***
Худое судно с вычурным названием «Святая дева» и, ироничными на его фоне, чёрными парусами встало на якорь в небольшой рыболовной бухте – сокровища сокровищами, а команда не ела нормально уже несколько дней. – Поднимай! Давай, не якшайся с сетью, там что-то тяжёлое! – Там может быть что-то ценное, не порвите! – Эй! Там что-то бьется! Сейчас порвёт нахрен, тащи быстрее! Команда корабля общими усилиями затащила сеть на палубу с доброй долей воды. Помимо водорослей, всякого мусора и рыбы, в сетях обнаружилась русалка. Точнее, при ближайшем рассмотрении, русал. Чан Гэна, уже не мальчика, а юношу, пронзило узнавание: чёрный лоснящийся хвост, только что сшибший незадачливого матроса, спутанные темные волосы, бледная кожа. Всё это снилось ему во снах последние три года. – Это русалка! – Да глаза разуй, это мужик! Ха-ха-ха, а за него дадут еще больше, чем за бабу! Тащите его в трюм! И бадью воды ему налейте, а то еще высохнет к херам! Седобородый капитан удалился, пока команда пыталась оттащить пленника, уворачиваясь от мощного хвоста и острых когтей и локтей. «Как брыкается, хорошая добыча!» В один момент пойманный замер и уставился пустым взглядом куда-то в сторону – в сторону, где стоял Чан Гэн. Он нахмурился, разочарованно вздохнув. Гу Юнь упёрся ладонями в сети, обхватив переплетения пальцами и прислонившись лицом, обмякнув. Чан Гэну показалось, что его осуждают. Он не смог долго оставаться на палубе, поэтому, не дожидаясь, пока русала затащат в трюм, и ему удастся рассмотреть его поближе спустя три года, Чан Гэн трусливо убежал, едва ли уши руками не затыкая, будто тот мог вслух его отчитать за предательство. Предательство? А как ещё! Пираты охотились на русалок за их чешуей и мясом хвоста для чёрного рынка, русалки топили пиратские корабли и убивали пиратов. По слухам, даже ели, но Чан Гэн лично не проверял, да и не очень-то хотелось. А ещё в местах, где жили русалки, можно было найти несметные сокровища. Опять же, «так говорят». Но всё равно никто не знает, где живут русалки, где их тайные королевства с дождями из драгоценностей, их всегда видели лишь в открытом море, да изредка на берегу. Обо всём этом Чан Гэн слышал от Ли Фэна. Он его подробно расспросил, когда в детстве его спас русал от неминуемой гибели. На берегу в русалок не верили. Чан Гэн не смог заснуть даже с наступлением глубокой ночи. Казалось, луна, пробивающаяся в его небольшую каюту, светила также ярко как солнце, мешая спать. Или это его ела собственная совесть, что за спасённую жизнь он отплатил неблагодарностью, даже не попытавшись слова сказать против. Не выдержав, Чан Гэн, даже не надевая обуви, пробрался в трюм. Дежурных матросов на месте не было, все спали. Как и всегда. В трюме организовали большую бадью с морской водой, которую регулярно набивает в низ корабля. Гу Юнь лежал, перекинув хвост через край, так, что под ним на полу образовалась приличная лужа воды, и устроившись на своих же руках, меланхолично наблюдая за темнотой. – Гу Юнь? – Чан Гэн подходил аккуратно, будто Гу Юнь акула и может откусить ему руку. Русал не отреагировал, лишь дёрнув заостренным ухом, будто прислушиваясь. – Гу Юнь! – Чан Гэн говорил громки шёпотом, боясь, что их услышат. Русал дёрнулся от неожиданности и резко развернулся на звук, оскалив острые зубы. Но тут же его лицо расслабилось, всем видом выражая желание услышать оправдания и извинения в свою сторону. – Мальчишка всё-таки вспомнил, что своих спасителей надо благодарить? – губы Гу Юня растянулись в хитрой улыбке и подманил Чан Гэна к себе ближе. – Я не мог им ничего сказать, – Чан Гэн сел прямо на мокрый пол рядом с бадьёй и опёрся рукой о край, оказавшись лицом к лицу с Гу Юнем. Как хорошо, что здесь темно и не видно алеющего лица. Гу Юнь хихикнул и приблизился нос к носу, заглядывая глаза в глаза. – А что? Разве я не достоин того, чтобы за меня быть избитым и скинутым за борт? – Гу Юнь на мгновение приблизился и оставил лёгкий поцелуй на губах юноши. – Ч… что?! – Чан Гэн дёрнулся назад, едва не завалившись на спину и поражённо уставился на русала. Гу Юнь заливисто рассмеялся и дёрнул за одежду Чан Гэна обратно, усаживая вновь вплотную к себе. – А ты разве не слышал, что русалки обольстители? Не боишься, что соблазню и утащу на дно? – Гу Юнь пробежался пальцами по подбородку юноши. Чан Гэн не выдержал, схватив наглеца сначала за запястье, а потом переплёл пальцы вместе. – Ты в трюме на моём корабле. Куда ты сбежишь? Это тебе надо бояться, как бы не сделал с тобой чего-то… непристойного. – Непристойного? У тебя лицо горит от поцелуя, красивый, – Гу Юнь говорил тихо. Только сейчас Чан Гэн заметил, что тот смотрит куда-то сквозь него. Взгляд был очень размытым. – Ты не видишь? Гу Юнь спокойно кивнул: – Вижу, когда ты близко. А ещё плохо слышу человеческую речь. В воде мне это всё не нужно, а с людьми я общаюсь, только чтобы отхватить от них кусочек, – он игриво клацнул острыми зубами. – Если ты тут останешься, то уже не сможешь. Послезавтра мы прибываем в порт, и тебя продадут на чёрном рынке, – Чан Гэн разочаровано поджал губы, крепче сжав чужую кисть. В тишине ночи со стороны моря размыто послышалось тихое пение множеств голосов, будто зовущие в воду. Прямо как в сказках о русалках, утягивающих души моряков на самое дно. Гу Юнь бросил короткий безразличный взгляд в сторону выхода из трюма. – Ты так переживаешь? О, бедное дитя, – он хмыкнул и погладил прохладной рукой по щеке. – Помоги мне тогда, если так жалко. – Помочь? – Чан Гэн поднял взгляд. – Да, отнеси меня к борту, а дальше я сам, – Гу Юнь игриво провёл по губам Чан Гэна большим пальцем. – Только старайся не слушать «их» голоса, боюсь, пропадёшь. – Я уже пропал… Чан Гэн замешкался, словно под гипнозом, но решился. Поднялся на ноги и крепко взял на руки Гу Юня, кое-как удержав, покачнувшись. Хвост под рукой оказался, на удивление, приятным на ощупь, прохладным, немного шершавый от чешуек. – Ох! Осторожнее! Ты что, никогда барышню не таскал на руках? Ха-ха, ты же принц! Кстати, а что принц делает на пиратской посудине? – Гу Юнь с удовольствием обвил руками Чан Гэна за шею и говорил куда-то на ухо, вызывая толпы мурашек по телу. – Сбежал из дворца, ещё года три назад, – Гу Юнь ничего не ответил, в ответ прихватив зубами мочку ушка Чан Гэна. Тот вздрогнул, но ничего не ответил. Уже у борта, взглянув в сторону освещаемой луной морской глади, Чан Гэн увидел множество выплывших на поверхность русалок: совершенно разных, но неизменно прекрасных. Прекрасные голоса разносились по ставшему таким тяжелым воздуху. Послышались шаги команды. – Подожди-подожди, – Гу Юнь что-то прошептал себе под нос на одному ему известном языке и вручил Чан Гэну чёрную чешую, спрятав в карман на груди. – Это тебе, на удачу. Тяжело тебе будет стать пиратом, пока ты такой добренький, – русал ещё раз оставил поцелуй на нежных юношеских губах. Без помощи Чан Гэна он сам выбрался с его рук и спрыгнул в воду, подняв после себя небольшой всплеск. Также как и три года назад Чан Гэн увидел лишь плавник, скрывшийся под водой. А напоминанием о том, что это всё не сон, служила лишь чёрная чешуйка у груди, отдающая приятной прохладой и морской солью.***
Пиратский корабль «Слеза русалки» под чёрными парусами стоял на якоре в райской лагуне недалеко от порта столицы. Казалось, капитан сумасшедший, раз пристал к берегу недалеко от места, от которого морским разбойникам стоило бы держаться подальше. Но разве молодого морского волка сегодня волновали такие мелочи? – Ох! Ваше Высочество, будьте деликатнее! – Гу Юнь позволил повалить себя на песчаный берег и крепко прижать, позволяя тёплой морской воде омывать его хвост и ноги возлюбленного. – Я капитан, мой король, – Чан Гэн хихикнул, зарываясь пальцами в волосы Гу Юня и проводя носом по чешуйкам под глазом на щеке. – Повезло же мне когда-то поймать в сети короля русалок? – О, мой капитан, ха-ха-ха, – Гу Юнь улыбнулся так, что у Чан Гэна едва ли душа из тела не вылетела: впрочем, как и всегда. – Ты же пришел не просто меня увидеть? – он обхватил руками лицо Чан Гэна ладонями. – Вообще-то, именно за этим, сегодня ведь полная луна, – Чан Гэн провёл рукой по хвосту и поцеловал солёные губы русала нежно и невесомо. – Хотя, если у тебя есть для меня ещё какие-то сведения о сокровищах, то я буду целовать тебя в два раза больше обычного. – Меня скоро свергнут с морского трона, если я продолжу тебе открывать тайники, а потом наигранно удивляться, как же так пираты про него прознали, – Гу Юнь взбрыкнулся хвостом и перевернул Чан Гэна под себя. – Ты замёрзнешь, если продолжишь лежать в воде! – Жара же, не упрямься, – Чан Гэн обнял Гу Юня за тонкую талию, проходясь пальцами по чувствительным в этой зоне чешуйкам. – Ах! Не шалите, капитан, – Гу Юнь зубами прикусил обнаженную ключицу. – Я ведь не портовая девка, я и правда могу тебя укусить. Вырвать кусок мяса. Разорвать твоё тело на корм рыбам, – на каждую фразу приходился один поцелуй в шею. – И как мне потом объясняться перед командой, что это у меня за следы, хотя я был на необитаемом острове? – он нежно провёл пальцем по чужим губам, погладил по щеке и положил ладонь на заднюю сторону шеи. – Разве не все давно уже поняли, что ты тут делаешь, особенно после того, как ты нацепил себе мою чешую на шею? – Гу Юнь с ухмылкой подцепил когтем свою чёрную чешую на веревочке, висящую на шее Чан Гэна. – Некоторые из них считают, что я тебя привязал к себе этой чешуёй, и ты чуть ли не у меня в плену, вынужденные исполнить все мои порочные желания. Они говорят, что у меня есть русалочьи слёзы, благодаря чему я буду жить вечно, – Чан Гэн снова перевернул Гу Юня под себя, обхватив хвост коленями и упершись руками по обе стороны от его головы, и склонился прямо лицом к лицу. – Ты не будешь жить вечно, я заберу твою душу, когда подойдёт срок, а потом выброшусь на берег, – Гу Юня притянул к себе человека за разошедшиеся вороты рубахи и впился поцелуем в потрескавшиеся губы, неосторожно царапая зубами. Чан Гэн на мгновение разорвал поцелуй, облизывая капельки крови: – Ты уже её забрал. Гу Юнь уйдёт опять, на прощание махнув хвостом. Чан Гэн вновь отправится в плавание, возможно, в поисках своей смерти. Но каждое полнолуние на пляже необитаемого рая они смогут найти покой и безопасность в объятиях друг друга.