***
Куроо пытается забыть, честно. Убирает в квартире вещи, напоминающие о Кенме в самый дальний ящик. Хочется убрать в дальний ящик и самого себя, потому что он сам — сплошное напоминание о прошлом. Куроо начинает новые отношения, не желая больше утопать в воспоминаниях. Цукишима из Карасуно — странный выбор, Кенма бы посмеялся. Они не похожи на влюбленную парочку, и их отношения больше похожи на баттлы «кто кого переплюнет в сарказме». Это вряд ли назовёшь любовью, скорее необходимость заполнить пространство рядом с собой. Каждое действие Кея сопровождается звоночком в голове Тетсуро и фразой «а Кенма делал не так». Цукишима обнимает не так, — без тепла и нежности. Цукишима целует не так, — прерывисто, резко, кусая губы, забирая право быть главным. «Не нравится», — вторит разум Тетсуро. Они не подходят друг другу, как бы не было грустно это признавать. Цукишиме нужен тот, кто сможет пробиться сквозь холод и серьёзность Кея, а Куроо просто нужен Кенма. — Нам нужно расстаться. — Да, ты прав. Второй раз Куроо остаётся один. Один в жизни, один в холодной квартире с пятнистым котом на руках.***
Дождь начинается резко и неожиданно, спрятав солнце за тучами и громко стуча каплями по стеклу. Куроо стоит возле подъезда, облокотившись на стену дома, уставившись в одну точку и погруженный в свои мысли. Хочется выйти под дождь и лечь на асфальт, закрыв глаза, и пусть прохладные капли неумолчно и отрезвляюще бьют Тетсуро по лицу, он будет лежать. Потому что устал. Потому что ему нужен кто-то. Кто-то, кто не просто будет заполнять пустоту рядом с ним, а кто сможет поддержать, обнять и согреть. — Куроо. Тетсуро вздрагивает, медленно поворачивая голову в сторону. Рядом стоит Кенма, насквозь промокший, с прилипшими к лицу волосами. Он скидывает с головы капюшон ветровки. — Зачем ты пришел? — интересуется Тетсуро настолько безразлично, насколько может. Кенма жмёт плечами, опуская голову и тоже облокачиваясь на стену. По телу Козуме проходит мелкая дрожь: одежда мокрая насквозь. В Тетсуро неожиданно просыпается забота и он готов снять с себя олимпийку, закутать в неё Козуме, лишь бы он не мёрз. Но так нельзя — они больше не пара. — Как там у вас… с Шоё? — стараясь разрядить обстановку, интересуется Куроо. На самом деле, ему не интересны рассказы Козуме об очаровательном, милом и просто замечательном Хинате. — Расстались, — кидает Кенма без энтузиазма. — Почему? — тут же спрашивает Тетсуро, прикусывая язык и давая себе внутренний подзатыльник за бестактность. — Не сошлись характерами, наверное. А ты? Я слышал, вы с Цукишимой встречаетесь? — Встречались, — исправляет Куроо. — Встречались. Всего месяц. Кенма ничего не отвечает. Ничего не спрашивает. Просто кивает головой. Куроо сложно смотреть на Кенму. Козуме похож на котёнка — маленького, пушистого, пятнистого котёнка, которого хочется забрать с улицы, отогреть, напоить молоком и затискать. Кенма хочет высказать Тетсуро всё, что у него на душе, но прикусывает внутреннюю сторону щеки и молчит. Он хочет сказать, что ему отчего-то холодно и одиноко, но вместо этого произносит тихое: — Я... наверное пойду, — Козуме накидывает капюшон ветровки. — Останься, — перебивает Куроо. Кенма поднимает голову, распахивает глаза и смотрит на Тетсуро. — Хотя бы на вечер? Куроо больше не может смотреть на дрожащего от холода Кенму, поэтому снимает свою олимпийку и надевает на плечи Козуме. — Зайдёшь на… чай? — глупо спрашивает Куроо. Кенма смущённо кивает. В квартире Тетсуро теплее, уютнее и роднее. Там чай вкуснее, там диван мягче, там любимый пятнистый котенок, там Куроо. Кенма отпивает чай, прикрывая глаза и сильнее укутываясь в плед. На нем сейчас футболка Куроо — которая Кенме слишком велика. Тетсуро носится по квартире — то убирая свои вещи, раскиданные по спальне, то насыпая корм коту, — то и дело интересуясь состоянием Кенмы, и больше похож на заботливую мамашу, чем на капитана волейбольной команды. Закончив с делами, Тетсуро наконец садится напротив Кенмы, подпирая щеку рукой и заботливо-влюбленно смотря на Козуме. На кухне повисает тишина. По квартире бродит мурлыкающий кот, капли дождя разбиваются о стекло, нарушая внезапно нагрянувшую паузу. — Я соскучился по тебе, Тетсуро, — тихо говорит Кенма, опустив голову и не решаясь посмотреть Куроо в глаза. — Соскучился по твоему смеху, по твоему дурацкому лицу, по нашим глупым ссорам из-за проигрышей, безумно соскучился по твоим объятиям. И я не знаю, зачем я это сейчас сказал, ведь ты скорее всего нашёл себе кого-то другого, ведь это именно я предложил расстаться, и… Забудь, знаешь, это всё глупости... — Кенма, — Тетсуро протягивает руку через стол, касаясь волос Козуме. — не тараторь. Успокойся. Всё хорошо. Посмотри на меня, — Кенма поднимает взгляд, натыкаясь на сидящего напротив Тетсуро, шепчущего «я тебя люблю». — Я тоже скучал. По тебе. По тому, что связано с тобой. И по нашим объятиям, конечно же, — улыбается Куроо. Кенма встаёт из-за стола, расставляет руки в стороны, — плед падает на пол, — и спустя пару секунд оказывается в родных объятиях. Козуме в объятиях Куроо ощущается как что-то правильное, то, что так и должно быть. Сейчас нужно отнести Кенму на кровать, укрыть пледом и лечь рядом, заключая в объятия. А поцелуи оставить на потом. На завтра, например.