Домой на праздники

Семейные праздники. В детстве эти слова вызывали трепет, ты ждал их и знал, что будет что-то веселое, что вся твоя семья соберётся вместе и вам будет хорошо. Вот только с возрастом начинаешь понимать насколько вся эта атмосфера лжива. Искренней радости от встреч практически нет. Смех за столом раздается только тогда, когда кого-то удалось задеть за больное, и теперь этот человек, трясясь от злости, пытается выдавить улыбку для подбежавшего к нему ребенка. Это ужасно. Это неприятно. Это осознание обухом ударяет по голове. Словно розовые очки разбиваются. А сейчас Тони наблюдает, как напротив за столом его сестра разговаривает с Питером, пытается привлечь его внимание к своей персоне неудачными шутками, над которыми сама и смеётся, а Паркер только улыбается из вежливости. Приезжая домой, Старк не ожидал, что все выйдет вот так. Он никак не представил Питера родителям. Ну, в том плане, кем Паркер ему приходится. Знаете, такое туманное «партнер» идеально подошло для этого случая. Какой партнёр? По работе? Для танцев? А может в постели? Неясно. И пока этот вопрос ни у кого не возникает, его лучше не поднимать. Разговор никак не клеится, как бы мама не пыталась втянуть Тони в их с Чарльзом беседу. Безрезультатно. Тони лишь искоса поглядывал на смущенного Паркера, что нервно крутил кольцо на пальце, и что-то отвечал невпопад, согласно кивая на все вопросы матери. Поймав чуть встревоженный взгляд Питера, который как раз таки вслушивался в диалог Чарльза и миссис Старк, Тони ему улыбнулся, ногой слегка касаясь его ноги под столом. Паркер на это жест лишь мягко улыбался, но тревога во взгляде никуда не делась. Скорчив недовольную гримасу, парень повернулся к брату, который что-то увлеченно рассказывал. — …и мы в тот день гуляли на пляже, уже давно обещали детям съездить, и день как раз был прекрасный… — Чарльз остановился, делая глоток вина. — Солнце палило нещадно, а с моря бриз мягкий. Ну сказка, а, Тони? — он ткнул парня локтем в бок, мол ты знаешь, о чем я. А внутри Старка все замерло. Черт, он понял куда клонит Чарли. Тони настороженно улыбнулся, встревая в монолог брата: — Да-да, знаешь, мам, в Калифорнии почти всегда такая погода. Тем более… — парень остановился, переводя предостерегающий взгляд на Чарльза. — Когда вы ездили? — Кажется… — брат деланно задумался, почесывая подбородок. Его глаза недобро блеснули. — Кажется, это было семнадцатого августа. Тони на миг повернулся к Питеру, наблюдая как он побледнел, но уверенность во взгляде говорила сама за себя: Старка он не оставит один на один с этой ситуацией. — Да-а, — словно вспоминая тот день, который вообще-то навсегда останется в памяти, как самый лучший, Тони повернулся к миссис Старк. — В этом году летний сезон был самым жарким за последние, наверное, лет двадцать-тридцать. Тони замолчал, отпивая из своего бокала. Аппетит был испорчен, и кусок в горло не лез. Парень из-под ресниц наблюдал за Питером, что облегчённо выдохнув, вернулся к разговору с Камиллой, пытаясь вникнуть в суть ее слов. Заметив, как Чарльз открыл рот, чтобы что-то ещё сказать (что-то! знает Тони, что он там хочет сказать), Старк поспешил заговорить первым: — О кстати, мам, я недавно… — запнулся. Черт. Черт, черт, черт. А что он недавно? Боже, всегда находя, что сказать, как разбавить зашедший в тупик диалог, Тони сейчас молчал, судорожно бегая взглядом по столу. Сейчас, сейчас он что-нибудь скажет. Да, вот например про консервированный горошек, который с удовольствием ест отец. Чем не тема для разговора, да? — Так вот, мам, я не договорил, — снова заговорил Чарльз, мстительно улыбаясь. Че-е-ерт, серьезно? Это его такая своеобразная месть за то, что произошло на прошлый семейный праздник или за что-то другое? Господи, Тони всего лишь пролил вино на его рубашку, это же такая ерунда, да и к тому же нелепая случайность. Ну бегала Пятница под ногами, она кошка, что с нее взять. И абсолютно не удивительно, что кто-то наконец споткнулся об этот неугомонный комок шерсти. Какая же ты всё-таки зараза, Чарльз Старк, что в детстве, что сейчас. Тони сжал кулаки, ногти больно врезались в кожу ладоней, оставляя на ней лунки следов. — Мы встретили в тот день на пляже Тони, — тем временам продолжал Чарли. — Я уже думал подойти к нему, поздороваться, — его глаза, что, кажется, стремились заглянуть в самую душу Тони, недобро блестели. — Но вовремя заметил, как он лобызается с Питером. — Энтони боковым зрением заметил, как замер Питер, а Чарльз продолжал улыбаться, заливаясь соловьём. — Я уж думал, вы прям на пляже и потрахаетесь… — Чарли! — громко вскрикнула Камилла, крепко вцепляясь в руку Питера. Но ее возглас был проигнорирован. — И друзья ваши подбадривали вас. У вас же, кажется, свадьба была в тот день, м? А кто был в платье? Ты, Тони? Что же, ты теперь миссис? — он гневно вглядывался в глаза Тони и продолжал что-то шипеть, стараясь задеть побольнее и абсолютно не обращая внимания, как громко закашлялся мистер Старк; как, приложив руки ко рту, миссис Старк расширившимися глаза наблюдала за побледневшими Тони и Питером, как ее цепкий взгляд подмечал идентичные кольца на безымянных пальцах, которые она почему-то изначально проигнорировала; как Камилла, расцепив крепкую хватку на руке Питера, мягко поглаживает его по плечу. Черт. Чарльз все говорил и говорил. В абсолютной тишине комнаты его слова звучали слишком громко, слишком неприятно, словно поролон по стеклу. А Тони сидел пораженный и злой. Откуда в брате столько ненависти? Откуда столько призрения к людям, которые отличаются от него? Откуда столько зла на любовь в самом искреннем ее проявление? Чарльз наконец-то замолчал, резко вставая, что ножки стула громко проскрипели по полу, и, гневно топая, вышел из столовой. Тони смотрел на испуганного Питера, что рассматривал на руке кольцо, и… слабо улыбался?.. — Пит? — тихо позвал Старк. Во взгляде Питера не было злости, не было ненависти, только испуг, и то, кажется, не за себя или Тони, а за его родителей. Мало ли, ещё поплохеет им. Паркер, вообще-то бывший Паркер, заглядывал в глаза мужа, полные злости и чего-то ещё неуловимого на первый взгляд, но Питер видел — боль, такая острая и противная, раздирающая все внутри. Он протянул Тони свою теплую и небольшую, по сравнению с рукой Старка, ладонь. Тони всего миг задумчиво смотрел на руку Питера, на безымянном пальце которой поблескивало обручальное кольцо, и протянул свою, сплетая пальцы. От Паркера словно исходило тепло, так мягко и нежно окутывающее все существо Тони. Сейчас уже было все равно на то, что скажут о них родители, все равно, что их могут прогнать взашей. Питер, любимый ласковый Питер рядом, а другого и не надо. — Тони, — тихо позвала миссис Старк. Парень нехотя оторвал взгляд от Паркера и посмотрел на задумчивую мать. — Да? — также тихо. — А когда?.. Она не договорила свой вопрос, но Тони и так понял. Ему сейчас было абсолютно все равно, он был готов рассказать все, ответить на все вопросы. — Семнадцатого августа, — повторил он слова Чарльза, сказанные двадцать минут назад. Его пальцы чуть сильнее сжались на пальцах Питера. Металл колец соприкоснулся, громко звякая в тихой столовой. — А фотографии? — Тони удивлённо посмотрел на отца. От кого, от кого, а от него он точно не ожидал принятия, минимум, что с ним перестанут общаться, а максимум, что просто выгонят из семьи, кинув на последок, что он больше не Старк. — Не было фотографий, — ответил Питер, переводя спокойный взгляд с лица мистера Старка на миссис Старк. — Мы решили оставить этот день только для нас. В помещение вновь повисла тишина, прерываемая постукиванием веток деревьев по оконному стеклу. Раздались тихие поскрипывания двух стульев. Тони и Питер, держась за руки, покинули столовую. • — Все прошло ужасно, — негромко сказал Тони. Его голова покоилась на коленях Питера, который перебирал пальцами темные пряди Старка. — А мне кажется, что все прошло неплохо. Питер сидел на постели, прислонившись спиной к изголовью. Приглушенный свет прикроватной лампы мягко очерчивал пространство комнаты, не дотягиваясь до темных углов, оставляя их загадочным пространством, в котором могли бы скрываться проходы, откуда вылазят ночные монстры, что любят пугать детей по ночам. Только никаких монстров сейчас нет. По крайней мере не таких, каких Тони боялся в детстве. Сейчас монстром выступал собственный брат. Чарльз, Чарльз, Чарльз. Старку кажется, что он никогда бы не смог простить его, но Питер, голос которого как патока обволакивал уставшее за день сознание, говорил о том, что с Чарли нужно просто спокойно поговорить, выслушать его точку зрения, какой бы неприятной она не была, а потом высказать свою, попытаться объяснить и, даже если ничего путевого из этого разговора не выйдет, хотя бы закончить их общение не ссорой. Старк мог бы сказать, что не согласен с Питером, мог бы долго спорить, но, знаете, какой бы Тони ни был упертый сейчас, переступая через свою гордость (ради Питера он был и не на такое готов, так что жертва эта была ничтожно мала) он был хоть и не до конца, но согласен с мужем. В комнате было уютно: теплый свет неярко светил, за окном бушевала непогода, большие капли дождя громко бились в окно, норовясь попасть внутрь, за дверью раздавались негромкие разговоры и топот ног. А Тони Питера к себе прижимал, зарываясь носом в копну сладкопахнущих волос, и сплетал их пальцы, чтобы кольца глухо стукнулись под теплым одеялом. • В гостиной было темно, только свет из коридора освещал комнату, рисуя причудливые узоры на стенах. — Что ты думаешь? — помешивая в бокале виски, спросил Говард, смотря, как за окном бушует гроза. Мария сидела рядом, задумчиво разглаживая подол своей юбки: — Я думаю, они счастливы, а остальное нас не касается.