Расстилающаяся передо мной картина была весьма занятной, если не окутанной мистикой — небольшая площадь с фонтаном и статуей Посейдона по центру таяла в сумерках. Просвечивающая дымка ютилась у оснований деревьев, захватывая пространство над водами, стекающими с верхней части фонтана и наполняющими полукруглую емкость. Несмотря на мигающий слабый свет фонарей, под которым красовались косые брызги дождя, я обратила внимание на консервативный стиль одежды незнакомца: черное пальто свободного кроя облегало фигуру, подчеркивая спортивное телосложение, черная водолазка скрывала его шею, руки были облачены в кожаные перчатки. Мне кажется, что я настолько затаила дыхание, боясь привлечь к себе внимание, что запасы воздуха в легких скоро были бы истощены. Машинально сделав шаг в его сторону, замедлилась, встряхнув головой и поняв, насколько небезопасно было подходить к незнакомому человеку в безлюдном парке в недетское время суток. Напрочь забыв о лежащей на земле сумке и оставшимся целым после падения телефоне, я любопытным взглядом сверила спину мужчины. Окутанный тайной свет стеснительно скатывался по доскам скамьи, ныряя в лужицы, отражавшие в зеркальной глади доступные глазу во мгле ночи объекты. Как будто целенаправленно, свет не падал только на силуэт незнакомца, маня меня подойти ближе, чтобы рассмотреть. Недовольно цокнув и выйдя из состояния полной прострации, я мысленно отчитывала себя за присущее мне бесстрашие. Но момент побега был бесследно упущен: позади меня зазвучал знакомый бойкий лай, и я почувствовала, как плюшевое существо, наступив задними короткими лапками на мои ботинки, передними постукивало меня по ноге. Замерев там, где находилась, и прикрыв глаза, я, словно пойманный вор, осторожно посмотрела вниз. Маленький хвостатый зверь умилительно рассматривал меня так же, как и я его, дружелюбно виляя коротким хвостиком. Я прислонила палец к губам, моля нового друга закончить наше знакомство и вернуться к хозяину. — Дружок, давай договоримся, что ты никому не расскажешь обо мне и я мирно пойду своей дорогой! — начав мерзнуть от усиливающегося ветра, я, улыбнувшись, подмигнула ему. Ласково коснувшись торчащих пушистых ушек щенка, я повторила свой жест, заметив на его шее кожаный ошейник с золотой подвеской в виде косточки, заполненной круглыми драгоценными камнями. К сожалению… момент был безвозвратно упущен в очередной раз. — Мара, малышка! Иди ко мне! — хозяин животного уже сидел вполоборота, присвистывая и подзывая собаку к себе. — Надеюсь, она не напугала и не побеспокоила Вас! — крикнул он мне. Подбирая слова, я увлеченно разглядывала мужчину, но снова безрезультатно. Пёс, перебирая лапками, в одночасье помчался в сторону хозяина. — Нет, конечно! Я очень люблю животных, — смогла произнести я очередную порцию нелепицы, прихватывая рукой, наконец, свои вещи. Люблю животных? Идеальная фраза, чтобы начать разговор с первым встречным в этих обстоятельствах. Браво, Джемре! На заблокированном экране телефона показались цифры 23.00 и три пропущенных звонка с неизвестного номера: я, конечно, знала, кто мог звонить мне, не принимая отказа. — Эмм… ладно, приятно было познакомиться, я, пожалуй, пойду, — неуверенно произнесла я себе под нос, смотря по сторонам и собираясь продолжить путь. Кивнув сама себе, я уже устремилась вперед, но меня остановил приятный мелодичный голос. незнакомца. Что ты делаешь, Джемре? Где обитает сейчас твой разум? Развернувшись, я увидела пустую скамейку: высокий мужчина, возраст которого теперь было несложно определить, стоял у наполненного водой фонтана, запустив руки в карманы длинного объемного пальто. Аккуратная темная щетина украшала его молодое привлекательное лицо. Брюки то ли черного, то ли коричневого цвета, были заправлены в черные грубые ботинки на массивной подошве. На шее была застегнута тонкая серебряная цепь с кулоном из малахита. — Это прозвучит странно, но поверьте, я не имею целью напугать вас, хотя сейчас даже это будет звучать подозрительно — его речь была очень вежливой, — но… не могли бы вы задержаться всего на пару минут? — неожиданная просьба, но заранее знала, что не откажу. Что-то внутри подсказывало, что парень не причинит мне вреда. Более того, чувство, что я вижу его не впервые, сопровождало меня, подкидывая дров в костер моего желания найти себе приключения и нырнуть в омут с головой. Смелость и авантюризм были моими вторыми именами. Вдалеке послышались шаги — две девушки, идя рука об руку под одним прозрачным куполом зонта, скрылись за воротами парка, о чем-то безудержно споря. — Пожалуйста! — он приподнял брови и посмотрел так вопрошающе и пронизывающе, широко распахнув свои глаза, цвет которых сливался с темнотой окружающего пространства. — Я не уверена, что именно я нужный вам человек. Простите, — я шла против своих желаний, не позволяя им толкать меня на необдуманные шаги. В руке вновь зазвонил телефон, закрашивая своим голубоватым свечением моё загорелое лицо и темно-карие зрачки. Ливень давно прекратился, а по деревьям текли журчащие ручейки дождевой воды, и кажется, даже порывы ветра угомонились в попытках подслушать разговор двух чужих друг другу людей. — Подождите, — или мне показалось, или его бархатный голос звенел нотами неуверенности и … отчаяния? — Я… я всего лишь хотел попросить вас о небольшом одолжении! — я нахмурила брови и решила узнать, что неуклонно пытался сообщить мне молодой человек. Поправив почти просохшую прядь волос, я крадущимся шагом сократила метры между нами, очутившись напротив него. Мигающая лампочка фонаря теперь переместила свои лучи на наши лица, но один необъяснимый факт не оставлял меня в покое, побуждая думать о неслучайности нашего столкновения. Молодой человек перемещал взгляд около меня, но не смотрел прямо в глаза. Я переступала с ноги на ногу, внимательно изучая его лицо: темно-зеленые зрачки очаровывали своей гипнотической силой, пушистые, почти черные, ресницы опускались и поднимались, отпечатывая тень на гладкой коже его лица и расставляя акценты на цвете его глаз. Он нервно дышал и теперь бегал глазами по моему лицу, безмолвно подтверждая мою запоздалую догадку. Когда я, тихо обойдя его вокруг, вернулась на своё место, сомнений не оставалось. Молодой человек был визуально спокоен, но от меня не скрылось его молчаливая напряженность. Он стоял, сцепив руки в замок: глаза излучали глубокую печаль, способную утянуть в свои прочные сети каждого, прочитавшего её в его глазах. Он смотрел сквозь меня, но ледяные кинжалы боли пронзали моё пульсирующее сердце острыми пиками, попадая точно в цель. Твердый комок застрял в горле, а глаза наполнились слезами, когда я безошибочно осознала, что молодой человек не прятался от моего красноречивого взгляда, ничего не утаивал, не пытался солгать. Он физически не мог видеть меня, опираясь левой рукой о спинку близлежащей скамьи. Он мог только чувствовать мое присутствие. Легко улыбнувшись, наконец, заговорил. — Вы, наверное, уже всё поняли, — тяжело дыша, я, опустив голову, негласно и робко согласилась с его словами. — Почему вы находитесь здесь в такую погоду и совсем один, если…? — выдаю на одном дыхании, речь обгоняет мои мысли. — Могу я сначала попросить вас отправить сообщение с моим местоположением на один номер? Мне очень нужно попасть домой, — неловкость и нереальность ситуации заставляла меня испытывать чувство вины за то, что я могла посчитать его либо одурманенным алкогольными напитками человеком либо очередным городским сумасшедшим. Я хотела ущипнуть себя, чтобы убедиться, что не попала в сон. — Я пришел в этот парк, когда еще не стемнело, но немного задержался, — я знала, что он хочет сказать, но не могла вымолвить и слова. Но я не знала, как поступить, чтобы не заставить парня чувствовать себя отличным от меня человеком, — я испытываю некоторые проблемы со зрением, не пугайтесь, — перед глазами на время появляется пелена, и мне тяжело передвигаться самому, — в сердце колет от осознания вещей, о который сообщал мне незнакомец. — Разве мне есть чего пугаться? — обрываю его речь. — Конечно, нет. Так вот, мой телефон очень невовремя отключился после долгого перелёта, — он разгладил рукой едва проступающую складку на лбу, каждое слово давалась ему с трудом, а зрачки двигались из стороны в сторону, выдавая его нервное состояние, — и часто это происходит неожиданно, поэтому если вы… — не вынося своего тяжелого молчания, я завершила его монолог. — Но как вы поняли, что мимо кто-то проходил? — готовлюсь выслушать ответ, хотя расспросы не должны были входить в мои планы. Перевожу взгляд на бело-рыжую собаку, ласкающуюся у моих ног, высунув язык и тихо поскуливая. — Мара, — уверенно ответил шатен, — она всегда со мной, — он присвистнул и пушистый комочек шустро потопал в его сторону, приподнимаясь на задних лапках и прижимаясь головой к его коленке. — Да, конечно… Мне не следует задавать эти бестактные вопросы, простите. Конечно, я помогу вам, — непроизвольно беру его за руку, освобожденную от тесной перчатки, накрывая сверху второй. — Только скажите мне, что нужно сделать! Пар от его дыхания касается моего лица, размораживая покрывшуюся льдинками кожу розовых щек. Успокаивающее тепло его широких ладоней передается мне, и я чувствую, как неуловимая дрожь растекается с кровью по венам, стреляя в точку под ребрами с левой стороны. Испугавшись непривычных для меня ощущений, моя рука выскальзывает из его, намереваясь забыть оживляющие сердце ощущения. Но он всё равно не мог видеть моих карих глаз, а значит, не мог подметить мимолётное смущение, запускаемое прямиком из спящего сердца, и безотчетный страх, порождаемый разумом. Я боялась не его, а своего необъяснимого состояния. — Минуту, мой телефон был где-то здесь, — запуская руку в сумку, снимаю блокировку и открываю мессенджер, — назовите номер, — я хотела скорее отослать сообщение по указанному номеру и исчезнуть из его поля зрения. Набирая сообщение, стуча ногтями по экрану, я несколько раз поднимала взгляд на его лицо, не отдавая себе отчет в том, зачем это было мне необходимо. Его малахитовые глаза словно притягивали мои, он редко моргал, а длинные ресницы колыхались под утихшими дуновениями ветра. Печатая последние буквы, я еще раз оторвала взгляд от телефона, заглядывая в его глаза. Шатен завороженно и внимательно смотрел мне прямо в душу. Сердце пропустило удар, краска залила щеки, а сквозь тело словно пропустили электрические разряды, но я не собиралась отводить взгляд. Звук приближающейся грозы вытянул нас из этой иллюзии. Дернувшись, я, наконец, задала единственный логичный вопрос за этот вечер. — Имя, в конце нужно добавить ваше имя, чтобы… — Дженк, — сразу ответил он, — Дженк Кара… — услышав последние слова, произнесенные парнем, я напряглась, думая, что ослышалась. — Просто Дженк, этого достаточно, — суматошно добавил он, поеживаясь и застегивая пуговицы пальто. Клубы тумана, сгущающиеся вокруг нас, постепенно исчезали. — Как вы сказали? — переспросила я, будучи уверенной, что мне не показалось, будто он собирался назвать фамилию Карачай. —  Дженк, очень редкое для Турции имя, не правда ли? — с шутливой интонацией произносит парень, обводя взглядом мое лицо, осматривая каждый миллиметр. Но дело заключалось не в том, что его имя показалось мне редким. Если я всё верно услышала, то фамилия парня была Карачай, точно такая же, как у владелицы особняка, где работала моя мать. Снова тупик — ведь у госпожи Мирай, как было известно широкой общественности, был только один ребенок. Значит, под влиянием усталости и невнимательности, я могла не разобрать сказанное шатеном, мысленно подменив фамилию на уже знакомую мне. — Готово, — тыкнув пальцем по клавише «отправить», я погасила экран телефона, меняя тему разговора. — Ну если это всё, то я, наверное, пойду, — стрелка часов давно преодолела тот порог времени, когда мне следовало быть дома. — Да… мой друг, должен быть здесь с минуты на минуту, спасибо, — но мне совсем не хотелось уходить, я усиленно старалась подавить это назойливое чувство. — Прошу прощения, если из-за меня у вас могут быть проблемы, поэтому я хочу отблагодарить вас за помощь, — неожиданно заявил он, широко улыбаясь. — Не стоит, мне хватит того, что вы доберетесь домой целым и невредимым, — я отсекаю все попытки шатена увидеться еще раз, в глубине души желая того же, чего и он. — Надеюсь, больше вы не попадете в такую ситуацию… — Могу я хотя бы узнать имя своего ангела-хранителя? — беспричинная радость теплится в моем сердце, когда я, не задумываясь, отвечаю на его вопрос. — Джемре. Меня зовут Джемре, — протягиваю ему руку. — Потепление… как символично! — тянет руку в ответ, — моя аккуратная ладонь умещается в его-нежно поглаживает большим пальцем, крепко держа в своей. — Что…? — осторожно переспрашиваю. — Я говорю, что ваше имя означает «потепление». Удивительное совпадение, но вы в каком-то смысле принесли с собой потепление и в мою жизнь этой дождливой ночью, — вежливо, но натянуто улыбаюсь, когда каждое слово покрывает мое тело беглецами-мурашками, спрятанными под слоями одежды, но разум вырывается вперед, беря первенство в свои руки. Ни одно движение не выдает моего трепета и потери ощущения времени и пространства. Молчу. — Очень красивое имя, впрочем, не обижайтесь, но не такое красивое, как вы, — перед тем, как сказать «спасибо» за комплимент, я осознаю, что он не мог видеть моего лица. Или мог? А всё произошедшее оказалось грамотно расставленной уловкой, в которую я добровольно попалась? — Я вижу черты вашего лица, — говорит он, заметив мое встревоженное состояние, — не отчетливо, они расплывчатые, словно ты находишься за запотевшим стеклом. Но этого достаточно, чтобы признать вашу красоту, — стоя на мизерном расстоянии от него, во влажном после дождя воздухе витает насыщенный аромат сандалового дерева. Его бархатный пряный аромат притупляет все органы чувств, заставляя голову кружиться от сладости. Он поднимает руку и медленным движением касается моих волос, искусно выправляя их из-под ремешка сумки на плече. Мыслительные процессы притормаживаются, я попадаю во власть чар парня с выразительными изумрудными глазами. Прикасаюсь к его руке, лежащей на моем плече, недоверчиво и опасливо всматриваясь в глубину его красивых, но словно стеклянных глаз. Не имея возможности видеть, он мог чувствовать моё нахождение рядом. Втягиваю носом холодный воздух, приводящий в чувства. Какие неизведанные эмоции будит его близость во мне, ничего подобного я раньше не испытывала. Звук шелестящих листьев поодаль отрезвляет и заставляет нас одновременно развернуться. — Мне правда нужно идти, — бормочу я, отходя от него. — Как я смогу найти вас, Джемре? — его низкий голос отдается эхом, но я не поворачиваясь, подхожу к воротам парка. Когда я сворачиваю на свою улицу, рядом с покинутым мной молодым человеком появляется крупная фигура мужчины в деловом костюме, крутящая на пальце ключи от автомобиля, и пытающаяся отдышаться. — Господин Дженк, вы заставили меня поволноваться! Очень самонадеянно было идти сюда ночью в одиночку, учитывая ваше состояние здоровья! Я искал вас по всему городу, когда получил сообщение о том, что вы приземлились в Стамбуле! Хорошо, что вылет вашей матери завтра рано утром, иначе бы не миновать нам всем беды! Если бы госпожа Мирай узнала… — Вот так ты встречаешь своего любимого господина Дженка, Джихангир? Где объятия, где слезы… цветы? — похлопывая мужчину по плечу, зеленоглазый шатен радушно приветствует мужчину. — И да, госпожа Мирай не узнает о моём приезде, — поднимая указательный палец вверх, со сменившей приветливость серьезностью парень осаживает мужчину средних лет. — Джихангир, ты дашь мне слово, что до завтрашнего вечера она ни о чем не догадается, — мужчина молча кивнул головой, потупя растерянный взгляд.- Мы устроим моей матери скромный сюрприз! — Господин Дженк, ваша мать не терпит лжи, я могу лишиться работы! Что вы задумали? — Обо всем поговорим завтра, брат! Я итак достаточно замерз, поехали домой! — Господин Дженк, стойте! Но… в особняк… в особняк никак нельзя! — он отрицательно крутил головой, жестом умоляя парня передумать. В ответ послышался ироничный смешок. — Джихангир, мы едем в мой лофт! Никого особняка, по крайней мере, на сегодня! Надеюсь, ты не забыл дорогу! — мужчина открывает дверь авто представительского класса, пропуская внутрь своего пассажира, а замет и озорного щенка, устраивающегося у ног хозяина. — Хорошо, садитесь скорее, дай Бог, доедем, пока не началась гроза, — тяжело выдыхая и помогая молодому человеку двигаться, мужчина беспрекословно выполняет данные ему указания. — Добро пожаловать в Стамбул! — сев за руль и заведя мотор, говорит охранник, нажатием на педаль газа рассекая ночные улицы промокшего до нитки мегаполиса.