Красный

      С момента своего воскрешения Томми никогда не чувствовал себя действительно живым, а подсознание всегда шептало, что даже эта жалкая, тягостная жизнь не дана ему навсегда. Сначала он думал, что это говорят его страхи, но, как всегда, всё оказалось намного хуже. Или лучше.       С момента своего воскрешения Томми жил в постоянном страхе, который он не всегда удачно скрывал от других. Даже в те редкие моменты, когда он был в безопасности Сноучестера, смеялся в окружении Ранбу, Туббо и Майкла, страх не отпускал его. Томми не был трусом, но он не мог ничего сделать с собой, когда при виде тюрьмы или маски его окутывал парализующий страх. И он понимал, почему это происходит, но почему даже в присутствии близких людей, которым Томми доверял, он не мог отделаться от этого ощущения? А страх тем временем только рос с каждым днём, превращая подростка в параноика.       Томми гулял по полю, пытаясь избавиться от навязчивых мыслей, когда он заметил маки. Маки, которые росли там всё это время, которые Томми сам когда-то собирал для Сэма Нука. Самые обычные маки. Однако, он не мог отвести взгляд. Кажется, впервые за долгое время Томми не чувствовал ничего.       С момента своего воскрешения Томми ненавидел своё тело. Желание содрать с себя кожу останавливала только высокая чувствительность к боли. Томми не мог выдержать и слабого удара. Его нервные окончания будто бы усиливали любой сигнал в пять раз. Свет был слишком ярким, звуки – слишком громкими, а любое прикосновение заставляло Томми тут же прервать контакт от того, каким неестественным оно казалось. Но при этом с каждый днём Томми всё больше терял ощущение вкуса. Сначала еда просто казалась пресной, потом практически безвкусной. Дошло до того, что он был в силах лишь определить текстуру еды. Да и есть Томми, если честно, хотелось с каждым днём всё меньше и меньше.       Томми разглядывал себя в зеркале особняка Туббо и Ранбу. Как бы он не хотел это признавать, но что-то было не так. Несмотря на то, что он ел раз в 2 дня, его телосложение как будто бы и вовсе не изменилось. Так не бывает. Может быть у него особенный метаболизм? Может воскресшим людям надо меньше еды? Надо спросить у Джека…       – Томми!       Подросток перевел взгляд на фигуру за собой. Это был… зомби-пиглин? Но ведь Томми не был в Незере, почему тогда…       С момента воскрешения Томми понимал, что это лишь вопрос времени, когда Вилбур вернётся. Как бы он не хотел в это верить, всё, что Томми пережил в загробной жизни, в этой пустоте, так называемом лимбо, говорило об этом. И он не мог этого выдержать. Томми знал, что так или иначе, но он последует за своим когда-то лучшим другом, будь то путём манипулирования или своим честным решением. Он также знал, что это снова причинит ему только боль. Томми боялся боли. Томми должен был остановить Вилбура, но чтобы остановить его, надо остановить Дрима. Томми боялся Дрима, но другого выхода не было.       – Томми, твои руки! – как всегда радостным голосом произнёс Гостбур.       – Что мои руки, Гостбур? – стараясь подавить испуг на фоне и так постоянно присутствующего, но сегодня немного притупленного страха, спросил Томми.       – Они красные!       В недоумении Томми взглянул на свои ладони. Призрак был прав, его руки были частично покрыты красным красителем. Томми понятия не имел, откуда он взялся.       – Томми, – воскликнул Гостубр, подняв свои вечно окрашенные в синий ладони, – теперь мы с тобой похожи!       – Да, мы похожи…       С момента воскрешения Томми терял воспоминания. Сначала самые недавние. Если то, что он забыл, что особняк принадлежит Туббо и Ранбу ещё можно было выдать за шутку, то когда это стало касаться Майкла, Томми решил перестать навещать их. Всё началось с вещей, которые появились после того, как Томми умер. Он думал, что это нормально. Но потом Томми стал забывать места, события и людей, которых он знал задолго до смерти. Опять же, Томми не сильно беспокоился. Никто ведь не знал, что бывает с людьми после воскрешения.       – Это мой восход! – безумный голос кричал над мертворожденной страной и Томми еле боролся с желанием закрыть уши.       Кто этот человек? Почему он так сильно пугает Томми, что ему хочется свернуться в клубок на кровати и больше никогда не вставать? Где Гостбур?       – Томми? – нервный голос прозвучал сзади.       Здесь есть кто-то ещё? Когда они здесь появились? Кто эти два человека и почему они смотрят на него с нарастающим беспокойством в глазах?       – Томми, мой дорогой Томми! – радостно воскликнул безумец, кладя руку на плечо подростка. Вернее, пытаясь положить руку на плечо, поскольку она лишь прошла через полупрозрачное тело. – Томми?       – Нет, пожалуйста, не надо меня бить! Вот возьмите красный, он поможет вам успокоиться!       Через некоторое время после воскрешения Томми, Дрима не могло отпустить ощущение, что что-то было не так. Что он упустил какую-то важную деталь, которая могла сломать всё то, что он успел сделать. Кто же знал, что для того, чтобы оживить человека, его душа должна хотеть стремиться к жизни, иначе получится лишь ещё один призрак. Как мог знать Дрим, смотря на подростка, слишком долго любующимся лавой, что ещё тогда он обрёк на смерть свою любимую игрушку.