О лифтах и комплиментах начистоту

Своих подчинённых Накамото Юта как директор филиала японской компании в Южной Корее делит на три типа: первый — усердные и честные, второй — «хочешь жить — умей вертеться», третий — Читтапон Личайяпорнкул ака «тот, чьё имя нельзя называть (хотя скорее невозможно произнести, поэтому он просто Тэн, но это уже другая история)». И если с первым и вторым типом всё более менее понятно, то наличие третьего вгоняет в ступор даже самого Юту, потому что этот самый старательный Тэн, который, если верить штатному расписанию, вообще-то рядовой заместитель начальника коммерческого отдела, на деле за бесплатно впахивает ещё и личным мотиватором к бесконтрольному росту ютиного чувства собственной важности и ахуенности до высоты десятого этажа их офисного здания, где находится его кабинет. «Господин Накамото, вам та-ак идут эта стрижка и блонд. Вы знаете, что такие не выходят из моды?» «Господин Накамото, я вчера пересмотрел акт сверки и понял, что и правда ошибся. Хорошо, что вы заметили, вы всегда такой внимательный». «Оу, доброе утро, господин Накамото, у вас новый пиджак? Он отлично подчёркивает вашу атлетическую фигуру». «Знаете, господин Накамото, вы когда в офис заходите, мне сразу хочется работать ещё усерднее. У вас очень мотивирующая аура». Иными словами, Тэн не вписывается ни в первый тип, ни во второй просто потому, что совмещает в себе оба. По крайней мере Юте так кажется, потому что есть, с чем сравнить. Вот есть, например, начальник отдела сбыта Тэён — чистейший пример трудоголика, который не гнушается проверить сам каждую важную бумажку и лично побегать между офисом и производством, чтобы всё было под контролем. А есть аудитор Донхёк, который хоть и энергичен, и не по годам умён, но порой страдает матушкой ленью и, чтобы прикрыть свои косяки, впечатление подправить и зарплату сохранить, не брезгует к Юте слегка подмазываться. Ясно дело, что Тэёну выкручиваться не надо, он и так на хорошем счету, а Донхёку нужно слегка хитрить — баланс выходит у каждого. Тэн же вообще на каком-то новом уровне: он и свой очаровательный зад рвёт на работе — хрен прикопаешься, и ютину гордость ублажает. Весьма успешно, кстати. Первый год Юта смотрит на Тэна с прищуром, мол, что-то парню надо — ни повышенную ли зарплату или премию какую? Иначе зачем прям так настойчиво каждый день забегать вместе с ним в лифт, сиять своей ослепительной, как отблески на чищенной кастрюле, улыбкой, мило ворковать до самого десятого этажа, потом возвращаться на свой, пятый, и там впахивать за двоих? Мысль о «проверке» закономерно крадётся в голову Юты уже через месяц такого энтузиазма. И тут Тэн осознаёт всю боль жизни. Нужно что-то куда-то отвезти — поручают ему; намечается командировка — «заместитель Тэн, пожалуйста, поднимитесь к директору Накамото»; есть срочная работа вне официального рабочего времени — приходится делать, потому что пометочка «ненормированный рабочий день» в трудовом договоре тычет в спину. И самое смешное, что ютина теория подлизы не подтверждается — Тэн всё также ослепительно улыбается, кажется, лишь довольный тем, что его заметили и начали ему какую-то ответственную работу поручать. Ради справедливости стоит отметить, что все эти переработки не за бесплатно, а с соответствующей компенсацией — Юта не совсем тиран, — но Тэн о ней даже не спрашивает, узнавая о небольшой прибавке к зарплате лишь по факту, когда её на счёт перечисляют в конце месяца, и долго этому удивляется. Вот тогда у Юты и правда ломается мозг. Ему как директору всегда нужно быть на чеку и не поддаваться на уловки сотрудников, иначе грош ему цена как руководителю, но преданность Тэна уничтожает в нём скептика и пробуждает заинтересованность, заставляя посмотреть на него с совершенно другой стороны. А эта самая сторона, как оказалось, откровенно так с ним флиртует, и прежде чем Юта осмелился спросить об этом мнение со стороны у своего первого заместителя Ёнхо, с которым у него сложились очень доверительные отношения за несколько лет работы, прошло довольно много времени. К слову, Ёнхо многого стоило откровенно не расхохотаться своим заразительным смехом прямо перед непосредственным начальником, потому что ну нельзя быть таким слепым, пока все десять этажей переговариваются о том, что между Тэном и Ютой что-то есть. Причём со стороны вообще не понять, что конкретно, из-за ютиного желания завалить его работой, которое в свою очередь сталкивается с тэновым рвением завалить его комплиментами. Кто-то ставит на взаимную неприязнь, кто-то — на любовь-ненависть, а кто-то мечется между первыми вариантами или даже доходит до предположения, что они оба просто хорошие друзья и таким образом троллят весь филиал. Иными словами, всё очень непонятно не только Юте. Конечно, Ёнхо не выдаёт всю подноготную сплетен рабочего коллектива, иначе ему, несмотря на высокую должность, на обеденном перерыве после разбора полётов такую взбучку устроят, что ему потом стыдно будет в глаза всем смотреть. Однако, он сдержанно так намекает, что как бы, да, господин Накамото, Тэн явно питает к вам интерес не только в рабочем плане. И Юта не знает, почему это заставляет его смутиться. Причём не только тогда, когда Ёнхо произносит это с нескрываемой улыбкой, но и при последующих встречах с Тэном в злополучном лифте. «Господин Накамото, эта чёрная рубашка на вас просто шикарна». «Господин Накамото, я вчера весь вечер слушал ту песню, которая у вас утром в машине играла, когда вы на парковку заезжали. У вас такой хороший вкус, это что-то с чем-то…» «Я так вдохновился вашей вчерашней речью на утреннем совещании, господин Накамото. Ораторство — это явно ваш конек». Юта проклинает тот день, когда начал замечать в голосе Тэна эти нотки флирта, если не сказать восхищения. Речь у него всегда была манерной, с немного завышенной интонацией в силу специфики его родного тайского языка, и сам он весь воплощение какой-то гипнотизирующей грации, что желанию вечно смотреть на него, его плавные движения, мягкие черты лица и активную приятную мимику исчезнуть совершенно не помогает. Но Юта борется. Иногда безуспешно, и тогда Тэн делает всё, лишь бы захватить взгляд своего обычно сдержанного и холодного шефа и не отпускать до тех пор, пока двери лифта не закроются перед его остреньким носом. А иногда Юте вообще не хочется с этим желанием бороться, потому что он не против Тэна разглядеть получше. Есть только одно «но» — взаимность ему демонстрировать совершенно ни к чему. Не то чтобы ему внимание не приятно, нет (скорее наоборот, он потом как начищенный пятак по офису расхаживает) — он бы давно сказал, не маленький мальчик ведь, за свои личные границы постоять может — просто служебные романы — это вещь весьма спорная. Но даже это не останавливает Юту от навязчивых мыслей о Тэне, стоит ему мелькнуть где-нибудь поблизости. Он же ведь ещё не просто так рядом с ним появляется, а улыбается вечно, всегда вежливый и смотрит так, словно хочет стряхнуть пылинку с плеча или поправить прядку волос, но потом вспоминает про субординацию и уходит, бросив едва уловимый взгляд на чужие губы. К слову, Юта улавливает всё равно, потому что следит за этими хитрыми глазами чуть чаще, чем стоило бы, чтобы не выдавать свой интерес. Тэн от этого, кажется, светится от счастья с каждым днём всё ярче и ярче, несмотря на переработки. И тогда Юта решает, что надо в этих переглядках поставить уже наконец точку. А вот какую именно — решает уже воля случая… Тэн был отправлен в очередную командировку в среду вечером и не должен был появиться на работе предположительно до следующего понедельника. В связи с этим Юта вздохнул полной грудью, однако спокойствие продлилось недолго — через Ёнхо ему сообщили, что в пятницу утром Тэн уже вернётся к работе, потому что быстро решил все командировочные вопросы. И вроде надо бы радоваться такой продуктивности, но Юта не может, потому что он ещё не придумал, что с ним делать. Как ни странно, чуда не происходит, и пока он утром добирается до работы, нужные мысли его голову всё ещё не посещают. Приходится идти так, с пустыми руками на импровизацию, если не считать рабочего портфеля. Юта правда не знает, как у Тэна в большинстве случаев получается приезжать в одно время с ним. Он уже грешным делом думает, что тот караулит его за углом, но в этот раз такая теория точно исключена, потому что его подвозит Тэён на своей машине. По какой причине, ему, конечно же, не известно, но в фойе здания Ли выглядит каким-то уставшим и сразу же идёт к кулеру за холодной водичкой, задерживаясь надолго, а потому все надежды на то, что в лифте Юта со своим воздыхателем поедет не один, проваливаются. Кстати, Тэн, напротив, выглядит довольно бодро, хотя не должен был спать предыдущие несколько часов. И всё это на полном серьёзе подталкивает к мысли, что он живёт на батарейках. — Доброе утро, господин Накамото! — пропуская Юту первым, с энтузиазмом приветствует Тэн, а после, уже не спрашивая, нажимает на кнопку лифта с цифрой десять. — Не спал всю дорогу после командировки, устал жутко, но как только вас увидел, так сразу бодрость в теле появилась, — в своём репертуаре оповещает он с улыбкой до ушей и выжидающе смотрит на начальника — разве что сердечки в глазах не бьются. Юта до этого момента старается не смотреть в ответ, глядя на то, как на табло над дверьми лифта номера этажей медленно начинают сменять друг друга, а потом вдруг не выдерживает (к чёрту все эти офисные сплетни), вздыхает с закрытыми глазами и самым низким голосом, какой только способен выдать, говорит: — Доброе. Знаете, это взаимно. Я как ни зайду в лифт, а вы всегда улыбаетесь своей улыбкой очаровательной, комплименты раздаёте, и утро сразу не таким уже плохим кажется. Сказав это максимально расслабленно снаружи, но с непередаваемым ультразвуком у себя в голове, Юта вновь отводит взгляд к дверям лифта и боковым зрением замечает в зеркалах, которыми завешаны стены, что глаза Тэна расширяются так сильно, как будто он всерьёз беспокоится за то, что от такого явления на их офисное здание прямо сейчас упадёт метеорит. И Юта, если честно, даже не против, потому что ему моментально становится очень неловко — пожалуй так, как ещё никогда не было. Но ничего подобного, к сожалению, с их офисом не приключается. Приключается кое-что другое, чему Юта всё-таки предпочёл бы метеорит. Грёбаный лифт, в котором было пережито столько смущающих комплиментов, застревает между восьмым и девятым этажом, не выдержав напряжения между этими двумя и подавая три коротких сигнала о какой-то неисправности. Оставалось буквально чуть-чуть. Юта силён в математике, так что ему даже не нужно знание точного количества дней, которое они с Тэном оказывались одни в этом замкнутом пространстве, чтобы понимать — вероятность того, что это случится именно сегодня и именно в тот момент, когда он сделает комплимент тэновой действительно завораживающей и поднимающей настроение улыбке, был охренительно мал. Настолько мал, что Юте остаётся лишь смириться со своей «везучестью». — Что вы сказали, господин Накамото? — спрашивает Тэн заторможено и смотрит так, как будто готов ущипнуть себя или своего шефа, чтобы проверить, не сон ли это, который снится ему по дороге из командировки. Не «вот чёрт, лифт остановился», и даже не «ой, кажется, мы застряли» или пресловутое «нужно вызвать монтёра», а именно о комплименте. Тэн, кажется, вообще полностью остановившийся лифт игнорирует, и Юта понимает одну вещь: тот настолько отчаялся за год, что уже не надеялся на какие-то сподвиги в ютином ледяном сердце. А может, просто не привык получать такой уверенный ответ на свои откровенные заигрывания. Это ведь он вечно по офису ходит и заставляет всех краснеть. Юта проглатывает какой-то непонятный звук, рвущийся из горла, и поворачивает голову в его сторону, повторяя: — Я сказал, что у вас очаровательная улыбка, которая мне настроение поднимает, заместитель Личаяпорнкул. И раз уж мы застряли, не хотите ли вы это обсудить начистоту? Тэна, кажется, передёргивает на собственной фамилии от напряжения, но Юта делает акцент не зря, и такая реакция ему нравится. В конце концов, это он привык всеми управлять, а лучшая защита — это нападение; особенно, когда от тебя этого совсем не ожидают. А глядя на растерянно хлопающие ресницы Тэна, такой вывод можно сделать запросто. Не дождавшись ответа, Юта немного нетерпеливо ослабляет галстук и, облизывая чуть пересохшие от мастерски скрытого волнения губы, поворачивается так, что Тэн оказывается слегка зажатым в самом углу лифта между зеркалами и ютиной сильной рукой, которую он не стесняется прислонить прямо к стеклу, оставляя на нем отпечаток своей ладони. Ему можно — это ведь он тут главный, и раз уж он решает недвусмысленно об этом напомнить, то действовать нужно до конца. Тэн нервно сглатывает и чувствует себя каким-то крошечным под действием его сильной ауры, несмотря на то, что их разница в росте не такая уж и серьёзная. Такого поворота событий он явно не ожидал, но оно и логично, если до этого Юта ограничивался лишь короткими ответами. А тут он стоит близко как никогда и пахнет чертовски приятно чем-то древесно-восточным и пряным — Тэн вообще не разбирается, но имеет стойкое ощущение, что тот, кто выбрал для себя такой парфюм, наверняка любит комфорт и уют. Может, поэтому он хочет не отодвинуться, а наоборот прильнуть ближе. Даже если между ними и остаётся какое-то расстояние, то их личные границы всё равно пересекаются. — Невежливо молчать, когда вас спрашивает начальство, — на низких тонах проговаривает Юта, и эта неизвестная Тэну сторона его голоса пускает мурашки по его плечам. — Простите, а о чём мы? — искренне забыв, что вообще происходит и где они находятся, спрашивает тот, чем вызывает ответную усмешку. — Об улыбках, — напоминает Юта, и к лицу Тэна, до этого надеявшегося, что ему всё-таки показалось или его шеф сжалится и сменит тему, приливает жар, заставляя щеки порозоветь. — Кажется, на близкой дистанции вы не спешите заигрывать, заместитель Тэн. Намного проще ведь делать комплименты своему боссу, когда он не дышит вам в лицо и можно в любой момент убежать. Юта добивает прямолинейностью, и если наивысшая степень смущения всё-таки существует, то Тэн только что её достиг, не зная, с чего начать ответ — оправданий, извинений или чистосердечного признания. Потому что и Юта хорош, и увольняться с позором с такого хорошего места не хочется. До этого он, может, и позволял себе думать, то его властный со стороны начальник на самом деле внутри не такой уж уверенный в себе, но тот оказался намного хитрее и не таким уж тормозом. Чем меньше он реагировал, тем более откровенными становились тэновы слова и намёки, а теперь от них уже никуда не денешься и не отмажешься. — Вы правы, спорить не буду, — решает сознаться Тэн, и от этого становится немного легче, хотя всё ещё неловко до безумия. Юта доволен. Он был бы разочарован, если бы в ответ услышал отрицание. — Так и как долго вы еще собираетесь ходить вокруг да около, постоянно пытаясь привлечь моё внимание? — спрашивает он и борется с желанием придвинуться чуть поближе, потому что это лицо напротив так и манит его своей привлекательностью. Тэн красив и элегантен, и отрицать это бессмысленно — в данной ситуации особенно, ведь он так близко, что можно рассмотреть гладкую текстуру его кожи, подведённые прозрачной серой дымкой лисьи глаза и плавные черты влажных от бальзама губ. — Думаю, теперь в этом нет нужды, если вы уже заметили мой интерес, господин Накамото, — также честно отвечает он, забирая в лёгкие побольше воздуха, потому что ему кажется, словно от столь приятного вторжения в его личное пространство ему становится душно. — Даже если и так, почему бы вам не сказать о своих желаниях напрямую, а не играть в игры? Вам десять или двадцать пять? — приподнимает бровь Юта с вызовом, доказывая, что совершенно не собирается останавливаться на полпути. Размытые формулировки его не устраивают не только как директора. — Ваше поведение заставляет меня думать, что этот интерес отнюдь не односторонний, — дерзко игнорируя вопросы, остаётся честным Тэн, но это стоит ему тонн внутреннего смущения, которое он не контролирует, бегая взглядом по чужому лицу, но никогда не осмеливаясь задержаться на глазах. — А иначе, как вы думаете, почему вы всё ещё здесь работаете? — решает слукавить Юта, усмехаясь, но это не срабатывает. Возможно, потому что блеск в глазах выдаёт. Да и кто поверит в его фаворитизм, если труд каждого он оценивает исключительно объективно и все об этом прекрасно знают? — Вы не похожи на того, кто будет увольнять работников за комплименты и признания, — предполагает Тэн, и он, в общем-то, прав, ведь первое время Юта вообще не понимал, что происходит, тем не менее никого увольнять не собирался. — Так и в чём проблема? — закономерно спрашивает тот, всё ещё добиваясь прямого ответа, и Тэну приходится сдаться. Не то чтобы он сильно сопротивлялся — под таким пристальным томным взглядом хочется побыть слабым и позволить Юте делать всё, что угодно. — Вы мне очень… — Тэн переходит на шепот, но закончить ему не даёт короткий сигнал от панели лифта, заполнивший напряженную тишину. — У вас всё в порядке? — слышится из динамика, и в мужском хрипловатом голосе Юта узнаёт только-только прокашлявшегося от пыли в своей каптёрке электромонтажника Джэхёна, тут же бесцеремонно прикладывая палец к губам Тэна, стоило ему открыть рот, чтобы что-то произнести. — В полном, — коротко отвечает Юта, даже не поворачиваясь в сторону панели, — если не считать, что половина сотрудников может опоздать на работу из-за вышедшего из строя лифта, — продолжает он спокойно, хотя ему, конечно же, несмотря на свой профессионализм, в кои-то веки плевать на весь офис, потому что Тэн прямо перед ним бесстыдно приоткрывает свои губы, касаясь кончиком языка подушечки его пальца. От такой дерзости и хитрого блеска в глазах хочется этот самый язык прикусить, но он сам напросился, распуская руки. — Оу, прошу прощения, это вы, директор Накамото, я всё исправлю за три минуты, — тараторит Джэхён, оставляя после себя очередной короткий сигнал, и уже не слышит, как Юта тихо тянет «можете не торопиться». — Нравитесь, — выдыхает Тэн в продолжение последней своей фразы, когда от его рта убирают палец, и игнорирует всё остальное, будто его только что сняли с паузы, заставляя пластинку проигрываться дальше. — Но мне бы не хотелось испытывать удачу, пытаясь выяснить, уволите ли вы меня, если я вас поцелую, — вновь забывая о смущении и осторожности, заигрывает он, пробегая взглядом по чужому расслабленному галстуку и позволяя себе повторить тот же путь пальцами. — Вы правы, это слишком рискованно, заместитель Тэн, — тянет Юта, делая небольшую паузу, но не может продолжать молчать, видя непонимание в забегавшем взгляде, — позвольте избавить вас от ответственности. Тэн до конца не понимает значение этих слов, пока ему не объясняют самым что ни на есть конкретным способом. Юта медленно приближается к нему совсем вплотную, будто ждёт, попытаются ли его отвергнуть, а после, не встретив никакого сопротивления, на пробу касается доверчиво приоткрытых скользких губ, которые сами по себе не такие уж пухлые, но целовать их оказывается до сладости приятно. Юта касается их ещё и ещё, с каждым разом продлевая контакт, пока не добивается от Тэна ответа в виде тихого вдоха и движения навстречу. Когда любые сомнения о ютиных намерениях покидают опьянённый лёгким возбуждением мозг, Тэну приходится чуть наклонить голову и потянуться вверх, чтобы было удобнее прихватить чужие губы, настойчиво сминая и не желая отпускать. Это ощущается даже лучше, чем в тех его фантазиях, в которых он всё представлял, как однажды просто рехнётся и без предупреждения накинется на Юту с жадным поцелуем где-нибудь в промежутке между пятым и шестым этажом после откровенного комплимента о том, как же сексуально он выглядит с уложенными назад волосами, или о том, как его блядская ухмылка заставляет тэновы ноги превращаться в вареную лапшу, окончательно переставая нести функцию опоры. И раз уж Тэн в забвении позволяет себе протолкнуть свой игривый язык в его рот, Юта не отступает и напирает сильнее, наваливаясь всем телом и прижимая его к зеркальной стенке, пока его портфель падает куда-то на пол. Он не совсем себя контролирует, но рядом с Тэном это очень тяжело, ведь он чувствует его податливость, гибкость, жар его кожи и учащенное сердцебиение. Не будь у Тэна закрыты глаза, он бы закатил их от удовольствия, потому что обе ладони Юты оказываются на его талии под расстегнутым пиджаком, касаясь рёбер через тонкую хлопковую рубашку, и движутся вверх по груди, пока не захватывают его лицо в чувственный плен, не давая отстраниться. Этот поцелуй не кажется Тэну чересчур грязным, несмотря на то, что таких звуков и видов их офисный лифт явно не видывал, и он с удивлением для себя находит Юту золотой серединой между нежностью и откровенным развратом. Но ему так нравится. Нравится его напор, запах, вкус и едва уловимое низкое мычание, щекочущее мелкими вибрациями раскрасневшиеся губы. Это вводит его в подобие транса, в котором он забывается и тянется ладонью к низу его живота, чтобы плавно двинуться ещё ниже, но, к счастью или сожалению, сильная рука перехватывает его запястье до того, как случается непоправимое. Тэн немного пугается из-за того, что поторопил события, когда Юта отстраняется и касается кончиком носа его скулы, переводя дыхание, но ему не дают ничего сказать, вновь прикладывая палец к губам. — Терпение, Тэн. Ожидание подогревает интерес, — тихо шепчет Юта возле его виска и обводит щекочущим движением его подбородок, прежде чем оставить долгий мокрый поцелуй на шее над воротничком рубашки, после которого Тэну становится невозможно игнорировать давление в брюках от собственного возбуждения, не говоря о том, что он пропускает момент, когда к нему перестают обращаться формально. Он грешным делом в один момент подумал, что придётся оправдываться в ответ на подозрительное «а что это у тебя за красное пятнышко там на шее» перед коллегами, но Юта избавил его от этого, сдержав внутреннее желание куснуть мягкую кожу в самый последний момент. К сожалению, осмыслить всё произошедшее полностью Юте и Тэну не дают, потому что лифт, как Джэхён и пообещал, спустя три минуты вдруг оживает, вновь готовый работать по назначению, и их обоих отталкивает друг от друга, словно одинаковые полюса магнитов. Юта быстро хватает с пола свой портфель и смотрится в зеркало, чтобы стереть с губ липкий бальзам, а Тэн в свою очередь поправляет одежду и немного примявшуюся укладку, с обречённым выдохом осознавая, что красные губы ему никак не подправить, как и собственный стояк. Остаётся лишь скинуть пиджак и постараться как-то прикрыться. Юте немного жаль, но часть его всё равно не в состоянии скрыть улыбку. — Юта, — говорит он вдруг, когда лифт продолжает двигаться вверх, и закономерно замечает непонимание в чужом выражении лица, — можешь звать меня Юта… когда мы будем одни, — не забывает уточнить он, и это интригующее «будем одни» будто бьёт Тэна по лицу жаром предвкушения, едва не отдаваясь дрожью в коленках. К счастью, сильно нафантазировать он не успевает (в уборной потренируется в визуализации своих желаний, пока будет устранять последствия их близкого общения), потому что табло над выходом переключается на цифру десять и двери лифта открываются. — О, директор Накамото, — восклицает Ёнхо, стоящий у самого входа, — а я как раз хотел за вами идти, думал, вы уже в зале для конференций, — продолжает он, глядя, как Юта старается с максимально расслабленным лицом покинуть лифт, а после переводит взгляд на безбожно краснеющего Тэна, незаметно прикрывающегося пиджаком. — Доброе утро, заместитель Со, — кивает он смущенно. — Доброе, — борясь с ползущим на лицо удивлением, кивает в ответ Ёнхо и переводит красноречивый взгляд на Юту, когда Тэн нажимает кнопку с цифрой пять и двери вновь закрываются, аки занавес после представления, которое кое-кто явно пропустил. — Замолчи, — выдаёт Юта, перекладывая портфель в другую руку, и идёт по коридору в том направлении, где находится его кабинет. — Я ничего не сказал, — стараясь не лыбиться, фыркает Ёнхо и идёт следом, покручивая на пальце ключи от своего кабинета. — Ты подумал, — тоном, не терпящим возражений, отрезает Юта, но смеяться от этого хочется только сильнее, потому что вид у него немного надутый и потерянный, будто его застукали в самый неподходящий момент за чем-то смущающим. — Работа у меня такая, думать за тебя наперёд, — уже возле двери в приёмную усмехается Ёнхо и аккуратно поправляет ютин галстук, про который он, конечно же, к чертям забыл. Он лишь тяжело вздыхает, но говорить в свою защиту ничего не собирается, чтобы лицо не потерять — ещё чего! — Через десять минут утреннее совещание, иди и подготовь всё, — коротко просит Юта, всё ещё не в состоянии привести ворох мыслей в порядок, и Ёнхо вопросов не задаёт, решая, что на очередном корпоративе он всё равно ему обо всём проболтается после стаканчика другого, когда они выйдут покурить. Юта провожает его внимательным и понимающим всю тяжесть своей ситуации взглядом, а после залетает в приёмную, пугая громким хлопком двери своего секретаря Минхёна, который очень усердно, но самозабвенно печатает что-то на клавиатуре. — Д-доброе утро, директор Накамото, — широко распахнув свои глаза, которые в очках с круглой оправой и без того кажутся довольно большими, выдаёт он на автомате и никак не может проигнорировать весьма странное поведение своего начальника. — Доброе. Секретарь Ли, сегодня вы идёте домой на полчаса раньше, — с ходу выдаёт Юта, пока наливает себе немного холодной воды из кулера, а потом выпивает залпом весь стаканчик. — Х-хорошо… — И отмените встречу на пять часов вечера, — добавляет он, наливая ещё воды. — Как скажете, — послушно кивает Минхён. — Ах да, и передайте в коммерческий отдел, чтобы заместитель Тэн зашел ко мне за пятнадцать минут до конца рабочего дня, — прежде чем окончательно пропасть за дверью своего кабинета, быстро командует он. — Конечно, — косясь уже слегка подозрительно на табличку «Генеральный директор Накамото Юта», тянет Минхён и ждёт, пока за стенкой не установится тишина, чтобы тихонько вытащить из заднего кармана брюк смартфон и украдкой напечатать в строке мессенджера избранному контакту интригующее сообщение: «Донхёк, я тебе такое на обеде расскажу…»