***
Двумя часами ранее. –Ммм, не знаю, не помню.– Игривый голос Серёжи выдаёт его с потрохами. Он опять пьёт. –А ты постарайся, вспомни.–Игорь бесится, потому что ему сейчас сюсюкаться с Разумовским, ну вот вообще настроения нет. На работе нарисовалась новая задница, и сегодня, помимо дела с холодильниками, ему пришлось ещё и заполнять отчётность по насильнику. Дело сначала принадлежало ему, но этот идиот попался в каком-то наркопритоне, где другой следователь с опергруппой приняли его за своего голубчика. Спутали. И повезло бы гниде уйти домой, если бы в тот день одна из жертв не столкнулась с ним в коридоре. Ей надо было забрать сумку, с которой снимали биоматериал преступника. Так и вышло. Фёдор Иванович скинул заполнение бумаг на кого-то другого, а Игорю интересное дело пообещал, вот только каким-то образом бумажки превратились в бумеранг, вернулись обратно к Игорю на стол и майору пришлось весь день просидеть за ними. Настроение было на нуле, мягко говоря. –Ммм, а ты сейчас где?– Слышится звон от столкновения бокала с бутылкой. Так в его стиле: пью в одиночестве, но изысканно! Из бокальчика, ибо негоже птицам моего полёта пить с горла. –На работе. Ты давай вспоминай пока, завтра, чтобы всё вспомнил и рассказал. –Ты с нокии звонишь, да? –Я так и не разобрался в этой твоей херне. –Ну, ты хотя бы научился с неё писать. Рим тоже не за один день строился. –Зато сгорел за один. Всё, аливедерчи! –Стой!– И тишина, как замечательно, остаётся надеется, что он сейчас скажет что-то смешное, потому что чего-то важного от него, в таком состоянии, услышать невозможно. Сергей что-то непонятное промычал в трубку, видимо рассчитывая, наверное, что у Игоря фантазия богатая и он сам всё додумает. –Если ничего серьёзного ты… –Приезжай.– Чуть медлит и добавляет.–Пожалуйста. –Что-то случилось? У тебя голос изменился. –Пожалуйста. Просто… Это важно, для меня, но это не важно для дела и… Для тебя тоже. Я сам не знаю, просто приедь, пожалуйста.– Лыко не вяжет и в мыслях путается. Однозначно: это плохая идея. –Хорошо. –Я такси вызову? –Давай.***
Чёрт бы побрал этих богачей и их тупые закидоны. Вот нахера тебе особняк за чертой города? Может Гром чего-то не понимал, и это пиздец, как весело по утрам по несколько часов переться на работу, даже не из-за пробок, а от нехуй делать, по сути. Здание Vmeste стоит в районе бизнесцентра, недвижимость там стоит, если не также, как особняк, то уж точно не сильно меньше. Мог бы и там купить. Хотя может там у него тоже есть. А это у Разумовского вместо дачи. Игорь улыбается от образа, возникающего в голове, надо ж было такое придумать: Сергей в своих дорогущих шмотках, весь в каких-то технических приблудах, картошку копает, ещё и на своих сотрудников прикрикивает, чтобы те ему клубнику не затоптали, а то ягоду загубят ироды! –Приветствую.–Видимо настроение: “ты мне срочно нужен, я чувствую себя плохонапуганнопотрерянно.” уже прошло. –Милый халат. Зачем звал?– Гром снова проходит по этому коридору и снова восхищается интерьером. Куда ни глянь-сплошь произведения искусства. Особенно его поразило количество скульптур. Разные люди, позы, но черты одинаковые. Видимо, коллекция какого-то модного скульптора. –Выпьешь?– Игнорирует вопросы. Настроение и так не очень, так ещё и эта нелюбимая манера поведения выводит из себя понемногу. –В тот раз это закончилось не очень. –Да? А ты выглядел довольным.– Снова включается режим бляди. Разумовский закусывает губу и наливает в бокал виски. –Ты ведь понимаешь, что я могу и уйти. –Я не заставляю, только предлагаю. –Скорее настаиваешь. –Я сделал предложение и дал возможность. –Повторяюсь, зачем ты просил меня приехать. –Насчёт Графинских. Я их помню, у нас произошёл инцидент с их сыном и… –Какой инцидент?– Игорь всё-таки присаживается рядом с Серёжей. Но садится в закрытую позу, закидывает ногу на ногу. –Ну, сам понимаешь, какие инциденты бывают в таких кругах, как… –Какой инцидент.– Отчего-то привычно-будничный тон Разумовского становится, как красная тряпка для быка. –Мы переспали, ожидал чего-то другого?– Серёжа повторяет позу гостя, но вдобавок скрещивает руки на груди. –Если честно, да. Я не знаю, почему ты хочешь выстроить о себе такое впечатление, но это не работает. Я видел тебя другим и я вижу, чем ты себя окружаешь,– Жестом окидывает комнату, задерживаясь на реплике Венеры.–а это многое о тебе говорит. –Какое?– В ответ получает молчаливое недопонимание и решает пояснить.–Какое “такое” впечатление? –Такое будто ты душу дьяволу продал, что в тебе сплошь грехи доминируют. –И какие по твоему мнению у меня грехи?– Сергей поднимает свой, уже стоявший на момент прибытия их в эту комнату, бокал с вином, судя по цвету, и налитый специально для Грома с виски. Игорь пару секунд смотрит на манящую тёмную жидкость, стараясь отговорить себя, но в итоге берёт предложенную ему отраву. Делает пару крупных глотков, даже не успевая почувствовать толком вкуса, и ставит почти пустой стакан на стол с громким звуком. –Похоть и чревоугодие. –А алчность?– Сергей решает не следовать примеру своего гостя, попивая вино размеренными глотками, наслаждаясь и смакуя вкус напитка. –Ты не алчный, может тебе ещё гордыню приписать, но не думаю. –Почему же? Я богатый, разве это не пример моей жадности и страсти к деньгам?– При этих словах Разумовский смотрит только на вино, его будто гипнотизирует жидкость в бокале, а гость совсем не интересует. –Ты не стремился к деньгам, не хотел разбогатеть. Я почти уверен, что это было приятным бонусом к твоему хобби.– Сидящий до сих пор в расслабленной позе Сергей на последнем слове чуть ли не проливает свой алкоголь, когда вскакивает от возмущения. –Хобби?! Да, это дело моей жизни!– В ответ на своё возмущение он получает только усмешку.–Чего ты лыбишься?! –Об этом я и говорю. Сергей шумно выдыхает, а после встаёт со своего места, подходя к окну. Картинно, с бокалом вина перед открытым на распашку окном, стоит, освещенный светом от уличных фонарей. Игорь думает, что тому должно быть холодно, шторы развираются под влиянием ветра, а Разумовский ещё и в халате стоит. Красиво, конечно, но потом он с ангиной сляжет… –Продует ведь. Сергей только слегка поворачивает голову в сторону Грома, оставляя тело в прежнем положении. –Графинской — мой должник. Думаю, я смогу устроить нам встречу.–Отпивает из бокала, тупя взгляд на сад. Игорь не обратил внимания, но там скорее всего всё так же, как и внутри, заполнено скульптурами и изысками богатой жизни. –Нам это тебе и ему или… –Нам это тебе, мне и Владимиру Станиславовичу. –Хорошо. В комнате воцаряется тишина. И Гром ловит себя на мысли, что Разумовский снова что-то подсыпал ему. Появляется знакомая тяжесть в мыслях и странное желание, чтобы к нему прикоснулись. Майор знает, что ему лучше уйти, чтобы больше не видеться с этой рыжей паскудой, но он его позвал, значит, что-то случилось, значит он был нужен тут… Сергей всё-таки отходит от окна и возвращается к своему гостю, садясь в кресло напротив Игоря. –Я предлагаю раздеться.–Смотрит прямо в глаза.–Но не до нижнего белья, а прямо до сердца. Пообещаешь, что будешь со мной честен? –До белья, кажется, сегодня тоже придётся раздеться. –Уже действует? А я ведь специально поменьше добавил. Гром думает всего пару секунд, прежде чем согласиться. Сегодня у него день “необдуманных решений”. Хотя его невероятно тянет к Сергею, Игорь считает это плохой идеей, считает, что правильно было бы сбежать. Но с Разумовским сложно делать что-то правильно, рыжий заражает своей неправильностью, отравляя тело и, что хуже всего душу. –Но ты тоже. Я готов ответить честно на твои вопросы, но ты тоже обязан быть честным со мной.–В голове возникает несколько вопросов, каждый из которых хочется задать в эту самую секунду, получить все ответы. Нет времени любезничать, не сейчас, когда в организме уже начинает проявлять себя та отрава, что была добавлена в алкоголь. –Я первый, если ты не против, конечно. Игорь кивает, кажется, он сейчас откроет Разумовскому душу, ответит честно на любой вопрос. Но страшно от чего-то, скрывать-то вроде нечего. Гром решает выпить, хуже ему не станет, так может храбрости прибавиться, в такой ситуации она ему явно не помешает. Под внимательным взором голубых глаз, Игорь открывает новую бутылку, надеясь, что в неё Сергей не подсыпал ничего. Наливает в стакан и делает маленький глоток на пробу. Коньяк. –Почему ты не позвал меня, когда поехал в порт? Только не смей говорить, что близко был или решил не беспокоить. –Я и не собирался, мы же договорились: правда и только.– Гром делает несколько глотков и ставит стакан на стол.–Я хотел выкинуть тебя из головы. Потому что я не такой, я не гей. Мне это всё вообще на хер не упало. Думал, что больше…–Майор делает долгую паузу, но всё-таки продолжает.–Ты был прав тогда, на дне рождения Гречкина. Я пообещал себе, что больше к тебе не вернусь, а я, знаешь ли, не привык нарушать свои обещания. Как-то так. –А сейчас хочешь? Выкинуть меня из головы?– И смотрит так пристально, прямо в глаза, точно пытается в душу заглянуть. Разглядеть эту покалеченную и израненную душонку, что Игорь внутри себя хранит. От таких, как Серёжа и хранит, от стервятников, коршунов, воронов, что только и хотят вцепиться в неё и разорвать на мелкие куски, не оставив от неё ни кусочка, чтобы сделать больно, чтобы надругаться над этим маленьким лучиком справедливости, на потеху своим, черным как смоль, душам. Игорь в ответ глазами извиняется, потому что соврать бы хотел, да только не может, знает, что Разумовский всё поймёт, поэтому говорит правду: –Да, хочу. Избавиться и больше не вспоминать, но не получается. Что не сделай, как не пытайся, от тебя будто нельзя излечиться. Ты — болезнь, паразит, прилипший ко мне, не дающий выкинуть себя из мыслей. И я возвращаюсь, снова. –Все дороги ведут в Рим?–Сергей улыбается, смотря на Грома своим лисьим взглядом. –Наверное. –Ты сказал, что не гей, но… Это же не значит, что тебе не могут нравится парни, может ты бисексуал или пан… –Я на парней никогда в жизни не засматривался. Только ты. –Как приятно.–Чуть ли не мурча, отвечает Серёжа. –Это не комплимент, а обвинение. –Думаешь без этой херни, у тебя бы не встал на меня? Хочется сказать нет, хочется самому себе ответить на вопрос, потому что он не знает. Не знает, но боится, что дело не в том, что подсыпал ему Разумовский. Игорь боится признаться, что ему понравилось. –Не знаю. –Когда-нибудь узнаем, вместе.–Голос Разумовского больше не кажется таким уверенным и наглым, он и вправду “разделся” перед Громом, оголил душу. –Моя очередь.–Вопросов, как у Серого денег, хочется узнать столько всего: Зачем Серёжа помогает Игорю? Что за контракт у него с оборонкой, который Юля недавно откопала? Как он связан с Емелиной, депутаткой из госдумы, которая проталкивает инициативу против свободы слова? Почему из страны не свалил, если чумного доктора боится? А боится ли?–Ты боишься чумного доктора? Сергей давится вином и с кашлем поворачивается на Грома, Разумовский явно не ожидал такого вопроса. –А с чего бы? –Ты помогаешь с расследованием, ты богат и… Не так чист на руку, как о тебе говорят. Мы же оба это знаем. –Я играю по правилам системы, насколько жизнь позволяет, настолько я и чист. Может у меня и хорошие отношения с “элитой”, но это не значит, что я, как они.–Сергей наливает в бокал вина, как бы ставя точку в ответе на вопрос, но Игорь добавляет ей хвостик, переделывая в запятую. –Ага, миллиардер, филантроп и любимчик публики… Борец за свободу слова. Один депутат у тебя в долгу, с другим ты каким-то макаром знаком, а с третьим в бане паришься? –Ни с кем я не парюсь нигде. Не люблю бани, предпочитаю джакузи.– Разумовский переводит взгляд на картину, дальше будто говорит с ней, а не с Громом.–Я выстроил связи, получил свободу, без которой меня бы уже давно на нары отправили… Людям нужна свобода слова, это их право. Я дал им его, но без этих связей… Его не отстоять, без них я – лишь пешка на шахматной доске, и в случае чего, меня бы убили без особых сожалений. –Ты шестеренка в колесе, ничего не изменится, свобода слова будет жить до первого запроса от властей. –Поэтому я вышел в дамки! Такие запросы мне теперь не по чем. А со следующим обновлением… Всё изменится, Игорь.– Разумовский откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза. Он впервые назвал его по имени за этот вечер.–В следующем обновлении, Vmeste 2.0, я объявлю о начале новой эпохи! Теперь никто не сможет получит доступ к данным пользователей, даже я. Повисает тишина. Серёжа понимает, что, кроме сотрудников компании, и то не всех, больше никто не знал об этом обновлении. Он понимает, что нельзя было рассказывать Игорю, что сам в договоре о найме утвердил, что за разглашение информации о таких вещах, наказание в виде огромного штрафа, больше чем две годовые зарплаты самого высокооплачиваемого сотрудника, и увольнение. Но сейчас это было правильно, сейчас это нужно. Он открылся Грому и у него не могло быть секретов теперь, тем более рабочих. В этом суть доверия. А он хочет доверять Игорю, он хочет того же от Игоря. –Может ты и не так плох, как о тебе Юля говорит. Эксцентричен и иногда бесишь, но мотивы хорошие.– Гром наконец отпивает из стакана снова. Он так внимательно слушал Разумовского, что и забыл о напитке в своей руке.–Хоть и звучишь ты немного безумно. Серёжа улыбается. –Это признание? Вау, всю жизнь его добивался, только не знал от кого оно было мне нужно.–Чуть медлит и наклоняется к Игорю, да так близко, что одно неловкое движение и они друг в дружку впечатаются.–Спасибо. А теперь давай я снова стану плохим и ужасным. Рукой Серёжа проводит по ноге, поднимаясь к паху, при этом, взгляда не отнимая от лица Игоря, следит за каждой эмоцией.