Безумие

Нет, нет, нет… - Каждое слово, каждый вдох даются с трудом. Темнота вокруг только усугубляет положение, нагоняя страх, потроша внутренности, выискивая в глубине души самое худшее. То, что в итоге ничем не заглушить. Боль, от которой не спасет ни одно лекарство, ни один врач. Воспоминания, которые невозможно убить, как не старайся. Маленький человечек у меня на руках. Безвольно свисающие ручки, белое личико, еще недавно так и сияющее здоровьем. Темные глазки, которые больше никогда не откроются. Синеватые губы, которые больше никогда не скажут: «Мама»… Нет, этого не могло случиться. Только не со мной, только не с моим маленьким сыночком. Из груди рвется крик, но застревает где-то в горле – не хватает воздуха. Стены комнаты, освещаемые бледной луной, надвигаются, оставляя мне совсем немного места… Еще чуть-чуть, и они сомкнутся, еще чуть-чуть – и раздавят меня. С бешеной скоростью бросаюсь к окну и, срывая шторы, распахиваю его настежь. Но свежий воздух не приносит желанного облегчения, наоборот, становится только хуже. Холод и снежинки, влетающие через окно, вызывают новый вихрь воспоминаний. На дорожке перед домом – маленькие отпечатки ножек, ведущие к засыпанным снегом качелям. Еще мгновение и мой мальчик, весело смеясь, взлетает в воздух, раскачиваемый уверенными движениями отца. Невыносимо. Схватившись за голову, отворачиваюсь, закрывая глаза, и оседаю на пол. Нет, я не могу смотреть, не хочу. Почему? Почему я не могу отпустить его? Все, буквально все вокруг меня напоминает о нем. Штора, лежащая на полу… Она так похожа на белое покрывальце, в которое я заворачивала моего мальчика, когда впервые вынесла его из роддома и передала в руки счастливого отца. Казалось, что тогда этого было достаточно, чтобы защитить его от всего на свете. Ведь у него были мы, его родители, была я. Я, которая должна была сохранить жизнь одного маленького человека. Это так мало, и в то же время – так много. Но я не справилась. Сколько раз меня уверяли, что я ничего не могла сделать, что сердечко в его груди перестало биться не по моей вине… Но что значат все эти уговоры, когда видишь маленький, совсем маленький ящик, опускаемый в землю, навсегда разделяющий тебя и того, кого ты любишь больше самой жизни? Обернувшись в штору, будто это приблизит моего мальчика ко мне, будто поможет его вернуть, обхватываю себя руками и начинаю раскачиваться. Вспоминая, как укачивала малыша на руках, когда он плакал, успокаивая и утешая поцелуями. Но мои руки сейчас такие слабые, я бы не смогла удержать его. Глядя на свои ладони, вижу только кости, обтянутые тонкой бледной кожей, исцарапанные и сбитые в кровь. Тут кто-то осторожно и спокойно кладет руки мне на плечи. В ужасе отскакиваю, оборачиваюсь и вижу его. Снова. Зачем в этот раз? Снова сообщить мне, что моего мальчика больше нет? Чертов врач! Он должен уйти, уйти.. Оставить меня в покое, оставить меня одну и больше никогда, никогда не показываться мне на глаза. Но он не уходит, наоборот. Приближается ко мне, опускается на колени рядом, осторожно пытаясь разжать мои руки, снова крепко сжимающие кусок белой ткани. - Уходи! Не трогай меня! – Голос срывается до самых высоких нот, а руки так и тянутся к лицу мужчины, и в следующую секунду я осознаю, что крепко вцепилась ногтями в его лицо, пытаясь разодрать его в кровь. Не выходит. Он слишком быстро и умело, будто проделывал это уже сотню раз, хватает мои запястья и отводит их в сторону. - Ну же, успокойся! Ты не узнаешь меня? – Поднимаю глаза, пытаясь сосредоточиться на его лице, но все равно вижу лишь немного искаженные черты врача скорой помощи. Всего на пару секунд задерживаю взгляд на его лице – что-то в его глазах кажется таким знакомым и близким. Но вот уже вновь дергаюсь, пытаясь отбиваться и вырваться из его рук. Но он, все также крепко держа мои руки, притягивает меня к себе, успокаивая словно ребенка. Нет, я не хочу, чтобы он ко мне прикасался, он не имеет права. Он виноват. Виноват тоже. Но у меня не хватает сил, чтобы освободиться, и единственное на что я способна – толкать его в грудь и, всхлипывая, умолять уйти. Но тут мое внимание привлекает медальон на шее мужчины. Маленькая фотографии женщины и ребенка. Счастливые лица, широкие улыбки, блестящие глаза. Почему я так хорошо вижу их в темноте? Я смотрела на эту фотографию много раз, до тех пор, пока не заперла все снимки в самый далекий ящик. Пухлые щечки малыша перемазаны фруктовым пюре, видно, что ему хочется веселиться, раскрасить съедобными красками и маму, но все же, он несколько секунд послушно смотрит в камеру, позволяя запечатлеть себя, чтобы скорее продолжать игру. Я забываю, как надо дышать. Откуда у него наши фотографии?! Резко срываю медальон и отбрасываю его подальше, в самый темный угол. Я не могу этого видеть, не могу. Пожалуйста, пусть он потеряется, пусть исчезнет, я не могу, не могу! Нет. Я не должна была этого делать. Ведь там мой мальчик, небольшая частичка его, что у меня еще осталась. Не знаю, откуда во мне еще взялись силы, но я вырвалась из рук мужчины и бросилась в сторону, куда улетел медальон. Нужно вернуть его немедленно. В темноте плохо видно и я, опустившись на колени, обшариваю пол, сантиметр за сантиметром, боясь упустить даже самую малость. Слезы капают на пол, на руки, а в голове только одна мысль. Прости меня, мой милый, прости... Когда, наконец, мои руки нащупывают медальон, я не верю своему счастью. Хватаю его обеими руками и крепко сжимаю, испугавшись, что теперь у меня отберут даже это. Я должна уберечь его. Хотя бы его, раз не уберегла сына. Нужно спрятаться. А что если в том углу? Там темно, и там меня не найдут. Где же врач? Что, если он меня увидит? Он должен уйти, да, должен. Я хочу, чтобы он ушел и больше никогда не приходил. Отползая в угол на четвереньках, как можно сильнее вжимаюсь в стены и прислушиваюсь. Тишина. Он ушел, ушел! Слышишь, малыш, у нас получилось, мы его обманули! Ты остаешься со мной, навсегда. Я чуть тебя не потеряла, но теперь... Теперь-то я не позволю никому забрать тебя. Смех вырывается из горла, и я, качая сыночка на руках, начинаю напевать ему его любимую песенку и танцевать с ним по комнате. А он хохочет и пытается ухватить меня за нос своими маленькими цепкими пальчиками. Я продолжаю двигаться по комнате, но уже радостно выкрикивая его имя. Но тут он хватает меня за волосы, стараясь привлечь мое внимание. "Мама, мама!" – он показывает пальчиком в сторону окна. Что там, мое солнышко? Ты хочешь что-то показать мамочке? Он радостно кивает и просит дать ему идти самостоятельно. Я нехотя, но все же, отпускаю его, и мой малыш, проворно засеменив ножками, бежит к окну. Подожди, не так быстро! Прежде, чем я успеваю понять, он уже взбирается на подоконник. Еще шаг и он сорвется! Стой! Не задумываясь, лезу на подоконник следом. Смотрю вниз осторожно, боясь увидеть искореженное маленькое тельце на снегу. Но там ничего нет. Снежный покров чист и не тронут. Не понимаю. Ведь я только что видела, как он упал! Но времени что-либо понимать у меня нет. Только я собираюсь прыгать следом, чтобы понять, куда пропал мой ребенок, как меня хватают за руки, затаскивая в комнату. Я отбиваюсь из последних сил, понимая, что мне нужно спешить к моему мальчику. Это придает мне уверенности и я, подтолкнув своего соперника к окну, ни разу не взглянув в его лицо, с невероятной, неизвестно откуда появившейся, силой толкаю его вниз. Убеждаю себя, что он заслужил это. Несколько секунд он балансирует у окна, пытаясь удержаться, но ему не удается. Наконец, я взглянула на его лицо и... Нет! Не падай! Дай руку, я тебя удержу! Но слишком поздно. И вслед за сыном падает его отец. Я не верю. Я бы узнала его, не могла не узнать. Это все обман и глупости. Это был не он. Да, это был всего лишь врач. Ненастоящий. Выдуманный. Я все это время была здесь совсем одна, ведь так? Я должна в этом убедиться. Проще простого. Подойти к окну и посмотреть вниз. Один шаг, и я смогу вздохнуть спокойно, увидев так и не тронутый снег. Но почему тогда так дрожат колени? Почему хочется убежать отсюда подальше? Мне страшно. Страшно так, что я отчетливо слышу, как сердце учащенно и громко стучит в груди. Дрожащими пальцами все крепче вцепляюсь в оконную раму и смотрю вниз. То, что я увидела... Я ожидала увидеть. Не думая больше ни секунды, взбираюсь на подоконник и делаю шаг в пустоту...