*** *** ***
Схватка Брэндола Джанранда, более известного, как Бран Вэйн, с охранниками, была поэтической. Голый по пояс Бран, залитый красной и синей кровью, сдерживал натиск вместе с забраками со второго уровня, воинственным рутианом, чтобы достать которого из одиночки Каллиг пришлось закоротить всю систему, и гаморреанцем, покрытым бородавками гуще, чем татуировками. Когда Бран поднял над головой стол и швырнул его в викаев с ревом: «Кто на меня, суки?!», Каллиг пожалела, что не может заказать портрет. Красное и синее на плечах Брана смешивались в фиолетовый боевой раскрас. Бунт грохотал, как гроза над Дромунд Каас, крики заключенных звучали той же воинственной музыкой, что и рев штурмовиков, в едином порыве вскидывавших кулаки на плацу крейсера. Тюрьма-астероид была охвачена жаждой крови и тем боевым безумием, которое горело в Бране. Он отбросил стол и ударил ближайшего к себе виквая лбом в лицо. «Быстрее, - рявкнул Андроникус. Каллиг увидела, как его челнок выпрыгнул из гиперпространства через силовую сетку, отделяющую доки от астероидного пояса. Вслед за Андроникусом клином вошли три мандалорских истребителя, они должны были отвлекать авиацию Корд-Вер. У Каллиг свело зубы от мыслей о том, сколько ей будет это стоить. - Быстрее, госпожа». «Терпение», - Каллиг подняла кристалл, который она забрала из сейфа надзирателя, к лицу, разглядывая трещины. Тяжесть у нее в руке и в голове подтверждала ценность находки. «У меня будет только одна попытка пробить поле и подобрать тебя», - предупредил Андроникус. Он уже не раздражался, не торопился, в его голосе звучала та абсолютная, стальная уверенность, которая значила, что попытка будет только одна. Вспышка Силы была явной и четкой, как свет охранного маяка перед черной дырой, охранники разлетелись во все стороны, как голошахматные фигурки. От Брана исходила ярость, которую она чувствовала на другом конце дока. Он ревел, словно раненый ранкор, и топтал охранника ногами, но по лестницам уже карабкались дроидеки. Сколько силы. Она не чувствовала ее, когда стояла рядом с Браном, и он был совершенно спокоен, даже немного шутил о том, подносами и столами из какого металла проще всего разбивать головы охранникам. Когда дроидеки открыли огонь, сначала они сняли гаморреанца — у него была толстая кожа, он еще успел пробежать несколько шагов, прежде чем упал, дымясь. Раненные викваи уползали с линии огня: у хаттов — каждый сам за себя. Рутиан лежал на полу, прижав руки к обугленной дыре в животе, от судорог его ноги дергались, как у марионетки. Бран остался под выстрелами. Каллиг легко могла представить священный ужас, который это вызывало у его тюремщиков. Как будто он был неуязвим. Но он не был неуязвим. Он двигался в окнах между выстрелами; окна занимали доли секунды, он немного изменил положение тела до того, как было слишком поздно. Мощный, узконаправленный поток силы, исходивший из него, иссякал. Каллиг больше ничего не чувствовала, а Бран продолжал раскачиваться между выстрелами, хохотать и оскорблять викваев, обещая отрезать их косы и использовать... в целях личной гигиены. «Каллиг, всего один шанс», - взревел Адроникус. Нос челнока пробил защитный экран и медленно проходил через энергетическую стену, раздвигая ее; корпус скреб по палубе. Выстрел из бластера попал Брану в плечо. Тот опрокинулся и упал, запахло паленым мясом. Викваи с электрическими посохами добрались до зажатых в углу забраков. Чагрианец был мертв, дроидеки расстреливали оставшихся заключенных. Каллиг с сомнением посмотрела на челнок Андроинкуса, на хронометр, который носила на цепочке на шее, и на тело Брана, на котором прыгали викваи: если он и не был мертв, то они имели хорошие шансы растоптать то, что осталось, в кровавую кашу. «У тебя еще есть две минуты, - ответила Каллиг, убирая хронометр. - Ты должен продержаться».*** *** ***
Отсек плавал в ровном, голубом свете, включенная бакта-камера светилась, как пещеры системы Адега, обросшие энергетическими кристаллами. Джедаи растили кристаллы, как грибы, и водили своих падаванов собирать их, когда приходило время обзавестись мечами. Во время сбора кристаллов падаваны должны были что-то понять: например то, что пустая трата времени — это всегда пустая трата времени. Каллиг стояла, сложив руки за спиной, и смотрела на тело Брана, плавающее в бакта-камере. Он не был мертв, хотя выстрел почти полностью растворил его плечевой сустав. Шесть часов полета ушли на то, чтобы надстроить костную ткань и мышцы. Она чувствовала эхо Силы, которую Бран пробудил на Корд-Вере: отголоски окружали его, как кокон. Удивительно, как ему удавалось так долго скрывать свой талант. Впрочем, Синдикат могли помочь ему скрывать свои способности, если им было что взять взамен. Даже необученный адепт силы намного лучше, чем просто уличный боец. Дверь открылась с тихим хлопком, от которого у Каллиг свело скулы. Медитация не помогала от мигрени, Талос говорил, что мигрень это последствие модификаций. Телу Каллиг еще предстояло привыкнуть к новому генетическому коду и новым правилам игры. Ашара вошла в комнату. «Госпожа». Каллиг кивнула ей и тут же пожалела, боль из головы переместилась в челюсть, и теперь ей казалось, что ее ушная перепонка вот-вот взорвется. «Подойди». Длинная роба Ашары шелестела на ходу. Ашара носила ультрамариновый синий с черным, игнорируя традиционный для Инквизиции пурпурный и красный. От Ашары исходила сильная аура сочувствия, и Каллиг поморщилась. Попытки объяснить, что жалость — контрпродуктивна, опять ни к чему не привели. «Как вы себя чувствуете после трансформации?» - спросила Ашара. Каллиг осторожно пожала плечами, стараясь не двигать головой. Она немного разжала челюсти, прислушиваясь к ощущениям в ухе. «Сносно. Тебе все-таки придется однажды вызвать меня на поединок. Непохоже, что я умру своими силами в ближайшее время». Ашара отвела взгляд, сложив руки на груди. «Я не думала об этом», - сдержанно ответила она. «Все думают об этом, - возразила Каллиг. - Такие мысли приходили и тебе в голову. Но ты еще не готова. Вызвать меня на поединок сейчас — значит, остаться один на один с Танатоном. Даже если ты соберешь вокруг себя всех моих последователей, вы его не потянете». Желтое лицо Ашары отливало зеленым в призрачном свете бакты. Каллиг достала из кармана кристалл — он нагрелся и изменил цвет: теперь под треснутой красной оболочкой переливалось жидкое золото. Каллиг медитировала над кристаллом часть ночи, это значительно ухудшило ее мигрень. «Я хочу, чтобы ты раскрыла его для меня, - Каллиг взяла Ашару за руку и вложила кристалл в ее ладонь, стараясь звучать строго и торжественно. - Это будет опасно, он может и попытается тебя убить. Но ты должна войти в контакт с тем, что внутри, с помощью медитации, без цифровых считывателей. То, что живет внутри него, должно...» Кристалл таинственно переливался в руке Каллиг, Ашара смотрела на него, словно загипнотизированная. Каллиг удовлетворенно улыбнулась. Нашелся повод не говорить, что она хочет, чтобы в контакт с кристаллом вошла Ашара потому что от ментального напряжения Каллиг казалось, что Сила превращалась в рычаг, который выдавливал ее мозг через уши. Их привел в чувство удар. По стенке бакта-камеры пошли трещины; Бран очнулся. Он сдирал с лица маску, от выстрела на плече остался широкий, похожий на кляксу, шрам. Дроид-хирург включился и вылетел из гнезда подзарядки, жужжа. Ашара выхватила световой меч, красное лезвие с жужжанием разложилось в воздухе. Каллиг коснулась ее запястья, принуждая остановиться. «Перестань делать это, пациент, - дроид кружил вокруг пульта управления. Панельки у него под брюхом разъехались, между ними торчал инжектор с седативом. - Урон медицинскому оборудованию — это бессмысленный, деструктивный подход. Надень маску, она подает кислород». Бран задыхался, выпучив глаза. Занеся руку медленно, как во сне, он нанес еще один сокрушительный удар по стенке камеры. Трещины побежали во все стороны, но камера еще держалась. Каллиг отступила к двери, и как раз вовремя: Бран прикончил камеру джебом точно в середину раскола. Волна бакты захлестнула медицинский отсек, намочив подол ее робы; Ашара не успела отойти, поэтому она выставила вперед Силовой щит, который поток бакты обогнул. Брана вышвырнуло на пол, как рыбину, выкинутую на берег прибоем. Он хрипел и возился в слизистой жиже, покрывавшей его тело, и путался в проводах. Дроид-хирург воспользовался возможностью и вогнал ему в ягодицу несколько унций успокоительного. Каллиг подошла к Брану и села на корточки, перекинув подол робы через локоть. Он поднял голову, одно его веко ползло вниз, дергаясь; другой глаз ему удавалось держать раскрытым. Дроид кружил вокруг его зада, добавляя порций успокоительного. «Тебе хорошо бы представлять для меня ту ценность, которую я думаю, - сказала Каллиг. - Бакта-камеры стоят дорого. Если ты стоишь меньше, чем бакта-камера, я продам тебя хаттам. Выкуп за твою голову должен будет частично покрыть мои расходы». Бран промычал что-то, изо рта у него капала слюна. Он попытался подползти к Каллиг ближе, но его хватило только на одно загребающее движение рукой. Всхрапнув, он уронил голову на пол и обмяк. Каллиг задумчиво сидела, обхватив руками колени, и смотрела. «Госпожа», - откашлялась Ашара. «У него прекрасная задница, и я уже не в том возрасте, чтобы делать вид, что я этого не замечаю».*** *** ***
«Могу ли я спросить?», - мягко начала Ашара. Они стояли за колонной и смотрели, как Бран ест: разбирает мясо, обмакивает хлеб в подливку и хватается грязными руками за стакан с вином. Каллиг пила третий стакан кореллианского виски за вечер и чувствовала себя трезвой. Она начала сомневаться в том, что существует предел ее опьянения. «Спрашивай». После того, как машина Раката перестроила ее ДНК, она испытывала трудности с тем, чтобы напиться. И со сном. Хотя ей было нужно намного меньше сна, она чувствовала усталость, которую не снимали медитации. Буйная природа Наком-3 обещала принести короткое успокоение. Андроникус открыл планету случайно. Она не была ни Темной, ни Светлой, нейтралитет приносил покой рассудку, измученному контролем. «Что он делает здесь?» - спросила Ашара, глядя на Брана без особой симпатии. «В зале сидит молодой и сильный мужчина твоего возраста, и это все, о чем ты хочешь спросить — зачем он здесь? - задрала брови Каллиг. - Когда мне было двадцать пять, я бы уже давно для себя решила, что он делает здесь для меня». «Госпожа, - Ашара поморщилась. - Мне хватает Андроникуса и его скабрезных шуток. Второй такой же...» «Он намного больше, чем Андроникус, и в бакта-камере у тебя была прекрасная возможность его рассмотреть и сделать выводы, - Каллиг отвела в сторону руку со стаканом, подержанный дроид-бармен впрыснул в нее еще виски. - А кроме этого — разве ты ничего не чувствуешь в нем?» «Что я должна чувствовать?» - нахмурилась Ашара. Каллиг посмотрела на нее укоряюще. «Ашара, Ашара. Мы ситхи. Мы не спасаем хорошеньких преступников только потому, что они хорошенькие. И не спасаем потому, что не можем оставить человека в беде. Хотя, если посмотреть на это с такой стороны, - Каллиг покачала виски в стакане, - я за свою недолгую, но оживленную карьеру спасла больше отщепенцев и рабов, чем весь джедайский Орден вместе взятый». «Они считают что вмешиваясь, ты разрываешь течение Силы. А, что самое худшее, позволяешь себе вовлечься в происходящее эмоционально», - Ашара прислонилась плечом к колонне, сложив руки на груди. «Их драгоценный покой для них важнее, чем поступить так, как они считают правильным, - Каллиг одним глотком допила виски. - Они боятся не справиться, потерять контроль. И что, пасть на Темную Сторону? На Темной Стороне я не ем младенцев и не пью кровь падаванов. Так что, может быть, ты правильно поступила, что рискнула». Бран допил вино и рыгнул, на усах у него блестел жир. Он рассматривал темный, зеленый с золотым зал, с простодушным интересом ребенка, оказавшегося в новой игровой комнате. Каллиг показалось это смешным. Она отдала бокал Ашаре и сказала: «Займись кристаллом памяти. Я займусь моим новым приобретением. Пора сделать так, чтобы он приносил пользу». «Я не могу понять, - сказала Ашара, глядя на Каллиг поверх стакана, - взяли ли вы его как солдата или как любовника». «Как что-то более интересное». Каллиг запахнула платье и вышла из кокона, которым она окутывала себя и Ашару. Вне Cилы она почувствовала запах дождя, чернозема, джунглей, развесивших мохнатые лапы пальм за окнами. Вдалеке кричала лиановая кошка, защитный купол глушил звуки их охоты. Бран встал, вытирая руки об штаны. «Ситх». Он не выглядел так, как будто бы она застала его врасплох. И, в то же время, ее появление вызвало у него смутное волнение, но не страх. Каллиг обошла стол, открыла кувшин с вином — половина ушла, - и бросила Брану салфетку. Он перехватил салфетку прямо перед лицом. «Рыгать за столом — это проявление очень дурных манер. Ходить полуголыми могут позволить себе только шахтеры и наложники. Пора обсудить условия твоего спасения». «За спасение? - Бран нахмурился, комкая салфетку. Лицо он так и не вытер. - Договор был — я устраиваю бунт, а потом свободен». «Это мелочи по сравнению с тем, что могу предложить я, - Каллиг забрала салфетку и вытерла его усы. Он замер, подобравшись, и Каллиг не смогла отказать себе в удовольствии потереть пальцем уголок его рта. - Пойдем. Время прогуляться».*** *** ***
Дождь разбивался о защитный купол. Каллиг села на каменный пол тренировочной площадки, поджав под себя ноги, и подала знак Брану сделать то же самое. Он подчинился, играя мышцами. Широкие плечи, широкая грудь, мощная, но тонкая по сравнению с грудью талия. Каллиг смотрела на него с удовольствием, но он отводил взгляд и не посмотрел на нее даже, когда сел. Каллиг нежно коснулась его в Силе, Бран дернулся как от удара. Его мысли словно плавали в плотной, черной маслянистой жидкости. Ловить их было все равно, что ловить электрических угрей в мазуте. Каллиг не ловила. Она трогала их и позволяла им ускользнуть. Обломки воспоминаний горчили, скорее чувства, чем память, они не складывались в картинку. «Знаешь ли ты, кто ты?» - спросила Каллиг, закрывая глаза. Ее колени касались коленей Брана, и он отодвинулся, избегая прикосновения. «Знаю. Я - легенда, - уверенно ответил он. - Заключенный, которого любая тюрьма боится получить. Всегда знал, что буду знаменит». «Но знаешь ли ты, кто ты на самом деле?» «Это что — игра в загадки?», - напрягся он. Каллиг покачала головой: «Ты — ситх, радость моя. И я называю тебя моей радостью, потому что я действительно очень довольна, что нашла тебя». «Я не ситх. Пока что я — солдат Синдиката. Но это ненадолго». Бран хрустнул пальцами. Вязкая черная защита ненамного рассеялась, решимость вытолкнула наверх свирепую радость. Больше подпольных клубов. Опасная игра с Синдикатом. Раскол, но чего? Сверкающую черную скалу пронзает яркая золотая трещина. Улицы Нар Шадда поднимаются. «Ты можешь добиться большего, если примешь свою истинную сущность, - предложила Каллиг. Его мысли двигались в черноте, как электрические угри, быстро и хищно, ускользая от нее. - И это не обязательно должна быть корона. Ты же не хочешь ее? Корону. Ты хочешь чего-то другого». «Какая еще сущность?» - ощерился Бран. Что-то поднималось изнутри. Не злость, но... Раздражение? Этого всегда хватало у Андроникуса. А еще - страх. Старый, затхлый, как нежить из гробницы. Каллиг вонзилась в этот страх и вытолкнула его наверх, к самой кромке сознания Брана. Ментальный удар обрушился на нее, как каменная плита, она едва успела выставить защиту. Вспышка Силы, вырвавшаяся из него, бушевала порывом урагана. Листья срывало с кустов, мелкие камни взлетели в воздух. «Прекрати сопротивляться и прими себя. Сила течет в тебе, и я хочу, чтобы ты перестал ее подавлять». «Я сказал нет, ситх!» - врезвел Бран. Каллиг пришлось наклониться к земле и перенести тяжесть тела в бедра, чтобы ее не сдуло. Она открыла глаза. Бран стоял перед ней со сжатыми кулаками, вены на его лбу вздулись, а усы встопорщились от статического электричества. Пахло грозовой свежестью, во рту стало кисло. «Ты хочешь ударить меня? - удивилась Каллиг. - Ну ударь». «Тебе не стоит связываться с парнями в три раза тебя больше», - пробормотал он в усы. Электрические угри его мыслей метались, вспыхивая. «Сильные слова. Уверен, что хочешь сказать их мне?» - дружелюбно спросила Каллиг. Когда могла, она предпочитала быть дружелюбной и расслабленной. Это была огромная экономия энергии. «Джедайские челюсти ломаются как и любые другие, - Бран плюнул на землю. - Но я не бью женщин». «Я бью мужчин. Как невежливо с моей стороны». Под носом было мокро, Каллиг провела над верхней губой пальцем и посмотрела на руку. Ее кровь была все такой же красной, но стала более густой и как будто бы более липкой. Она посмотрела на Брана, он стоял в стойке, подняв кверху кулаки. Каллиг показала дрожащую руку ему и покачнулась. Не понимая, он переступил ногами, теряя устойчивость положения. Каллиг стремительно ушла в партер и выбросила вперед ноги, делая ему подсечку. С таким же успехом она могла бы биться об колонны, подпирающие башню Темного Совета, поэтому она вдобавок сделала жест рукой, скручивая вокруг его ног воображаемую петлю. Бран упал. Она протащила его по камням до самых кустов, обдирая кожу о жесткую каменную поверхность. Не сильно, не до мяса: только до крови. «Ты же любишь драки? И участвовал не в одной. Вставай. Если ты сможешь победить меня, я тебя отпущу. Если нет... - Каллиг развела руками. - Мы продолжим этот разговор». «Ты совершаешь ошибку, ситх, - он вскочил на ноги, опираясь о землю руками и ногами, как зверь. Половина его тела была покрыта ссадинами, красная, как сырой бифштекс. Ярость разгоралась медленно, что-то ее тормозило. - Джедайские челюсти ломаются так же, как и все остальные». «Конечно, с моей стороны грубо нападать, имея преимущество, - Каллиг сложила руки за спиной, обходя его кругом. - Ты же беззащитен. Совсем ребенок». Бран ударил ее на словах «совсем ребенок», если бы голова Каллиг была на линии удара, он бы размозжил ей череп. Но это не входило в ее планы. Она уклонялась, и уклонялась, и уклонялась: от джеба, от хука справа, от апперкота, от колена в живот, от сокрушительного удара в лицо головой. Она закрыла глаза, электрические угри его мыслей вспыхивали, указывая направление. «Значит, ты не любишь, когда тебя называют ребенком. Маленьким и беззащитным, - продолжала Каллиг. - Разве ты не был маленьким и беззащитным? В жестоком мире взрослых. Взрослые могут делать многое, если думают, что им не придется расплачиваться за это. Что они сделали с тобой?» Она пропустила момент и едва успела закрыться. Мир вспыхнул белым, от грохота заложило уши. Каллиг отшвырнуло в одну сторону — она перевернулась в воздухе и затормозила, толкая Силой назад, чтобы не улететь спиной на камни. Брана бросило в другую сторону, но он не улетел в кусты, с которыми ему повезло больше, чем Каллиг с камнями — уцепился за землю руками и ногами, и устоял. Середина площадки была черной от удара молнии. Энергетический купол распадался, роняя синие искры, в разлом хлынул тропический ливень. Бран стоял на четвереньках, но поднялся на ноги. Его глаза все еще светились голубым электричеством, но оно начинало угасать. Бран шатался. Из кустов вывалился Андроникус с бластером. «Это какого хрена сейчас было?» - завопил он, перекрикивая дождь. «Мой новый ученик», - Каллиг кивнула на Брана.*** *** ***
«Не помешаю?» - Каллиг стояла на краю бассейна. Бран сидел по пояс в бурлящей воде, раздвинув колени и хмуро подпирая кулаком перевязанную голову. Когда она сняла халат и кинула его на пол, он отвел взгляд. Каллиг приподняла брови, но он продолжал упорно смотреть на обвалившуюся мозаику, между стыками которой рос мох. «Я думала, что люди из Синдиката менее щепетильны с женщинами, - отметила она, усаживаясь и вытягивая ноги. - Пожалуйста, не убеждай меня в том, что у тебя никогда не было женщин. Я слышала, что ты был женат». Он следил за ней краем глаза, зрачок быстро двигался под веком, но только когда она устроилась, и вода покрыла ее по грудь, он на нее посмотрел. «Ну», - Каллиг развела руками. На краю бассейна стоял стакан, полный виски. Весь лед в нем растаял. Каллиг вздохнула. «В этом доме никто не умеет расслабляться. И это мне здесь грозит смертельная опасность, обрати внимание». «Что тебе от меня нужно?» - спросил Бран. «Я хочу чтобы ты был моим учеником». «Джедаи тоже хотели». «Но я — не джедаи. Чем они тебе не понравились?» - Каллиг потянулась за бокалом, и Бран отодвинулся, чтобы его не коснулась ее грудь. Каллиг посмотрела на него вопросительно. «Тебе настолько не нравятся женщины?» То ли от горячей воды, то ли от чего-то еще Бран порозовел. Каллиг засмеялась, забирая виски. «Вы все заставляете меня чувствовать себя старой и развратной. В мои времена все было проще». «Ты не выглядишь старой», - сказал Бран. Ее бедро коснулось его бедра, и он нетвердо положил на него ладонь. Каллиг посмотрела вниз, и он руку убрал. На усах у него осела водяная пыль. «Я старше тебя на десять лет, - Каллиг откинулась на бортик бассейна, вытягивая ноги. - Я могу выглядеть неплохо, но это потому, что я нечасто по-настоящему злоупотребляю Темной Стороной. И некоторые модификации, конечно же». «Я о тебе слышал, - признался он. - Да, слышал». Электрические угри его мыслей прятались глубоко под вязкой, темной защитой. Каллиг положила голову ему на плечо, трогая шрам у него на челюсти. Его шея напряглась. «Тогда ты слышал, что я была рабыней. Как твоя мать и ты, - она поболтала виски в стакане. - Я нашла способ освободить себя. Тебе тоже пора освободиться». «Я свободен», - коротко ответил он. У него были неожиданно маленькие, изящные ушки для человека его роста и телосложения. Каллиг потерла мочку, и Бран взял ее за руку, останавливая ее. Он наклонился ее поцеловать, она уклонилась. «Я навела о тебе справки. Родился на планете-тюрьме. И был продан в рабство достаточно рано. Еще совсем маленьким. Интереснее всего, кто тебя приобрел». Каллиг забросила ему руки на плечи, лаская спину. На виске Брана надулась вена. Она поставила стакан на бортик — для этого ей пришлось снова прижаться к нему голой грудью, это вызвало в нем дрожь, - и прошептала ему на ухо: «То, что делали с тобой другие, не определяет тебя. Никто и ничто не определяет тебя, кроме тебя самого. Со мной тоже делали вещи, которых я не хотела. И где я теперь, и где они? Они мертвы. А я здесь. И ты здесь. Давай наслаждаться тем, что мы здесь». Бран молчал, он дышал Каллиг в плечо, и оно становилось влажным от его дыхания. Она провела пальцами по его затылку и сказала, прижимаясь к нему крепче: «Я помогу найти того, кого ты ищешь. Считай это подарком». «А что — взамен?» Он взял ее за затылок, так, как будто бы боялся сломать. Ноги сплетались в воде, воздух полнился напряжением — и неуверенностью. Каллиг потерлась щекой о его щеку и отстранилась, уперевшись руками ему в плечи. «Взамен — ты останешься здесь. Со мной. И будешь учиться». «Что если я скажу нет?» - он смотрел на нее сверху вниз, так серьезно. Каллиг взяла его лицо в ладони. «Может быть, ты не захочешь сказать нет. Но я — тот друг, который пригодится тебе больше любого Синдиката. Подумай об этом».*** *** ***
Каллиг лежала на кровати и читала с планшета файлы, которые ей достал Андроникус. Она сказала, что если Андроникус откроет их и прочитает, то она узнает. А если она узнает, то сделает так, что он больше ничего и никогда не сможет прочитать, потому что лишится своих прекрасных глаз. И потрепала его по щеке. «Как скажешь, хозяйка», - ухмыльнулся Адроникус, взваливая лазерный миниган на плечо. Он был маленький и яростный, миниган казался в два раза больше него, но Андроникус даже не покачнулся под тяжестью. Перед тем, как уйти в ангар, он положил Каллиг руку на талию. Ашара смотрела в сторону, делала вид, что ее с ними не было. Чтение было тяжелым. Каллиг казалось, что она повидала всякого, но такого она не видала. Некоторые фотографии и записи были очень детальными. Каллиг не была против рабства как такового — она не видела, чем в Империи можно было его заменить, да и к тому же она вырвалась, она изменила свою судьбу, неужели другие не могли. Но, все же, все же, если и существовало что-то, что она готова была назвать абсолютным злом, это была торговля... детьми. «Быть ситхом — не значит быть абсолютным злом», - сказал голубой и прозрачный Алоизиус, который ходил по спальне через мебель. Его свет привлекал мошкару, которая прорвалась через разбитый защитный купол. «Я не могу назвать себя и абсолютным добром, - Каллиг бросила планшет на подушки. - Я все понимаю. Падающего — подтолкни. Сильный силен, слабый слаб. Но этого — я не понимаю. Я делала вещи, которыми не горжусь, но таких - никогда». Алоизиус чопорно встал над ней, сложив руки за спиной. Каллиг взглянула на него краем глаза и упрямо перевела взгляд на джунгли, колыхавшиеся в пройме балкона. Она сложила руки на груди и посмотрела на кончики своих пальцев. «Мальчишка не может управлять собой, потому что он не может управлять своим гневом. В его голове — буря. Он не видел мира, и надежды его наивны. Как материал, он сырой и трудный. Не лучший выбор ученика». «Как материал я была слишком взрослой и слишком импульсивной, и посмотри на меня сейчас, - Каллиг отложила планшет. - Он сильный. Ему нужно учиться». «Зачем ты взяла его, дитя? - Алоизиус задрал подбородок. Они с Каллиг были похожи. Те же треугольные челюсти, те же гордые носы с горбинкой, те же желтые глаза, один чуть ниже другого. - Потому что теперь ты собираешь таланты?» «Потому что он может быть полезен». Алоизиус качнул головой: «Нет. Почему ты по-настоящему взяла его?». Каллиг нахмурилась. Она не любила, когда Алоизиус пытался забраться в ее голову так же, как она забиралась в голову Брана. «Потому что, когда я была на его месте, Заш заметила меня. Каждый заслуживает шанс. Да и ты же видел его потенциал, что его ждет в этом Синдикате — разбитая голова и кулачные бои?» «Что его ждет рядом с тобой?» «Шанс, - Каллиг посмотрела на Алоизиуса. - Тот, который был у меня. Я была нужна Заш. Он еще будет нужен мне». Алоизиус дернул уголком рта. «Будь осторожной с шансами, которые даешь людям. Ты отдала кристалл Ашаре? Тебе не следовало этого делать. Ты должна открыть его сама». «Я сейчас не могу его открыть. Я не готова. Машина Раката помогла, я больше не разваливаюсь на куски, но когда я прибегаю к магии ситхов, она начинает выдавливать мой мозг через нос». «Отдохни и возьмись за дело сама», - Алоизиус взмахнул рукой. Он часто размахивал руками. Каллиг не сомневалась в том, от кого она подхватила эту привычку. «У меня нет времени. Танатон собирает силы, - упрямо сказала она. - Ашара справится. Джедаи много времени уделяют ментальной подготовке». «Ментальная подготовка джедаев, - уничижительно процедил Алоизиус. - Они ломаются от первого вторжения в разум. Особенно аколиты. Твое решение совершенно безответственно. Ты должна...» Алоизиус замолчал, резко повернув голову. «Что?» - Каллиг дернула подбородком и посмотрела на дверь. Ей показалось, что она чувствует движение, но все пропало так, как и возникло. Когда она перевела взгляд к Алоизиусу, его уже там не было. «Мне нужно отдохнуть», - Каллиг потерла руками лицо и вышла на балкон. Защитный купол был похож на разбитое яйцо, дроны надстраивали его, но медленно. Лужи на тренировочной площадке были по щиколотку, их еще только предстояло осушить. В молодости она тренировалась и в худших условиях, сейчас у нее не было никакого желания возрождать былой стоицизм. На соседнем балконе стоял Бран, растирая грудь руками. Голый. Каллиг смотрела на него до тех пор, пока он не почувствовал ее взгляд и не обернулся. «В этом доме мы все носим штаны», - крикнула она.*** *** ***
Когда челнок ушел в гиперпрыжок, Каллиг передала Брану планшет. «Андроникус собрал информацию. Он не видел ничего, что было в файлах, потому что я пообещала, что выжгу ему глаза», - сказала она устало. Она опять не спала всю ночь и чувствовала себя странно. Бран схватился за угол планшета, Каллиг не отпустила. Он посмотрел на нее снизу вверх и спросил с нажимом: «А ты — видела?» «Я — видела, - подтвердила Каллиг, откидываясь на кресло. - И именно поэтому я предоставлю тебе разобраться с этим тем способом, который ты считаешь наиболее подходящим». Бран положил планшет на колено, включил его и открыл добавленные файлы. Он листал очень быстро, ничего не менялось в его лице, только вены на лбу надувались и опадали. Он был очень тихим и полностью одетым. Кобура бластера не помещалась под жилетом, поэтому он надел ее поверх. Настолько напряженный, что Каллиг не чувствовала ничего: ни его мыслей, ни его присутствия в Силе. «Не бойся», - сказала Каллиг, прикрывая глаза. «Я не боюсь». «Тогда не стыдись». В кабине повисло молчание. Белые вспышки звезд отражались на изнанке ее век. Она слышала тяжелое дыхание Брана, все его движения стали беззвучными. Если бы он задержал дыхание, Каллиг бы поверила, что в челноке она одна. «С каких пор ситхов волнуют чувства?», - планшет лег на приборную панель. Потоки Силы огибали планшет, и проходили сквозь Брана. Так вот как он это делал, создавал вокруг себя пустоту, размышляла Каллиг. Осознанно? Она приоткрыла глаз и посмотрела на него. Бран угрюмо смотрел вниз. Кажется, он даже не понимал, что делает. «Ситхов всегда глубоко волновали чувства. Чувства — это наше топливо. То, что ты чувствуешь, можешь возвысить тебя или уничтожить», - возразила Каллиг. «Джедаи говорят, что чувства не нужны. Они считают, что нужно забывать. Прощать. Принять и отпустить прошлое». Он принялся разминать костяшки. Раз-два-три-четыре-пять в одну сторону, раз-два-три-четыре-пять — в другую. Каллиг снова прикрыла глаза. «Но ты не хочешь?» Он врезал кулаком по приборной панели с такой силой, что раздался треск. Каллиг нащупала его руку и нашла ладонь. Ладонь была сжата в кулак, ей пришлось разжать его пальцы, чтобы вложить в него свою. Он немного расслабился, когда их пальцы сплелись. «Что ты делаешь, когда ты в ярости?» - мягко спросила Каллиг. Он выдохнул, не раздумывая: «Я дерусь». «Становится ли тебе легче?» «Ненадолго. Боль, кровь, сломанные кости — мои, чужие — помогают чувствовать себя живым. Иначе я ничего не чувствую. А когда я не чувствую, меня как будто и нет». «О, мне это знакомо, - вздохнула Каллиг. - Есть упоение в бою. Когда я была аколиткой, я много раз я оставалась лежать в пыли, живая только потому, что убийства в Академии были запрещены. Если их видели надзиратели и если они были в серьезном расположении духа, конечно же». Бран молчал. Каллиг погладила его свободной рукой по руке и открыла глаза, смаргивая. Гиперпространство сверкало, голова у нее шла кругом, но стало немного лучше, когда она села в кресле прямо и сфокусировала глаз на показателях скорости. Они застыли на одних цифрах, счетчик миллисекунд подрагивал. «Почему ты дерешься полуголым? Потому что так легче чувствовать боль?» Бран кивнул. Он не смотрел на Каллиг, только вперед, и она отвернулась, позволяя ему остаться наедине с моментом. Иметь учеников было все равно, что быть матерью детей, которые однажды попытаются тебя убить. Но если не учить их ничему, то будет еще хуже. Как с лужайкой у дома. Всегда приятнее умереть на красивой лужайке. «Когда я была моложе, мне нравилось, когда мужчины обходились со мной грубо, - задумчиво сказала Каллиг. - Наверное, когда на тебя обрушивается много ударов, все, что ты можешь чувствовать, это еще больше ударов. А потом появился Танатон. Он был таким же как я. Тоже когда-то был рабом. Он понимал. И любил меня, как мог. Как ни странно, ни власть, ни победы не помогли мне больше, чем его нежность. И его гордость». «Поэтому он сейчас пытается тебя убить?» - Бран повернул голову. «Да. Но это то, что мы есть. Даже если когда-то была любовь, и она была сильной». «Моя жена меня любила», - вдруг признался он. «Не помогло?» «Она ушла, когда я впервые попал в тюрьму на Корусанте». «За что?» «Драка и ограбление». «Ты это планировал или поступил под влиянием момента?» Бран нахмурился. «В этом все дело, - Каллиг отпустила его руку. - В тебе есть большая сила и большой гнев. Но, пока ты подавляешь их, они заставляют тебя делать ошибки. Последствия заканчиваются тюрьмой. Я предлагаю тебе контроль над своей жизнью и своей болью. Подумай об этом. О жизни, в которой не придется терять». «Мягкая манипуляция, - Алоизиус сжал бесплотными пальцами плечи Каллиг. - Намного лучше, чем прямое нападение». Каллиг ничего не ответила, только сдержанно улыбнулась. Бран напрягся, обернулся. Чувствительность, хорошо. В одном Алоизиус, впрочем, был не прав: это была не совсем манипуляция. Каллиг верила в то, что говорила. И то, что она говорила, шло ей на пользу.*** *** ***
Поместье горело. Бран добивал охранника хрустальной вазой, сенатор пытался уползти, оставляя за собой кровавый след. Он добрался до бластера и трясущимися пальцами взялся за рукоятку, Каллиг наступила ему на ладонь сапогом и погрозила пальцем. «Нет-нет. Это будет нечестно. Он же без оружия». В глазах у сенатора стояли слезы, из сломанных лекку сочился жир вперемешку с кровью. Охранник уже не двигался, а Бран продолжал его бить. Охранники, объяснил он, держали. Каллиг не спрашивала, она слушала. Ее роль была ролью свидетеля. Каллиг подобрала подол робы и подпрыгнула на руке сенатора. Раздался противный хруст. Было что-то первобытное в том, как Бран отбросил бластер и выставил кулаки. В дело шло все: вазы, мебель, декоративные копья, садовые камни. Световой меч был чище и точнее, он проходил через тела с тихим жужжанием, оставляя аккуратные, хирургически точные раны. Ни капли крови на мантии. Бран был покрыт кровью, его одежда пропиталась ей: он упивался охотой. Когда он закончил прыгать на охраннике, то повернулся к сенатору. «Привет, - улыбка Брана была красной и безумной. - Помнишь меня?» Сенатор перекатился на живот и заскулил, закрываясь руками. Бран пошел к нему широким дерганным шагом, черный кокон силы охватывал его. Этот кокон позволил ему избежать ударов виброножом и выстрелов из бластера. Чем сильнее была ярость, тем выше поднималась защита, тем плотнее становился кокон. Он схватил сенатора за грудки и поднял его. Твилек был большим и грузным, мускулы на руках у Брана катались, как шары. Его трясло. Но дрожь эта была не дрожью страха: это было возбуждение. «П-пожалуйста», - пробормотал сенатор бледными губами. Бран схватил его за голову. Сенатор повис на складчатой шее, его голова застряла между ладонями Брана, как мяч. «Разве я не плохой мальчик? Я никогда и не был хорошим мальчиком, тупая ты и мерзкая сука». Жилы от напряжения выскочили у Брана на руках, они были похожи на длинных, толстых червей, набухших под кожей. Твилек тонко, по-детски завизжал, царапая руки Брана обломанными ногтями. Бран пыхтел, его ноги скользили по разбитому стеклу. Глаза твилека вылезли из орбит, слуховые конусы набухли. На балкон выбежала женщина, хромая на сломанном каблуке. В руке она держала бластер, который наставила Брану на спину. Хлопок — и запахло озоном, Бран обернулся навстречу выстрелу и отмахнулся от него раскрытой ладонью. Твилек упал на стекло, не дыша. Выстрел срикошетил в статую, расколов ее; статуя с достоинством обвалились в воду. Бран не побежал, он смотрел на женщину исподлобья, наклонив голову, как банта, широко расставив руки и ноги. Шея женщины наклонилась под неестественным углом. Каллиг не слышала хруст, но могла его представить. Он был гадким. Бран покачнулся и обернулся к Каллиг. Он провел рукой по лицу, размазывая кровь и сажу, и посмотрел на ладонь, как будто бы впервые ее увидел. Сила текла вокруг него. Осколки стекла поднялись в воздух и кружились, как будто в водовороте. Его кокон больше не был черным, он сверкал, как суперновая, когда в осколках стекла отражался пожар. Бран посмотрел на Каллиг. Она кивнула: «Все правильно». Бран порывисто обернулся и, выставив обе руки вперед, наклонился. Его голени и бедра дрожали от напряжения. Скрежетал металл, лопались стекла, камень шел трещинами. Виллу трясло, как во время землетрясения, и волокло в сторону бассейна, посреди которого стояла площадка с колоннами, обвитыми изящными золотыми цепями. Произведение искусства. Но даже в Долине Темных Лордов дышалось легче. Бран упал на одно колено. Вилла, перекошенная и смятая, нависла над бассейном. Он не довел дела до конца, но и того, что Каллиг увидела, было достаточно. Она подошла и прижала его голову себе к бедру. «Эта война закончена. Новая только впереди. Но для нее тебе потребуется новое имя». «Какое новое имя?» - задыхаясь, спросил Бран. «То, которое ты сам себе выберешь».*** *** ***
Бран посадил челнок на темную площадку посреди вечереющих джунглей. Посадочные огни не зажглись. На подлете защитный купол уже был поднят. Он пропустил челнок, но никто не вышел на связь, и никто не вышел встречать. Каллиг взяла в руку световой меч: когда люк челнока открылся, она стояла слева от проема. Бран последовал ее примеру и встал справа. «Так здесь всегда?» - спросил он. Чтобы смыть кровь с одежды, он прыгнул в бассейн одетым. Его штаны и рубашка высохли и стояли колом, воротник царапал подбородок. Когда-то они были цвета песочного хаки, теперь они были веселого розового цвета. Каллиг покачала головой. Она вышла и спрыгнула с трапа, используя челнок как укрытие. Она провела рукой в воздухе и не почувствовала ничего. Базу накрыло пустотой. На дороге лежали сломанные дроиды, та простенькая охрана, которую Андроникус установил от контрабандистов или залетных наемников. Бран спрыгнул с трапа и встал под ним, оглядываясь. «Ты готов?» - спросила Каллиг. Он не ответил, разминая плечи. Камни на дорожке расплавились, но не от бластерного огня — характерных горелых следов не было видно ни на деревьях, ни на камнях. Каллиг пробежалась по застывшим камням и резко свернула в заросли, заткнув меч за пояс. Бран последовал за ней. Она двигалась в пространстве между листьями, Бран ломился сквозь них, как ранкор. Каллиг повернулась к нему и шлепнула его по щеке. «Не так». Он смотрел на нее непонимающе. Времени было мало. Растолкав его мысли, Каллиг вложила ему в голову воспоминание о том, как он двигался под пулями и мысленно его встряхнула. Давай же. Быстрее. Бран выглядел озадаченным. «Я не могу повторить». «Глупости. Ты сделал это раз, можешь сделать снова». «Штука в том, - он пожевал губы, - что я не знаю, как это делаю». «Тогда почувствуй, что ты чувствовал тогда, и сделай снова». Каллиг сорвалась с места. Она беззвучно скользила с листьями, раздвигая перед собой листву вперед на несколько шагов и уклоняясь от столкновения с ветками. Бран бежал за ней, кусты, в которых Каллиг открыла коридор, смыкались перед ним и хлестали по лицу, рукам, ногам. Когда бежать оставалось недолго, Каллиг забросила руку назад, сфокусировалась на Бране, и, щелкнув зубами, толкнула его через кусты к запасной площадке. Он перекувырнулся в воздухе и приземлился на ноги, пошатнувшись. Второй челнок был уничтожен. Что-то раскаленное прошло сквозь него, оплавив, как камни на дорожке. Привалившись спиной к пустым топливным канистрам, сидел Андроникус, зажимая рукой рану на животе. Вокруг него кружил искрящий дроид-хирург, повторяя одно и то же движение в воздухе пустым шприцем. Каллиг опустилась перед Андроникусом на одно колено и прижала пальцы к голой шее. Жизнь теплилась вокруг него, но слабо. Пульс был ровнее, чем след, окружавший Андроникуса в Силе. Андроникус открыл глаза, обрамленные темными кругами. «Ашара», - прошепта он. Каллиг прижала ладонь к его щеке, забираясь ему в голову. Воспоминания были окутаны огнем и золотом. Золотые рога вздымались в огне. Золотые глаза в темноте. Однажды Каллиг их уже видела. Давно, на земле мертвеца. «Кристалл. Я не знаю, что на нее...», - он надсадно закашлялся. Он не договорил; додумал. «Ты не умрешь, - сказала Каллиг. Вырвав из-под подкладки жилета пластиковый пакет с бактой, она бросила его Андроникусу на колени. - Этого должно хватить». «Каллиг, - Андроникус схватил ее за плечо, когда Каллиг начала подниматься с колена. - Справься там без меня». «Да уж не знаю как, но попытаюсь», - сухо пошутила Каллиг, распрямляясь. Она обернулась к дворцу. Что-то толкнуло ее в грудь, бесплотные пальцы коснулись горла. Красная пыль и шепот в гробнице, затхлое дыхание на губах: Каллиг. Я ждала тебя, Каллиг. «Я не знаю, что это было, но это была не Ашара», - с трудом выговорил Андроникус. Он не мог надорвать пакет, поэтому принялся рвать его зубами. Бран подошел, надорвал пакет и отдал ему. «Без тебя бы обошелся, малец», - Андроникус опять зашелся кашлем. «Только мне здесь можно играть в героя, - Каллиг потрепала Андроникуса по бритой голове и поманила Брана. - Пойдем, ученик. Эта часть твоего обучения должна была начаться не сегодня, но жизнь не совпадает с учебным планом». Андроникус раздавил бакту и размазал по груди. Каллиг обесточила неисправного дроида-хирурга, который только мешал, толкая Андроникуса под руки, и ногой откатила его в сторону. Развернувшись, она пошла ко дворцу. «Что с тогрутой?» - спросил ее Бран на ходу. Каллиг больше не пряталась, на этот раз она позволила Брану обогнать себя и идти впереди. Он забрал вибромеч Андроникуса и теперь разрубал им кусты, расчищая дорогу. Давящая тишина пропала: кричали дикие коты, стрекотали испуганные птицы. Только дворец, утопавший в зелени, сочился глухой чернотой. «К Ашаре пришел гость», - сказала Каллиг, погруженная в свои мысли. Она пыталась найти Алоизиуса, но ее попытки установить ту зыбкую связь, что установилась между ними, обрывались. Что-то мешало ей. Что-то не изнутри, а снаружи. «Я нихрена не понимаю, из того что ты говоришь, - Бран обернулся. - Чтоб ты знала». На лбу и щеках у него остались ссадины. Каллиг вытянула руку и потерла одну, раскрывшуюся от усилия. Он вздрогнул. «Кристалл, за которым я прилетела на планету-недоразумение, где ты был заточен, принадлежал Тулаку Хорду. Он был большим мастером ловушек». Бран все еще смотрел на нее, морща лоб, и Каллиг вздохнула. «Просто будь бандитом. Я покажу, как быть ситхом, позже». Балкон уже виднелся в цветущих лианах. Каллиг потянула Брана за пояс, принуждая остановиться, и обвила его рукой за плечи. Каждый раз, когда она приближала свое лицо к его, она видела растерянность в его глазах, как будто на мгновение он переставал понимать, куда девать руки. «А теперь обхвати меня за талию». «Зачем?» - Бран отпирался, как акк-пес на поводке. Каллиг положила его руку себе на талию, и он уставился на ее губы. У нее не было на это времени. Каллиг оттолкнулась от земли, одновременно ударив в нее Силой. Подхваченные толком, они взлетели к балкону, сделав длинную красивую дугу. Падение началось раньше, чем она рассчитывала, вес Брана тянул вниз. С усилием им удалось приземлиться на перила. Каллиг сразу качнулась вперед, отпуская Брана, Бран на мгновение завис между падением назад и вперед. Ему удалось перенести вес на устойчивую ногу, спрыгнув с перил, он покатился по полу и встал на одно колено. Каллиг спрыгнула на пол и достала световой меч. «То, с чем мы деремся — это торгута? Это человек?» - спросил Бран. Он подобрал сломанное древко опахала и взял его в свободную от вибромеча руку. Каллиг качнула головой. «Оно было человеком». «Дух?» - усы Брана встопорщились. «Боишься приведений?» «Без тела приведение много не сделает, - убежденно ответил он. - А если есть тело, то можно проломить голову». «Контролируй себя. Это не та голова, которую я хочу проломить», - Каллиг прижалась плечом к колонне, заглядывая в темный зал. «Ты точно ситх?», - шепотом спросил Бран ей в затылок. Каллиг посмотрела на него через плечо. «А что, есть сомнения?» «Разве ситхам не плевать на все жизни вокруг, кроме своей собственной?» Он смотрел на нее с высоты своего роста, а казалось — снизу вверх. Каллиг пробежалась пальцами по его челюсти, и он поцеловал ее, словно ткнул, крепко сомкнутыми губами. На этот раз она не уклонилась, но остановила его, когда он попытался поцеловать ее еще. «Думай о смерти», - сказала она. «Я знаю смерть. Я еще не знаю тебя», - неуклюже ответил Бран. Каллиг хмыкнула, раздвигая длинные занавеси рукояткой меча, и вошла в зал. В темноте был кто-то еще, нигде — и повсюду. Окружая ее, он щупал ее бесплотными руками, но натыкался лишь на кокон, которым она себя облекла. Игра должна была начаться, когда ему удастся снять с нее кокон. «Тулак Хорд, - сказала Каллиг, скользя в темноте. - Это не похоже на твой стиль. Ты уверен, что пришел нанести визит мне, а не моему предку? Алоизиус не дома. Он передает привет». Огненный хлыст хлестнул Каллиг по руке, обвивая ее. Кожа задымилась, сползая лоскутами. Каллиг зашлась от боли, что-то в этой боли, захлестнувшей ее разум, было такого, что не касалось тела. Каллиг схватилась за хлыст, исходящий из темноты, и дернула к себе. Огонь прожег ладонь до кости, но она больше не чувствовала боли. На конце хлыста висела Ашара. Она парила в воздухе, безвольно обмякшая, с открытым ртом и отвалившейся, как у покойницы челюстью. Вокруг Ашары стояло черно-красное марево, ее глаза сочились золотом. Когда золото стекало по ее щекам, оно застывало, как лава, сверкающее на бледно желтом. «Как ты можешь не узнать того, кто победил тебя, Каллиг?» - прошипело нечто голосом Ашары. Хлыст растворился в воздухе. Каллиг мельком смотрела на свою руку, целую, бледную, в перчатке и с кожаными лентами, приматывавшими рукав к запястью. Иллюзия. «Ты, должно быть, не Тулак Хорд. Кто ты?» «Я — твоя смерть» - Ашара парила к Каллиг спиной. Ее голова с хрустом повернулась, незрячие золотые глаза продолжали следить за ней. Каллиг переступила с ноги на ногу, отведя в сторону руку со световым мечом. «Почему бы тебе не быть хорошей девочкой, - сказала она, - и не назвать свое имя?» Вокруг одержимой темный кокон начал становиться плотнее. Вихрь толкал и бросал обломки мебели, камня, смятую посуду. Каллиг включила световой меч, но не успела напасть — на одержимую бросился Бран, занося вибромеч для сокрушительного удара. Каллиг испытала мгновенное сожаление: она даже не успела попробовать его в бою по-настоящему. Он завяз в защитном коконе, как муха в энергетическом поле. Что делает с тобой энергия такой силы? Она начинает разрывать тебя на куски. Бран закричал. Кончики пальцев Каллиг онемели: молния Силы, по крайней мере, была милосердна. У Брана было больше шансов пережить удар электричеством, чем ловушку силового поля; пропуская через себя молнию он мог что-то передать призраку. Лицо Брана сначала покраснело, потом налилось малиновым, из носа у него хлынула кровь. Очертания его тела становились размытыми, кокон не просто разрывал его — он стремился разложить его на молекулы. «Мальчик, - неестественно большой, распахнутый рот Ашары не двигался, только качалась вывихнутая челюсть, когда призрак обводил ее руками вокруг головы Брана. - Мальчик с жаждой смерти. Твои ученики не устоят против меня, как ты не устоял против моего господина, Каллиг». «Назови свое имя», - потребовала Каллиг, крепче перехватывая меч. Молния обвивала ее руку, и она скривилась, электричество длинными иглами вонзалось в нервную систему. «Мое имя, - призрак издал горловое бульканье, - пусть скажет тебе он». Она вонзила ногти в щеки Брана и заломила его голову вверх. Вихрь усиливался. Каллиг занесла руку с молнией, но Бран снова начал обретать контуры. Вихрь обматывался вокруг него, как паутина, мышцы Брана вздулись, кровь хлынула не только из носа, но и из ушей. Он растягивал кокон, собирая себя нечеловеческим усилием, обернулся к колдунье — и схватил ее за горло. Каллиг видела такое только однажды. У мальчишки был потенциал. Вспышка. Женщина с серой кожей и желтыми глазами. Каллиг входит в пещеру. Она держит в руке осколок черепа, в котором дрожит что-то розовое и склизкое. «Твой ученик», - говорит она с присвистом. Поднимает осколок черепа и бросает его Каллигу под ноги. Тело в красной робе и кожаных лентах лежит, подвернув под себя руку, вместо головы у него месиво. Световой меч лежит в выемке в камне. Искаженное криком лицо Алоизиуса приближалось. «Зачем ты отдала кристалл аколитке! Ты чуть всех не погубила!» «Откуда я знала, что в нем?» «Это кристалл Тулака Хорда, в нем может быть все, что угодно, бесполезная ты, бессмысленная...» Каллиг схватила Алоизиуса за бесплотную глотку. Ее пальцы ожидаемо прошли сквозь него. Алоизиус скривился и толчком вошел в нее, наполняя ее болью и светом. Каллиг ненавидела этот момент, когда он надевал ее, как перчатку. «Ты поможешь мне?» - закричала она не своим, расщепленным голосом. Алоизиус выпустил молнию между одержимой Ашарой и Браном. Брана отшвырнуло к стене; врезавшись спиной в колонну, он упал и тюкнулся лицом в пол. Одержимую пошатнуло, она подняла руки, поднимая волну камней, ложек, вилок, ножей, обломков кристаллов, мебели, которую обрушила на Каллиг, но Алоизиус отмел волну в сторону взмахом руки. Они обрушивали на одержимую — они с Каллиг, вдвоем, в этом упоительном, как игра в две руки на рояле, поединке — молнию за молнией, пока Алоизиус не швырнул Каллиг вперед. Она прижала ладонь, вокруг которой зыбким ореолом угадывались очертания длинной, жилистой руки Алоизиуса, ко лбу Ашары. «Я убил тебя один раз, Райя Нокс, - взревел Каллиг, - я убью тебя еще раз. О, каким наслаждением будет уничтожить тебя опять, на этот раз, после смерти!» Он входил в Ашару, как нож, выталкивая духа. От визга колдуньи колонны пошли трещинами, с потолка посыпались камни. «Проваливай из моей ученицы, - вторила ему Каллиг. - Никто не умрет, пока я леди этого дома, и только я здесь решаю, что настало время умирать!»*** *** ***
Бран принес Андроникуса из леса и уложил его на свернутой портьере на балконе. Андроникус был без сознания. У Брана плетью висела сломанная рука, которую он пристегнул к боку ремнем. Ашара лежала в бреду, ее рвало зеленой слизью. Поврежденную шею пришлось зафиксировать, распотрошив подушку: из нее получился славный поддерживающий ошейник. Когда Каллиг наложила импровизированную шину, Ашара слабо коснулась ее руки и прошептала, что это была не она. «Конечно, это была не ты. У тебя бы на это сил не хватило», - устало ответила Каллиг. Золотые глаза были иллюзией так же, как и хлыст. Ведьма не повредила ее зрение, Ашаре не скоро потребовались бы импланты. Каллиг лежала, прижимая ко лбу мокрое полотенце. После слияния с Алоизиусом она чувствовала себя, как после похмелья. Бран подошел и зачем-то спросил разрешения лечь рядом с ней. Каллиг пригласила его жестом: «Валяй. Можешь считать это общественным пляжем». «Я никогда не был на пляже», - Бран сел, придерживая целой рукой руку, пристегнутую к боку. По тому, как осторожно он двигался, Каллиг готова была предположить, что у него были сломаны ребра. Его выносливость не переставала ее приятно удивлять. Только Андроникус так стоически справлялся с ранами, но Андроникуса никогда не пыталась развоплотить ситхская ведьма. Защитный купол постепенно таял. Поврежденный генератор едва тянул мощность. Отсутствие защитного купола с несколькими ранеными и уничтоженными дроидами грозило нашествием хищников. «Умеешь их чинить?» - Каллиг указала рукой на купол. Бран потер шею. «В первой тюрьме меня учили на электрика. Могу попробовать». «Это прекрасно», - Каллиг хотела похлопать его по боку, но не стала. Из чисто, как говорил Талос, гуманистических побуждений. «У тебя так всегда?» - Бран посмотрел на Ашару и Андроникуса, каждый из которых выглядел так, словно собирался скончаться быстрее другого. «Иногда бывает, - Каллиг сдвинула полотенце на глаза. - Я веду не самую предсказуемую жизнь на свете». «Дальше — что?» «Дальше вернутся Талос и Кхем-Вал. Скоро. Я дала знать, что есть одно очень срочное дело и миссию нужно прервать. До этого нам с тобой нужно будет дойти до генератора и перезапустить его. Чувствую, та еще прогулка». «Ты могла убить торгуту, - сказал Бран, с кряхтением вытягивая ноги. - Так было бы проще». «Было бы. Но она моя ученица. Никакая древняя рухлядь, запертая в кристалле, не будет решать, когда жить и когда умирать моим ученикам», - Каллиг сдвинула повязку с глаз и посмотрела на Брана. Он разглядывал ее, и на этот раз не отвел глаз. «На что ты смотришь, ученик?» Он не ответил. Каллиг провела пальцами ему по предплечью, тому, которое было целым. «Тебе не стоит этого делать», - угловато сказал он. «Почему?» «Потому, что я не хочу наломать дров. Ты не похожа ни на одного ситха, которого я встречал». Каллиг села и привлекла его к себе, прильнув к его губам в поцелуе. Бран отдал поцелуй со вздохом. Когда Каллиг отпрянула, он смотрел то на ее губы, то на глаза. «Я не хочу любить, потому что я не хочу терять, - пробормотал он. - Я не могу «просто так». Я люблю». «Понимаю. Я могу сделать тебе больно, - сказала Каллиг, положив руки ему на плечи. - Ты можешь сделать мне больно. Но не все между мужчиной и женщиной сводится к боли. Если они, конечно, оба этого не хотят».