Всё подождет, кроме него

Чимин На улице уже какой день идет дождь. Конечно это не самая плохая погода, и раньше я даже бы порадовался, но сегодня настроения нет совсем. Что случилось? Почему я не весел и не улыбаюсь в своей привычной манере? Все просто, ребят, я задолбался. Устал от тренировок, устал от учителей, от вечно командующих наставников, от всех людей, что не дают мне последние несколько недель и пары выходных. Я с удовольствием бы поведал Арми о своих невзгодах и печалях, об усталости и недосыпе, но расстраивать их нет никакого желания. Эти люди так поддерживают меня, любят, подбадривают своими улыбками и добрыми словами, что хочется делиться только хорошим, только счастливыми моментами и не вгонять в бесполезную депрессию из-за загонов и собственной глупости. Итак, что мы имеем, сегодня была фотосессия, потом разбор полетов по предстоящему концерту и, наконец-то, свободное время. Мы с ребятами пошли в большую гостиную и просто не выдержали, валясь на любую горизонтальную поверхность от усталости и стеная каждый на свое. Я всегда удивляюсь, как семеро взрослых альф умудряются дойти до состояния нестояния за пару недель. И ведь можем. Наше расписание похоже на смертный приговор, выходные на воскрешение из мертвых. В огонь ежедневной рутины подливают масло и наши собственные интересы и увлечения. Намджун и Шуга в любую свободную минуту садятся за установки или берут в руки блокнот, Джин списывается со своими знакомыми и удирает к ним, Ви репетирует или готовится к очередному кастингу, а Хосок, ох уж этот Хосок-хён, он берет меня за белы рученьки и волочит к своему новому другу/знакомому/приятелю, короче любому человеку которому посчастливилось сдружиться с этим ходячим позитивом, который учит еще одному виду танца, или Хосок не волочит меня, а убегает к двум старшим вместе создавать шедевр. Все всегда заняты, все работают и впихивают свои занятия в свободное время. Есть еще Чон. Этот кадр всегда остается для меня отдельной темой. В последнее время он увлекся игрой на барабанах и теперь пропадает в своей новой студии с хорошей звукоизоляцией и личным учителем. Гуки очень изменился. Когда он был самым мелким среди нас, альфа в нем будто спал, эти его большие милые глаза и пухлощекость, эта замкнутость и неактивность, короче ничего не выдавало альфу. Я всегда тормошил его и старался помочь влиться в коллектив, без насмешек, конечно, тоже не обходилось, но, что поделать, если всем своим видом он напоминал мне омежку, которой требуется помощь и моральная поддержка. Да-а, несколько лет назад я и правда так думал… Потом у моей «омежки» стал прорезаться острый язык, который начал отпускать по поводу всего и вся вполне нелестные комментарии, а меня Гук так и вообще стал сторониться и отталкивать. Как-то раз мы с ним серьезно поссорились, потому что альфа в нем вырос и мое отношение, как к омеге, стало раздражать и подначивать сущность младшего. В тот день нас еле растащили и развели в разные комнаты, пытаясь вправить мозги. Я внял, и Гуку и Намджун-хёну. Мы отдалились и, возможно, слегка повзрослели тогда. Помню, после этого я долго обдумывал случившееся и его слова и понял, что отношение реально надо менять, ведь ему некомфортно и, наверное, унизительно чувствовать мою опеку и заботу. Да и обнимашки, скорее всего, были лишними, но что я мог поделать если Гук такой, его хотелось тискать, обнимать, гладить по волосам и напрыгивать со спины, озорничая. Гук ведь был мне ближе всех, с остальными сильно чувствовалась конкуренция и их замкнутость, только Хосок тогда был приставучим и довольно бесячим, может и я ощущался для Гуки таким? Если это так, надо меняться. И я изменился, не сильно, и только для него. Отстал, больше тусил с другими мемберами и это даже к лучшему, мою активность приняли на ура и даже Шуга-хён стал более открытым и терпеливым. Думаю, наши наставники понимали, что отношения в группе клеятся крайне медленно, поэтому напридумывали шоу, которое предназначалось как для развлечения фанатов и открытия им наших сущностей, так и для нас самих. Хоть съемки были долгими и тяжелыми, но это реально помогло, мы стали ближе, активнее, свободнее и через год или два уже вообще не стеснялись камер и других людей. После моего отдаления от Гуки прошло немало времени, и он успокоился. Я бы даже сказал, заскучал, и стал аккуратно приходить сам, потом на Run BTS мы окончательно наладили общение. Кстати, говоря о наших сущностях. Вы представляете, как сложно жить вместе семерым альфам, у которых альтер эго грозиться из ушей вылиться и показать всем где их место? А я представляю. Это тяжело. В то время график и тренировки реально спасали и отсутствие у нас сил лишь играло на руку руководству, жаль, что они не хотят заметить, что в прошлой профилактике, сейчас, мы не нуждаемся и продолжают наращивать темпы. Так вот, семь разносторонних личностей жили сначала в тесном помещении потом в не очень тесном, но захламленность всех поверхностей не менялась. Я тоже грешил конечно, но и остальные не отставали. Меня до сих пор бесит когда кто-то что-то оставляет недоделанным или лезет, когда я занят. Остальных тоже многое бесило и из всех претензий складывался пипец. Порой он заканчивался ором, порой набиванием морд, иногда молчанием на долгие недели. Гуки доставалось часто, потом стало доставаться от Гуки. Я не мог терпеть, когда парнишка опускал голову и выслушивал все эти претензии с убитым видом. Да он альфа, но он же несчастен. Приходилось заступаться и за себя, и за него, потом меня прозвали его мамочкой, очень сомнительное прозвище на самом деле, ведь чувства я испытывал совсем не материнские, а очень странные и пугающие. Даже меня пугающие, что уж о Гуки говорить. Что-то я замечтался. Открываю глаза и обнаруживаю себя лежащим на полу с закинутыми на диван ногами. На моем животе устроилась голова Гука, а поверх ног на диване лежит Ви. Я усмехнулся и запустил руку в темные волосы на голове улыбнувшегося альфы. – Я не готов умирать молодым… – Как обычно простонал Хосок, развалившийся на кресте. – Мгм... – Многозначительно промычал Юнги с противоположного. Мнение вышеупомянутых ораторов я разделял целиком и полностью. Зародившаяся из-за Гуки ухмылка сошла на нет быстрее, чем появилась, дождь не переставал лить и из груди вырвался тяжелый вздох. Это не осталось незамеченным альфой, и он протянул руку к моей, покоящейся на его голове, и положил себе на грудь, перебирая пальцы и кольца. Особенно он задержался на одном, а потом подтянул руку к лицу и потерся щекой о ладонь, прикусил мизинец. От неожиданности я распахнул глаза и перевел на него взгляд. Гук лишь ухмыльнулся и вернул мою руку себе на макушку. По груди расплылась нежность, я улыбнулся и перевел взгляд выше, и заметил насмешливый взгляд Ви, наблюдавшего за нами. – Да вы уже совсем не стесняетесь, я погляжу, здесь люди умирают, а наш Гуки решил включить солнышко-Чимина на всю яркость. Идите в другую комнату. – Съехидничал как обычно Ви. – Если тебе что-то не нравиться, отвернись, нечего прижиматься к ногам Чимин-хёна. – Лениво, но уже угрожающе прорычал Гук. Ви не отвернулся, а наоборот привстал и начал стаскивать с моих ног носки. Ленивый Чонгук и его хрипловатый уставший голос похоже активировали не только Ви, но и меня, настроение поднялось и желание обнять весь мир вернулось. Я уже собирался проделать это с Гуки, как пятки стали щекотать чьи-то длинные ручонки. Я как всегда взвился и засмеялся от ощущений, Ви не отставал и вовсю развлекался пока мне приходилось кататься по всему полу. Гуки, потеряв место, явно расстроился и решил разобраться с нарушителем спокойствия. От ног отстали, и я остался вздрагивать от смеха на полу пока Ви с Гуки гонялись по гостиной поднимая шум и остальных ребят на подвиги. Первым спихнули Хосока, потом согнали Джина, за Джина решил отомстить Намджун, а Шуга просто подставил подножку Ви и с довольной ухмылкой наблюдал, как тот летит на пол, а за ним и все остальные. Первым из кучи молы поднялся Намджун, потом он стащил с ребят Джина и они вместе плюхнулись на диван, посмеиваясь и поправляя одежду. Следующим встал Гук, он шутливо пнул Ви и подошел ко мне. Я, не меняя позы, посмеивался, согнувшись на полу. Гук присел на колени рядом, посмотрел на меня с улыбкой и поднял на руки перенося на диван и усаживая так, чтобы пятки оказались на его коленках. Видимо он нашел разбросанные Ви носки и сейчас надевал обратно. От этих действий хотелось затискать этого большого медвежонка, что я и сделал. Гуки не сопротивлялся, он вообще уже давно не сопротивляется моим объятьям или просьбам, разве что на публике, не желая показывать лишнее, таким образом, охраняя наше спокойствие. Даже не знаю, когда он начал меняться, когда перестал зажиматься и стал свободно делать то, что хочет. Может тогда, когда с щечек пропал детский жирок, а тело стало напоминать греческую статую… Короче он стал очень спокойно к этому относиться и сам при каждой возможности подходил ко мне со спины и обнимал, укладывая то свой подбородок мне на плечо, то мою голову себе на грудь. Сначала все реагировали на это негативно и просили не разводить омежьи нежности, ведь мы альфы как-никак. Они морщились, отгораживали нас друг от друга и много раз проводили разговоры, а я даже не мог понять, что не так то? Да-обнимаемся, да-поддерживаем, но ведь я обнимаю их всех и думал, что народ привык, почему именно с Гуком они так взъелись? На это вопрос сначала ответа не находили, лишь отговаривались, что вот мы с ним выглядим не так, а потом забили и уже не так сильно реагировали, понимая, что я и правда не обделяю вниманием никого. Они-то успокоились, а я задумался, ведь правда, с Гуком мне спокойнее, легче, как будто в юности, в то время, хоть сейчас мы и выросли. И странно даже не это, странно, что он воспринимает все нормально, что парень, который наезжал на меня за ущемление его альфьей сущности теперь подставляется под ласку и сам кладет руки мне на ноги, голову, плечи. Я как-то не выдержал, отловил его и спросил, на что получил ответ примерно такого содержания: «А что плохого-то? Не обращай внимания, они просто о фанатах пекутся, помнишь нам сказали, что мы с Ви должны нежничать? Я стараюсь конечно, но не всегда вспоминаю что надо, даже когда он сам ко мне подходит, ну это и понятно, он актер, всегда в голове держит, у меня не так. А с тобой все само собой получается как-то.» Ну в принципе он прав, хоть это и не до конца все проясняет. Тогда он еще сказал фразу, даже скорее подумал, потому что озвучил в какой-то прострации: «Лучше бы я с тобой…». А потом встрепенулся и ушел репетировать. Мдя, все чуднее и странноватее. Так вот, теперь, по прошествии еще годика, все альфы настолько расслабились и притерлись, что кидаться обвинениями стали куда реже, да и сами порой заключают другого в поддерживающие объятья или, как сейчас, дурачатся, щекотят и смеются совсем без камер и фанатов. Хосок наконец поднял Ви с пола и альфы сели к нам на диван, сдвигая Гука и меня впритык к подлокотнику, да так, что мои согнутые ноги уже полностью оказались на его бедрах, а пятки покоились на хосоковых. Все ожили и стали обсуждать предстоящий концерт. Чонгук Веселящиеся Хосок-хён и Ви плюхнулись на диван, отвлекая Чимина от потискивания моей растекающейся от его рук персоны, и отодвинули нас в край. Чимин вжался спиной в подлокотник и окончательно закинул свои ноги на меня, его твердые ягодицы уперлись мне в бедро, от чего от этого места разлилась горячая волна. Пяточки альфы оказались на Хосок-хёне и мне тут же захотелось перетащить их себе, но сделать это незаметно было сложно, поэтому я не стал заморачиваться и сделал это в открытую, перекладывая небольшие, как и весь Чимин, ступни на коленки и накрывая их ладонями. Юнги-хён проводил взглядом мои движения и приподнял бровь, я в ответ легко улыбнулся и пожал плечами. Что я могу сказать? Я собственник и делиться своим хёном не намерен. Чимин, этот мягкий, но крепкий, ласковый, но серьезный, смешливый, но вредный, интересный, обидчивый, ответственный, умный, любопытный, верный, прекрасный…альфа. Да, он альфа и это порой поражает. То, каким он стал сейчас, совсем не соответствует прежнему ему. Раньше Чимин был задирой, затевающим шалости, сорванцом, первоклассным, старательным, молодым альфой со скверным характером и упертым нравом. Тогдашний я всегда ему поражался и бегал, как собачонка, как обычно ревностно охраняемый им. Я был реально жалок, и это бесило, но альфа во мне вырос, вытянулся, стал смелее и честнее, потом агрессивнее, и эта агрессия частенько изливалась на прежний объект подражания. Не могу отрицать, что во многом на поведение Чимина повлиял я. Он менялся после моих грубых слов, после нападок, отваживания от себя. Чимин всегда заботился обо мне, а другие потешались над этим и бесили, а потом я нашел корень проблемы, как бы крайнего, и это оказался Чимин-ши. До сих пор стыдно. Таким идиотом я был… Когда я сказал, что Чимин некрасивый, он сел на диету и стал много тренироваться, потом работал со стилистами, когда сказал, что он плохо поет, он изводил себя тренировками и старался стать лучше, когда я упрекнул его в отсутствии таланта, он замкнулся в себе и никто долго не мог его вытащить, когда рассердился на приставучесть, он остановился… Я помню сколько причинял ему боли своими словами, помню как он пытался не показывать обиду на публике, но как переставал общаться со всеми за кулисами. Я тешил своего альфу, а он загонял альфу вглубь себя. Меня воротит от мысли, что и это он делал для меня, чтобы я был увереннее, свободнее, смелее. Наверное, мой мозг решил вернуться в правильное место лишь когда стали поступать угрозы. Да, угрожали многим участникам нашей группы, но, когда дело дошло до Чимина, я испугался. В тот период я многое пересмотрел в своем поведении и стал намного ближе к нему, хоть альфа и не показывал страха, но я помню его дрожь и взгляд, когда мы выходили на концерты. Я уверен, что он уже давно составил и заверил завещание, но первый раз ему пришлось задуматься об этом именно тогда. Хоть все и обошлось, но осадок остался. По сей день все участники группы отгораживают наше сверкающее солнце от журналистов и резких фанатов, опасаясь непонятно чего, но лучше так, чем последствия невнимательности. Чимин очень красивый, но, если все остальные красавцы нашей группы стараются утихомирить своего альфу, чтобы выглядеть элегантнее, у Чимина это идет изнутри, мне кажется, сам его альфа такой, податливый что ли, тактильный. Для меня он как олененок: стройный, грациозный, но когда играется совершенно умилительный. Как только я понял это, сразу захотелось его обнимать, беречь, смешить, а если он играет со мной слишком вольно, то поймать и наказать, все-таки я альфа и вовсе не зайчонок. Короче, не знаю я когда начал наслаждаться его руками, улыбками и весельем, не знаю когда заметил, что милые щечки так правильно ложатся в мои ладони, это просто случилось. И тогда мне стало сложнее играть роль с Ви, труднее сдерживаться рядом с Чимином на репетициях, мы стали снова делать все вместе и, главное, сильно увлеклись танцами разных направлений. Растяжка у Чимина просто крышесносная, гибкость абсолютная, а теперь и у меня, правда нервов это стоило немалых. Теперь мы танцуем многие партии вместе, нашими танцами восхищаются миллионы. Это вызывает гордость, но также и некоторое раздражение. Чимин теперь прогибается, прыгает, ломает тело под невероятными углами на глазах у миллиардов омег и альф намного чаще и многие его хотят, прям вожделеют, открыто пишут об этом и говорят. И хоть мы чаще всего танцуем в паре, но не всегда, и эти сотни глаз, хищно направленные на него, бесят невероятно. Я люблю наших фанатов, обожаю Арми, но Чимина, Чимина я люблю больше… эм, люблю? Когда эта мысль пришла мне в голову, я по правде остолбенел, прям на концерте, на котором смотрел его сольное выступление. Стало жутко. Это слово не просто так пришло на ум, ничего не бывает просто так, особенно когда погружаешься в себя. Я тогда не показал виду, но дома обдумал все и спустя недели отрицания и принятия окончательно свыкся с мыслью, что люблю. Люблю Чимина, прекрасного альфу с самыми идеальными для меня пальчиками, ступнями, ростом, характером, нежностью и вредностью. И сейчас, когда старшие обсуждают предстоящий концерт, я грею руками замерзшие ступни своего альфы, которому в чувствах так и не признался, но надеюсь, что мои действия говорят лучше слов. Чимин За кулисами творился обыденный беспорядок, вокруг нас суетились люди из стаффа, стилисты, операторы. Я обвел взглядом всех присутствующих и усмехнулся, когда Юнги потерся носом о руку своей девушки и, не почувствовав запаха, сморщился, он поднял на девушку взгляд полный грусти и, когда та мило улыбнулась, расцвел и усадил к себе на колени. Понимаю его. Перед концертами мы обязательно пьем блокаторы запаха, никто не чувствует наш, и мы чужие тоже. Если бы такой полезной штуки не было, думаю проводить концерты на десятки тысяч человек было бы смерти подобно. Я достал камеру и, предусмотрительно отойдя от Юнги с парой, стал записывать видео, ко мне со спины подошел Гуки и положил голову на плечо. Он тоже принюхался и, ничего не почувствовав, повторил выражение лица Юнги, смешной. Пошутив и посмеявшись мы распрощались с фанатами и камера была отложена в сторону. Гуки не отошел, а только сильнее притянул у груди, выпрямляясь и предлагая облокотиться, что я и сделал. – Гуки, как себя чувствуешь? Готов зажигать? В ответ мне донеслось тихое «угум» в макушку и его руки стали поглаживать мой живот, обводя кубики и мягко касаясь угадывающегося под футболкой пупка. Хоть руки действовали спокойно и нежно, сердце заколотилось как бешеное и жар стал растекаться по всему телу. Иногда мне кажется, что я мазохист, раз разрешаю ему так трогать себя, для меня это как сладкая пытка, для него дружеские объятья, и я не могу отказать себе в этом удовольствии. Хочется застонать, обернуться, прижаться к нему, в такие моменты я будто схожу с ума, мне не хватает этого, но и большего допустить нельзя, да и не будет этого большего. Понимая это я обычно с улыбкой оборачиваюсь, отстраняя его от себя, ведь альфам такое не положено и взгляды ребят хоть и понимающие, но все равно напряженные, говорят о границах, и я загоняю себя в них. Но сейчас, с закрытыми глазами, так хорошо, и хочется, как Юнги с девушкой, устроиться на диване на коленях Гуки... Ох, стоп. Помечтали и хватит. Давай альфа, бери себя в руки и вынимай из рук другого альфы! Я открыл глаза и, с улыбкой, повернулся в руках Гука. Он смотрел с нежностью и, откопировав мою улыбку, убрал руки. Пора выходить на сцену и творить чудеса. Все подобрались и разбежались по позициям. Концерт начался. Чувства, испытанные на сцене сложно описать, раньше можно было сказать, что перед людьми одолевает страх и напряжение, боишься все испортить, не понравиться, но сейчас, когда уверен в любви фанатов и готов дарить ее сам, все меняется, больше нет зажатости и страха, лишь эйфория, стучащее в ушах сердце, восхищение людьми, что пришли на концерт и счастье от того, что друзья рядом. Сзади ко мне подбежал Ви и мы стали дурачиться вызывая взрывы смеха и радости, потом я оставил его на Хосока, а сам нашел Гука и, закрыв его глаза руками, маякнул Арми попросить его отгадать. В неспокойной почти тишине Гуки потрогал пальцы и со свойственной яркой улыбкой назвал мое имя. А ведь на мне даже почти колец не было, почти, кроме одного. Арми завизжали и захлопали, ребята заулюлюкали. Я встретился глазами с Гуком и улыбнулся, но от смущения быстро отвернулся и пошел дальше рассматривать Арми и веселить их. В общем концерт прошел отлично, и мы, безумно уставшие, развалились на диванчиках за кулисами. Сил встать и переодеться не было, двигаться потом к машинам вообще возможным не представлялось. Короче мы провалялись так долгие минуты, а потом, постепенно, сильнейшие все-таки стали подниматься и поднимать остальных. Намджун увел Джина, Хосок поволок Шугу, а Гуки, сидевший с Ви, сначала постарался растормошить его, а после слабых отпихиваний встал и подошел ко мне. Я полулежал на диванчике, и так как, встав, Хосок забрал у меня живую подушку, голова теперь покоится на холодной обивке. – Ты как? – Тихо спросил он, убирая мои прилипшие волосы со лба и заправляя за ухо. – Никак, я кажется не то что ног, себя не чувствую. – Пробормотал в ответ я, вглядываясь в его мокрое от пота лицо с такими же мокрыми черными волосами змеями струящимися по лбу. Надо признать выглядит он чертовски сексуально, уверен, что его фотографий с сегодняшнего концерта будет больше всех, а особые движения и взгляды из-под этих волос закольцуют на видео и засмотрят до дыр. С одной стороны, это нормально и правильно, он ведь стал таким сексуальным мега альфой, но с другой, так хочется запереть его в своей комнате и наслаждаться его видом одному. Понимающе коротко кивнув, Гуки поднялся и, взяв меня на руки, понес в гримерку. Сил возмущаться не было желания тоже, зато Ви, искря остроумием, отрывался за нас двоих будто получив второе дыхание. Внимание на него конечно обратили, но мое почти бездыханное тело поняли и слабость простили. Я хрипло посмеялся, озвучив эту мысль, а Гуки пробубнил что-то вроде: «Да даже если бы не поняли и не простили, какое их дело вообще.» Я улыбнулся еще шире. Чонгук Концерт был отличным, все искренне наслаждались песнями и движениями, смехом и весельем. Чимин дурачился как обычно и Ви не отставал. Когда ладошки Чимини опустились на мои глаза, я испытал взрыв восторга, он так мило играл с Арми или со мной, не знаю даже. В общем все были бодры и веселы, но пройдя за кулисы осели на диваны и не вставали - сказывается перенапряжение. Чимини выглядел особо плохо, даже страшно становилось, такой бледный, мокрый. Я отнес его переодеваться, потом он пополз в душ и вышел уже менее бледным и с улыбкой на лице, но до машины я все равно тащил его на спине, незачем перетруждаться. После концерта у нас всего два выходных, затем летим на фотосессию и съемки шоу. Ребята разъехались по квартирам, а я поехал с Чимином, так как он уже посапывал у меня на плече и отстранять его не хотелось. Когда машина остановилась около высотного здания хотелось взять его на руки и отнести не разбудив, но, к сожалению, журналисты и фанаты могут выскочить из любой щели и от такого фото придется отговариваться крайне долго и неприятно. Представляю эти заголовки: «Чимин на руках у Чонгука из БТС или отношения между альфами?» или «Альфам из БТС закон не писан!» или «Чимин из БТС совратит не только омег, альфы берегитесь». Короче я не писатель, но уверен, такой грязи будет полно. – Чимин, просыпайся, мы дома. – Тихонько зову альфу, теребя по волосам и зажимая нос. Чимин тихо ругается, кряхтит, но встает, и мы выходим из машины. Наверху тихо, нет вспышек камер и крика фанатов, только он и я. Как по мне - лучшее сочетание. Я иду в душ и стою под водой долгие полчаса, смывая усталость и напряжение дня. Когда выхожу в гостиную, Чимин уже ждет меня с двумя чашками рамена. Мы быстро едим в тишине и, убрав посуду, ложимся на диван, я полусидя, опираясь на спинку, Чимини положив голову мне на колени. Пощелкав каналами мы остановили выбор на боевике и стали смотреть, тихо переговариваясь и смеясь над бесконечными патронами. Левой рукой я перебирал волосы у лба моего альфочки, а правая лежала на груди, там, где мерно бьется сердце. Со временем я отвлекся от фильма и переключил все внимание на Чимина, стал массажировать виски, переносицу, другой рукой под ключицами или плечо. Когда он отвернул голову от телевизора и, с закрытыми глазами, лег лицом вверх, массировать стало легче. Его идеальный профиль завораживает, эти пухлые губы манят. Я переместил вторую руку с плеча на линию челюсти и стал невесомо поглаживать. Чимини приоткрыл рот и начал дышать тяжелее, когда рука переместилась на шею под подбородок, дыхание участилось, да, Чимини, я знаю о твоей чувствительной зоне. От его вида все внутри зашевелилось, захотелось переместить руку ниже, на грудь, почувствовать сердцебиение, задрать кофту и вообще заменить руку на губы, но я держался. Наконец-то он в моих руках, нельзя спугнуть момент. Я продолжил осторожно массировать его голову и положил руку на солнечное сплетение, его сердце стучало очень быстро, а юркий язычок облизал губы и исчез вглубь рта. От этого вида меня знатно тряхнуло, я попытался перевести взгляд, но тут же наткнулся на видные под кофтой твердые соски и не выдержал, накрыв один рукой, осторожно задел большим пальцем и стал обводить по кругу чувствуя эту твердость. Чимини сипло выдохнул, вжал грудь, а потом опять потянулся за лаской. Я сглотнул и, уже нифигово так возбужденный, взялся за второй сосок, потом опустил руку по кубикам пресса и исполнил свою маленькую мечту, залезая под кофту и проводя горячей рукой по такой же горячей шелковистой коже своего сокровища. Чимин застонал и снова облизал губы, левая рука сама потянулась к ним и пальцы осторожно обвели мокрый контур. Когда вторая рука добралась до соска под кофтой и сжала, хён прикусил губу и открыл глаза. Показалось, будто он не осознает где находится, будто только проснулся, но нет, Чимини, это не сон. Он смотрит удивленно и даже с ноткой паники, а я так больше не могу, медленно опускаюсь к его лицу и накрываю влажные губы своими. Глазки напротив распахиваются, но оттолкнуть меня он не пытается, движение губ, ещё одно, ещё, и вдруг его рука ложится сзади на мою шею, мышцы груди напрягаются и я, вспоминая про панически остановленную руку, продолжаю поглаживать и сжимать сосок. Чимин глубоко вдыхает и выдыхает мне в рот раскаленный воздух и протяжно мычит. Тормоза, до свидания, не знаю зачем вы мне были нужны. Поднимаю его голову с коленей, перемещаюсь и теперь нахожусь сверху, лицом к лицу. Чимини шепчет: «Гуки что…», но я не даю ему закончить снова прикасаясь к губам и затягивая в долгий поцелуй. Не то чтобы я знаток соблазнения или поцелуев, но небольшой опыт имел, наверное пока хватит, поэтому совершенно беззастенчиво задираю его кофту и целую глубже, горячее. Чим дрожит всем телом и притягивает к себе сильнее, а когда я перехожу на местечко под подбородком стонет и выгибается. О боги, дайте сил. - Гуки, если ты сейчас не а..ха..х не остановишься, я м-м-м… - Раздается родной голос сверху, но попытки вразумить заканчиваются, когда мой рот накрывает левый сосок и язык повторяет движения пальцев. В штанах тесно, член стоит уже давно, но отнять руки от идеального тела – безумие. Чтобы хоть как-то унять пожар в штанах, я прижимаюсь к Чимину, но получаю разряд тока, натыкаясь на такую же проблему в чужих шортах. Не найдя сил оторваться от груди хёна, я потираюсь о его стояк своим и слышу горловые порыкивания сверху, его руки впиваются ногтями в спину и сжимают футболку. Несколько движений бедрами и мы кончаем, а я не могу удержаться и ставлю засос на груди у самого соска Чимина. Чимин Сердце колотится как бешеное, в штанах мокро, а этот соблазнительный младший поднимает от груди голову и с удовлетворением смотрит на поставленный засос (!), а потом дует. Тело прошибает разряд и дыхание вновь сбивается. Гуки поднимает на меня взгляд и можно заметить как эмоции меняются на его лице. Наслаждение, гордость, нежность, сомнение, неуверенность. Он опускает взгляд. Пару секунд тишины и полные уверенности глаза смотрят в упор. – Я люблю тебя, Чимин. – Упрямо произносит он и через секунду зрительного контакта сдувается. У меня непроизвольно открывается рот. Гуки любит меня? Альфа, которого я знаю долгие годы, который всегда нежно обнимает и подшучивает, любит меня? Это шутка такая? Я сплю все-таки? – Я люблю тебя, тоже. – Ну раз сон, можно и признаться. – Что? – Резко поднимает голову Гуки. – Что? – Делаю вид что ничего не было я. Стыдно, блин, как же стыдно, дайте мне провалиться сквозь диван. Я резко встаю, поправляю кофту и быстро валю в ванную. Гуки подрывается следом, но натыкается лишь на захлопнувшуюся перед носом дверь. Блиин и что делать теперь? Это я сказал? А зачем? А почему бы и нет? А если он шутит? А если нет? Вопросы в голове появляются со скоростью света, а ответы появляться отказываются. – Чимини, открой дверь, давай поговорим. – Просит Гуки, а у меня не хватает духу. – Ты ведь не пошутил? Ты с таким не шутишь. И я не шутил. Только мне увидеть тебя надо. Давай, открой. Блять, мокро. Чимин, ну я даже отойти переодеться боюсь, открой же дверь. – Да. Согласен, стоять тут в липких штанах не самое приятное дело, но не один он сходить переодеться боится. Я уверен, что краснее меня в данный момент только помидор, а грудь горит от ощущения влаги. – Ты сейчас приносишь мне одежду и кладешь под дверь, а потом идешь в другую ванную, переодеваешься, охлаждаешься. Потом мы оба выходим и говорим. Спокойно. – Решаю я, как старший, взять ситуацию в свои руки. Постояв еще с минуту, Гуки все-таки отходит от двери, видимо приносит мне одежду и идет мыться. Я беру одежду и залезаю под прохладные струи воды. Засос на груди не дает забыть о произошедшем и заставляет щеки краснеть снова и снова. Уже через пару минут раздается стук в дверь, по-моему, Гуки никогда так быстро не принимал душ. – Иди в гостиную, я буду через минуту. – Умываюсь холодной водой в последний раз и выхожу в коридор. Боги, как хочется сбежать, дверь так близко, но обмануть я не могу. Приходится тихо красться к гостиной. Гук сидит на диване и смотрит на мое, выглядывающее из-за двери, тело. Научился на шоу понимаешь ли. Ситуация кажется довольно забавной и Гуки начинает весело улыбаться, хоть и пытаясь спрятать это. Я заражаюсь его улыбкой и на душе становится спокойнее. Вхожу в комнату и так же сажусь на диван. Чонгук встает с места и присаживается на корточки у ног, кладет руки на мои колени, на них ставит подбородок и смотрит снизу-вверх совершенно счастливыми глазами. Это шах и мат, нельзя использовать подобный чит, это просто нечестно. Улыбка сама вылезает на лицо. – Ты любишь меня. – Уверенно и с облегчением говорит он, продолжая улыбаться. А я не могу соврать этим глазам. – Да. А ты любишь меня. –Да. – Вот и решили. – Нервно смеюсь я. Глупо улыбаясь и закрывая лицо руками. Гуки поднимается, отводит мои руки от лица и целует. Нет никакого напора или страсти, просто нежность, нахлынувшие чувства и облегчение. После мы еще долго целуемся, потом молчим и в конце начинаем говорить. Этой ночью уснуть так и не получилось, зато под утро мы доползаем в мою кровать и в обнимку засыпаем. Чонгук Когда-то мне не нравилось мало спать, но видимо теперь многое измениться. Теперь я лежу и смотрю на спящего, растрепанного Чимина и не могу насмотреться. Он без макияжа, лака в волосах и сережек. Он домашний, милый, мой. Как бы я хотел, чтобы такого Чимина не видели хотя бы фанаты, но операторы вездесущи и не раз успевали поймать Чимина утром на различных шоу, это раздражает. Зато никто не лежал с ним вот так, обнимая и ощущая слабый аромат, будто запах старых книг в плетеном переплете. Чимин обожает их, он надевает свои милые очки в черной оправе и садится на подоконник в солнечные часы или кресло-качалку в холодные. Очень редкий запах в современном мире, но от этого лишь более завораживающий. Я вдыхаю его полной грудью, а потом альфа, видимо просыпаясь, лохматит свои светлые волосы и зевает, причмокивая полными губами. Я не могу удержаться от соблазна разбудить любимого человека поцелуем и наклоняюсь ближе, прижимаясь к губам нежно, но настойчиво. Чимини зевает снова. Очень хорошо у него получается романтику ломать. Так вот, он мешает мне себя целовать и открывает туманные со сна глаза. Похоже воспоминания вчерашнего вечера крайне медленно затекают в просыпающийся мозг, поэтому он удивленно смотрит на меня и упирается ладонями в плечи, стараясь отстранить. – Чимини, ты успел за день меня разлюбить? Как же недолговечны твои чувства! – Печально говорю ему, показушно надуваясь и вставая. Чимин моргает глазами, резко садится на кровать и падает назад от, схватившей шею, судороги. Ох уж этот альфа. Наклоняюсь и массирую больное место. Чимин усмехается и опрокидывает меня на спину, нависая сверху. – Я все вспомнил, Гуки, и твое признание, и сожаления о детской глупости, и что тебе за себя стыдно, и что я для тебя самый красивый человек на свете, и что неважна тебе сущность, что мои руки идеальны, глаза прекрасны, голос виртуозен, а ты, идиот такой, раньше не мог сказать, потому что трус. Я ничего важного не упустил? – Самодовольно говорит он, смотря самыми веселыми глазами на свете. – Да, Чимини, из моих слов ты ничего не упустил, а помнишь ли ты свои? – И я меняю нас местами. – Например свое признание, сожаления о детской приставучести, извинение за излишнюю опеку и за то, что считал меня омегой, а также что я самый сексуальный, желанный, мужественный, интересный, хоть и ленивый персонаж в твоей жизни? – Чимин подо мной не выдерживает и прикрывает глаза руками, стесняшка, такой альфа просто не должен быть один и без охраны, схватят и утащат. Я например. Закончив обоюдные подколки, мы пошли обедать и решать, что будем делать в оставшееся от дня время. На самом деле, пока я готовил на кухне Чимина, поверить не мог, что мы теперь вместе, хотелось ущипнуть себя и проверить реальность происходящего, поэтому за едой я сидел строго за Чимином и постоянно трогал его руки, плечи, кормил. Когда он стал мыть посуду, отлипнуть все равно не получилось, и я, положив голову тому на плечо, держался руками за его талию. Сначала Чемин посмеивался, потом уже стал порыкивать, чтобы я не мешал, но попыток вырваться не предпринимал. Все было идеально. Вечером мы заказали еду из ближнего ресторанчика, а завтра должны были прийти друзья Чимина. Я тоже их знал, и, хотя на выходные имел свои планы, решил все отложить, ведь находиться рядом с Чимином куда важнее. Чимин Как на встрече с друзьями, так и на фотосессии, съемках, шоу, конференциях и так далее, сдерживать себя стало очень сложно. Идея с открытием чувств показалась крайне плохой. Теперь, зная вкус губ Гуки, прикосновения, его желания, требование откатиться к отношениям просто близких друзей казалось невозможным. День за днем нам приходится сдерживаться, выкраивать время не только на увлечения, но и на нас, урывать с боем минуты тишины и объятий, ведь открыть правду страшно, тем более своим старшим братьям, что давно ругают нас даже за ложную близость, что будет если они узнают правду. Я много раз говорил об этих опасениях Чонгуку, ведь мне, человеку открытому и правдивому сдерживать чувства очень сложно, врать еще сложнее. Гуки порывался все рассказать, но я не разрешил, слишком страшно терять семью, получать косые взгляды от родных людей. Гуки, если видел, что я опять загоняю себя в угол, просто брал за руку, тащил к машине, и мы ехали только ему известно куда. Например, он спокойно мог подорваться вечером и увезти меня на каток, я так искренне поразился, когда увидел большой крытый стадион без единого человека и Гуки идущего ко мне с парой фигурный коньков. Он усадил меня на трибуны и сам снял туфли, заменяя на теплые носки и коньки. Вот как можно быть таким заботливым? Закончив завязывать коньки на мне, он надел свои и мы встали на лед. Кататься я умел, но когда делал это в последний раз уже не вспомню. Смотря на мои попытки спокойно проехаться, Гуки сначала широко улыбался, а потом уже не стесняясь смеялся закидывая голову назад и чуть ли не держась за живот. Звонкий смех, кажется, отражался от всех поверхностей и заполнял тишину стадиона. Ну погоди у меня! Мы гонялись по всему катку минут двадцать, а потом я споткнулся и, как обычно, мгновение перебирая ногами перед собой плюхнулся на задницу и протяжно застонал от обиды. Ну вот почему опять я? Гуки, видно испугавшись за сохранность моего копчика, подлетел ко мне и сел на коленях рядом со мной, раскинувшимся на льду как морская звезда с закрытым руками лицом. – Чимини, ты как? Ты плачешь? Закидывай руку на шею, сейчас поедем в больницу. Прости меня-прости-прости! – Похоже словив нехилую панику, причитал Чонгуки. Я отвел от лица сначала одну руку, потом другую и, увидев его умильное взволнованное лицо, просто не смог удержаться от шалости. Я сделал самое болезненный и несчастный вид и потянул руки к его шее. Гуки сразу подхватил меня и медленно поехал к выходу. – Да, Гуки, нам надо в больницу, к неврологу. – Осторожно подаю голос я. – Что? Зачем? – Резко остановился он, широко раскрывая свои глаза и похоже уже размышляя где могло произойти зажатие. – Да я просто переживаю, ты с таким рвением кусаешь губу, что боюсь скоро совсем откусишь, я такого допустить не могу, поверь, мне эта часть тебя ой как дорога. – И заглядывая в самые милые, расширившиеся глаза, прикасаюсь к объекту своего наблюдения в нежном поцелуе. Потом в ещё одном и ещё. И вот уже обхватываю твердую шею двумя руками притягивая ближе, целуя сильнее. – Ну что, едем, или ты уже передумал? – Хлопая глазами спрашиваю ошеломленного Гуки. Видно поняв, что со мной все в порядке и что с ним сыграли злую шутку, Гуки исказил лицо в ухмылке, поставил меня на лед и, перехватив под бедра, поднял в воздух, заставляя обхватить себя ногами. – А я и забыл, что ты шутник. – И он сорвался с места, быстро набирая темп и нарезая круги со мной на руках по стадиону. От скорости и невозможности контролировать движение я сильно перепугался. Гуки решил повредничать и быстро закрутился, от чего я просто вжался в его тело, заорав от страха на ухо. Покатавшись так еще немного он все-таки смилостивился и остановился. Я отлип от его груди и заглянул в дерзкие глаза. – Ненавижу тебя. –Буркнул, пытаясь слезть вниз. – Любишь. – Уверенно произнес он и поставил мое хмурое тело на лед. Потом разгладил пальцами морщинки на лбу и, взяв щеки в ладони, притянул для поцелуя. Наверное я не смогу долго на него злиться…вообще никогда. Теперь он может лишить меня сопротивления одним движением и заставить замолчать самым приятным образом, похоже он вырос манипулятором, а я и не заметил. Отстранившись друг от друга, мы снова стали кататься, но уже не догоняя, а танцуя под включенную музыку по всему стадиону. Это был один из самых прекрасных вечеров, проведенных в его компании, и, я уверен, их будет еще немало. В таком ключе прошло несколько месяцев наших пряток и тайных свиданий. Мы скрывались ото всех то по номерам и квартирам, то по темным гримеркам. Но в конце концов все тайное становится явным. Не так давно меня отловил Юнги, хён всегда отличался прямолинейностью, поэтому наворачивать круги не стал, а высказал все как есть, что видел нас целующимися, и что врать старшим нехорошо, и чтобы я подумал головой и закончил это безобразие, что он не отвечает за наши малолетние поступки, но пора бы задуматься, ведь они могут повлиять на всех нас, а терять семью Юнги не намерен. Стало стыдно, я опустил голову и постарался объяснить ему ситуацию с Гуком. Сначала он слушал со скептическим выражением на лице, но поняв, что я серьезен, приказал звать Гука, а сам пошел собирать наших в гостиной для серьезного разговора. Я тогда чуть кони не двинул от нервов. Нашел Гука, объяснил ситуацию, чуть не разревелся, но он просто заключил в объятья и объяснил, что рано или поздно это должно было случится, и мы сейчас пойдем и все как есть расскажем, а они, как настоящая семья, повредничают и примут нас. Забавно, что так все и случилось. Да никто и не удивился особо, видимо тоже считая, что рано или поздно… Короче я был счастлив и благодарен, Гуки тоже, и все наладилось, хоть скрываться от камер и репортеров приходилось все так же. На самом деле именно в тот день я понял насколько Гуки вырос, он совершенно бесстрашно разговаривал со всеми, пока я кусал губы за его плечом. Я уже давно понял, что мой альфа слабее его, да и вообще отличается поведением и восприятием мира, но ответственность за Гука я чувствовал всегда. А тут оказалось, что он может отвечать за принятые решения без колебания и страха, даже спокойнее и увереннее меня. Восхищение своим альфой росло с геометрической прогрессией. В общем дни полились своим чередом, а я увлекся скрипкой, и теперь, когда Гуки уходил репетировать с барабанами, я корпел над нотами, получалось неплохо. Как-то раз я зашел за ним в студию и, только открыв дверь, чуть не оглох. Играло что-то тяжелое, а Гуки в черной футболке сидел за установкой и, похоже вовсе не заметив меня, отбивал палочками по всем барабаном. Я так и застыл. Ему дико идут темные волосы, а когда они намокают и начинают виться так вообще, а еще ему идут черные футболки и сидеть за установкой, и татуировки, и рок, и вообще… Каждый удар отражается по телу вибрацией, его мышцы напряжены, черты лица заострились, похоже игра сильно возбуждает альфу, что говорить обо мне, который наблюдает за этим олицетворением сексуальности и порока. Когда музыка прервалась, Гук сделал последний удар и со стоном откинул голову назад, опустив руки с палочками вдоль тела. Он просидел так с минуту, а потом потряс головой и посмотрел в мою сторону своим блядским взглядом. Это черта. И я ее пересек. Закрыв дверь на замок, я подошел к удивленному альфе и облизнул его приоткрытые губы, а потом, сев к тому на колени, полноценно поцеловал, врываясь в рот языком и оттягивая его голову назад за эти шикарные волосы. Гук отошел от первого шока и решил перехватить главенство, но сдаваться ему сегодня не входило в мои планы. Мы так и сидели, прижимая друг друга сильнее и сильнее, рыча в губы грубые слова о желании и сдергивая мешающие футболки. Возбуждение захлестнуло с головой, его прекрасное накаченное тело извивалось и вздрагивало под моими руками, как и мое под его. Я обожаю вид своих рук на его плечах, прессе, члене, они смотрелись идеально и правильно везде. Гук не выдержал, встал прямо со мной на руках и повалил на диванчик в углу студии, он избавил меня от джинс и стал надрачивать оба члена своей сильной рукой. Большего мы позволить себе не могли ведь смазки с собой не обнаружилось, а дальше растягивания пальцами мы зайти не решались, все-таки секс двух альф требовал хорошей подготовки. После нескольких движений рукой и покусывания моей чувствительной шеи я кончил и, отойдя за несколько секунд от оргазма, перевернул Гуки на спину и довел его своей рукой. – Если бы я знал, что ты так отреагируешь на мою игру, затащил бы в студию в первый день отношений. – Со смехом проговорил Гуки отдышавшись и целуя меня в щеку. – Никто больше не должен видеть тебя за установкой. Это понятно? – Твердо оповестил я парня под собой. – А если ребята или стафф? А мой учитель? Я вообще то хотел похвастаться перед ними. – Похвастаешься передо мной. Никакого стаффа Гуки, максимум ребята. И чтоб трансляцию тут не проводил. Я это серьезно говорю. Гуки самодовольно улыбнулся. Ну посмотрим. Короче спалю сразу, через несколько недель он не сдержался: таки похвастался стаффу. Глупый альфа. Моя обида настигла его сразу - я перестал с ним общаться. Он бегал хвостиком, просил прощения, уверял, что все случайность, но мне эта ситуация не понравилась и месть не заставила себя ждать. Через несколько недель я провел трансляцию, где сыграл на скрипке вступление из классического дабстепа Вивальди. Это взбаламутило всю сеть, и я был искренне рад эмоциям своих фанатов. Гуки от такого поворота офигел и, выхватив в коридоре, затащил в мою студию. Там он серьезно извинился, потом так же серьезно высказал все, что думает о моей трансляции, потом попросил сыграть, а в конце жарко и страстно отреагировал, сведя меня с ума поцелуями и минетом. В первый раз в жизни. Боги, похоже надо чаще его выводить. Чонгук Этот альфа невыносим, мало того, что одним своим видом выводит меня из равновесия, так еще и каждое его увлечение похуже прежнего, когда он решил заняться скрипкой, я понял, что придется тяжко. В голову пришла гениальная идея не появляться в его студии, пока он репетирует, чтобы мозг опять не стек ниже положенного. Я старался игнорить его увлечение всеми возможными способами, да и на мои репетиции он не заглядывал, видимо последствия влияния Юнги-хёна, который навеки отучил всех лезть в чужую студию без особого приглашения. Короче доигнорировался я, да так, что теперь не могу жить без его игры на скрипке, хоть пока и косой, и не всегда идеальной, но очень будоражащей. Надеюсь на скрипке мы пока остановимся, а то люди и так от каждой его фотографии с ума сходят, а тут еще и вечные просьбы спеть-сыграть на скрипке пошли. Чимин на своих трансляциях всегда выглядел как идеал, даже не прикладывая особых усилий, а теперь, когда я имею возможность наблюдать за ними не с экрана, а из угла комнаты и смущать его неимоверно, срывая эфир, он еще и дует свои щеки или пухлые губы, вызывая неконтролируемые взрывы в моей голове. Короче говоря со всей этой красотой надо что-то делать, ибо, как я успел заметить, в его фанклубе есть огромное количество девушек-альф и вызывающих омег, выдвигающих абсолютно неприличные предложения не стесняясь, прямо в эфире. Как бы намекнуть всем, что этот альфа уже занят и конкретно мной, но так чтобы не взорвалась сеть? Не то чтобы я не пытался этого делать, но пока дошло не до всех Арми, далеко не до всех, да и эти игры в броманс с Ви путают все карты. В общем подумаю в другой раз, не когда на меня поглядывает Чимин, отвлекшись от разговора с хёнами. Я встаю и подхожу к обсуждающей танец компании и незаметно обнимаю Чимина за талию. Пусть пока все побудут в неведении, главное, что я могу касаться самого невероятного альфу на планете с самым любимым запахом из всех. Всё подождет, кроме него. Экстра, Чонгук Сегодня у нас важный день, подготовка шла уже очень давно, все устали, но и как обычно, ожидали премии с благоговением. Я чувствую небывалый энтузиазм и готовность свернуть горы, правда и потребность в Чимине растет с каждым мгновением. Хочется касаться, целовать, тереться. Сегодня он как никогда возбуждает. Потрясающе переливающиеся розово-сиреневые волосы, очки на носу и клетчатый пиджак. Эти розовые губы так и просят себя поцеловать, что я и делаю затаскивая старшего в укромный уголок и притянув к себе за талию. Чимин не сопротивляется, лишь сильнее прижимается ощущая подобное желание. Его очки…м-м-м надо случайно потерять их пока мы не вышли на сцену, но видно уже поздно. Нам выдают блокаторы и все, собравшись, выходят в зал. В процессе выступления что-то идет не так. Блокаторы перестают работать, и я начинаю резко ощущать запахи хёнов, всех, и, конечно, Чимина. Выполнять движения становится сложнее, возбуждение постепенно накатывает и в конце выступления я просто валюсь на пол. Отдышавшись встаю позже остальных, но стараюсь особо вида не показывать, бреду за группой. Объяснив ситуацию стаффу, получаю еще порцию таблеток и просьбы держаться. Когда и эти таблетки не спасают, положение становится очевидным: начинается гон. Осторожно выхватываю Чимина из толпы поддержки и прошу держаться подальше, его запах как катализатор может сорвать мою крышу в любой момент. Он понимает и хмурится, переживает, но отходит, даже отбегает, садится дальше, но все равно присматривает, а я ощущаю его взгляд и понимаю, что под ним и минуты больше не продержусь. Слишком горяч для меня взгляд из-под очков его невероятных глаз. Осторожно прошу Ви передать просьбу отвернуться от меня Чимину. Ви посмеивается, но слова доносит, да еще и явно приукрашивает, что сейчас даже на руку: пусть объяснит моему парню насколько сложно оставаться адекватным в преддверии гона под его пристальным вниманием. Когда после награждения на сцену выходят все группы какофония запахов просто сносит с ног, и я чуть не падаю. Выводят мою тушку уже буквально под руки. Я понимаю, что отпускать себя все еще нельзя и быстро переодеваюсь собираясь валить подальше от этого места, от Чимина, ведь в таком состоянии я могу причинить ему серьезный вред. Но не успеваю я слиться по-английски, как Чимин, уже о чем-то переговоривший с наставниками, выхватывает меня из гримерки и тащит за локоть к машине. - Чимин, отойди, я же попросил тебя, держись подальше, я не могу тебя сейчас чувствовать, не должен, отойди. – Пытаюсь вырвать руку, но он с небывалой силой волочит меня дальше. – Чимин, блять, это гон, я уже почти не соображаю, я накинусь на тебя прямо в машине, если ты сядешь в неё. - Не накинешься. – Твердо говорит он, разворачивая меня к себе лицом и грозно глядя в глаза из-под этих убивающих очков. – Ты сейчас затыкаешься, сжимаешь челюсть и терпишь, вот тебе респиратор и баллон с кислородом, на дорогу должно хватить, а потом мы приезжаем ко мне домой и выпускаем твоего зверя. – Я уже готов продолжить пламенную речь, как он вталкивает меня на заднее сидение, а сам садиться за руль. – Я вижу, что ты хочешь мне что-то сказать, но лучше молчи, не забывай, ты сейчас тоже выглядишь как гребанный секс символ мира, я тоже сильно хочу тебя. Он все решил и твердый взгляд его, обычно улыбающихся, глаз подтверждает его слова. Я стискиваю зубы и дышу через раз и все из баллончика. Дайте боги добраться нам до квартиры. Чимин едет быстро, иногда поглядывает на меня в зеркало. Через полчаса мы добираемся до места. Он выходит из машины подставляет мне плечо и помогает добраться до квартиры. Как только дверь за нами закрывается, баллон отлетает в сторону, а спина Чимина впечатывается в дверь. Я целую его розовые вызывающие губы, скулы, шею, оставляю засосы и стягиваю пиджак. Чимин хочет снять очки, но я не даю, останавливая руки и притягивая ладошки ко рту, целую прекрасные, чуть толстые пальчики и, закинув его руки себе на плечи, подхватываю под крепкие ягодицы и несу на кровать. В голове бьется мысль о спокойствии и тормозах, но с каждым открывающимся сантиметром горячей кожи, она все глубже теряется в сознании. Не знаю сколько проходит минут, поцелуев, поглаживаний, укусов, но вот передо мной на темных простынях лежит совершенно голый Чимин с лихорадочно блестящими из-под очков глазами, быстро вздымающейся грудью и ходящим ходуном животом. Альфа подо мной выглядит как произведение искусства, такой же рельефный, белый, потрясающе возбуждающий. - Гуки…- Зовет меня альфа и я вижу в его глазах желание, кажется это безумие у нас одно на двоих. Не знаю, что помогает до сих пор работать моему мозгу, но я следую своим желаниям без спешки, так как хочется: медленно, плавно, доводя Чимина до дрожи. Мое путешествие начинается с его живота, крепких мышц, так идеально нарисованных на его теле долгими днями в зале и моими глупыми детскими словами, дальше-выше, к груди и твердым соскам, что так и призывают опалить горячим дыханием и накрыть языком. Чимин мечется, стонет, зовет, но я не хочу спешить, весь мир потерял значение, в моем сейчас только мягкая кровать и горячее тело Чимина на ней, которое я хочу до звездочек перед глазами. Дорожкой из поцелуев я перемещаюсь на ключицы, прикусываю их, затем плечо и черчу влажную дорожку к кисти, забираю в плен ладонь и на долгие минуты мир сужается до размера крохотной руки, маленьких пальцев и собственного кольца на одном из них. Чимин теряет терпение и забирая у меня лакомство, притягивает вверх уже просто рыча в губы о желании. Я не могу спорить со своим старшим альфой и выполняю его приказ, опускаясь к колом стоящему члену. Беру в рот и Чимин протяжно стонет, надавливая мне на голову обеими руками. Его пресс напрягается, а я продолжаю наращивать темп стараясь довести его до пика наслаждения. Через пару мгновений Чимин прогибается в спине и кончает. Его тело опускается на простыни, а широко раскрытые губы жадно хватают воздух. Зрелище прямо скажу вызывающее, а с моим отсутствием терпения просто запретное. Ложусь на него сверху и захватываю нижнюю губу дожидаясь стона, а потом проникаю языком я рот, вылизывая пересохшее нёбо. Юркий язычок не отстает и через несколько секунд Чимин вовсю обнимает меня руками, царапая плечи. Похоже сил держаться не осталось не только у меня. Заканчивая прелюдию, переворачиваю Чимина и ставлю на колени на кровать, тяжело терять возможность видеть его лицо, но ему требуется хорошая подготовка, а у меня желание быть тягуче-медленным перевоплотилось в требование взять пару прямо сейчас. Нахожу гель и выливаю знатную порцию на пальцы, начиная разминать крепкое колечко мышц и проникать в горячее нутро. Растягивать приходится медленно, не срываясь, ведь каждое неосторожное движение, каждый новый палец заставляет родные руки сжимать в кулаки простыни. После добавления третьего, я перемещаюсь выше и покусываю шею Чимина, второй рукой прижимая к себе за живот. От гортанного стона в сознании мутнеет и я, вытаскивая пальцы, разворачиваю его к себе лицом на кровати. – Ялюблютебя. – Бормочу, понимая, что, так яростно притормаживаемый, гон заволакивает сознание и, закинув его бедра на свои, приставляю член ко входу. Чимин прогибается еще сильнее и я вхожу в готовое тело. Сдержаться не получается и сделать проникновение безболезненным тоже. Чимин царапает руки, извивается, рычит, но я насаживаю все сильнее, достигая абсолютного заполнения. От кайфа глаза закатываюсь и руки сжимаются на талии важнейшего человека в моей жизни. Чимин тяжело дышит старается расслабиться и я благодарен, ведь сам уже не сдержусь. Посмотреть на Чимина передо мной наверное было глупейшей ошибкой, его поза далека от удобной, но вид изгиба тела от попки на моих бедрах до лежащей на простыне спины с откинутой головой, заставляет подняться в восторге все волоски на теле. Я выхожу из него и толкаюсь обратно. Чимин воет, а у меня в голове шумит от наслаждения. Краем сознания понимая, что моей паре больно и неудобно я цепляю его под спину и усаживаю на себя. Чимин в шоке раскрывает рот и цепляется пальцами за спину. Член проникает еще глубже но на этот раз задевает клубок нервов и альфа на мне задыхается. Я не могу отвести глаза от выражения смеси шока и блаженства на лице напротив и, перехватываясь руками за его ягодицы, поднимаю на себе и опускаю обратно. Обоюдный стон разносится по комнате, а Чимин просто падает головой на мое плечо цепляясь дрожащими пальцами мне за шею. Понимая, что Чимин получает удовольствие, я сжимаю его попку снова и снова поднимая наверх и опуская вниз, через несколько минут Чимин сам начинает дигаться на мне задавая быстрый темп и кусая мою шею и плечо. В голове лишь ощущение бескрайнего удовольствия вожделения и звуки наших стонов, а под конец рычание раздающееся на всю квартиру. Последним толчком я вхожу в Чимина максимально глубоко и кончаю заполняя его горячим семенем. Чимин уже не стонет, просто задыхается и беззвучно кончает мне на живот, обмякая на плече. Я перекладываю его на кровать и притягиваю в объятья не переставая целовать. Чимина потряхивает, его дрожь еще не до конца прекратилось и это невероятно. Невероятно настолько что хочется взять его снова и снова, что я и делаю. Не знаю сколько раз мы занимались сексом за эту ночь. Я помню, что сначала перевернул его спиной к себе и взял на кровати его вздрагивающее тело, наслаждаясь открытой шеей и оставляя на ней засосы, потом он отлупил меня и приказал нести в ванную. Там состоялся третий раз, на четвертый мне захотелось видеть как член проникает в распухшую дырочку и я изогнул его тело, поднимая ягодицы выше груди. Чимин застеснялся безумно и проклял до седьмого колена, но затуманенный гоном разум был не готов внимать угрозам. Короче, последнее, что помню, как брал его на столе и сейчас мне стыдно и страшно. Я не знаю что буду делать, если Чимин проснется и пошлет меня примерно тем же маршрутом. Его вид и развороченная квартира многое говорит о прошедшей ночи. Я не хочу выпускать его из объятий, но просто должен увидеть весь масштаб трагедии сотворенной с ним. Осторожно перекладываю его с руки на подушку и обвожу взглядом усыпанное засосами тело, мое наверное не сильно отличается, но если я чувствую боль лишь в области шеи, плеч и груди, то Чимин засыпан укусами и засосами везде. Особенно мне нравится укус на его правой ягодице, но ему лучше не показывать. Пока я осматриваю дела губ своих, Чимини просыпается, ох, чувствую сейчас прольется чья-то кровь. Чимин Чувствую как от груди отдаляется тепло, а под головой появляется что-то мягкое. Мозг отказывается открывать глаза и решает еще полежать, а лучше и вообще поспать. Так проходит пара минут, потом глаза все таки медленно открываются и тело начинает как обычно потягиваться, но что-то не так. Вместо приятного тянущего чувства в мышцах ощущается боль, от поворота головы становится крайне неприятно и в, как обычно не желающую быстро соображать, голову поступают лавиной воспоминания. Боги. Раскрываю глаза и осматриваю попавшиеся на глаза руки: на предплечьях засосы, дальше на груди, животе, ниже, развожу ноги и вижу по всем бедра россыпь таких же засосов вперемешку с синяками в форме отпечатка зубов. Внезапно сзади по ягодице начинает стекать…не-е-е-т… Сейчас прольется чья-то кровь. Замираю на месте и всем телом ощущаю напряжение исходящее не от меня. Наконец поворачиваю голову и смотрю в самые несчастные и испуганные глаза на свете. Гуки даже не надо рта раскрывать, чтобы я ощутил всю степень его раскаяния и вины. Он снова кусает свою губу, и я забываю о зарождающейся ярости. Помнится, я говорил, что злиться на него невозможно, это так, но помучить для профилактики надо. Не показывая вида, что простил его с одного взгляда, хмурю брови и отворачиваюсь. Похоже у Гука пропал дар речи, он от стресса иногда, ни то что заикается, не может говорить и видимо сейчас тот самый случай. Гуки молча опускает голову и мега осторожно поднимает меня с постели и несет в ванную. Там меня как хрустальную статую моют, даже не смея прикоснуться руками к коже и, закутав в большое полотенце, возвращают в комнату, сажают на кресло и Гуки быстро перестилает постель. Внезапно он столбенеет и руки парня вместе с простыней начинают трястись. Он резко оборачивается и, подходя ко мне, пытается что-то сказать, но уровень заикания настолько высок, что я ничего не понимаю. Оказывается, на простыне были небольшие пятна крови от чего Гуки видимо почувствовал себя по меньшей мере садистом и уродом и готов застрелиться или остаться заикой прямо сейчас. Дабы спасти ситуацию и успокоить сильно разнервничавшегося парня, я притянул его к себе и зашептал сорванным голосом, что все со мной хорошо и боли он мне не причинил, ну почти, и что я нисколько не обижаюсь просто решил наказать его за все следы оставленные на моем теле. Гуки постепенно успокоился и стал говорить уже нормально. Он не прекращая извинялся, а когда я заткнул его поцелуем попросил не жалеть его чувства, а заслуженно надавать по голове. Как бы я не старался, обижаться все равно было не на что. О ночи я не жалею. То, что мы делали было совершенно по обоюдному согласию, и я получил столько удовольствия, сколько не получал никогда, я даже отключился в какой-то момент. Да, с засосами мы переборщили, но у Гуки был гон, поэтому о контроле можно даже не говорить, да и я хорош-всю шею ему разукрасил. Жаль только, что следы эти увидят и разбираться станут, если к фотосессии или съемкам не сойдут, но у нас есть неделя на решение этой проблемы. Поэтому основным неудобством остается боль в заднице и шее, на которой места нет, но Гуки достал мази и стал осторожно обрабатывать все больные места, а потом все время передвигал меня исключительно на руках и сажал только на мягкие поверхности. В общем я люблю его. Люблю и поэтому улыбаюсь пока он суетиться натягивая свободные штаны и футболку, люблю наблюдая как он бегает по кухне готовя поздний завтрак, люблю и откидываю голову на его плечо, люблю и держу руки в своих руках, люблю и объясняю ребятам, что нас надо прикрыть, люблю и закидываю в постели руку на его голую грудь, откладывая айфон с сотней уведомлений и сообщений на полочку. Всё подождет, кроме него.