История отношений отца и сына Шкипера и Дасти

— Давай, Дасти! — однажды вечером позвонил Шкипер. — Поторопись, пока я не опередил тебя на вершине!       Дасти тяжело дышал, карабкаясь наверх вслед за отцом. Его ближайшие друзья, Эль Чупакабра и Ишани, посетили Кривые Лопасти за четыре недели до того, как начать подготовку к их гонкам, ин выиграл свою первую гонку в новом сезоне, и прямо сейчас Шкипер везёт его туда, где он много лет назад впервые встретил его мать и где он её похоронил. Это был очень крутой подъём, так что это не заняло много времени для Дасти, чтобы изрядно устать, не говоря уже о том, чтобы запыхаться. — Я иду, папа, — сказал он, стараясь идти так же быстро, как его отец.       К тому времени, когда он наконец добрался до вершины, он вспотел как сумасшедший и отчаянно задыхался, желая отдышаться. Он так устал, что ему казалось, что он мог упасть в любую секунду, так что ему пришлось опереться на дерево для поддержки. — Ч-что это за место? — спросил он, когда начал восстанавливать дыхание. — Это… — сказал Шкипер, останавливаясь и оглядываясь на своего сына, — Вот, где я разговаривал с твоей матерью, когда мы оба учились в средней школе. Она была прекрасна в то время. Раньше я каждый день зависал в этой части после школы обычно, чтобы побыть наедине со своими мыслями или просто сделать незаконченную домашнюю работу. Однажды она случайно как-то оказалась здесь, и это была любовь с первого взгляда.       Дасти подошёл к тому месту, где Шкипер стоял рядом с дубом. Он был высоким и величественным, его ветви касались неба. Это было довольно удивительнее из-за его высоты. Дубы всегда были такими высокими. — Это просто мило и всё такое, папа, — сказал он, — Но где ты сделал ей предложение? Просто любопытно, на самом деле. — Так и знал, что ты спросишь об этом, — сказал Шкипер с лёгким смешком. — Следуй за мной.       С этими словами Шкипер подвёл Дасти к чему-то, от чего у юного гонщика перехватило дыхание. Это было поле, заполненное и освещённое светлячками, их жёлтое сияние, казалось, создавало другой мир. Звёзды тоже ярко сияли, выглядя как драгоценные камни в ночном небе. Это было прекрасное зрелище. У Дасти перехватило дыхание от удивления, когда он сел на соседний клочок травы, удивительно заставив светлячков появиться из этой области. Шкипер усмехнулся, садясь рядом с ним, его счастье медленно, но угрюмо превращалось в грусть. — Это место, где я похоронил её после того, как нашёл её тело, — серьёзно сказал он.       Дасти был сбит с толку. — Где это? — спросил он.       Взяв Дасти за руку, Шкипер подвёл его к красивому кресту и фигурному надгробию, стоявшему под красивым цветущим деревом, на котором были выгравированы слова: «ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ЛИЗА ПОЛЕЙПОЛЕ — ЗАБОТЛИВАЯ МАТЬ, ХРАБРАЯ ЖЕНЩИНА И ЛЮБЯЩАЯ ЖЕНА. РОЖДЕНИЕ: ПАСХАЛЬНОЕ ВОСКРЕСЕНЬЕ 1909 ГОДА. СМЕРТЬ: РОЖДЕСТВО 1942 ГОДА». — Я хотел бы сделать что-нибудь, чтобы остановить эту стрельбу, но её детство было некрасивым, — продолжил Шкипер, вытаскивая пластиковый пакет. Сунув туда руку, он вытащил симпатичный венок из искусственных цветов и повесил его на верхушку надгробия. — Её отец был алкоголиком, она сказала, что он каждый вечер приходил домой пьяный. Будучи такой юной, у неё не хватило смелости противостоять ему, поэтому всё, что н ей говорил, она делала. Она уже достаточно пострадала. До такой степени, что боялась, что он может сильно её избить. Её мать, однако, всегда поддерживала и подбадривала. Она всегда вносила свет в её жизнь, когда бы она её ни видела. Раньше она работала продавцом одежды, мастером на большой фабрике, далеко в городе. Затем, однажды, по её словам, во время Великой депрессии произошёл разрушительный пожар, где-то в 1930-х годах. Её мать так и не пережила тот пожар.       В этот момент глаза Дасти наполнились слезами, когда Шкипер продолжил свой рассказ. — Поле этого она осталась совсем одна со своим отцом, и это был настоящий кошмар. Если она отказывалась делать то, что он говорил, он избивал её так сильно, что она едва могла двигаться. Однажды она решила сбежать из дома. Собрав свои вещи, она пролетела несколько миль, пока не сломалась прямо здесь. Я был в этом районе, как обычно, делал домашнее задание, когда услышал грохот. Когда я увидел её, я просто понял, что мне нужно её куда-нибудь отвезти, поэтому я оставил её на попечение родителей Дотти. Шли годы, мы с ней становились всё ближе и ближе друг к другу, и однажды вечером я повёл её на это самое поле, а позже спросил, могу ли я жениться на ней. Ты должен был видеть выражение её лица, когда она сказала «да», казалось, она вот-вот лопнет от возбуждения. Перед тем, как мы уехали уехали домой, она попросила меня похоронить её в этом лесу, когда однажды она умрёт, и я согласился сделать это. Несколько лет назад, поле того, как я вернулся домой после моей неудачной миссии, я услышал, что случилось с твоей матерью, братом и сёстрами, и сделал то, о чём она меня просила, — похоронил её в этом лесу. Вот почему, Дасти… Ты был так похож на неё, когда появился на Свет: рыжие волосы, глаза небесно-голубого цвета и желание сделать больше, чем ты можешь. Вот почему я также хотел отвезти тебя к ней сегодня вечером и всё рассказать тебе.       Дасти не знал, что сказать после того, как Шкипер закончил свой рассказ. Он был переполнен эмоциями и потрясён всем, с чем его матери пришлось столкнуться в прошлом. В его горле образовался ком, когда он спросил: — Э-это правда, папа?       Сердце Шкипера, казалось, , разорвалось при виде такого сына, когда он произнёс эти три судьбоносных слова. — Это правда, Дасти.       Дасти попытался ответить, но комок в горле помешал ему это сделать. Его подбородок дрожал, когда он изо всех сил пытался сдержать слёзы. Заметив это, Шкипер обнял его за плечи и притянул к себе. — Это нормально плакать, — Дасти, — мягко успокоил он. — Просто не сдерживай свои эмоции. Выпусти их все. Всё то, что случилось с твоей матерью, не твоя вина. Иди вперёд и плач.       Дасти, в свою очередь, обнял ветерана войны и уткнулся лицом в изгиб его шеи. Когда он начал плакать, сначала тихо, потом всё громче и громче, пока, наконец, он не зарыдал от невыносимой боли из-за всех бед своей матери. Ему было так жаль её, и он почти мог понять это, по сравнению с предыдущими нападками Рипслингера на него. Шкипер, другой стороны, просто с любовью, утешением и защитой заключил его в свои объятия. — Т-с-с, т-с-с, т-с-с, — прошептал он. — Всё будет хорошо, сынок. Я здесь.       Дасти шмыгнул носом, взглянул на Шкипера и немного отстранился от него. — Я просто с-скучаю по ней т-так с-сильно, папа, — всхлипывал он между рыданиями, опустив голову вниз.       Грустно улыбнувшись, Шкипер положил пальцы на подбородок Дасти, подняв его голову вверх. — Я скучаю по ней, малыш.       Устало и угрюмо Дасти снова припал к груди Шкипера, ища утешения. — Как ты думаешь, где она сейчас? — спросил он.       Шкипер взглянул на небо, как будто в поисках ответа. — Она, вероятно, наблюдает за нами с Небес, — наконец сказал он немного погодя, — Место, где нет ни малейшей боли или страдания.       Со слезами, всё ещё сверкающими в глазах, Дасти прижался к Шкиперу, чувствуя себя немного лучше и устало от событий дня. — Я люблю тебя, папа, — тихо прошептал он, прежде чем наконец заснуть в объятиях отца.       Шкипер улыбнулся. — Я люблю тебя, малыш, — сказал он, нежно целуя его в лоб, когда он тоже заснул, всё ещё крепко прижимая к себе сына, положив щёку на его голову.       Как раз в этот момент по небу подул тёплый весенний ветерок, отчего искусственные цветы на венке взъерошились. Один вырвался из венка и порхнул по воздуху, пронесся мимо Дасти и Шкипера, когда они вместе спали под деревом, и улетел в даль.       Независимо от того, что уготовило им будущее, Дасти и Шкипер всегда будут друг у друга. Они каким-то образом знали, что в конце концов любовь всегда восторжествует.