Попробуй его игнорировать

Алый закат оставляет блики на красных волосах, смешиваясь оттенками цвета свежей крови на длинных ухоженных прядях. В воздухе царит безмолвие, присущее сему времени суток — день медленно умирает, просачиваясь пылью сквозь тонкие пальцы, умирает, чтобы потом вновь родиться. Грелль сидит на крыше, скрестив ноги и опираясь спиной о уступ. Сегодня у него был насыщенный день — бог смерти всё время торчал в поместье Фантомхайв, стараясь ежесекундно попадаться на глаза Себастьяну, причём в самых соблазнительных позах, которые могли прийти в голову Греллю. При этом красноволосый ещё и старался избегать юного графа, не желая травмировать его детскую психику изгибами своего совершенного, как был уверен шинигами, тела. Но, увы — Себастьян не только не возбудился, но и даже ни разу не улыбнулся, только косился на Грелля, как на назойливую муху, которую обычно спешат согнать полотенцем со стенки. Это очень обижало тонкую натуру Сатклиффа, более того — раздражало. Он тут, видите ли, весь такой красивый, а демон даже не посмотрит, а если посмотрит — пренебрежительно фыркнет и отвернётся. — Грелль Сатклифф, — от звучания холодного голоса, принадлежащего не кому иному, как начальству, Грелль оборачивается так быстро, что бьётся лбом о выступ крыши. На губах Уилла появляется тень усмешки, но пропадает с последними лучами солнца. — Тебе не надоело? Вместо того, чтобы заниматься работой, ты сидишь в поместье Фантомхайв и пытаешься соблазнить того демона. Ты никогда не был хорошим работником, но сейчас ты ещё ужаснее, чем когда-либо. Сатклифф обиженно трёт шишку на голове и тянет: — Но Себастьянчик… — Хочешь совет? — Уилл впервые говорит с ним не по работе, и Грелль весь превращается в слух, — попробуй забыть о Себастьяне. Нет, не навсегда. На время. И ты увидишь, что результат не заставит себя ожидать. А сейчас… — начальник поправляет очки секатором, — марш работать! В голосе Ти Спирса скользят стальные нотки, и Грелль вскакивает, повинуясь приказу. Очередная кровавая ночь, наполненная криками жертв — что может быть лучше?

***

Утро в поместье Фантомхайв — всегда горячая пора. Горячая именно для Себастьяна, на котором, собственно, и лежат все заботы по дому, так как остальной троице слуг демон ничего не может доверить. Обязательно испортят. Так что лучше делать всё самому и сразу, чем по сто раз переделывать косяки Мейлин, Бальда и Финни. На завтрак Сиэль пожелал лепёшки. Себастьян усердно трудится у плиты, мельком размышляя над тем, когда же явится Грелль со своими ужимочками. Нельзя сказать, чтобы жнец так уж сильно раздражал демона. Нет, вовсе нет — Себастьяну нравилось за ним наблюдать, как за смешной зверушкой в зоопарке. Но вот уже время обеда — а Грелля всё нет. Ужин — и тут Сатклифф не почтил их своим присутствием. Ночью, уложив графа спать и получив на некоторое время свободу действий, Себастьян со вздохом облегчения садится в кресло и берёт книгу, надеясь провести ночь за приятным чтением. Но не может сосредоточиться — перед ним так и маячит призрак Грелля, которого за весь день демон так и не увидел. Его красные волосы мерещатся в каждом углу комнаты. На миг Себастьяну кажется, что вот-вот Грелль появится из-за зашторенного окна и снова начнёт нести свою обычную околесицу. Но его нет. Нет ни красных волос, ни милых бредней, ни смешных попыток совратить демона… И ему этого не хватает. Ночь Себастьян провёл без сна, ходя туда-сюда по комнате. Он не мог поверить, что скучает по этому жнецу — как он, демон-дворецкий семьи Фантомхайв, мог позволить себе увлечься чем-то помимо работы? И только стук в двери, что производит Мейлин, заставляет Михаэлиса опомниться и вернуться к непосредственным обязанностям. Граф пожелал на завтрак шарлотку. Грелль же окончательно впал в тоску. Если работу с людьми он просто обожал — хлебом не корми, дай вонзить что-то острое в горло жертвы — то бумажную терпеть не мог, а ведь именно таковой его по самые кончики волос завалил Уилл, сказав, что это для его же, Сатклиффа, блага. Уже через полчаса корпения над бумажками хотелось к чёртовой матери зарезать Ти Спирса или зарезаться самому, но приходилось терпеть. Вдруг и правда в словах Уилла есть доля правды, и стоит Греллю некоторое время игнорировать Себастьяна, как демон действительно что-то к нему почувствует, кроме раздражения? Так что Грелль усердно трудился, как всегда, создавая имитацию бурной деятельности. Дни в поместье Фантомхайв всегда тянулись медленно. Сейчас же они стали похожи на патоку, что стекает с лопатки вниз — липкие, тягучие, и абсолютно лишённые смысла. Даже перспектива получить душу Сиэля уже не так радовала Себастьяна. Он откровенно скучал по Греллю, и не знал, что с этим делать. Впервые демон не знал, чем руководствуется, почему ему не хватает жнеца, и это его просто бесило. Пироги стали подгорать — у него-то, известного своим талантом кулинара! А однажды Себастьян пересолил овсянку, после чего серьёзно забеспокоился по поводу своего психического здоровья. Интересно, демоны сходят с ума? И если да, то с какими симптомами? На досуге Себастьян начал перелистывать книги по психиатрии, надеясь где-то увидеть свой диагноз — но безуспешно. Остался один вариант — встретиться с Греллем и разобраться на месте, что там у него происходит. Естественно, в Библиотеку жнецов Себастьян бы не пошёл — у него хватало рассудка, чтобы не припереться туда, где полно лишних свидетелей. Так что демон решил отловить Сатклиффа на улицах Лондона, где обычно тот творил свои кровавые бесчинства. Ночь была темна и безлунна, что только на руку Себастьяну. Дабы быть неузнаваемым, демон надел длинный плащ с капюшоном. Вышел на улицу и направился в центр Лондона, где почуял запах крови. Именно там он надеялся встретить Грелля. И не ошибся — в переулке мелькнули красные волосы, на этот раз настоящие. Себастьян побежал следом, и вот он уже стоит перед Греллем. — Себастьян? — удивлённо вопрошает жнец, не склоняя имя ласкательно, что удивляет демона. Тот поднимает руки и срывает с головы капюшон. — Грелль, я… Так больше не могу! Он делает быстрый шаг к жнецу и хватает того за запястье. Грелль удивлённо распахивает глаза, не веря в то, что видит и чувствует. — Себастьян! Демон сам удивлён тому, что делает, но не хочет останавливаться. Он наклоняется ближе, обжигая дыханием лицо Грелля, и касается губами его губ, сначала будто пробуя их на вкус, а потом впиваясь в них поцелуем, требовательно кусая и прижимая мужчину к стенке. В тёмном переулке их никто не увидит, что только на руку обоим. Грелль удивлённо моргает, но на поцелуй отвечает, ведь он так давно выпрашивал эту ласку. Потянувшись рукой к паху демона, он чувствует, что член Себастьяна напряжён. Михаэлис усмехается, перехватывая его руку снова за запястье, и прижимая спиной к стене. В то же время спускается поцелуями вниз, с губ на шею, оставляя на нежной бледной коже засосы, и Грелль тихо стонет от удовольствия, не смея и не желая перечить демону. Тот же уже расстёгивает зубами пуговицы на его рубашке, проводя языком по шее, целуя ключицу… Жнец чувствует напряжение и в собственных брюках, снова стонет и дрожит от возбуждения. — Себастьянчик… Наконец-то он назвал его так — ласкательно и мило, как обычно называл. Себастьян усмехается и кладёт руки на ширинку Грелля, проводя по ней пальцами и сжимая член через ткань брюк, а потом расстёгивая ремень и стаскивая одежду вниз. Жнец недоумевает, но в то же время не имеет сил на размышления, с чего бы такая страсть, так как и сам во власти того же чувства. Себастьян обнажается и сам, а потом резко подхватывает красноволосого под бёдра, держа на весу, и входит — сразу, не жалея, на всю длину, заставляя партнёра кричать и выгибать спину, вжимаясь в стену. Тут же делает несколько сильных толчков, в такт стонам Сатклиффа, с каждым движением ускоряясь. Грелль кричит, но не от боли, а от наслаждения. Ещё несколько толчков внутри — и Себастьян изливается в нутро жнеца со стоном, а потом опускает его на землю. Грелль шатается и снова опирается спиной на стену, с наслаждением выдыхая. Некоторое время они просто смотрят друг на друга. — Себастьянчик, — тянет Грелль, — ты был великолепен! Снова эти милые шуточки, его ужимки и гримаски. Даже не спросит, почему это всё произошло — нет, Грелль сведёт всё в шутку. — Я же демон и дворецкий, — практически на автомате отвечает Себастьян, и улыбается краем рта. — А ведь внутрь кончил, — смеётся Грелль, — теперь у меня точно будет от тебя ребёнок! — Мужчины не беременеют! — возмущается Себастьян такому вопиющему незнанию анатомии. Они одеваются, причём Сатклифф предпринимает попытку помочь демону натянуть брюки, но путается в пуговицах. — Так ты скучал по мне, верно, Себастьянчик? И ночная тишь скрывает тихий ответ: — Верно.