Зеленое кольцо на моем пальце

      Кагеяма Тобио провел большую часть прошлой недели в чем-то сродни абсолютному, чистому блаженству. Это самое счастливое, что он когда-либо чувствовал, плюс еще поездка на Олимпиаду. Он потратил много времени, пытаясь подавить широкую, дрожащую улыбку, расплывающуюся по его лицу, от которой у него болели щеки. Товарищи по команде любопытно смотрели на него (не то, чтобы он заметил). Он чувствовал себя легким, воздушным и теплым, как будто мог уплыть.       А источник всей этой радости — человек, лежащий на нем в жалкой имитации одеяла и вдавливающий его в матрас.       Прошло пять дней с тех пор, как Хината вернулся из Бразилии, с тех пор как он застал Тобио врасплох в раздевалках «Schweiden Adlers» из всех мест.       (У него была игра в тот день, когда самолет Хинаты приземлялся в Токио. Просто показательный матч, но Хината никогда не простил бы ему, если он хотя бы подумал о том, чтобы не играть, поэтому Тобио не смог встретить его в аэропорту. План состоял в том, чтобы встретиться с Хинатой в его отеле после, но Хината, будучи нетерпеливым маленьким гоблином, каким он и являлся, вместо этого решил пробраться в раздевалки.       Тобио провел смущающее количество времени, просто таращась на своего парня, который был в клетчатых шортах, улыбался ярче, чем прожекторы стадиона, и загорелый.       — Не то чтобы я не скучал по тебе, — Хината ахнул, когда Тобио губами прошелся по его шее (теперь она стала намного шире, о Боже), усевшись на стопку ящиков с Тобио между ног. — Типа, очень, очень скучал по тебе, но ты заметил, что ты одет только наполовину?       Тобио откинул голову назад с небольшим замешательством и большим сожалением, осматривая себя сверху вниз. И вот он, в пропотевшей волейбольной футболке и боксерах, с одним наколенником на левой ноге и одним носком на правой. Он почувствовал, как жар поднялся от его груди, шеи, пока его щеки не запылали. — Почему ты ничего не сказал? — прошипел он, сжимая ладонями щеки Хинаты, заглушая его хихиканье. Все его товарищи по команде видели, как он уходил с Хинатой в таком виде, а затем решительно не возвращался в ближайшее время.       — Ты утащил меня! — весело сказал Хината, приглушенным голосом сквозь сжатые губы. Он потянулся, хватая Тобио за запястья и отрывая его руки. — И я тоже…не хотел ждать, — сказал он теперь гораздо тише, меняя хватку, чтобы вместо этого свободно держать запястья Тобио. — Я так сильно скучал по тебе, Кагеяма.       Один взгляд на большие, мягкие глаза его парня, похожие на липкую ириску, большие, серьезные и блестящие, и у Тобио перехватило дыхание. Его собственные глаза начали неприятно щипать, совсем немного, и он потянулся к Хинате, прижимая его к груди в яростных объятиях. Его нос прижался к волосам Хинаты, где рыжеволосый был у него под подбородоком, и ему пришлось сделать несколько долгих глубоких вдохов, чтобы успокоить сильную волну эмоций, бушующую в грудной клетке.       Он тоже так сильно скучал по Хинате, и если пойти от того, что, когда их встречи перешли из каждодневных к спорадическим за год до Бразилии, казалось, что ему отрубили конечность, то два года полной разлуки были…ну. Было много ночей, когда Тобио долго и упорно проклинал саму концепцию часовых поясов и расстояний, а также явную дерзость существования океанов.       — Я тоже скучал по тебе, — хрипло сказал он в макушку Хинаты и почувствовал, как Хината крепко схватил его сзади за футболку. Место, где лицо Хинаты было прижато к его ключице, казалось влажным на коже, и Тобио не был уверен, было это от пота или слез, но он ничего не сказал.       — Пойдем домой, — сказал Хината, все еще прижимаясь лицом к Тобио, его голос был грубым и приглушенным.       — Но твой номер в отеле…?       — Пойдем домой, — снова твердо сказал Хината, прежде чем: — но, может быть, сначала надень брюки.       Тобио снова вздохнул, устало смиряясь. Надеясь, что раздевалка будет пустой, а не полной любопытных товарищей по команде.)       Хината рано выписался из своего номера в отеле, вместо этого проводя каждую ночь у Тобио. Он не спрашивал, и Тобио не предлагал, но в этом не было необходимости — ни один из них не хотел спать сейчас порознь, если они могли сделать это физически.       Тобио поерзал под мертвым весом своего партнера и попытался немного пошевелить левой ногой (потому что в его икре начинала формироваться судорога), и ему удалось немного сдвинуть Хинату, чтобы освободить голень, прежде чем другой мужчина сонно засопел в его грудь.       Тобио тут же замер. Он почти никогда не просыпался раньше Хинаты — потому что рыжий вставал ни свет ни заря, сколько Тобио его знал, — и тот факт, что Хината на самом деле все еще спал прямо сейчас, являлось чем-то вроде чуда. Хината, вероятно, обвинил бы в этом смену часовых поясов, если бы не спал, его режим сна не совсем синхронизировался с изменением часовых поясов.       К счастью, его партнер не проснулся, просто продолжая производить впечатление слона, спящего на груди Тобио.       В первую ночь это был шок, когда Хината пришел домой и рухнул с Тобио в постель, насколько он стал больше. Он не стал выше, но зато шире — сильные плечи, здоровый загар и бедра… Тобио помнил, как он, наконец, снял эти глупо милые клетчатые шорты и чуть не сошел с ума.       Тобио поднял руку и нежно провел ею от затылка Хинаты по спине, оценивая сильные мышцы под мягкой кожей. Он наклонил подбородок, пока не смог спрятать улыбку в волосах своего партнера (теперь еще ярче, освещенный бразильским солнцем. Все еще короткие — в том же стиле, что и тогда, когда он улетел, — но пряди все еще завивались на концах, бросая вызов гравитации независимо от длины).       Он так гордился тем, как усердно работал Хината, как его усилия проявились в его телосложении и уверенности в себе.       Были времена, в начале пребывания Хинаты в Бразилии, когда Хината вел себя тихо и не так восторженно рассказывал свои истории во время их телефонных звонков. Когда он слишком много расспрашивал о том, что делал Тобио, и слышал ли он что-нибудь от их друзей. Он никогда не говорил так много, но Тобио думал, что во время этих звонков Хината испытывал искушение сказать, что он хочет вернуться домой.       Тогда Тобио говорил слишком громко о том, чего он достиг в своей последней игре, слишком много хвалил одного из игроков команды. Лучший способ вывести Хинату из любого состояния паники (связанного с волейболом или нет) состоял в том, чтобы дать ему больше волейбола и подтолкнуть конкурентного зверя, который лежал внутри него. Осторожно противодействовал ему, пока он не вешал трубку на Тобио, потому что был вдохновлен на пробежку, или приставал к своему соседу по комнате, чтобы он научил его больше португальскому языку, или попробовать приготовить новое полезное блюдо, которое он хотел попробовать.       Тобио еще не видел, как он играет — не было возможности. Его собственная команда требовала всего его времени для тренировок, а Хината был измотан после его немедленного назначения новым нападающим «Black Jackal». Раньше, когда они были подростками, они бы выделили время, чтобы больше тренироваться, больше, пока не почувствовали привкус крови в дыхании и их мышцы не закричали, но теперь они стали взрослыми и мудрее.       И Тобио был так взволнован, что он наконец увидит, как играет Хината. Он никогда еще так не радовался матчу, который еще даже не был запланирован. Было несколько сообщений — в основном от Бокуто и некоторых их друзей, которые видели видео Хинаты из Бразилии, — в которых они бредили о том, что Хината теперь еще быстрее, они называли его «ниндзя в Бразилии» и «Боже, Кагеяма, подожди, пока ты не увидишь, как он прыгает».       Хината издал еще один сонный звук, и Тобио откинул голову назад ровно настолько, чтобы посмотреть ему в лицо.       Он мягкий и вялый со сна, все еще такой, каким никогда не бывал, когда бодрствовал, и именно в такие моменты, как этот, Тобио мог пристально смотреть на него и по-настоящему ценить, что мужчина в его объятиях действительно вырос. Округлые щеки и детский жир вокруг его челюсти наконец-то исчезли, оставив линию подбородка, от которой у Тобио сжималось сердце и хотелось укусить зубами. Тобио провел по ней большим пальцем, смакуя ощущение под подушечкой пальца. По утрам у него была щетина, более темная, чем волосы на его голове, и Тобио получал огромное удовольствие, поддразнивая Хинату по поводу того, что он наконец-то смог отрастить бороду.       Челюсть Хинаты задвигалась под большим пальцем Тобио, когда он сглотнул, а затем широко зевнул. Тобио наблюдал, как рыжие брови нахмурились, а затем на него посмотрели два сонных карих глаза, не сфокусированных в дымке сна.       — Утро, — сказал Тобио.       — Хм-м…доброе утро, — пробормотал Хината в ответ, поворачивая лицо, чтобы запечатлеть небрежный поцелуй на обнаженной груди Тобио. Обычно Хината приходил в себя довольно быстро, но сегодня он, кажется, доволен тем, что ленив, прижимаясь носом к Тобио и снова закрывая глаза.       — Ты тяжелый, — указал Тобио, выгибая спину так сильно, как только мог. Хината прижался к нему, но в остальном не сделал никаких попыток пошевелиться.       — Месть, — небрежно произнес Хината, не пытаясь объяснить, за что.       Тобио провел рукой, которая лежала на лице Хинаты, по его шее, плечу, руке, пальцы скользили по обнаженной загорелой коже, пока он не достиг левой руки своего партнера и не взял ее.       Хината прижал его пальцы к своим. Тобио сжал. Теплый металл терся о его кожу. Отблеск золота.       Подумать только, тощий маленький ребенок, который привлек его внимание, пролетев над волейбольной сеткой, и удержал его, бросив вызов на всю жизнь, однажды стал его мужем.       (Не прошло и двух дней с тех пор, как Хината вернулся домой поздно вечером, когда он прижал их лбы друг к другу, липкие после экстаза, и тяжело дышал: — Эй, Тобио? Ты выйдешь за меня?       Тобио застыл на месте на мучительно долгое время, недоверчиво глядя на партнера. Должно быть, он ослышался, неправильно понял, потому что Хината никак не мог просто задать ему этот вопрос. Карие глаза смотрели в ответ, выдерживая его взгляд, терпеливо, решительно и выжидающе.       — Я…что? — Тобио задохнулся. Он не мог дышать, его грудь была переполнена.       — Выходи за меня, — повторил Хината, мягко требуя, и это звучало так же, как «брось мне» много лет назад.       — Я… — прохрипел Тобио, его голос застрял в горле. Ему пришлось воспользоваться моментом, чтобы вдохнуть тяжесть в груди, поскольку значение того, о чем его просил Хината, уяснилось.       И это «да», конечно, так и есть, потому что Тобио всегда будет слаб к требованиям Хинаты. Всегда будет втягиваться в его темп, мчаться рядом с ним и Боже, если Тобио не хочет этого навсегда.       — Да, хорошо, — наконец справился он, голос надломился и сорвался, а затем Хината улыбнулся — ярко и яростно, как полуденное солнце, и наклонился, чтобы запечатлеть губы Тобио в поцелуе, таком сильном, что Тобио действительно всхлипнул).       Тобио снова задвигался всем телом, пытаясь разбудить своего партнера. — Вставай, — требовал он.       Хината снова зевнул, прежде чем, наконец, приподнялся на локтях, и у Тобио было всего несколько драгоценных секунд, чтобы насладиться полной мощностью своих легких, прежде чем его муж подполз, чтобы украсть поцелуй. — Завтрак? — пробормотал Хината, их губы соприкасались.       — Ты просишь или предлагаешь? — спросил Тобио, проводя кончиком носа по переносице Хинаты. Он надеялся, что последнее — Тобио искусно готовил тосты, но Хината вернулся из Бразилии, зная, как правильно готовить, и Тобио стал умеренно одержим этим.       — Ну, учитывая, что я отличный повар, а ты почти можешь справиться с хлопьями, я полагаю, предлагаю, — поддразнил Хината, поворачивая голову, запечатлея влажный поцелуй на щеке Тобио, сопровождаемый неприятным «мвах». Затем он полностью скатился с Тобио, одним быстрым движением выбираясь из постели.       Тобио на мгновение восхищался его удаляющейся фигурой — сильной спиной, бедрами и задом (уморительно бледным по сравнению с остальным телом), прежде чем понял, что Хината первым пойдет в душ, и сражаясь с пуховым одеялом и выпрыгивая из постели.       Но у Хинаты преимущество, и он быстро выбежал из спальни в ванную как раз вовремя, чтобы закрыть дверь перед лицом Тобио. Действительно ниндзя Шое.       — Эй! — закричал Тобио, стуча кулаком по дереву.       — Иди и включи рисоварку! — крикнул Хината в ответ, и лицо Тобио скорчилось в недовольную гримасу. Они могли бы, по крайней мере, разделить душ…       Звук льющейся воды эхом отдавался за дверью, и Тобио вздохнул, смиряясь с необходимостью подождать. Когда он поднял руку от двери ванной, блеск соответствующего кольца на его собственной руке привлек его внимание, и он долго смотрел на него, его надутые губы расплылись в неуверенной, смущенной улыбке.       Хината женился на нем. Хината, который был самым дружелюбным человеком, которого Тобио когда-либо встречал, который ладил буквально со всеми, который вернулся из Бразилии с мускулами, за которые можно умереть, загорелый и великолепный, выбрал Тобио из всех людей, чтобы жениться.       Ну, по крайней мере, он мог включить рисоварку, подумал он.

***

      Хината Шое терпелив только к двум вещам: волейболу и людям, и поэтому Тобио не был по-настоящему удивлен, когда он предложил им пожениться в ЗАГСе всего через два дня после того, как сделал предложение.       Тобио согласился (через несколько быстрых кивков вместо слов — Хината поцеловал его в красные щеки с радостным смехом), а затем заподозрил, что Хината на самом деле что-то планировал, когда он сказал ему, что их матери и Нацу приедут на день, чтобы они могли быть свидетелями.       — Моя мама и Нацу все равно собирались навестить меня, — сказал Хината, когда Тобио обвинил его. — И поэтому вчера я сказал, чтобы твою тоже взяли с собой! Они бы съехали с катушек, если бы узнали, что мы сделали это без них, ты же знаешь.       Этого нельзя было отрицать — их матери стали закоренелыми друзьями с тех пор, как они стали частыми гостями в домах друг друга на втором году старшей школы, и были просто в восторге, когда они стали ходить на свидания за год до отъезда Хинаты в Бразилию. Тобио до сих пор помнил, как однажды сказал матери, запинаясь и нервничая, и испытал огромное облегчение, когда она ответила только сердечными поздравлениями, а не презрением.       — И тебя это устраивает? — спросил Тобио, когда они записались в ЗАГСе («кто записывается, чтобы пожениться?» — спросил Хината, сбитый с толку). — Никакой церемонии или вечеринки, просто…это?       Хината пододвинулся с места, где он свернулся калачиком рядом с Тобио на диване, вытянув ноги и положив локти на колени. — Да, — мягко и счастливо сказал он, глядя куда-то вдаль. — Когда я был в Бразилии, мой последний партнер по пляжному волейболу — Эйтор — женился. И когда я наблюдал за его свадьбой с Нис, единственное, о чем я мог думать… — он протянул руку и схватил Тобио за колено. — Это как сильно я хотел этого с тобой.       От этого у Тобио заболела грудь, от того, как сильно, должно быть, расширилось его сердце, и он схватил руку Хинаты на своем колене, крепко сжимая ее, вместо каких-либо слов. Он не мог придумать, что сказать.       Он бы сделал это — церемонию, вечеринку, если бы Хината этого захотел. Ему было бы неловко и он был бы ужасно смущен перед всеми, кого они знали, но он сделал бы это для Хинаты. — Мы все еще можем отпраздновать со всеми, — предложил он после нескольких минут молчания. — После.       — Думаю, люди рассердятся, если мы ничего не сделаем, а? — со смехом сказал Хината. — Мы можем собраться дома, со всеми, когда все будут свободны, — затем он откинулся на спинку, прижавшись к боку Тобио, откинул голову и повернулся, чтобы посмотреть на Тобио — тепло, ярко и с надеждой.       — Звучит хорошо, — ответил Тобио, потому что так оно и было. Он не был таким общительным, как Хината, и никогда бы не стал, но ему нравились их друзья, и хотя он считал пышность и структуру традиционной свадьбы ужасно неловкими, он все равно хотел отпраздновать со всеми, кто был бы счастлив за них.       — Но мы, вероятно, не должны никому рассказывать, пока действительно что-то не организуем, — сказал Хината, задумчиво глядя в потолок.       — Что мы поженились?       — М-м-м… Я не хочу, чтобы кто-нибудь злился! Но это ненадолго…       Тобио сделал паузу, глядя на отстраненное выражение лица Хинаты. На этом лице было беспокойство, некоторая озабоченность, которую Тобио не мог определить. Он уже собирался задать этот вопрос, когда Хината перекатился к нему на колени, и ему пришлось протянуть руку, обхватывая за спину, чтобы Шое не упал.       — Мы собираемся пожениться… — пропел Хината, и у Тобио не было времени корчиться от счастливого смущения, потому что Хината наклонился для поцелуя — грязного и с открытым ртом.       — Тайно, — ворчливо пробормотал Тобио, когда его напарник отстранился, чтобы глотнуть воздуха. Это было просто…что-то не так, не говоря людям. Почему Хината волновался по этому поводу?       — Совсем ненадолго, — пробормотал Хината и просунул руки под футболку Тобио.       — Наши родители будут здесь через час, — зашипел Тобио, бедра поднялись, когда руки Хинаты скользнули по его обнаженным бокам, по ребрам.       Хината ткнулся носом ему в горло, когда Тобио откинул голову назад, обнажая. — Тогда лучше поторопиться, — бросил он вызов, покусывая кожу под челюстью Тобио.       И, ну, с каких это пор Тобио когда-либо отказывался от вызова?       Он сможет спросить об этом позже, рассуждал он, когда одежда сбрасывалась со скоростью, не то чтобы он отчаянно не хотел жениться на этом человеке в любом случае, несмотря ни на что.

***

      Две недели спустя, Тобио случайно уронил целую пачку лапши в кастрюлю вместо небольшого количества, которое он пытался измерить, — вздрогнув в ответ на громкий вопль из ванной.       Он с проклятием скакнул от кастрюли, брызги кипятка почти не долетели до него. Убавив огонь на плите до того, как все закипит и вызовет ужасный беспорядок, он бросил свою стряпню и побежал по коридору, чтобы выяснить, почему его муж вдруг закричал. Не то чтобы крик Хинаты сам по себе был необычным, но обычно он не звучал так обеспокоенно.       — Что? — потребовал он, рывком открывая дверь ванной (незапертую, потому что ни один из них не делал этого).       Хината только что из душа, на нем только полотенце вокруг талии, и он смотрел на свой палец с выражением неподдельного, абсолютного ужаса. — Я думаю, что у меня гангрена, — драматично сказал он.       — Гангрена, — повторил Тобио, крайне смущенный. Он почувствовал, что начинал раздражаться.       — Определенно. Мой палец зеленый, так что должно быть… — лихорадочно бормотал Хината, вертя рукой и разглядывая свой палец со всех сторон. — О Боже, а что, если он отвалится? Я имею в виду, это моя левая рука, но все же… Я не могу потерять палец сейчас, я только что попал в команду! Подожди! Разве они не могут пришить обратно, если положить его в лед? Кагеяма, у нас есть лед…       Тобио прервал безумную болтовню, хватая мужа за руку, чтобы посмотреть самому. Там, у основания его левого безымянного пальца, на коже зеленое пятно. — Тупица… — начал он.       — Не называй меня тупицей, Тобио, у меня гниет палец.       — Он не гниет, это от твоего кольца, идиот, — сказал ему Тобио, наполовину удивленный, наполовину глубоко раздраженный. Ужин теперь определенно испорчен, лапша будет наполовину слипшейся, наполовину сырой. Он хочет разозлиться еще больше из-за этого, но не может, потому что…       Потому что он тоже запаниковал, когда в первый раз снял кольцо, чтобы надеть его на цепочку, и увидел зеленую отметину на своем пальце (хотя она была не такой темной, как у Хинаты). За исключением того, что он отчаянно погуглил это в раздевалке «Adlers», а не закричал на все помещение.       — Мое кольцо? — недоуменно спросил Хината.       — Да, это из-за…металла, внутри, или что-то в этом роде? Он только покрыт золотом, поэтому металл под ним вступает в реакцию с кожей и окрашивает ее в зеленый цвет.       Хината подозрительно посмотрел на него. — Откуда ты это знаешь?       — Как ты раньше не замечал? — огрызнулся в ответ Тобио.       — Я еще не снимал!       Тобио моргнул, ошеломленный этим. — Ты…не снимал? — спросил он, теперь уже более мягким голосом.       — Нет! Я… — Хината замолк, потирая затылок, а его щеки слегка порозовели от смущения. — Я не хотел этого делать. Я снял его только сейчас, потому что под ним застрял шампунь. Зудело, — наконец сказал он, уголок его рта приподнялся в застенчивой улыбке, когда он встретил любопытный взгляд Тобио.       Тепло приятно согрело внутренности Тобио при мысли о том, что Хината хотел все время носить свое кольцо, но затем его брови нахмурились, когда ему в голову пришел вопрос. — Ты носил во время игры?       — Ах…да, — признался Хината.       — Но ты сказал, что пока не хочешь никому говорить, — заявил Тобио, пристально глядя на своего партнера. — Разве всем не интересно, почему ты носишь обручальное кольцо?       — Я не отрицаю, что женат! — засмеялся Хината, очень гордясь этим заявлением. У Тобио сжалась грудь. — И я только что присоединился, так что большинству людей не слишком интересно.       — Ты играешь с Бокуто.       («И Мия Ацуму», — не добавил он. Очень детская часть Тобио все еще очень ревновала при мысли о том, что этот парень сейчас пасовал Хинате).       — Его удивительно легко отвлечь, — с нежностью сказал Хината. — В любом случае! Почему у тебя палец не зеленый? — потребовал он, резко меняя тему и хватая Тобио за руку, чтобы осмотреть ее самому, хотя кольцо Тобио было на месте.       — Я же сказал тебе, я снимаю свое, — и затем поспешно добавил, потому что Хината выглядел очень преданным, — когда играю, идиот. Я вешаю его на цепочку.       — О! Это хорошая идея, — одобрил Хината. Он отпустил руку Тобио, возвращаясь к раковине, где сбоку лежало его кольцо, и поднял его, чтобы надеть обратно. Затем он нахмурился, задирая голову к потолку. — Что-то горит?       Тобио чертыхнулся и высунул голову за дверь, проверяя, не зажглась ли лапша в кастрюле, даже на том слабом огне, на котором он оставил. — Я, э-э-э, положил слишком много лапши в кастрюлю, — хмыкнул он. И затем, прежде чем Хината смог приступить к неизбежным издевкам: — потому что ты закричал, и я бросил всю! — он резко ткнул рыжеволосого в лоб.       Хината фыркнул от смеха и схватил Тобио за запястье, дергая за руку, пока он не оказался поблизости, приподнимаясь на цыпочки и целуя. — Извини, — он улыбнулся прямо в губы Тобио. — Дай мне одеться, и я приду и все исправлю, хорошо?       Тобио хотел возразить, запротестовать, что он прекрасно может приготовить ужин, большое спасибо, но потом в животе у него заурчало, и он проглотил свои слова. Он действительно был слаб к готовке Хинаты.       — Так, подожди, — проговорил Хината позже, когда они сидели за столом и запихивали еду в рот, которую Хината, к счастью, смог спасти. — Почему не у всех пальцы зеленые?       Глядя поверх своих палочек для еды, Тобио в недоумении посмотрел на своего партнера. — Что.       — Зеленые! — повторил Хината, голос приглушен набитым едой ртом, и он помахал безымянным пальцем левой руки Тобио. Сглотнув, он продолжил: — Я имею в виду, я никогда не слышал, чтобы кожа становилась зеленой…       — Скольких людей ты видел без их колец? — спросил Тобио, совершенно сбитый с толку.       Хината замычал, задумчиво постукивая по миске. Тобио практически видел, как шестеренки в его голове пытались повернуться. — Никого, думаю? Но все равно это странно, верно? Я не думаю, что это нормально.       Тобио медленно пережевал следующий кусок пищи в раздумье. Правда в том, что Хината прав, и в идеале их пальцы не должны зеленеть, но он также знал, что Хината расчувствуется, если он скажет ему. — Я же говорил тебе, это потому, что они покрыты золотом, — наконец осторожно произнес он.       — …Значит, если бы они были из чистого золота, этого бы не случилось? — спросил Хината после пары минут молчания.       Проклятье. Тобио внутренне поморщился.       Потому что их…свадьба (так сказать) прошла так быстро, что они буквально посетили первый попавшийся ювелирный, чтобы выбрать кольца. И Хината настоял, чтобы они заплатили за них поровну, что Тобио вполне устраивало, за исключением… У Хинаты было немного денег, намного меньше, чем у Тобио. А это означало, что единственные, которые они могли себе позволить, были самые дешевые позолоченные в магазине. Тобио удалось убедить своего партнера, что это нормально, ему было все равно, что они не дорогие или не сделаны из драгоценных металлов, он был бы счастлив, если бы они были сделаны из папье-маше, но он знал, что Хината все еще чувствовал себя немного неудовлетворительно из-за этого.       — Вероятно, нет, — честно говорил он, протягивая руку через стол и касаясь пальцами запястья мужа. — Но мы можем просто смыть это, верно? Так какое это имеет значение?       Хината отодвинул в сторону свою почти доеденную еду, чтобы крепко схватить Тобио за руку. — Когда мы выиграем лигу, — заявил он, — я куплю тебе кольцо с твердым бриллиантом.       Тобио фыркнул, как при мысли о твердом бриллиантовом кольце, так и о том, что Хината думал, что его команда выиграет лигу (очевидно, это будет его команда). — Твердый бриллиант?       — Ага, — серьезно сказал Хината.       — Это звучит ужасно, — сказал ему Тобио, и его рот скривился при виде ошеломленного выражения лица своего партнера. — Золото — хорошо, болван.       — Тогда из чистого золота, — исправился Хината.       Это напомнило Тобио о том, когда они учились в школе — торговались, какая награда будет для того, кто сможет продвинуться дальше, наберет наибольшее количество очков за игру, успешных блоков и решит более сложные задачи, такие как сдача математики. Ностальгия по этому теплому и прекрасному склубилась внутри него. Он скучал по этому, по легкой конкуренции с Хинатой, лишенный этого почти три года. Он скучал по нему последние два года.       — Хорошо, — согласился Тобио. — Тогда тебе лучше хорошенько потрудиться.       — Когда я этого не делаю?

***

      Поначалу вся эта затея с неразглашением была…нормальной. Тобио все еще это не очень нравилось, ему не нравилось, что он все еще чувствовал, что Хината беспокоился о чем-то большем, чем просто о том, что их друзья будут раздражены тем, что их не было рядом, чтобы посмотреть, как они подписывали какую-то бумагу, но он был слишком занят, чтобы слишком много думать об этом. Скоро должен был начаться сезон, а это означало изнурительную ежедневную тренировку и мало возможностей поговорить с людьми, кроме его товарищей по команде и Хинаты, когда они возвращались домой, счастливые, но измученные.       Все начало проясняться после одной тренировки, когда «Adlers» переодевались, готовясь уйти.       Тобио снял цепочку с шеи, чтобы надеть кольцо обратно на палец, когда сверху раздалось тихое «поздравляю».       Он повернул шею, смотря вверх, и увидел рядом с собой Ушиджиму, старшего мужчину, который, как всегда, выглядел серьезным.       — А? — интеллигентно ответил он.       Доигровщик кивнул на руку Тобио. — Ты женат. Я не знал. Поздравляю, — ответил Ушиджима. Он не улыбался, но выражение его лица почему-то казалось теплее.       — Я…спасибо, — сказал Тобио, слегка ошеломленный. У него возникло внезапное желание сказать: «Это Хината — ты все еще ненавидишь его?», но в последнюю секунду он прикусил язык. Секрет. Они держали это в секрете (не то чтобы он думал, что Ушиджима склонен к сплетням, но случались и более странные вещи), и он все равно не хотел знать ответ на этот вопрос.       Старший мужчина похлопал его по плечу и ушел, а Тобио остался, несколько секунд держа футболку, прежде чем он вышел из оцепенения и надел ее.       По дороге домой в поезде он смотрел видео на своем телефоне. Это короткая рекламная кампания от «Black Jackals», с игроками в составе в этом году и короткими интервью с некоторыми из них. Хината, конечно, присутствовал (именно поэтому Тобио смотрел) — как самый новый участник и тот, кто интересовал большинство людей, учитывая его необычный рост.       Он наблюдал, как его муж отвечал на вопросы со своей обычной харизмой, и когда интервьюер, явно пораженный обаянием Хинаты, сделал комплимент, как он смущенно потирал затылок. Отблеск кольца на его пальце отражался светом, и Тобио вспомнил, как Хината говорил, что не снимал его и никогда не отрицал, что женат.       Он просто не говорил, на ком он женат.       Тобио пришлось поставить видео на паузу и засунуть телефон в карман от своего внезапного раздражения. Наверное, глупо, как сильно это его беспокоило, потому что Хината не требовал, чтобы они держали это в секрете вечно — просто до тех пор, пока их расписание не успокоится, чтобы они могли собрать всех вместе. Но, все же… Тобио не понимал полной секретности.       Бывали моменты, когда Хинату упоминали в разговоре во время тренировки (потому что новое горячее пополнение «Black Jackals» — популярная тема), что Тобио хотел сказать: «Это мой муж». Иногда он хотел, чтобы все знали, что Хината принадлежал ему. Он хотел сказать Ушиджиме, товарищу по команде и в чем-то другу, что он женат на человеке, который зажег в нем такой огонь во время учебы в старшей школе. Он хотел рассказать своим друзьям, что они сделали, даже если они пожалуются на отсутствие свадьбы.       Он гордился, что был женат на Хинате Шое.       Но гордился ли Хината тем, что был женат на Кагеяме Тобио?       Тобио прижался лбом к окну поезда и застонал. Достаточно. Он слишком много думал. Зажмурив глаза, он заставил себя воспроизвести свои движения во время сегодняшних тренировок, представляя их в уме, чтобы понять, что прошло хорошо, что он мог бы сделать лучше.       Этого едва хватило, чтобы отвлечься.       Когда он вернулся домой, в их спальне крутился оранжевый вихрь.       — Какого хрена ты делаешь, — настороженно спросил Тобио, разочарование, которое он испытал ранее, просачилось в его голос, когда он наблюдал, как его муж лихорадочно метался по комнате. Без футболки.       — Ах, Кагеяма! — Хината с улыбкой бросился к нему и споткнулся о пару джинсов на полу.       Тобио схватил его за руку и собирался отругать, когда Хината навалился на него со счастливым лепетом. — Ячи звонила! Она приехала в город на выставку и сказала, что мы должны пойти поужинать!       — Хорошо…?       — И мне действительно нечего надеть, — продолжил Хината, указывая через плечо на небольшую стопку футболок на их кровати. — Все грязное или, э-э, не рубашка.       Это имело смысл — Хината привез только ту одежду, которую взял с собой в Бразилию, когда по возвращении фактически переехал в квартиру Тобио. И это были только спортивная одежда, шорты и футболки. Ничего особенного. Тобио совершенно уверен, что джинсы, которые на нем, — его единственная пара.       — Мне придется надеть одну из твоих, — проговорил Хината, подходя к шкафу Тобио.       Тобио в замешательстве нахмурил брови. — Они не подойдут.       Хината проигнорировал его, уже роясь в вешалках для одежды. — Я закатаю рукава!       Тяжело вздохнув, Тобио протянул руку и помассировал виски одной рукой. Хорошо. Как угодно. После тренировки он принял душ, поэтому все, что ему нужно, — это переодеться. Если, конечно, у него останутся какие-нибудь рубашки, которые он мог бы надеть после того, как Хината закончит их примерять.       — Стой, подожди, — сказал он внезапно, когда ему в голову пришла мысль. — Что ты ей скажешь?       — Скажу? — спросил Хината, в замешательстве наклонив голову, одна рука засунута в одну из более облегающих рубашек Тобио.       — Да, об этом, — Тобио протянул руку и схватил левую руку Хинаты, ту, которую он просунул через рукав рубашки. Кольцо Хинаты тускло поблескивало в свете лампы в спальне.       — О-ох! Хм-м-м… — Хината хмуро посмотрел на свою руку, выглядя задумчиво, явно придумывая какой-то план.       Тот, который явно не включал в себя сообщение одному из их самых старых друзей, одному из их самых верных друзей, что они женаты.       Тот, в котором они собирались поужинать и абсолютно ничего не сказать.       — Тебе следует надеть рубашку побольше, — проворчал Тобио, внезапно невероятно, иррационально, раздраженно. — Рукава закроют твои руки, и она не увидит.       — Тобио? — спросил Хината тихим голосом, смущенным тоном Тобио.       — Или просто сними его. Не забудь смыть зеленый цвет с пальца, — продолжил Тобио, в его голосе слышался гнев. Его самообладание начинало выходить из–под контроля, и он чувствовал — спор, который вот-вот взорвется.       — Тобио! — громко сказал Хината, чуть не крикнув. Теперь он просунул другую руку в пустой рукав рубашки, надевая ее как следует, хотя и все еще расстегнутую. — Что случилось? — потребовал он, уперев руки в бедра. Он нахмурился, но в его глазах было беспокойство.       — Ничего, — выплюнул Тобио. — Ты не хочешь ей говорить, сам разберись. Я в душ.       Ему не нужен душ, он уже принял его, но сейчас он на грани того, чтобы потерять контроль, и последнее, что он хочет сделать, это взорваться на своего мужа, как бы он ни был раздражен. Он потратил последние два года, ненавидя каждую секунду их расстояния, не для того, чтобы превратить все в крикливый поединок спустя месяц после воссоединения. Они ссорились, конечно, это так, но спорить? Действительно спорить? Нет.       Сильная рука схватила его за предплечье, когда он поворачивался, чтобы уйти, и удержала на месте. Тобио попытался высвободить руку, но хватка Хинаты была железная. Мышцы на его плечах не просто для вида.       — Тебе не нужен душ. Скажи мне, что случилось, — спросил Хината стальным голосом.       Тобио уставился в пол у своих ног, мысли путались, пока он пытался придумать, что сказать. Он мог бы, может быть, просто вырваться и убежать, но он не думал, что Хината ему позволит. Он хотел сказать так много вещей, но в то же время ничего не выговорил, чтобы не получить ответ, который он не хотел слышать.       — Почему… — начал он, потом замолк. Смочил губы языком. Попробовал еще раз. — Почему мы держим это в секрете? — спросил он тихим голосом. Он не отрывал взгляда от пола.       Ответа нет, но и хватка на его предплечье не ослабла. Когда Тобио повернулся ровно настолько, чтобы увидеть лицо Хинаты, оно было затемнено из-за наклона головы, искаженное от чувства вины.       — Шое! — вскрикнул он, и голова его партнера резко вскинулась, широко раскрытые карие глаза встретились с его. — Почему? Зачем это скрывать? Потому что у нас не было церемонии, на которой могли бы присутствовать люди? Кому какое дело? Если они раздражены, это их проблема.       — Это… — начал говорить Хината, и на его лице появился ряд сложных выражений, которые Тобио не мог определить. — Это не совсем так… — неубедительно закончил он.       — Да, знаю, — зарычал Тобио. — Ты счастлив говорить людям, что женаты, счастлив носить обручальное кольцо на общественном телевидении, но никому не говоришь, на ком ты женат, — его грудь вздымалась от того, насколько он зол. Это бахвальство, в значительной степени. Легче чувствовать гнев, эскалацию его разочарования. Все, что угодно, чтобы скрыть нарастающее расстройство, низкое и тяжелое в его животе.       Лицо Хинаты превратилось в выражение абсолютного ужаса. — Ты думаешь, я не хочу рассказывать людям, что мы с тобой женаты? — прохрипел он.       — Ты этого не делаешь! — взорвался Тобио, его голос, наконец, перерос в крик. — Ты дерьмово скрываешь от меня что-то, дело не в том, что кто-то не поймет, я могу сказать, Шое, поэтому, если тебе стыдно или неловко…       — Остановись.       В голосе Хинаты звучала стальная команда, и две руки сжали лицо Тобио по бокам, заставляя его посмотреть вниз, в лицо своему партнеру. Оно искажено страданием, но в янтарных глазах горел огонь.       — Никогда, — сказал Хината, его голос ниже и грубее, чем Тобио когда-либо слышал, — никогда не думай, хоть на одну секунду, что я не в полном восторге от того, что женат на тебе.       Грудь Тобио вздрогнула от его неровного дыхания. Его руки сжаты в кулаки по бокам, и он не смог бы ничего сказать, даже если бы захотел.       Хината провел большими пальцами по щекам Тобио, прежде чем заговорил.       — В прошлом месяце? Я был самым счастливым за всю свою жизнь, Тобио. Я профессионально играю в волейбол с лучшими игроками страны, а потом каждый божий день прихожу домой, прямо к тебе. И я действительно хотел, чтобы мы немного помолчали, совсем недолго, и мне очень, очень жаль, что мой эгоизм заставил тебя подумать, что я не горжусь тем, что я твой муж.       Хината замолк, переводя дрожащее дыхание, его глаза не отрывались от лица Тобио — яркого и сияющего.       — Когда мы играли вместе, в старшей школе, много людей думали, что я был там только из-за тебя. И, честно говоря, большую часть времени они были правы. Но было так много раз, когда я хотел, чтобы люди думали, что я был там по своей собственной заслуге, и когда я присоединился к «Black Jackals», я просто…немного беспокоился, совсем немного, что люди подумают, что я попал туда только потому, что был с тобой. Что ты… Я не знаю, поговорил с ними или дал мне возможность попробовать или еще много разных вещей. Что я был не просто твоим блокирующим для хорошей быстрой атаки, что я не был чем-то вроде жалкого мужа.       Ему снова пришлось остановиться, чтобы перевести дыхание, и он выглядел невероятно близко к слезам, но на его лице появилась улыбка, маленькая и грустная.       — Дело не в том, что я не горжусь тем, что я твой партнер, но я хочу быть твоим партнером на равных, бок о бок, а не тянуться за тобой. И я знаю, что ты не относишься ко мне так, ты относишься ко мне одинаково с тех пор, как нам исполнилось шестнадцать, и я люблю тебя за это, но все остальные…       — Ты гребаный идиот, Шое, это не твоя проблема, — выпалил Тобио, его горло, наконец, расслабилось от переполняющего облегчения. Это он понимает больше, чем кто-либо другой, как Хината боролся с чувством признания за свои собственные достижения. — Почему, черт возьми, ты просто не сказал мне об этом с самого начала? — он все еще раздражен, но это знакомое раздражение — скорее из-за бесконечной глупости Хинаты, чем из-за чего-то ужасного и разбивающего сердце.       — Я думал, ты разозлишься! — запротестовал Хината, крепче сжимая лицо Тобио. Его кольцо зацепилось за линию волос Тобио.       — Я злюсь, — согласился Тобио. — Злюсь, что ты не сказал мне об этом в самом начале. Средства массовой информации и все остальные, кто не знает, о чем они говорят, будут выдвигать свои собственные неправильные теории с этого момента и до конца времен, ты не сможешь их остановить.       С этим ему пришлось смириться самому, с тех пор как он вступил в мир профессионального спортсмена. Как спортивные журналы, репортеры, телеведущие и зрители приходили к своим собственным выводам, независимо от того, насколько они точны.       — Ох… — сказал Хината, его лицо сморщилось в смущенной гримасе. Это выглядело по-детски и мило, и Тобио вздохнул, протягивая руку и убирая руки Хинаты со своего лица, чтобы он мог как следует обнять своего мужа, положив его голову под подбородок и схватив сзади за слишком большую рубашку.       — Тупица, — выдохнул он в волосы Хинаты. Он все еще раздражен, что Хината не сказал ему, но он так рад, что его опасения были необоснованными, и, честно говоря, после искренних заявлений Хинаты прямо сейчас он чувствовал, что мог бы пройти по потолку.       — Извини! — Хината врезался ему в ключицу, яростно обнимая в ответ.       — Просто…расскажи мне в следующий раз, — вздохнул Тобио, сжимая его в ответ, прежде чем отпустить.       — Извини, — снова сказал Хината, приподнимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его, мягко и медленно.       — Мы должны были встретиться с Ячи, — напомнил ему Тобио, и его партнер с визгом приземлился обратно на пятки. — А вот этот цвет тебе идет, — он дернул за рубашку, которую надел Хината. Она темно-синего цвета; слишком длинная по телу и рукам, но можно подвернуть и закатать, и, на самом деле, она довольно хорошо облегала его плечи.       — Спасибо, — задыхаясь, проговорил Хината, продевая пуговицы со скоростью света. Заправляя длинные концы рубашки в джинсы одной рукой, он нащупал за спиной другую рубашку — белую, с тонкими полосками голубого, проходящими через нее, — и другой рукой протянул ее Тобио. — Вот, надень ее, моя любимая.       Тобио взял ее, улыбка, наконец, скривила его губы, и они оба заканчивали переодеваться в тишине.       — Подожди, подожди! — настойчиво сказал Хината, когда они как раз собирались выйти из квартиры полчаса спустя.       Тобио приподнял бровь, глядя на него, когда его муж достал свой телефон. — Что?       Однажды Тобио научился предугадывать скорость Хинаты, но сегодня его рефлексы далеки от совершенства, и он смог только удивленно моргнуть, когда его партнер обнял его за плечи, чтобы притянуть вниз ровно настолько, чтобы поцеловать его в щеку.       Раздался тихий щелчок, когда камера телефона Хинаты сфотографировала.       — Зачем? — хмуро посмотрел на него Тобио, его щеки порозовели.       Хината повернул телефон, показывая ему фотографию вместо ответа. Хорошая, посчитал Тобио, даже если его застали врасплох. Они оба прекрасно вписаны в кадр, и Тобио выглядит приятно удивленным, а не бездушным, когда губы Хинаты прижались к его щеке. Сбоку видна левая рука Хинаты, обнимающая Тобио, с кольцом на виду.       — Давай выложим это в твиттер, — предложил Хината, сверкая глазами.       — Что.       — Лучший способ рассказать всем очень быстро, — сказал Хината, размахивая телефоном взад и вперед с озорным видом.       — Разве не быстрее написать всем? — удивился Тобио.       — Ты недооцениваешь силу социальных сетей, Тобио. Все в порядке, правда? Опубликую это? — проверил Хината, его глаза перебегали с экрана телефона на Тобио, внезапно выглядя немного неуверенно под дерзкой улыбкой.       — Э-э-э…конечно, — выдавил Тобио через мгновение. У него есть твиттер, какая-то официальная страница, которую менеджер однажды создал для него, чтобы люди не выдавали себя за него или что-то в этом роде, но на самом деле он ею не пользовался. Хината, однако, пользовался, часто публикуя о любой глупости, которая приходила ему в голову. С момента его вступления в «Jackals» в последнее время этому уделялось гораздо больше внимания. Тобио внезапно стало очень тепло — как от смущения, так и от немалой гордости — при мысли о том, что эта фотография внезапно появится там, на всеобщее обозрение.       Хината ухмыльнулся ему и постукивал по экрану телефона одним большим пальцем, а другой схватил Тобио за руку, чтобы вытащить его за дверь.       — Я люблю тебя, — сказал его муж ему, ярко, ясно и весело, когда они шли по улице к ресторану, где ждала Ячи.       — И я тебя, — легко ответил он, распахивая дверь в ресторан и видя, что их подруга уже сидела за одним из столиков и в восторге смотрела на свой телефон.       — Ячи! — пропел Хината, направляясь к ней.       Ячи посмотрела на них, ее лицо в шоке, и она быстро перевела взгляд на свой телефон, а затем на их одинаковые кольца, прежде чем сразу же разрыдаться.       — Поздравляю! — она всхлипнула, вскакивая со стула так быстро, что тот со стуком упал на пол, обнимая их обоих — одной рукой за плечи Хинаты, а другой за грудь Тобио (лучшее, до чего она могла дотянуться).       — Ах-х, спасибо…? — сказал Тобио, неловко гладя ее по голове, пока она плакала.       Хината гладил ее по спине с необычайной любовью.       Ячи быстро оторвалась после еще пары минут сопения, подняла свой стул и быстро села. Схватив салфетку со стола, она вытерла все еще слезящиеся глаза, широко и счастливо улыбаясь. — Расскажите мне все, — потребовала она, жестом приглашая их обоих сесть.       — Ну… — начал Хината, когда они сели на свои места.       Тобио позволил своему мужу взять на себя инициативу в повествовании, найдя руку под столом и сплетая их вместе, прижимая зеленые пальцы друг к другу под подходящими дешевыми золотыми кольцами.