закон в мафиозной семье называется «омерта», происхождение - сицилийская мафия (италия)
основные положения:
1. член организации может её покинуть только после смерти.
2. обидчик члена организации оскорбляет всех её членов.
3. правосудие вершит только группировка по своим законам.
4. члены группировки подчиняются главе беспрекословно.
5. предательство карается убийством предателя и всех его родственников;
расправы над родственниками можно избежать,
если виновный согласится совершить самоубийство
(под предательством подразумевается любое действие или бездействие,
что может привести к преследованию властями
любого другого члена организации
либо организации в целом или любой её части).
***
— хён! хён, помоги мне! хён, - задыхаясь, — пожалуйста, я в дерьме, я в полном дерьме. — чонгук? — они убьют меня, хён, убьют, что я наделал, - судорожный вздох на том конце провода. — чонгук, где ты? гук? - тэ нервно дёргает телефон, — чонгук, твою мать! чёрт! — хён, я… я убил человека. — что ты сделал? - у тэхёна, кажется, жизнь обрывается, — чонгук, ты проверял пульс? что происходит, чёрт тебя побери?! — да, он… он не дышит, но я… я не хотел, тэ, я ничего не хотел, это вышло случайно, - голос младшего дрожит. — чонгук, вызови скорую. немедленно. мы со всем разберёмся. — нет, нельзя скорую, тогда полиция тоже приедет. — чонгук, выдохни, - тэхён искренне старается звучать убедительно, чтобы успокоить себя, а заодно и младшего брата. — я убил не простого человека. — супермена, что ли? - тэ хмурится и не понимает, изо всех сил стараясь не поддаваться панике. — это сын босса «чиль сон пха», - голос младшего звучит как приговор, или как билет в один конец прямо до ада. в какой-то степени, чонгук был прав. — твою мать, чонгук, это мафия… — и не какая-то там, а пусанская, одна из крупнейших в корее. хён, что мне делать, я не выберусь, - гук всхлипывает, нервничает и слышно, как стучат его зубы. — чонгук, - тэхён заставляет себя быть спокойным, — гук, я придумаю что-нибудь слышишь, обещаю тебе, я тебя вытащу. не паникуй, ты не такой человек, ты чон чонгук, ты мой брат! — чонгук! - тэхён жадно дышит, распахивая глаза и привставая с постели, несколько минут пытаясь понять, где он вообще находится. будильник противным писком даёт о себе знать в другом конце комнаты. ким тэхён прошлым вечером был невероятно предусмотрителен и так любезен, засунув его куда подальше, зная, что не проснётся так легко. ким тэхён прошлым вечером совершенно точно был уверен, что утром он превратится в жуткого ленивца, который хрен захочет поднять свою прекрасную тушу с кровати, рискуя опоздать на работу, поэтому так заботливо закинул будильник с самым противным пищанием куда подальше, чтобы непременно нужно было подняться, чтобы уже выключить эту адскую машину. — ненавижу себя, - бубнит тэ, — что за неэффективные методы пробуждения? почему я сам себя заставляю ненавидеть каждое утро? - тэхён вздыхает, присаживается в угол, вырубая, наконец, резким движением давящий на мозги писк, и прислоняясь затылком к стене без сил, — ну да, иначе я не встану. тэхён заставляет себя проснуться, поднимается и начинает собираться на работу, в больницу. бог знает, что там ждёт его сегодня. каждый день, как первый, полон удивительных открытий, иногда не очень приятных, к сожалению. такова участь врача — сегодня спасаешь, завтра хоронишь. иногда всё сразу, ещё и в один день. а куда деваться? тэхён любил свою работу. он с детства хотел стать хирургом, лелеял и взращивал в себе эту мечту, как любимого ребёнка холят родители. такое бывает, когда человек по-настоящему болеет своим делом, потому и учился тэхён прилежно, даже от вида крови его не воротило, как добрые восемьдесят процентов студентов. казалось, он читал больше обычного, знал больше других, всегда был лучше, но это было совсем не так, по крайней мере, сам тэхён был уверен в этом. когда учишь много материала, учить становится настолько привычным процессом, отчего кажется, что ты ничего особо и не делаешь. практику тэ прошёл так успешно, что подрабатывать в больнице и изучать внутренний колорит он начал ещё с последних курсов института, пока не поступил в ординатуру. после её окончания, тэ, разумеется, пошёл в интернатуру, где его прикрепили интерном к заведующему отделением. к этому человеку тэхён мог обращаться днём и ночью по всем возникающим вопросам. именно с заведующим кимом тэхён и начал оперировать, а в последствии именно ким намджун стал тем, кто подтолкнул тэхёна начать изучать нейрохирургию. пока не практиковать, лишь изучать, но мозг юного врача был устроен таким удивительным образом, то ли от постоянной привычки учиться, то ли… бог знает, почему, но тэхёну достаточно было прочесть материал один раз, чтобы запомнить его и даже воспроизвести в ряде случаев. сначала под присмотром, потом уже нет. намджуну невероятно нравился его интерн. нравилось, что он целиком погружён в дело, что он весь в работе, не болтается попусту, не треплет языком, и вообще за все два года практики они даже не выпили ни разу, никуда не ходили после работы, так, чисто посидеть. тэхён создавал впечатление предельно молчаливого человека, очень серьёзного и сосредоточенного, не лишённого сарказма, но это намджун списывал, потому что быть врачом без сарказма невозможно. головой поедешь всё это видеть. тэ почти никогда не улыбался, его брови всегда были немного сведены к переносице, неизменный стетоскоп на шее, тёмные волосы и руки в карманах халата. тэхён действительно был талантливым хирургом, поэтому после окончания интернатуры заведующий, почти не думая, предложил тэхёну работу, а тот, разумеется, согласился. к кардинальным переменам, в виде резкой смены коллектива после двух лет, тэхён готов не был. в больнице при интернатуре он познакомился ещё с одним молодым врачом, пак чимином. тот пришёл врачевать как раз, когда тэ только стал интерном. пак чимин, казалось, был полной противоположностью тэхёна, и того, по правде, очень настораживала улыбчивость и открытость кардиолога, но потом он, вроде как, привык к такому лучезарному поведению. за всё это время он не задал чимину ни одного вопроса в духе: «почему ты постоянно в приподнятом настроении?» или «почему от тебя несёт счастьем за три километра?» тэхён вглядывался и долго к нему присматривался, потому что хирург был по натуре подозрительным человеком ко всем в принципе, привык искать во всём подвох и лишний раз все перепроверить. тэхён уже начал думать, что сейчас никакого подвоха нет, потому что за два года наблюдений за коллегой, он много всего увидел, но в итоге ничего криминального, отчего его подозрения постепенно развеялись и сошли на нет. «скорее всего, - думал тэ, — проблема просто в моей голове.» чимин же, замечая пристальные взгляды коллеги, который, казалось, видит и читает людей насквозь, периодически покрывался мурашками, ненароком вспоминая три года своей жизни, которые отчаянно бы хотелось забыть. и вот у тэхёна в жизни, кажется, всё идёт как надо: любимая до одури работа, жажда учиться в его 26 после девяти лет уже пройденного обучения, прекрасные старшие наставники, хотя ким и сам отлично справляется, но всё поменялось три месяца назад после звонка его младшего брата. чонгук убил сына главы одной из крупнейших группировок сеула. ненароком, просто защищаясь, самооборона, не более, но факт остаётся фактом. был бы это кто-то, можно было бы посмотреть камеры и самооборону чонгука доказать, но в случаях с мафией никакие законы не работают. члены группировок разбросаны по городам, как крысы, и если ты не знаешь, что именно ты должен найти, — ты и не увидишь. тем вечером тэхён сидит вечером в баре. он совсем не знает, что ему делать, со звонка чонгука прошло от силы несколько часов, но если гук связался с мафией, решать вопросы через полицию просто бесполезно. как чонгука вообще угораздило попасться — это уже откровенно другой вопрос, ибо из них двоих головой всегда был младший. по правде, тэхен никогда не слышал его таким паникующим, он привык, что младший брат обычно хладнокровен и собран в любых ситуациях, и по правде этот звонок застал тэхена врасплох. если чонгук паникует, то тэхен уже должен в истерике биться, но он старается выдыхать и включать холодную голову, как учил младший. казалось, такая ситуация вполне может произойти с тэхеном, но никак не с осторожным чонгуком. может быть, его шантажировали и заставили позвонить? что могло такого произойти из ряда вон выходящего? в любом случае, чтобы решать вопросы с мафией, нужно действовать через мафию. тэ осторожно озирается по сторонам, замечая у одного из посетителей татуировку семиконечной звезды на руке. вот оно, это член «чиль сон пха», без сомнений. тэхён пьёт виски залпом, то ли для смелости, то ли от отчаяния, и делает шаг, но чувствует, как его тащат за рукав костюма подальше. — ты кто такой? - мужчина напротив, не церемонясь, приставляет пистолет к горлу кима. — и что делал около него? голову врача задирают наверх дулом оружия, надавливая в мягкую часть под подбородком. ким вырывается, ударяет по косточке на руке, выкручивая кисть и бьёт без колебаний в ямочку между ключицами, перехватывая пистолет. его пальцы немного подрагивают, направляя оружие на человека, но это, скорее, с непривычки. — я буду говорить с тобой только так, - твёрдо говорит тэхён, уверенно глядя в глаза напротив. мужчина выпрямляется, ощупывая шею, но вырывать оружие не спешит, отчего-то усмехаясь. — у него мой товар на сегодня. он наша крыса, - говорит он деловито, кивая в сторону зала. — кто ты? — я из ганпхэ. знаешь такое? - хищно усмехаясь, мужчина поправляет свой костюм. — вот чёрт, - тэхён разочарованно опускает пистолет и вздыхает. конечно знает. — ты мне не нужен. — да кто ты такой? - уже миролюбивее интересуется мужчина, — а кто тебе нужен? — мне нужно в чиль сон пха. - тэхён поворачивает голову и смотрит в бар из темноты. — зачем тебе туда? - серьёзнее спрашивает незнакомец, не скрывая своего любопытства, поправляя попутно манжеты белой накрахмаленной рубашки, — пистолет отдай. тэ, не церемонясь, кидает ствол куда-то назад, почему-то не сомневаясь, что его поймают. — мой брат убил сына их главы. — да ты в дерьме, - хмыкает парень, чем ловит на себе гневный взгляд кима. а то он сам не понимает, — они придут за тобой. тэхён думает всего мгновение. да, втягивать в это другую мафиозную группировку куда опаснее, но чем чёрт не шутит, жизнь важнее, и жить хочется. — отведи меня к своему боссу, - настойчиво говорит тэхён, поворачиваясь. — нет, брат, прости, у него запись на месяцы вперёд, свободных окошек пока нет. — каких ещё окошек? - раздаётся шуршащий из темноты голос. — босс мин, - мужчина тут же поворачивается и кланяется в пояс. искоса смотрит на тэхёна, дёргая его и злобно шепча, чтобы тот тоже поклонился. ким лишь фыркает, следовать его совету он, конечно же, не намерен. — хосок, ты долго. что-то случилось? - строгий, размеренный тон, идеальный костюм, но видно, как он не нравится его владельцу. тэхён нагло позволяет себе глазеть, не подразумевая, что вообще-то за это можно лишиться головы, попутно делая себе заметку в голове насчёт имени «хосок». слишком знакомо звучит. — ты всё добыл? - так же равнодушно и холодно спрашивает глава семьи, как понял тэхён, требуя незамедлительного ответа. — я думал, что нашёл крысу, но это оказался простой мирный, которому зачем-то нужно в «чиль сон пха». - обречённо выдыхает названный хосок. мин юнги метает быстрый прожигающий взгляд на врача, и киму стоит больших трудов его выдержать, но он не сдаётся и не отводит своих глаз. краем глаза он изучает лицо хосока и думает о том, что ему следует поднять архивы на этого человека. был бы чонгук рядом… — забери оружие и наркотики, - холодно говорит юнги, собираясь продолжить, но его перебивают самым наглым образом, на что глава даже изумляется, лишь коротко вскинув бровь. — вы глава? силуэт, что тенью следует за мином, делает шаг вперёд, но мин преграждает ему дорогу, щелчком давая знак следовать за хосоком. — да, а вы кто такой? - равнодушно отвечает мин, цепляясь за горящие искорки в глазах напротив. — хирург в сеульской больнице, - ни в чём не уступая спокойно отвечает тэхён. мин едва заметно сводит брови к переносице. — и зачем же вам нужно в чиль сон пха? - юнги решается, по крайней мере, выслушать этого человека и извлечь максимальную пользу из него сейчас, лишние руки не будут. там видно будет, что с ним делать дальше. — помогите мне. мой брат убил сына их главы. — исключено, - юнги демонстративно складывает руки на груди, даже не задумываясь над ответом. тэхён раздосадован, этот тип не церемонился ни секунды, — он не член нашей группировки, поэтому мы не можем за него, так сказать, впрячься. — а если он им станет? - тэхён поднимает упрямый взгляд, — тогда вы согласитесь? — он подвергнет опасности всю нашу группировку, - спокойно отвечает глава, снимая перчатку с пальцев. мин размышляет какое-то время, поражаясь такой открытости и такому бесстрашию. — я не прошу столкновений и разборок, я прошу какое-то безопасное место для него, - тэхён не сдаётся, чуть сильнее сжимая руки в кулаки за спиной. — но вы же понимаете, что это дело важное, и без присмотра не останется, за ним будут охотиться, и так долго, сколько понадобится. тэ глубоко вдыхает и закрывает глаза. главное держать себя в руках, не умолять и не паниковать. он сможет договориться, даже если за младшего брата нужно будет костьми лечь. — прошу вас, помогите мне, - настойчивее. — у меня тоже есть условия, - терпеливо говорит глава. вот именно, у него там полсотни раненых человек, — если вы их выполните, - юнги разворачивается и уходит куда-то, жестом приглашая следовать за ним, — то я вам помогу. «наверное» — мысленно добавляет про себя мин, уже продумывая, что тут вообще можно предпринять. врач не видит, как юнги усмехается куда-то в темноту. мин юнги нельзя было назвать «обычным» боссом мафии. он не носил чаще всего классические костюмы, как это делал, например, сокджин, юнги, скорее, был оборванцем: какие-то порванные джинсы, куртки, кепки. мин юнги нельзя было назвать «тем самым» боссом мафии, более того, при встрече с ним создавалось чувство, что это просто какой-то хулиган, и не более. мин юнги никогда не отсиживался в стороне, в замке или в убежище, и предпочитал почти все вопросы решать самостоятельно своим личным присутствием и вмешательством. в подпольных кругах его знали, как безжалостного человека, одного из самых авторитетных мафиози кореи, если не самым. авторитетный и очень опасный. мин юнги не был вспыльчивым человеком, не был наркоторговцем, он выстроил подпольную империю, где давал людям то, что они хотят: секс, наркотики, казино, деньги, алкоголь. почти все смертные грехи человечества, выбирай не хочу. юнги никак не был агрессивен внешне, но отчего-то у тэхёна, идущего по темноте коридоров за этим человеком, какое-то неприятное скребущее чувство. наверное, это можно назвать страхом или опасностью. обтянутая костюмной тканью ровная спина этого человека была опаснее, кажется, любой атомной бомбы или любого оружия в мире. один щелчок его пальцами, и бог знает, что с тэхёном будет: может, его убьют, может, отравят, может закопают где-то, в цемент зальют, да чёрт его знает! тэхён неприятно ёжится и трёт себя по плечам. — вы боитесь? - спокойно спрашивает юнги, не оборачиваясь, но тэ понимает, что вопрос адресован ему. — да, мне некомфортно. — то, что вы честны, - юнги лишь хмыкает в темноту и открывает перед тэхёном тёмный плотный занавес, приглашая войти, — очень похвально. я люблю честных людей, - спокойно продолжает мин, щурясь, — и ненавижу крыс, потому что те разносят инфекцию. я считаю, что такое нужно, - внимательно разглядывая лицо тэхёна чуть сверху, — истреблять.